Рецензии на книгу «Страсти по Лейбовицу» Уолтер Миллер

Откровения от Уолтера

Несомненно, роман заставляет задуматься о многом, это произведение, обязательное для прочтения человеком, размышляющим над судьбой цивилизации, её движущими силами. В то же время, несмотря на такое начало, я оценил книгу лишь на три звезды, а этому причина в том, что кроме проблем, поднимаемых в книге и идей, в ней озвученных, ей - книге - не мешало бы быть более удачно скомпонованной и поданной читателю. Роман безумно уныл и скучен, ему не хватает динамики и сюжетной организованности, читателю приходится прилагать усилия, чтобы не потерять нить происходящего. Автор же делает для этого всё возможное, как можно усерднее затрудняя читателю его миссию - раз героям приходится так тяжело, почему тебе - читателю - должно быть легко, так, видимо, он рассуждал, когда работал над книгой.

То, что "Лейбовицу" дали премию "Хьюго" легко объясняется годом её вручения - 1960-й - во всю бушует холодная война, Советский Союз вырывается вперед по количеству ракет, американцы строят семейные бомбоубежища, скандал с У-2, до Берлинского и Карибского кризисов - рукой подать. На этом фоне книга апокалиптического содержания, в которой описывались ужасы и последствия атомной войны, оказывалась в какой-то степени конъюнктурной. Поэтому её художественные недостатки отошли на второй план.

Но не сама возможная ядерная катастрофа исследуется в романе, а способы её преодоления. Миллер понимает, что в случае катаклизма человечество окажется отброшенным в интеллектуальном отношении далеко назад, и это объяснимо теми задачами, которые придется решать выжившим - выживать дальше. Поэтому все достижения цивилизации окажутся забытыми, и человечеству придется пройти основные этапы своей истории по новому, чтобы снова достичь утерянного.

Но автор романа, а вместе с ним незримо присутствующий главный герой - Лейбовиц - уверены, что наука резко деградирует, но вот религия снова обретет невиданную мощь. Значит, единственный способ сохранить знания и передать их тем поколениям, которые смогут ими воспользоваться, это - сакрализовать их. Для этого потребуется довольно крепкий, с хорошей организационной структурой, религиозный институт. Ничего лучше католического образца еврею Лейбовицу не было известно, и тогда он основывает новое учение, встраивая его в католическую структуру.

Роман состоит из трёх, как-бы не связанных друг с другом частей, но по сути, они все связаны фигурой Лейбовица, и той великой трагедией, которая ждала его замысел. У ученого- демиурга ничего не получилось - круг замкнулся, когда человечество смогло воспользоваться сохраненными знаниями, оно снова применило их "по назначению", тем самым поставив под вопрос сам смысл собственного существования. Символичны в конце книги стервятники, которые "унаследуют сей мир".

Поэтому главный вопрос, который остается после прочтения этой мрачной и атмосферной книги - а достойно ли человечество спасения, стоит ли ему возрождаться? Благо, что взгляд Миллера на эту проблему - не единственный.

Святая Дева с копытами

Вот ведь как получается - дилогия состоит из двух книг, одну из них читать крайне трудно, тяжелый текст, тяжелая манера подачи, о всех проблемах, с которыми связано знакомство с этим романом, я писал в рецензии на него; вторая читается относительно легко, присутствует какая-то приключенческая линия, которой не было в первой. И все же, первый роман дилогии на порядок выше второго.

Там присутствовала идея, давалось её видение, ощущалась грандиозность замысла и охвата затронутой темы. Многие профессиональные фантасты, и Лем в том числе, называли "Гимн Лейбовицу" лучшим произведением мировой литературы на апокалиптическую тему.

Вторая книга, которую заканчивал за автора, добровольно ушедшего из жизни, Терри Биссон, уже о другом, точнее, её можно рассматривать как развитие сюжета первой части "Гимна". И, хотя действие происходит также после ядерного катаклизма, но данный роман в большей степени относится к жанру альтернативной истории.

