Рецензии на книгу «Шрам» Чайна Мьевиль

Дорогой друг Elessar !
Я только что вернулась из морского круиза на Армаде, который ты рекомендовал мне, как захватывающее приключение. Подтверждаю, ты был абсолютно прав. Это нечто! Мьевиль – это такой вид экстремального книжного туризма. Что бы я там себе не представляла, все мои ожидания в итоге меркнут перед его фантазией. В «Шраме» он превзошел самого себя. Кстати, очень точное название. Эмоции при чтении тянут на настоящий «Инфаркт микарда. Вот такой рубец».

Должна сказать, что перед началом своего морского путешествия я совершила пешую вылазку по Нью-Кробюзону (у них там как раз была заваруха в районе Вокзала) и она очень мне помогла. Я уже хорошо была знакома с мьевилевским миром и соседство кактов, хепри и переделанных на борту меня не удивляло. Я помнила их историю.

Моей соседкой по каюте была Беллис Хладовин. С самого начала было понятно, что приятельницами нам не стать. Дама она со странностями, характер скверный. Когда-то она была любовницей Гримнебулина, нашего давнего знакомого нетрадиционной научной ориентации. Странный союз. Она упряма, своенравна, замкнута, высокомерна и нелогична в своих поступках. Но будь она другой, и наш экстремальный тур превратился бы в обычную морскую прогулку.

Я сразу поняла, что у Беллис какие-то проблемы с законом. Она с несколькими своими согражданами отправилась на корабле в Нова-Эспериум – ньюкробюзонскую колонию, «маленький нарост цивилизации на неизвестной земле». Они направились туда подобно англичанам, сбегавшим от своей доли в Австралию в поисках если не счастья, то перемен или спасения. Их планам не суждено было сбыться, и мисс Хладовин с другими пассажирами оказалась захвачена пиратами и попала в их плавучий город Армаду. Ничего подобного я в жизни не встречала! Это было не очень комфортное, но грандиозное плавание! На досуге я вспомнила, что в детстве часто размышляла над выражением «дыханье сперло». Мне было любопытно, что же его могло спереть. Теперь я знаю – Мьевиль спёр.

Пишу тебе, потому что знаю, что ты знаком с этими местами не понаслышке. Знаю, что в Армаде где-то была и твоя каюта. На этом прощаюсь. Если письмо будет прочитано кем-то, кто здесь еще не был, то с моей стороны было бы не красиво открывать все тайны маршрута.
Я просила взрыв мозга. Я его получила. Спасибо!

Флэшмоб 2013 (12/14)
Elessar , спасибо за отменный совет. Приготовь на 2014 что-нибудь такое же потрясающее, я буду ждать.

Трудно поверить, что от города до забытого богами моря всего десять миль.

В детстве я безумно любила строить города.
Из конструктора или просто силой воображения я возводила стены и блоки районов, придумывала истории для их жителей, точки доступа, мафиозные структуры и хитрых правителей. Множество стен, перегородок, лестниц, башен с непростой системой входа и выхода, где непосвященному легко можно было заплутать, нарваться на невиданного зверя и просто погибнуть. Детское воображение может не знало чего-то о жизненных перипетиях, но в плане того, что было известно, не давало себе задуматься, а просто неслось вперед, воздвигая квартал за кварталом, персонажа за персонажем.

Чайна Мьевиль словно обладает подключением к тому самому неусыпному детскому воображению, только кодирует его на свой лад, добавляя такие неотъемлемые части жизни, как насилие, кровь, интриги, власть берущих жестоких, выживание и бюрократию. Его "Шрам" - это бездонный колодец переулков и улиц, даже если речь идет о море и небе. Его роман подобен пособию по разнородности народов, сочетающий в себе разговорник Вавилона и остатки дневников заядлого авантюриста после приступа меланхолии. Здесь религия, здесь деньги, здесь власть, техника, наука и магия сплетаются в единый комок отражения воды в том самом бездонном колодце. Переливы на осколках солнца так и манят заглянуть внутрь, так и манят опуститься чуть ниже. Только бы не упасть и не захлебнуться. И не только в воображении дело. Еще раз и еще, города имеют значение, они добавляют повествованию +100 к романтике, красоте, задумке и атмосфере. Плюс это всегда декорации, это всегда часть истории. И было то хорошо.

Данный роман, мне кажется, стоит все-таки читать уже после Вокзала потерянных снов , чтобы хоть как-то быть в теме по картинке мира, множества рас и понимать, что почем и о каком городе, котаны, тут идет речь. Хотя если у вас среди знакомых есть те, кто "Вокзал..." читал и хорошо помнит все расклады, то можно попросить провести ликбез. Но тогда столько удовольствия мимо, что не советую, лучше неспешно засесть и пройти книги автора с пункта номер раз.

