Представьте себе библиотеку, где вместо книг на полках лежат мертвецы. У каждого из них есть своя особая история, которую под силу прочесть только Библиотекарям. Потому они называют мертвых Историями, а место, где хранятся Истории, — Архивом. Маккензи Бишоп — Хранитель Архива, спасающий мир от вторжения злобных бесприютных призраков — пробудившихся Историй. Однажды происходит нечто жуткое — неизвестный злодей заново переписывает некоторые Истории, подчас стирая целые жизни. И это каким-то...
«Начать с нуля». Типа, «именно это сейчас нужно семье». Я же называю это бегством.
Обложка может поведать тебе о книге. А тело — об Истории.
Если дело касается вранья, существует несколько простых правил. Во-первых, нужно стараться говорить правду везде, где только можно. Если начнешь лгать по любому поводу, станет невозможно сводить вместе все концы, и рано или поздно ты попадешься. Как только посеяны семена сомнений, возможность солгать и не попасться в следующий раз уменьшается с геометрической прогрессией.
Любой пустяк способен вдребезги разбить твое сердце.
Настала пора сделать чистосердечное признание: иногда я мечтаю о том, чтобы стать обычной девушкой. Даже представляю себе ее: она выглядит совсем как я, и так же разговаривает, но это не я. И понятно почему: у нее такая открытая улыбка, и ее так легко рассмешить, прямо как Линдс. Ей не нужно таскать серебряное кольцо и нелепый заржавленный ключ. Она не умеет читать прошлое и не охотится за не упокоенными мертвецами. Иногда я представляю себе, как она занимается обычными, житейскими вещами. Запихивает учебники в школьный ящик. Валяется в шезлонге у бассейна в окружении подружек, которые купаются и щебечут о том о сем, а она перелистывает глупые девичьи журналы. Сидит на диване и смотрит фильм, а подруга пытается забросить в ее открытый рот зернышки попкорна. И почти все время промахивается.
Она устраивает вечеринку.
Идет танцевать.
Целует парня.
И она так… счастлива.
М.Так я зову ее, эту обычную, несуществующую себя.
— Ты чокнутая, — говорит он. — Ты потрясающая девушка. И ты напугала меня до чертиков.
Ведь обязаловка способна разрушить очарование даже самой лучшей книги.
Мертвые хранят молчание, а вещи, содержащие воспоминания, беззвучны, пока ты не сосредоточишься на них.
— Когда ты всем обо всем вынужден лгать, что в итоге остается? Что такое правда для тебя?
— Ничто, — признаю я.
— Вот именно.
— Ну, недавно в квартиру на третьем этаже переехала странная девчонка. Ее родители решили открыть здесь кафе. Кажется, она большая врушка и любит бить людей.
— Да ладно! А знаешь про мутного готического типа, который все время ошивается у 5С?
— Ты чувствуешь к нему необъяснимое влечение, не так ли?
— Я патрулирую Коридоры, — говорит он.
— Я охочусь за Историями, — продолжаю я.
— И возвращаю их в Архив.
Наша перекличка превращается в игру, полную шёпота и переглядываний.
— Я скрываю, кто я на самом деле.
— Я борюсь с мёртвыми.
— И вру живым.
— И я одинока.
– А что, если я все испорчу?
– Ты обязательно когда нибудь это сделаешь. Мы заблуждаемся, ломаем вещи, совершаем ошибки. Что то можно исправить, что то нет. Это надо принять как данность. Но ты должна пообещать мне одну вещь.
– Какую?
– Оставаться живой как можно дольше, чтобы не лишиться возможности в очередной раз все испортить.
— Кажется, я знаю, почему ты нравишься моей дочери.
Он улыбается еще шире:
— Как вы думаете, она пала жертвой моего потрясающего очарования, моей сногсшибательной красоты или дело в том, что я поставляю ей сласти?
секреты — это неприятная неизбежность. Но их существование оправдано необходимостью. Они защищают нас. И тех, о ком мы заботимся.
— Знание — сила. Но неведение может оказаться блаженством.
— Согласна, — говорю я и смотрю ей в глаза. — Но, раз узнав, ты уже не можешь вернуться в неведение. Это будет самообман. Можно вырезать воспоминания, но человек уже не будет таким, как прежде. Он будет состоять из пустот. Будь у меня выбор, я бы постаралась научиться жить с тем, что я уже знаю.
"Под кожей я вся давно пошла трещинами".
Дед всегда говорил, что Хранителям требуется всего три вещи: умение, везение и интуиция.
— Я тут подумал…
— Опасное занятие.
— Это точно. Я решил спасти тебя от мук одиночества среди угрюмых дней и утомительных домашних забот.
— Да неужели?!
— Я понимаю, великодушно до неприличия.
— Не так уж тяжело. Солгать просто. Но становится очень одиноко.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда ты всем обо всем вынужден лгать, что в итоге остается? Что такое правда для тебя?
— Ничто, — признаю я.
— Вот именно.
***
Дед говорил, что только трусы и идиоты презирают страх. Лишь благодаря чувству страха мы можем выжить.
***
— Но почему?
Ты вынимаешь сигарету и размахиваешь ею в воздухе, помогая себе рассказывать.
— Более бессмысленного вопроса и во всем мире не найти. Пользуйся словами. Будь конкретной. «Почему» можно сравнить с «бе-е-е» или «му-у-у» или дурацким воркованием, которое издают голуби.
— Почему те, кто просыпается, так молоды?
***
— <***> Помнишь, что я говорил тебе о лжи?
— Надо начинать с маленькой правды, — говорю я.
***
Желудок говорит тебе, что ты голоден, что ты болен, а также, прав ты или неправ.
***
— Не надо так на меня смотреть своими карими глазищами.
— Они не карие, — говорит он, — а ореховые.
***
— А что, если я все испорчу?
— Ты обязательно когда-нибудь это сделаешь. Мы заблуждаемся, ломаем вещи, совершаем ошибки. Что-то можно исправить, что-то нет. Это надо принять как данность.
Бесплатный кофе и сахар — лучший способ завести друзей.
Когда ты знаешь, что ищешь, все не так уж сложно.
Мы оставляем воспоминания только на тех вещах, какие любим, часто используем и изнашиваем.