Дело в том, что его можно рассматривать как вариацию становления католической церкви, обретения ею авторитета и влияния в условиях непрекращающихся столкновений с языческими ордами кочевников. Просто события из Европы и Азии перенесены в Северную Америку, естественно, несколько меняется специфика, но суть остается той же - нечто подобное вполне могло происходит в той же Европе в раннем средневековье.

В центре повествования жизненный путь двух главных героев - кардинала Коричневого Пони (это имя у него такое, он родом из кочевников) и его "оруженосца" Чернозуба. Слово путь здесь можно рассматривать двояко, поскольку львиная доля событий, описанных в романе, тоже происходит в пути. Сначала герои отправляютя на конклав, где должны выбрать нового папу церкви, затем появляются иные причины для странствий - интриги и войны.

Всё это происходит на фоне постоянных конфликтов между раннефеодальной империей Хеннигана (имеется в первом романе) и ордами кочевников: Диких Собак, Кузнечиков и Зайцев. Коричневый Пони становится папой Аменом II, а Чернозуб - кардиналом, но... ветер истории сдувает их с поля событий, и они тонут среди сотен и тысяч других статистов исторического процесса.

Роман безумно перегружен действующими лицами, не считал, но в нем их несколько сотен, они появляются, чтобы исчезнуть навсегда, и тем только усиливают впечатление бессмысленности всего происходящего, потому что всё это воспринимается как возня обреченных на то, чтобы стать компостом для следующих поколений, которые будут видеть смысл своего существования не только в выживании. Еще острее бессмысленность описанного ощущается, когда вспоминаешь, чем закончился первый роман дилогии.

И пара слов о названии романа. "Дикая Лошадь" - это праматерь в верованиях кочевых племен, и вовлечь их в католическую сферу миссионерам удается, слегка подкорректировав свою доктрину, так Дикая Лошадь отождествляется с Богоматерью, а потом она вводится четвёртой в святую Троицу. Звучит, вообще-то, довольно богохульственно, но это ведь альтернативная история, а в ней чего только не бывает.

Постапокалиптические альтернативные страсти

Пишу эту рецензию специально для отчета по игре "ФФантGame".
Дело в том, что я взял в игру именно этот сборник, в который входят два романа. Но романы настолько разные и своеобразные, что я решил написать на каждый из них отдельную рецензию. Несмотря на довольно невысокие баллы, которые я проставил обоим произведениям, они того стоят.

Вот мои рецензии:
"Страсти по Лейбовицу" ("Гимн Лейбовицу")
"Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь".

Здесь же хочу сравнить, собранные под единой обложкой, романы. Первая книга написана в конце пятидесятых Уолтером Миллером, вторая уже в конце девяностых была завершена Терри Биссоном, обработавшим оставшиеся после добровольного ухода из жизни Миллера, материалы, которые и стали, завершающим дилогию, романом.

Книги очень разные по стилистике, хотя Биссон и пытался по возможности сохранить особенности стиля Миллера, но причина даже не в авторах, а в самих книгах. Первая - аллегорическое и символичное произведение, в котором главное не сюжет, а философская составляющая; вторая - роман с довольно прописанным сюжетом, относящийся не столько к научно-фантастическому жанру, сколько к альтернативной истории.

В первой книге Айзек Лейбовиц, хотя ни разу и не появляется в качестве действующего лица, присутствует незримо во всех трёх частях романа, связывая их именно своей фигурой. А центральная идея книги - попытка Лейбовица сохранить во мраке грядущего средневековья, неизбежного после ядерной войны, научные знания - главное достижение цивилизации, сделав их частью новой редакции католической религии, набирающей новую мощь.

Во второй книге Лейбовица нет совсем. Он поминается несколько раз в качестве одного из апологетов церкви и не более того. Здесь в центре социальные и политические катаклизмы, сотрясающие северо-американский континент, на котором происходит конфликт между несколькими государственными и племенными организациями. На этом фоне происходит становление Новой Римской церкви, то есть, модернизированного католичества, которое ищет пути привлечения в своё лоно воинственных кочевых племен. Решается этот вопрос путем отождествления Божьей Матери с Дикой Лошадью - праматерью кочевых племен.