Так о чем это я.
В "Шраме" Мьевиль продолжает быть верным себе. Этот роман - лихая комбинация магии, приключений, темной стороны силы и власть имущих. Как если взять Ходячий замок , добавить "Пиратов Карибского моря" и приправить Игрой престолов в разрезе баек про капитана Немо. При всем при этом картинка ни в коем случае не ограничивается только приключенческой и омойбогскольковсего в плане мира составляющей. "Шрам" уверенно ведет читателя по сюжетным линиям, расщепляя повествование на несколько ключевых персонажей, связанных воедино, но и не забывает подкидывать темы на порассуждать.

Например, это роман о море. О просторах, о безграничности, о силе стихий, таких как вода, небо, ветер, гроза. И о способности народа человеческого или около того покорять эти стихии, так же как и укрощать природу.
Это роман о доме. О том, что ты считаешь своим домом, о преданности и тем воспоминаниям, что у тебя с ним связаны. О том, что для кого-то он отрава и тюрьма, а для тебя - самое правильное место на свете.
Это роман о мечте. О том, что за некоторые мечты стоит бороться до победного конца. Или они не стоят того? Или стоят? Что лучше - потерять все и рискнуть, или довольствоваться тем, что у тебя уже есть?
Этот роман о любви и страсти. О том, что стоит иногда их различать и разводить по углам, а иногда с размаху сталкивать между собой. О том, что такое увлечение, что такое преданность, дружба, умение пожертвовать собой и умение услышать не только себя.
Этот роман о столкновении мифа, прогресса и будущего. О том, что мифы могут стать реальностью, если у тебя есть правильный план, что прогресс может покорять горы, а будущее подчас настолько туманно, что все твои прежние идеи - просто соль на губах, остатки былого.
Этот роман о безнадеге и беспомощности. Когда тебя предают. Когда тебя используют. Когда ты не видишь, хотя думаешь, что зряч, и о том, как это больно - осознавать, что ты один, что ты никому и нигде. Что ты даже не можешь сразу назвать адресата тех бесконечных писем, что пишешь день за днем.
Это роман об ошибках и прошлом. О том, что мироздание может столкнуть воедино несочетаемое, перекроить чертежи будущего, заставить оставить все позади и начать жизнь заново. О внезапности бытия, которое плевать хотело на человеческие задумки или что там себе смертные придумали.

Многогранность мира, где нет розовых пони и радуг на пустом месте. Тандем интересных персонажей, где у каждого своя роль и свое место. Воины и одержимые, вампиры и растения, сады на палубах кораблей и погоня за тайной, сборища ученых и морские сражения, города и еще раз города, женщины-кровохлебы и лингвистические изыскания. Кровь власти и белизна мечты, прятки с прошлым и побег от будущего, кривое зеркало вероятностей и мелодичный голос рассказчика. Письма в никуда и шпионы, сегодняшние враги и вчерашние сенаторы. Я могу перечислять бесконечно, но лучше в очередной раз скажу, что это сильный и потрясающий роман, достойное продолжение в цикле произведений Чайны Мьевиля, автора, которого надо бежать читать вотпрямщас, если не боитесь открывать для себя новое, разностороннее и определенно стильное.

Йохохо и бутылка рома, слава Армаде, да проклянут ее семь человек и сундук мертвеца.

//прочитано в рамках виртуального книжного клуба "Борцы с долгостроем", заседание сентября
+ Долгая прогулка, сентябрь, плюшкобонус ради любимой банды

О, чистейший и незамутненный Восторг! О, великая сила чужой хитроумной Фантазии! О, размеренное и удивительное Повествование! Спасибо вам, мистер Чайна Мьевилль, за беспорядочные лихорадочные книжнозапойные три дня! Это было великолепно.

Это мир, в который хочется провалиться сразу же. Это мир того самого тошнотного и рвотного города Нью-Кробюзона из "Вокзала потерянных снов", города, который невозможно забыть, в который хочется возвращаться, несмотря на всю его мерзость. А тут аж целый мир, в котором можно пропасть. Мир, раскинувшийся по берегам Вспухшего океана, в котором весь упор на города, города, города, Нью-Кробюзон, Дженгри, Нова-Эспериум, а в центре всего этого мира - Армада, плавучий город пиратов, собранный канатами и цепями за многие сотни лет из тысяч кораблей: из захваченных клиперов, галер, бригантин, люгеров, шхун, корабельное царство.

Город был шумен. Лай цепных псов, крики уличных торговцев, жужжание двигателей, стук молотков и станков, треск раскалываемых камней. Гудки, доносящиеся из мастерских. Смех и крики на соли, языке моряков всех племен, на котором говорили в Армаде. Ниже всех этих городских звуков было хрипловатое урчание катеров. Стоны дерева, хлопки кожи и канатов, удары корабля о корабль.

Ну а вот как вам такое: бродить вместе с героями по просмоленным бортам, перепрыгивать с одного борта на другой, взбираться по трапам и сбегать по сходням, заглядывать в заселенные каюты, прогуливаться по тропинкам среди лиан и цветов в искусственном Парке, исследовать заброшенные за ненадобностью машинные отделения, покрытые потеками смазки и масла... Чистое наслаждение.

