Брат и сестра Уилбер и Элиза Суэйн, герои романа «Балаган, или Конец одиночеству», в глазах родных и близких внешне безобразные и умственно неполноценные люди. Но они оригинально мыслят и чувствуют, когда делают это сообща. Вместе они гениальны. После насильственного разделения их удел – одиночество. Даже став президентом страны, будучи на Олимпе власти, Уилбер не смог преодолеть барьер одиночества.
Рабство - удел избранных.
- Те, кто пренебрег уроками истории, обречены на то, чтобы ее повторять.
Любовь всегда приходит сама. По-моему, глупо скитаться в поисках любви, и, скажу вам, она часто бывает хуже всякой отравы.
Мне бы очень хотелось, чтобы люди, которым положено любить друг друга, могли бы сказать друг другу в разгар ссоры: «Пожалуйста, люби меня поменьше, только относись ко мне по-человечески».
Нации никогда не могут осознать, что их войны - это трагедии, а семьи не только могут это понять, но неизбежно к этому приходят.
– История – это просто список сюрпризов, – сказал я. – Она может научить нас только одному: готовиться к очередному сюрпризу.
– Элиза, – сказал я, – я прочел тебе такое множество книг, в которых говорилось, что любовь важнее всего на свете. Может, я должен теперь сказать тебе, что я тебя люблю?
– Валяй, – сказала она.
– Я люблю тебя, Элиза, – сказал я.
Она задумалась.
– Нет, – сказала она наконец. – Мне не нравится.
– Почему? – спросил я.
– Такое чувство, словно ты приставил пистолет к моей голове, – сказала она. – Это просто способ заставить другого человека сказать то, что ему, может быть, вовсе не хочется. Ну, что мне еще остается сказать – что может вообще сказать человек, кроме слов: «И я тебя тоже люблю»?
Мне бы очень хотелось, чтобы люди, которым положено любить друг друга, могли бы сказать друг другу в разгар ссоры:"Пожалуйста, люби меня поменьше, только относись ко мне по-человечески".
Те, кто пренебрег уроками истории, обречены на то, чтобы ее повторять.
Когда я не задаю им вопросов, они чувствуют себя счастливыми, как устрицы.
Мне случалось в жизни пережить что-то похожее на любовь – по крайней мере, так я считал, хотя то, что у меня было, скорее всего можно назвать просто «человеческими отношениями». Я хорошо относился к кому-то – иногда недолго, иногда очень и очень долго, и тот человек тоже ко мне хорошо относился. Любовь тут была ни при чем.
Вот что я хочу сказать: это были безобидные человекообразные обезьяны, с ограниченными возможностями творить злые дела — а это, поверьте на слово мне, старику, и есть единственное, для чего создан род человеческий.
Фёдор Михайлович Достоевский сказал: «Одно сокровенное воспоминание детства порой заменяет целые университеты».
... любое произведение, в котором есть целостность и гармония, всегда создается художником ради одного-единственного человека. Его аудитория - одна душа.
Я обещаю больше никогда не заканчивать абзац словами «так-то вот». Так-то вот.
Может быть, некоторые люди и впрямь рождаются несчастными. Я от души надеюсь, что это не так.
Мне думается, что жизнь, в идеале, должна быть похожа на менуэт, или на виргинскую кадриль, или на тустеп – чтобы этому можно было без труда научиться в школе танцев.
Писатель - это человек, который ненавидит писанину.
Прошлое - это пролог.
Нам вовсе не хотелось, чтобы в нашу жизнь кто-то лез, потому что вдвоем мы составляли не просто единый разум, а целую Вселенную, и ни с кем не хотели её делить.
Лучше семья мафиози, чем никакой семьи.