По своей силе и влиянию на мировую фантастическую литературу, первый роман, безусловно, во всех отношения превосходит второй. Несмотря на это, вторая книга читается намного легче, материал подан более ровно и гладко. Но вот такой парадокс, тот случай, когда философское и идеологической содержание книги оказывается намного значимее литературных достоинств.

Рецензия написана для игры "ФФантGame"

Страсти по Лейбовицу

Этот роман, к величайшему моему сожалению, как выяснилось, - единственное крупное произведение американского фантаста Уолтера Майкла Миллера-младшего, более известного как автор многочисленных коротких рассказов, однако именно «Страсти по Лейбовицу» (под таким названием роман издавался в нашей стране ранее, и, как мне кажется, оно тоже прекрасно отражает его суть – страстей тут хватает) был высоко оценён читателями и критиками. В 1961 году он был признан лучшим фантастическим романом года и удостоен премии «Хьюго».

Книга очень понравилась, даже несмотря на тот факт, что я не сильна в религиоведении (а религии здесь очень много) – все истины, пропагандируемые её героями, предельно понятны, точки зрения обоснованы, а стремление эти самые точки зрения отстаивать до последнего, не может не вызывать уважения.

Итак – в середине ХХ века люди, приобретшие власть над энергией атома, после некоторого количества времени «бряцания» перед потенциальными противниками атомным оружием, всё же рискнули его применить, вследствие чего получили полномасштабный ядерный конфликт, уничтоживший большую часть населения планеты и стёрший с лица земли все государства, и правые, и виноватые. Пепел вместо процветавших городов, радиация, породившая уродов и мутантов, крайняя скудость источников пищи и воды привели к тому, что человечество оказалось отброшенным в развитии на тысячи лет назад, и лишь Церковь (в данном случае Римско-католическая) нашла в себе силы попытаться сохранить крохи наследия предков. С риском для жизни монахи нескольких орденов разыскивают уцелевшие обрывки информации - книги и документы, сохраняют их в тайных местах, а также заучивают наизусть, чтобы хоть когда – нибудь, хоть через много сотен лет, иметь возможность передать её поумневшим потомкам. Мало кто ценит эти старания – неграмотным дикарям не нужны реликвии прошлого, им бы пожрать да полезным чем-нибудь разжиться, вроде кусочка золота или крепких сандалий, оттого и гибнут безоружные монахи сотнями, но своего занятия не оставляют.

Главный «герой» этого романа – отнюдь не человек, а боевая единица Церкви – аббатство Лейбовица, получившее своё имя в честь обычного механика с одной из многочисленных военных баз США, чудом уцелевшего в ядерной мясорубке и ставшего одним из первых хранителей памяти предков, позже зверски убитого отупевшими выжившими во время одной из своих экспедиций, а впоследствии канонизированного в качестве святого. Именно в стенах этого аббатства и происходят описываемые события, отстоящие друг от друга на сотни и даже тысячи лет.

В книге три части, каждая из которых происходит в разных временных промежутках – около сотни лет после катастрофы, несколько столетий после неё, и, наконец, спустя почти два тысячелетия от Огненного Потопа. При таком раскладе естественно, что герои в каждой из частей разные, но всё же они объединены: местом действия; Вечным Евреем, безуспешно ждущим Второго Пришествия, и фигурирующим в каждой из частей; а ещё грифами, и спустя тысячелетия терпеливо ожидающих возможности окормиться на человеческих останках. Ибо человечество не учится на своих ошибках и снова и снова наступает на одни и те же грабли…

Подытожу – это трагичная и безнадёжная история с недвусмысленным печальным финалом, практически лишённая экшна, зато наполненная, несмотря на свою общую трагичность, массой забавных эпизодов (чувству юмора автора можно только позавидовать). Чтение непростое, но берущее за душу. Тем читателям, кто любит подолгу размышлять над прочитанным, искренне рекомендую – тем для размышлений и споров тут множество. Лично я в восторге.