Помимо мира и атмосферы огромное внимание Мьевиль уделяет и героям. Конечно, не все проработаны на отлично, но главные - несомненно. Вот Беллис Хладовин, бежавшая из Нью-Кробюзона после событий "Вокзала"и угодившая пиратам в цитадель. Девушка с практически говорящей фамилией, она обращена к миру своей холодной стороной, лингвист-переводчик, курит, и одевается в черное, только вся ее холодность на поверку оказывается фикцией, собственной выдумкой, защитным покровом, и судя по всем событиям книги, покров сей был выдуман ею не зря. Она не хочет жить здесь, в Армаде, пленницей, но и возвращаться ей некуда. Все окажется так, как она думала, и одновременно не так, и местами сладко, но все больше горько, а Мьевиль, не оглядываясь на жанр, местами хлещет словами, как бичом, по чувствам и женской психологии. Неужели мы все, девушки, такие ведемся на нужный подход?
Вот Флорин Сак, переделанный, с вживленными в грудь осьминожьими? щупальцами, высланный из Нью-Кробюзона за преступления и проделки. Так уж получилось, что я почти подряд читаю фантастику на морскую тему, и мне подряд встретились два персонажа, уходящие жить в океан. Лежать во тьме океана этакой рептилией, разглядывая толщи, вслушиваясь в тишину, пропускать сквозь себя соль и воду, имя ему одиночество? Тогда почему так заманчиво?
Вот Утер Доул - мастер над вероятностями и архетипичный служака-воин... или нет? Или, может быть, он не тот, за кого себя выдает? Или тот?
Вот еще огромный набор героев, про каждого можно расписать простыню и в каждого веришь. Что сказать, автор - Мастер.

Но мастер он не только в обнажении чувств и проработке героев, в этот раз куда более захватывающи интриги. Тут и там, там и тут, куда ни ткни, везде интрига на интриге и интригой погоняет, красота же, ну. И подача радует: замыслы одного переплетаются с недоверием другого, на котором сыграет третий, который при этом насквозь видит еще четвертую и пятого, пока вторая думает, что все идет по плану, а третий из них самый честный и на все ведется. Вся эта книга - происки сложнейшего разума, как он это делает, а? При всем при этом, даже злодеи у него выглядят понятными, человечными людьми.

Отдельно хочется остановиться на названии. Шрам - тут метафорическое все. Оно и шрамы на телах Любовников - следы их больной страсти, привязывающих друг друга ножом, болью и кровью, на теле Флорина Сака - след его переделки в морское существо, его изменения, на теле Беллис - это следы уже ее изменения, следы Армады на ней.

"Шрамы - это не раны Шрамы - это зажившее место. После ранения шрам восстанавливает ваше тело."

Оно же и место, оставшееся после Разлома этого мира чужеродной расой.

"Мы покрыли этот мир шрамами надежды, нанесли ему тяжелые раны, разломали его, поставили свои знаки на самых отдаленных его землях И при этом высвободили силы, до которых сумели добраться. Силы, которые позволяли им изменять форму вещей, терпеть неудачу и добиваться успеха одновременно Катаклизм такого рода - сотрясение всего мира, появление разломов - открывает богатый пласт возможностей..."

Изменения ведь не всегда к худшему? Это травма, но еще заодно и возможность?

Кстати, в книге нет той самой мерзости, которая могла отпугнуть от чтения "Вокзала", джаббер забери нас всех, или немного все же есть, но она не так бросается в глаза. Впрочем, уже нет и того бешеного ритма, что был в первой книге, повествование медленное, растянутое, тем не менее "Шрам", на удивление, читается с не меньшим, а то и с большим удовольствием. В общем, читать-читать-читать, лучше после "Вокзала", но можно и просто так.

Прежде всего скажу спасибо Насте LiLiana за ее чудовищно красивую рецензию.

Мьевиль крут! Нет, не так. Он просто нереально крут!

Я тебе крепко-крепко жму лапу!

Читаю вместе с Аней AzbukaMorze . Ань, посмотрела твои оценки на Мьевиля, вижу тебе другие его книги не вах, но все равно )) Думаю, 4ка будет ) если ты уже не прочитала ее между делом так )) между Троецарствием и Данте )

Океан. Безграничный, необъятный. Спокойный, смертоносный, неистовый, безмолвный. Тяжелые волны упруго трутся о старый борт корабля. Соленая вода промывает, освежает пересохшие жабры. Молнии с оглушительным треском врезаются в мачты, сшивают небо с водой, как края хирургического надреза. Безжалостное солнце слепит, отражаясь от неровной поверхности воды. Немыслимый соленый пласт сжимает крохотный батискаф в глухой, тяжелый, темный кулак. Рачки и водоросли сыпятся с потревоженных подводных цепей. Хищные челюсти перекусывают хребет одним щелчком.
В романе «Шрам» много, много, много соленой воды.