И почему фантастов так волнует двухголовость? Чуть речь зайдет о радиации и мутациях, жди в книге аналога Джо-Джима Грегори из Пасынков Вселенной . Вот и Миллер не удержался.

"Страсти по Лейбовицу" - неплохая постапокалиптика, получившая в 1960 году, во времена активного ядерного противостояния сверхдержав, премию Хьюго. Миллер писал грустную притчу о безнадежности, о том, что люди всегда разрушают все своими же руками. Это у него получилось.

В литературном плане роман сшит из трех расширенных рассказов, первый из которых прекрасен и самодостаточен, а второй и третий просто хороши. Если бы автор ограничился первой частью, слава романа была бы больше - настолько удачной она является.

Вот эта первая часть - это явный прообраз будущего Почтальона Брина, только в роли объединяющей силы, вновь вызывающей к жизни цивилизацию, выступает не почтовая служба, а католическая церковь. Сцены работы скриптория будто сошли со страниц Имени розы , та же тщательность прорисовки и проработки образов монахов.

Незатейливая на первый взгляд история обнаружения оригинальных документов основателя обители инженера Лейбовица, потерявшего жену после обмена ударами баллистическими ракетами и посвятившего себя сохранению крупиц знаний в обрушившемся мире. Прошло уже 600 лет, и все эти кальки с чертежами деталей машин XX века для монахов - просто бессмысленные реликвии, которые они перерисовывают с буквицами и миниатюрами на полях. Первая часть романа рассказывает о том, как эта находка позволяет аббату сдвинуть с мертвой точки канонизацию основателя обители, хорошо иллюстрируя вневременной характер человеческой бюрократии.

А дальше автор попытался поиграть в азимовскую психоисторию из серии про Основание/Академию, широкими мазками набросав приблизительную картину нового взлета человеческой цивилизации после взаимного ядерного уничтожения. И тут стало заметно скучнее.

И невероятно забавно, что на "Хьюго" за 1960 год номинировался также Крестовый поход в небеса Пола Андерсона, также пытающийся совместить космос со средневековыми мотивами. Если бы не одновременность публикации, я был бы уверен, что Андерсон пародирует финальную часть "Страстей по Лейбовицу", с такой иронией он проходится по священникам в космосе.

После «Песни Бернадетте» рука сама потянулась за «Гимном Лейбовицу». Неуклюжая параллель напрашивается: оба писателя в ходе Второй Мировой пережили certain traumatic experiences, и Франц Верфель поклялся в случае благополучного исхода посвятить очередной свой роман той, чьего заступничества испросил — католической святой Бернадетте Субиру; Миллер же принес клятву из чувства вины, а не благодарности (то, за что винил себя писатель — обязательная строчка в любой его биографии), — и посвятил роман... Исааку Эдварду Лейбовицу. Католическому святому.

Мне больше по нраву изощренная фантастика, которую можно припечатать «ньювейвовой», «визионерской» и пр., чем та, к которой никакие эпитеты, кроме «старой доброй», не пристают. Но вот «Гимн Лейбовицу», который, очевидно, из этой второй категории, я люблю бесконечно. С его милым юмором, сменяющимся нервическим пафосом, телегами о кесаревом и божьем, и точнейшим диагнозом, поставленным — с размахом, свойственным как фантастике, так и религии — всему человечеству. Причем диагноз этот в глаза не бросается, поскольку озвучивает его уже агонизирующий персонаж — не очень, само собой, вразумительно. Можно и не разглядеть на фоне громких слов о том, что цивилизации, подобно Фениксу, будут сжигать себя, покуда одни зубы не останутся. Умирающему аббату всё предстанет в ином свете, потому он и прохрипит: «им... хоть бы и распятыми быть, лишь бы не в одиночку... лишь бы рядом кто-то... кровью истекал... »

Миллер без соплей прощается с каждым героем, оставляя в новой главе весточку о нем уже как о легенде, полузабытом имени, фольклорном персонаже (вместе с тем, имеется на редкость неизбитая вариация на тему персонажа, с которым, как известно, не так-то просто распрощаться). Каждая из трёх эпох «Гимна Лейбовицу» прислушивается к эху предыдущей, и неизменно слышит в нем предсказание будущего. Светлого, — такого светлого, что выжжет силуэты на стенах. Сложно все-таки похвалить этот роман, в котором столько же от исповеди, сколько и от пророчества, не декламируя с откинутой головой (даже с учетом того, что пророчество, кажется, просрочено, и современники жаждут коллективно помереть в один день от какого-нибудь «квантового перехода», а не активно самоубиться). У Лема традиционно получилось, но nie bez spoilerów — так что читать или после, или вместо.

Повествующий, на первый взгляд, о том, что человек - такая скотина, которой никогда не надоест ходить по граблям, "Гимн Лейбовицу" получился на удивление жизнеутверждающим. Так сказать, от противного. Да, мы такие, мы, может, никогда и не изменимся - но мы все еще живы. Это не много, но, если так подумать, это уже и не мало. Особенно на фоне описанной в книге истории цикличного развития цивилизации, рождающейся в огне и умирающей в том же огне.

Прочитано в раках игр "Бесконечное приключение", "Собери их всех!" и "Наперегонки со временем"

Выживут только падальщики, но есть хорошие новости

Я никогда не слышала об этом авторе. Теперь не могу понять, как так могло получиться.

Был древний бенедиктинский монастырь в Италии. Вряд ли кто-то мог предугадать, что его уничтожение во время Второй мировой станет вдохновением для одного из участников экипажа. Завязав с войной, Миллер-мл. начал писать, подарив в своих немногочисленных произведениях жизнь новому миру из своей головы. Там человечество тряхнуло ядерной войной и откатилось на задворки цивилизации: наглядный пример движения истории по спирали.

Лейбовиц - выдуманный автором физик (по хронологии его современник и до обращения к гуглу я верила, что это реально существовавший чел). После ядерной катастрофы и потери жены, он ударился в религию и основал вокруг себя монашеский орден. Их цель была в сохранении знаний и артефактов прошлых лет в эпоху хаоса и озлобленности в отношении любого интеллектуального имущества. С первых страниц мы оказываемся в некоем аббатстве его имени, а вокруг - обломки привычной нам жизни, после катастрофы утратившие свой смысл.

Основа романа - это жизнь монахов и мира вокруг них в разные последующие эпохи. Три малосвязанных между собой сюжета каждой главы показывают рождение, становление и гибель новой цивилизации. Сценарий и неизбежно печальный конец - это не новость: такова человеческая природа, вечно тяготеющая к саморазрушению. А грифы тут как тут, ждут, когда их обед будет готов.

Когда заранее знаешь, что все закончится плохо, какой смысл жить? Миллер уклоняется от прямого ответа, но и чересчур пессимистичной книгу назвать тоже нельзя. Я ответила для себя так: повторяемость плохих событий не мешает повторяться и хорошим тоже. Неизбежность смерти учит ценить то, что есть здесь и сейчас.

Очень жаль, что Миллер в итоге покончил жизнь самоубийством, так и не пережив смерти любимой жены. А "Гимн" остался единственным его произведением, опубликованным при жизни.

Вполне может быть, что у меня к антиутопиям свои требования и претензии. Мне хочется ответов на вопросы "почему", "как так вышло", "как всё устроено". Мне хочется действия и, как следствие этих действий, краха системы.

Нельзя сказать, что "Страсти по Лейбовицу" мне не понравились, нельзя сказать, что я в восторге. Книга представляет из себя теологический диспут об устремлениях и смысле жизни человечества, разделенный на три части, отстоящих друг от друга на четыре сотни лет. В первой части мир только-только справляется с последствиями ядерной войны, ученые преследуются и уничтожаются во избежание, монахи ценой своих жизней спасают крохи знаний: прячут книги или заучивают наизусть. Во второй части человечество уже научается понемногу применять и соотносить сохраненные знания с просыпающейся кровожадностью. А в третьей части побеждает ад: люди не стесняются повторять свои ошибки и с отчаянным удовольствием развязывают новую ядерную войну.