Как и «Вокзал потерянных снов», этот роман велик и монументален. Пространство его порой кажется живее и плотней, чем наше, настоящее. Слышится скрип корабельных боков друг о друга, чувствуется душный смрад гнилой воды, застоявшейся под южным солнцем, мелькают тени удивительных и жутких магических существ, которые умеют прятаться в складках пространства. Отталкивающий, жестокий мир Нью-Кробюзона ширится в десятки тысяч раз. К жукоголовым хепри, колючим кактам, зыбким водяным, несчастным переделанным добавятся зловещие длинноязыкие вампиры, израненные струподелы и хищные люди-комары. А рядом с самим Нью-Кробюзоном встает ослепительная Армада.

Сама идея такого невозможного, но все-таки свершившегося города поражает воображение. Сотни и сотни кораблей, огромных и маленьких, металлических и деревянных, парусных и магических, сплелись сетью мостков и ставен, обросли наслоениями надстроек и навесов и приютили тысячи отщепенцев, которым весь остальной мир не рад. Как прекрасно, что Армаду создал именно Мьевиль, мастер овеществлять свои творения, вдыхать в них жуткую, зловонную, темную и очень убедительную жизнь.

Как и «Вокзал», «Шрам» мог бы все-таки быть покороче. Даже при всем великолепии деталей текст кажется немного избыточным, а сюжет опять раскачивается еле-еле, так что к сотой странице еще толком ничего не произошло. И надо сказать, если в «Вокзале» сюжетная интрига, когда наконец-то прочно завязывалась к середине романа, цепляла меня так, что было уже не вынырнуть, то здесь ничего столь же жуткого и увлекательного, как эпидемия кошмаров, нет. Сюжет будет разматываться размеренно и вяло, с редкими рывками, почти до самого конца. Зато образы в «Шраме» сильнее, отдельных невероятно кинематографичных, врезающихся в память сцен больше, так что движешься от одной к другой, отдыхая за скучноватыми моральными терзаниями главной героини.

Может, будь мисс Хладовин личностью поинтереснее, и основной сюжет цеплял бы сильнее. Но ей, постоянной пешке в чужих руках и жертве обстоятельств, положено быть достаточно скучной и серой. Вместе с тем ей отдано куда больше пространства, чем она могла бы получить в многоголосом «Вокзале», так что в принципе запоминаются немногие персонажи. Отвратительно-притягательные Любовники и жуткий немертвый Бруколак – скорее картины в раме, чем персонажи. Немногочисленные знакомые Беллис, с которыми она поддерживала хоть какие-то связи, остаются на периферии, и даже играя большие роли в сюжете не открываются ни самой мисс Хладовин, ни читателю. Остается наивный, преданный переделанный Флорин Сак, луч света в этом царстве предательств, равнодушия, интриг и извращенных страстей (даже в «Вокзале» светлых пятен было все-таки побольше). И Утер Доул.
Зато одного только Утера Доула уже хватило бы на целый роман.

"Собери их всех", ход 48

Градостроительный Мьевилль написал роман о нелегкой судьбе переводчика в открытом море.

В отношении собственных текстов Мьевилль обычно поступает как, скажем, мегаломужик. Он строит город, сажает героя и выращивает чудовище. Чаще всего – много чудовищ. Нет, чаще всего всё выглядит так, будто у Мьевилля в голове инкубатор, из которого то и дело проклевывается что-то многорукое, многоногое и многообещающее. В «Шраме» - продолжении Perdido Street Station по географическому признаку – кроме уже привычных говорящих кактусов и vodyanoi появляются жаброчеловек, женщина-тележка с буржуйкой вместо пламенного мотора, мужик, выкормленный зомби, подводное млекопитающее размером с малую азию и переводчик.

Переводчик, точнее переводчица-синхронистка по имени Беллис Колдвайн нанимается на корабль, идущий в далекую колонию, чтобы заплатить за билет переводами с языка рагамолл на язык солтеркрик. (В сторону – единственное, что меня несколько смущает в лингвистической буйности Мьевилля, и не только Мьевилля, впрочем, этим грешат отчего-то все писатели, пишущие в плоскости хоть сколько-нибудь фантастического романа – это то, что в какой-то момент из нее обязательно лезет что-нибудь похожее, на алфавит, пропущенный через мясорубку. Вот все как бы хорошо, и тут появляется вдруг язык хырбырдыр, район жопхлопстоп или кто-нибудь по имени рваоршгзфолвтмалорбылвоало. Не всегда понимаешь, это фантазия, художественный прием, артрит или кошка на клавиатуре).
Разумеется, доплыть до колонии Беллис не очень удается, потому что корабль захватывают пираты со всем последующими приключениями. Беллис попадает в город на воде, целиком состоящий из похищенных кораблей, и всю дорогу пытается каким-то образом попасть домой, в то время как вокруг нее люди заняты более важными вещами: захватом того самого безразмерного водоплавающего, организацией визита к губожопым мужчинам-комарам, поисками места, где земля закругляется, дележом власти между парой мазохистов, которые «Вася+Маша» вместо забора вырезывают друг на друге, районными упырями и просто лоббистами и ссыкунами с промежуточных кораблей. Временами Мьевилль включает в себе режим генплана и вместо сюжета чертит долгие-предолгие описания города на воде: вот тут в корабле прорастили парк из захваченной земли, вот тут библиотека сплошь из ворованных книг, вот тут самый благополучный район, только его контролируют местные вампиры, которые за право проживания ежемесячно отжимают у местных по пузырьку крови, а вот – ну, что-нибудь из жизни морепродуктов.