Роман получил премию Хьюго в 1961 году, то есть был написан в то время, когда люди очень беспокоились, но еще верили в разумность и возможность избежать краха цивилизации (даже Уолтер Миллер за всей своей показной бескомпромиссностью верит в шанс, в разум). Очень во многом для меня книга перекликалась с мессиджами Ромена Гари, та же вера в человечество вопреки и то же отчаянное сопереживание обезумевшему в ядерной гонке миру.

Личный флэшмоб 2012

Роман издавали с разными названиями:"Страсти по Лейбовицу", "Кантикум по Лейбовицу", "Гимн по Лейбовитцу". В 1961 году книга была отмечена премией Хьюго как лучший роман года и неоднократно включалась в списки лучших произведений научной фантастики.

Из-за произошедшей в ХХ веке ядерной катастрофы человечество оказалось отброшено  в развитии на несколько веков, а то и тысячелетий назад. И только церковь в лице монашеской общины имени технического инженера Лейбовица (впоследствии причисленного к лику святых) бережно хранит осколки знаний предыдущих поколений.

Повествование разделено на три части: в  первой описывается время спустя несколько десятилетий после ядерной войны. Время тёмное и мрачное, похожее на Средние века.
Во второй части прошло уже не одно столетие после катастрофы и  постепенно пробуждается наука, идёт борьба с устоями церкви, не желающей уступать свои права на хранение знаний.  И, наконец, третья часть описывает время спустя тысячелетия от применения ядерного оружия. Наука и технологии шагнули далеко вперёд, но мир вновь на пороге катастрофы.

Роман очень грустный, автор словно хочет внушить нам мысль, что все это уже случалось раньше и повторится ещё не раз; человечеству предстоит снова и снова строить новый Эдем, в котором люди будут разочаровываться и уничтожать его, потому что это в природе самого человека, и мы обречены вечно повторять свои ошибки. Даже на другой планете люди будут обречены опять и опять страдать и ошибаться, и конца этому не будет. После прочтения трех частей складывается ощущение, что мир будет принадлежать стервятникам— вот им хорошо, когда кто-то умирает, ведь им всегда нужно чем-то питаться, они целиком поддерживают упадок.

Очень печальная книга, Миллер даже не оставляет надежды на благополучный финал, но читать однозначно стоит, наводит на множество размышлений.

«Гимн Лейбовицу» - очередной постапокалиптический опус, повествующий о том, как некий Лейбовиц потерял жену, ударился в религию и основал католический орден. Сам он был ученым, монахи его ордена находили и сохраняли, вернее пытались сохранить, крупицы знаний, которыми обладало человечество перед тем как само себя уничтожило. Впрочем, пинок под зад в виде атомной войны отбросил остатки человеческого вида во время аналогичное средним векам, а потому любые научные знания воспринимались, как ересь и дьявольщина или вовсе не понимались.
Книга состоит из трех частей: Да будет человек, Да будет свет и Да будет воля твоя. Первая часть соответственно рассказывает о новых средних веках в соответствующем антураже: богобоязненные остатки людей, монахи, попы и прочее церковное. Вторая часть — новое возрождение на в том же околоцерковном фоне, и третья — новое время, когда корабли бороздят просторы большого театра, мир готов к очередному рукотворному концу света. Первый две части заканчиваются милым описанием из жизни грифов, последняя — жалеет акулу, которой придется голодать.
Как я поняла, весь смысл данного произведения сводится к тому, что человечество не способно учиться на ошибках и обречено циклично повторять историю от возрождения до пламени огненного. Феникс, блин.
Теперь об оценке. Я поставила единицу по чисто субъективным причинам. Мне не понравилось абсолютно ничего в этой книге: ни тема, ни как ее обыграли, клерикализм в каждой букве, от которого у меня зубы скрипели.
В общем, прочитать и забыть.

Читается взахлёб... но только первая часть Fiat Homo (Да будет человек). Всё, что следует дальше - не представляет абсолютно никакого интереса. Первая часть заслуживает твёрдую пятёрку.

Говорят, Уолтер Миллер славился своими рассказами. Он был мастером малой формы. Не получалось у него создавать крупные произведения. Даже "Страсти по Лейбовицу" представляет из себя три повести. Они касаются нашего будущего. Первая часть, самая интересная, погружает нас в постапокалиптический мир, где человечество пытается себя заново самоидентифицировать. Вторая часть происходят спустя более 5 столетий - перед читателем раннее средневековье будущего мира. Третья часть - общество обгоняет нашу с вами современность и ставит читателя во мнение о безнадёжности человеческой натуры. "Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь" написана ещё более сумбурно. Соавтором выступил Терри Биссон, дописывавший книгу после смерти Миллера. Представляет интерес только тем людям, кто любит следить за событиями на площади Святого Петра в ожидании Habemus Papam (У нас есть Папа). Уже не страсти по Лейбовицу, а страсти по понтификату. Тема узкой направленности и под прицелом постапокалиптической антиутопии рассматривается действительно как дикость.

Эти рецензии тоже могут вас заинтересовать:
- "Призрак бродит по Техасу" Фрица Лейбера
- "Американские боги" Нила Геймана
- "Дорога" Кормака Маккарти

Что я могу изменить в направлении полёта,
В кривизне траекторий, в безумных зрачках пилота,
В странном стечении судеб, в чётном количестве лилий,
Что я могу добавить к облаку серой пыли,
Если вдруг взрывная волна оборвет наши сны
Е. Войнаровская

Адский огонь - что мы знаем об адском огне? И нужно ли о нем что-то знать? Сегодня невозможно всерьез думать о геенне огненной как о поджидающей грешное человечество каре господней, невозможно принимать религию как религию - в том виде собрания мифов, какое она являет. Образ церковного ада (ну да, церковного) приелся за два тысячелетия так, что уже никого не пугает. Однако Миллер воскрешает мертвую метафору, описывая новое адское пламя. "Воплощение Люцифера отвратительным грибом выросло над грядой облаков и медленно вздымалось еще выше, подобно титану, становящемуся на ноги после веков плена в недрах Земли". Жанр антиутопии позволяет перекинуть мостик между церковными догмами и научными достижениями, и мостик этот отнюдь не хлипкий. После радиационного апокалипсиса монахи укрывали от разъяренной полумутировавшей толпы остатки книг и знаний, и теперь, спустя 600 лет, боятся предъявить их внезапно родившемуся гению из страха, что вмешаются царьки-политиканы и их уничтожат, а тот гений - дон Таддео - враждебен к монахам, так как по сути те веками укрывали и укрывают знания от их использования, и сами не могут их использовать. При этом книги прикованы цепями в подвале, поскольку соседнее с монахами село стало благодаря такому соседству шибко грамотным и тащит к себе все тексты, которые только сможет найти. Говорят и пишут на латыни, английский для них неизмеримо сложен из-за многозначности и отсутствия падежей. Еще один перевертыш Миллера, воскресившего мертвый язык. Спустя еще 1200 лет повторяется тот же ужас - несмотря на знание о том, как плохо было тогда, несмотря на мутации, до сих пор проявляющиеся в геноме.