Впрочем, героиня нам в данном случае важнее внутренней жизни морских гребешков, потому что в ее личном сюжете как раз и скрыта некоторая нужная правда о смысле переводчика. Беллис в принципе думает о себе много и хорошо. Она знает, что она – отличный специалист. Она написала, допустим, четыре книги – о грамматике подприумершего языка пилвапшукшщпола (набор букв произвольный) и о синтаксисе еще чего-нибудь такого же. Она – единственный в галактике человек, который владеет кликсовым языком бушменов (ну, можно сюда подставить что-то умеренно-фантастическое). Она – идеальный переводчик, который в рабочие моменты превращается в ротовое отверстие, через которое звуки ходят туда-сюда, не оседая в голове никакими тайнами. В общем, если бы язык был сантехником, то Беллис была бы лучшим в мире вантузом. Вот только у вантуза не очень хорошо получается командовать сантехником. Беллис в книге – удивительный образчик героини, у которой есть голова, но нет возможности поступать по-своему. Всю дорогу Беллис напоминают, что ей лучше бы засунуть голову в жопу, по возможности высунуть оттуда только рот, чтобы переводить было бы можно, а вот воспринимать себя как отдельную единицу – не очень. Весь сюжет книги строится на том, что то один, то другой персонаж раскрывает Беллис как энциклопедический словарь, чтобы выудить из нее, допустим, значение слова «факельцуг», а потом закрывает и ставит на полку. Она, несомненно, двигает роман вперед, но только потому, что другие люди то и дело двигают ее. Единственный раз, когда Беллис предоставляется возможность совершить отдельное активное действие, бросает ее в слезы и необходимость просить помощи у жабромужика, что, впрочем, не так уж плохо, потому что иногда мужик не хуже мультитрана – столько возможностей, столько вариантов.

Разумеется, в таком разрезе образ кажется донельзя инвалидирующим. Как будто у героини нет ручек и ножек в комплект не доложили, а она все метит и метит в скалолазы. Однако же она – героиня. Пока вокруг нее один мужик тычет во всех вокруг волшебным вроде-мечом, а другой ворует-врет-шпионит, а третий учится читать, а четвертый ловит чудо-юдо-рыбу-кита, Беллис переводит. Потому можно сколько угодно крошить людей в селедку под шубой из говна и крови, но, скажем, ты никак не достанешь со дна морского аленький цветочек весом в стопятьсот тысяч тонн, если единственный специалист по его поимке не говорит по-английски.
Учите языки, как бы говорит нам Мьевилль, чтобы не пришлось идти на унитаз с голыми руками.

Оригинал записи в LJ

«Ride - across the seas beneath a blackened sail»
Alestorm "Black Sails at Midnight"

В моей жизни очень мало стабильности и гармонии, особенно осенью, в дождь и холод. Пожалуй, можно сказать, что единственное, что неизменно второй год подряд - в ноябре я сажусь вечерами у темного окна, включаю лампу, одеваю наушники с чем-нибудь помрачнее и потяжелее и проваливаюсь в миры Мьевиля.
Которые согревают меня и заставляют улыбаться, подумает в этом месте наивная душа, ещё не соприкоснувшаяся с ними. А вот и нет.

Эти миры, а точнее мир, добавляют в жизнь ещё больше хаоса. Нью-Кробюзон был ужасен. Грязный, душный, запускающий микроскопические щупальца прямиком в душу и уже не отпускающий. Хотела ли я полюбить его? Нет. Ненавидела ли его? Да. Было ли за что любить? И снова да. И что же в итоге? Полная неспособность рассказать о нем, удивительное время, проведенное в разговорах и осознание, что уже не сбежать.
Вместо галочки в списки прочитанного уродливый рубец в читательской жизни, от которого ты бы может и отказался когда-то, но теперь не променяешь ни на что.

А все-таки пришлось.
Распрощаться с Нью-Кробюзоном, гарудой, Ткачом, безумными экспериментаторами и вонью родных улочек, поднять паруса и двинуться в путь. Потому что каким-то непостижимым образом этот брутальный лысый мужчина раз за разом делает это: достает дудочку, начинает играть, и я плетусь за ним. Уже не важно, куда и с кем.
С "Терпсихорией" и Б. Хладовин. С переделанными, задыхающимися в отвратительных трюмах и тоннами океанской воды, которые внезапно придавят сверху.
С плавучей цивилизацией, равных которой нет. С Армадой. И все это реально до дрожи в пальцах. Ты стоишь на палубе одного из кораблей, мерзнешь от ветра, в кровь сбиваешь костяшки, когда от бессилия и ужаса готов бить по поручням на которые перед битвой положил руки.
Проклинаешь, судьбу, разлучившую тебя с любимым городом. Понимаешь эмоции своей спутницы. И презрительно кривишь губы, раздражаясь от её ослиного упрямства, твердолобости и упрямства. Боишься воспаленного сознания Любовников и того, что они творят со своим разумом и телом. Вздрагиваешь при виде кровавой бойни. И не рискуешь выходить на улицу в царстве крови. Летишь. Пытаешься разгадать ребус по имени Утер Доул. Плывешь. Меняешь и меняешься сам. Мечтаешь, чтобы все заплатили свои долги. Бродишь по тихим улицам, постепенно узнаешь место, в котором оказался. Сам не замечаешь, как мелочи отпечатываются в голове, и ты уже видишь перед глазами все хитросплетения корабельной инфраструктуры, которые были секретом до этого. Любишь. Ненавидишь. Живешь. Раз за разом непроизвольно заставляешь свои межреберные мышцы сокращаться и наполняешь легкие живительным кислородом.
Снова просыпается желание запечатлеть "увиденное". Всю мощь и бесконечность соединенных кораблей. Тонкие мостики, связывающие их между собой. Ржавые переборки, сдающиеся под гнетом земли, и деревья, устремляющиеся ввысь. Парки, таверны, библиотеки. Мир. Дивный, новый. Внезапно уже тоже любимый.

Это талант, я никогда не устану повторять. Взять отвратительное, неприятное место, показать все самое мерзкое, что там есть и на выходе получить безусловный восторг. А потом добавить ещё одно мерзкое местечко
Несмотря на то, что не осталось тайн, которые можно было выяснить в эту встречу.
Вся жестокость, боль и кровь, доступная армадцам стала и моей. Пороховые взрывы, трезубцы, пронзающие податливую плоть, шрамы на коже. Старые и новые со свежими каплями крови, проступающими при малейшем давлении.

Потому что иначе нельзя.
Здесь столько жизни, столько удивительного и невероятного в каждом дне, что хочется продлить их как можно дольше.
Открыть тайны, оставшиеся на втором плане или лихо свернутые до лучших времен. Найти свой дом и наконец определиться, что же за место каждый готов назвать своей родиной. Узнать очень многое, даже не замечая этого, тихо исподволь подходя к простым на первый взгляд решениям, которые для этого были тебе недоступны. Залечить раны от обмана и лжи. Собрать себя по частям после того, как потерял все.
И главное. Научиться принимать свои шрамы. Неважно, что оставило их в твоей жизни и что это за шрам. Пусть это будет душевная боль, искореженные эпителий или порванная ткань времен и миров. С этим можно жить. Ты сильный. Ты сможешь.
Сможешь снова собраться: сделать последний "первый" вдох и нырнуть в самую глубь, решишься подписать письмо и протянуть руку, чтобы отдать его, глядя в родные глаза. Починишь сломанное и запустишь механизм заново.

Потому что только так и никак иначе.
Сквозь боль, слезы, кровавую пену на деснах и отчаяние. Только вперед! В память о том, кем ты был в начале путешествия и об отважной Армаде.

Ну и по старой традиции: Прекрасно до отвращения и зубного скрежета.

Только вперед, мои бесценные Deny , Anais-Anais и Meredith !

Насколько мне не понравилась первая книга условного цикла, настолько же понравилась вторая. Сюжетно книги между собой ничем не связаны, единственная отсылка к первой книге - главная героиня "Шрама" когда-то была любовницей главного героя "Вокзала...". К сюжету это ничего не добавляет, поэтому книги можно читать в любом порядке.
Армада, город-множество-кораблей, город свободы. Такая Куба Лас-Бага. Огромное количество колоритных персонажей. В мои любимцы попал Утер Доул, как самый непонятный из множества других непонятных. Живой среди нежити, воин вероятностей, серый кардинал Армады. Мне честно было жаль, когда, закрыв последнюю страницу, я так и не получила никаких ответов - ни о его мотивах, ни о его роли, ни о его личности. Только небольшой список вероятностей в эпилоге. Хотелось бы, чтобы Мьевиль не забывал про этого замечательного персонажа и вывел бы его на сцену в одной из следующих книг.

О боги. О боги и маленькие розовые саламандры.
Идиотская на первый взгляд идея – склеить корабли в плавучий город – нашла совершенное воплощение в мьевилльской Армаде. Он выстроил все настолько искусно, что фантазия проникала во сны, практически ощутимы были ниточки, протянувшиеся между кораблями, через мостки и переходы; живой и дышащий на свой сумбурный лад пиратский город завораживал настолько, что раскрытие интриг ударяло внезапно и беспощадно, хотя догадаться о них можно было чуть раньше – если бы только Армада не растворяла в себе полностью. Я кляла себя, когда в очередной раз плавно раскручивался клубок тонких манипуляций, а я не могла ухватиться за ниточку до того, как правда вышла на поверхность.
В книге полным-полно уродцев всех мастей, смертей, мерзостей, отвлеченных описаний – все в духе «Вокзала потерянных снов». Но если «Вокзал» – это скорее рынок, где толкутся разнообразные персонажи, то «Шрам» – безбрежный океан возможностей. Он обширнее, глобальнее, и идеи в нем высказываются далеко за гранью здравого смысла. Пиратам – отчаянным мечтателям, разбойникам и ворам, ученым и наемникам, – ведомым парой идейных вдохновителей, суждено пережить за год такие испытания, что прежней Армаде и не снились. Целеустремленные лидеры, откликающихся на имя Любовники, проведут плавучий город сквозь сражения, докажут существование монструозных существ из детских книжек, подчинят себе морские просторы, отправятся на край света, и.. кто знает, может быть, даже смогут управлять миллионами возможностей, каждую секунду проскальзывающих по кромке реальности.

Утер Доул и Бруколак заинтересовали крепко, с самой первой встречи я жадно ловила крохи знаний о них, чувствуя, что каждый из них в меру своего темперамента еще устроит локальную катастрофу в пределах Армады. На пути ли к революции, величию, власти – да черт побери, до сих пор не знаю. К концу, когда новый виток интриг послушно раскрутился перед изумленной публикой, Доул стал мне безразличен. Так же, как и их дуэт-противостояние с Бруколаком. Словно игры закончились, и игрушки пылятся теперь в шкафу, все такие же загадочные, но осточертевшие до ужаса.
Беллис, ведущая читателя вслед за собой – жертва обстоятельств, которой удалось не потерять ясность ума во всей этой вакханалии. Мне крайне импонирует, что персонажи, выступающие у Мьевилля на первый план, всегда умны и эмоционально сконструированы на славу. Судьба у нее непростая, последствия решений отзываются как минимум болезненно, местами ею просто манипулируют. А может, вовсе не манипулируют, и обвинение это есть бесплодная попытка придать смысл некоторым событиям. Но Армада сделала для нее гораздо больше, чем просто причинила боль и перевернула сознание – она закалила ее.
Концовка чудесна, и в отличие от «Вокзальной», не разочаровывает. Там я еще могла свести все к тому, что мир сложнее, чем кажется, и не всякая история заканчивается хэппи-эндом. Финал «Шрама» я принимаю безоговорочно. Море возможностей открыто для Армады и для Беллис, и ковать свою реальность у них получится на ура. Даже не сомневаюсь.

Всплески незамутненного восторга настигали меня дважды. Сначала Любовники осуществили первую часть своего плана и совершили то, на что способны только безумцы, не знающие когда надо остановиться. Сумасброды и мечтатели, одержимые идеей построить лестницу в небо. В тот момент время замерло в предвкушении, за ним последовал краткий миг разочарования – чтобы тут же взорваться криками радостного неверия. Потрясающие по своему накалу выдох и следующий за ним судорожный вдох.

И второй раз – когда наконец значение слова, давшего книге название, раскрылось в полной мере. Упоминания о шрамах мелькают постоянно – начиная с изукрашенных лиц Любовников, заканчивая путешествием к неизведанной топографической аномалии на теле Бас-Лага. А ведь если подумать, то вся рассказанная история составлена из бессчетных проявлений Шрама; самое занимательное его воплощение можно найти на первых же страницах, но понять всю прелесть – только к концу, когда финальное крещендо вступает в свои права, бьется вытащенной на сушу рыбой и проливается дождем понимания. И одновременно непонимания.

Чудно же.

Флэшмоб 2014, спасибо за совет Arlett !
ФФантGame №8. Юпитер
Пятилетку - в три тома! Розыгрыш №2

annikeh

Просто добавь воды.

Прости меня, Чайна , прости меня, Мьевиль. Увы, второй раз чуда не случилось. История, рассказанная автором, не поразила мое воображение, скорее утомила, как в книге, так и в ощущениях от неё, все пошло прахом...или ко дну...

Снова и в очередной раз автор подтвердил мою мысль о том, что он не разменивается по мелочам. Если мир -то грандиозный и необычный. Для начала необъятных размеров плавучий город, состоящий из немыслимого числа больших и маленьких кораблей, лодок, катеров, шхун, галер. Все скреплено огромным количеством цепей и канатов и образует пиратскую Армаду. Население тоже представляет немалый интерес. Если вы читали его Вокзал потерянных снов , то уже догадываетесь, что существование собственно людей для автора скучно и однообразно. Поэтому бок о бок друг с другом обитают самые разнообразные расы. Уже знакомые нам какты, водяные, переделанные, хепри , вампы и новички: люди-комары, водоплавающие, аванк.

Сюжетная линия, конечно, априори должна быть многоплановой. Единственно, чего не стоит здесь особо искать - любви. Хотя вкрапления её и существуют, но по сути это небольшие ручейки в безбрежном океане лжи, обмана, бесконечных интриг, борьбы за власть, войн и сражений. Тут каждый практически гнет свою линию, использует другого или других в собственных целях. Скандалы, интриги, расследования, вернее интриги и заговоры, заговоры и интриги. Здесь только грандиозные планы и намерения (захват новых территорий, научные исследования окружающего мира, Великое переселение народов...). Простые человеческие радости и чувства меркнут на фоне мощи и громады других событий и свершений.

Но в связи с этим, мне показалось, что автор "перемудрил". Когда всего слишком, может случиться передоз. Масштабность, размах во всем, вплоть до описания садов и парков, библиотек и морских просторов. Само по себе все это замечательно, но порой утомляет, когда очередное описание на пару десятков страниц, а действие и развитие сюжета медленно раскачивается...и раскачивается...раскачивается..и раскачивается... на волнах морей и океанов, готовое в один момент там и потонуть, получив смертельные раны от гринделлоу.
В таком случае, финал, призванный ставить точку в истории, превращает её в многоточие, возвращая всё на круги своя, когда корабль входит в порт, откуда когда-то и выплыл. Замкнутый круг, хождение по кругу, бессмысленность происходящего.

Среди огромного числа героев, большинство оставляет равнодушным. Пожалуй, больше всего вызывали симпатию и интерес Флорин Сак и Саймон Фенч- Сайлас. Да история Любовников конечно, впечатлила. Остальные показались блеклыми и какими-то деревянными, чьи образы не вызывают в тебе никаких ответных эмоций.

Местами и не очень было интересно, но если первый раз новое необычное может радовать и хочется продолжать читать, стремясь к развязке, в порт, то тут моим чаяниям не суждено было сбыться. Вернувшись, можно легко оказаться у разбитого корыта. Хорошо, если раны на теле и в душе к этому времени затянутся, превратившись в шрамы, как напоминание о том, что было, чем жил когда-то и куда не следует стремиться. А что может стать утешением выжившим ?

Четыре сезона. Лето 2017. Дверь в лето.
Книжное государство -2017. Городские объекты.

"Шрамы - это не раны. Шрам - это зажившее место. После ранения шрам восстанавливает ваше тело"

"Шрам" Чайны Мьевиля – книга о плавучем городе, состоящим из множества судов и кораблей, скреплённых друг с другом. Это книга-погружение. С первых страниц она захватывает всё внимание целиком и не отпускает на протяжении всей истории.

Описания мест, городов и даже представителей рас поражает детальностью и образностью. Всё видится настолько ярко, что то чувство восхищения, то отвращения захватывают сами по себе. Но в этом даже есть та самая прелесть, из-за которой только глубже погружаешься в мир, созданный автором.

Основная часть повествования ведётся от лица главной героини Беллис Хладовин – беглянки, спасавшейся от преследования полиции.
И – нет – здесь не будет каких-то любовных переживаний и линий, заслоняющих собой весь сюжет, они не отвлекают героев книги от своей цели, стремлений. И это определенно радует. Иное было бы просто излишним.

Белисса же не обладает сентиментальностью и чутким сердцем, не склонна руководствоваться чувствами и привязанностями. Она кажется циничной, прибегающей к использованию людей в собственных целях. Будучи похищенной, она не перестаёт бороться, не бросаясь при этом в оголтелый героизм и отвагу, которые лишь погубили бы и её, и планы. Пустив в ход все свои возможности в данном положении, ей в каком-то роде даже удалось приблизиться немного ближе к своей цели. Но, даже не смотря на всю ее решительность, она не разучилась сопереживать и испытывает даже искреннюю симпатию к одному из персонажей.

"Шрам" больше рассказывает про сам город и глубины моря, про то, что прячется в них. Не стоит ожидать от этой книги хитро закрученного сюжета, многоуровневой интриги, неожиданного поворота. При достаточно развитых логических способностях, можно даже догадаться заранее, чем кончится дело.
События в книге подобно тихому морю текут размерено, и, казалось бы, что неспешно. Но чем ближе подбираешься к концу, тем сильней напряжение начинает расти, а после и вовсе обрушивается каким-то штормом и всполохами событий, затягивая в водоворот уже без читательского согласия.
Отсутствие романтики, многочисленных сражений и сложнейших заговоров совсем не портит книгу. Не отвлекает от восхитительных и атмосферных описаний, которые раз за разом и смакуешь.

"Шрамы - это воспоминания"

Концовка книги переваривалась мной долго, осознавалась и прокручивалась в голове раз за разом. Кому-то она может показаться именно такой, как надо. Кто-то может быть ей будет не удовлетворен. То, что Мьевиля считают весьма специфичным писателем, я знала, и была готова к любым странностям. Но видимо вся эта "странность" для моего понимания вылилась как раз в финальные события книги, смысл которых я пока до сих пор уловить не могу.
Но точно могу сказать, что великолепное послевкусие определенно есть и пробудет со мной ещё долго.

Книга прочитана в рамках игр:
Книжная полка.
Собери их всех
Книгомарафон