Тело, осязаемое физически, состоящее из клеток плоти и крови, с которым имеют дело доктора, противостоит душе, полагаемой монахами. Во всех трех аббатствах разных времен есть персонажи "с отклонениями", не вовсе мутанты, но и не прежние "чистые" от радиации люди. В первой части это резчик, вырезавший фигуру Лейбовича, в третьей - двуглавая Грейлес-Рэйчел. К резчику, совершенно отвратительному внешне, все очень хорошо относятся, потому что он, угрюмый от природы, стал для окружающих весельчаком, и общение с ним просто приятно. Грейлес же, несмотря на ее природную доброту, игнорируют все монахи, поскольку просит она их, как им кажется, об абсурде - крестить Рэйчел, свою вторую маленькую голову. Во время второй ядерной войны Рэйчел просыпается, или, вернее, рождается, если оперировать понятием души, а не тела. Не могу не привести здесь ответную реплику аббата доктору третьей эпохи: "— Вы не обладаете душой, доктор. Вы сами есть душа. Вы обладаете телом лишь временно". Как бы там ни было, а спор этот упирается в принципиальные разногласия между монахами и учеными. Казалось бы, оба лагеря противостоят тем "идиотам, уничтожившим себя" две тысячи лет назад, однако они спорят и друг с другом из-за нелогичности монахов: если понимаешь, что знание - зло для человеческого рода (а Миллер проводит блестящую параллель науки с запретным плодом), если уже был прецедент, стало быть, знание это не для кого хранить, нужно просто его уничтожить и перестать трястись за то, что оно снова приведет к уничтожению жизни посредством расщепления ядер. Вместо этого монахи умудрились возвести свои "консервы" в ранг святых мощей и реликвий. Эта несуразность оправдывается почитанием душ ученых, истребляемых после первой катастрофы, тем, что орден всегда руководствуется добротой и человеколюбием, а не прагматизмом, велящим доктору третьей эпохи советовать неизлечимо облученным эвтаназию. Дьявольской насмешкой над бдящими благочестивыми святошами стали отказы крестить Рэйчел, основанные на том же прагматизме, на опирающихся на известные знания о предмете и сути человека суждениях. Еще страшнее та последняя надежда - что монахи во второй раз решили хранить человеческую науку и пытаются доставить это зло на Альфу Центавра.

Лейбович - герой, которого в книге и нет, от которого осталась лишь память, спутанные воспоминания, ставшие мифами. Однако этого героя монахи произвели в святые, и вот уже две тысячи лет как чтут. Поневоле задумаешься над парадоксом, почему именно этот, а не тот, другой, выдающийся ученый - все же были затравлены, все скрывались в монастырях. Но главное, что удалось Миллеру - это то, что в реальности описанных им событий не сомневаешься. История часто неожиданна и несправедлива, возвеличивает одних, стирая напрочь память о тех других, о ком, может быть, и следовало помнить, и как раз несуразная история с Лейбовичем (в фамилии которого я так и не определился, как следует ставить ударение: с Ч на конце логичнее ЛейбОвич, как ПрокопОвич и иже с ним, а вот с Ц мой речевой аппарат упорно ставит ударение на последний слог, употребляя его исключительно для названия книги) подчеркивает эту реальность. К слову о реальном, давно я не читал настолько реалистичную книжку (даром, что это фантастика). Если бы автору пришлось снимать фильм по своей книге, я уверен, никакой тревожной музыки перед смертями и катастрофами бы не было и в помине. Он вообще не церемонится, когда умирают его персонажи, совсем. Сказал - и начал уже о другом, никаких растягиваний, слез, соплей - упаси боже. Поначалу удивительно и непривычно - вся первая часть по сути была о Франциске, но когда его убивают, бессмысленно и беспощадно, Миллер уже описывает старика. Старик, кстати, так и остался для меня загадкой: очевидно, что это Агасфер, ожидающий второго пришествия, однако почему всегда его зовут вариациями имени Лазарь?.. Описания монастырских заветов, обетов, обедов (более чем скудных, в пустыне-то) заставляют вспомнить монастырь Эко, и его монахов, которые также занимались списками списков и хранили библиотеку от дурного чужого глаза как зеницу ока, так же, как и монахи Миллера, стерегущие науку (да и вообще всякого рода информацию, вспомним обнаружение Франциском убежища в земле) от распространения, так же, как собака на сене.

Автору вообще не откажешь в чувстве юмора. Первые фразы из Библии разыгрываются как пьеса монахами, приводящими в подвале в действие динамо-машину. Про да будет свет, и увидел Бог, что свет - это хорошо, - вот это вот все. С одной стороны, абсурд, сюр, потому что звучит это все с большим сарказмом, которого в реале просто не может возникнуть, с другой - они с такими сомнениями выполняют указания по запуску, что серьезность их и их веры в свои слова - буквально давящая. Понятно, что это и есть интерлюдия, краткий, в рамках дозволенного, полет авторской фантазии. Однако и снова это метафора, на которые так щедр Миллер - ведь в этом глухом средневековом подвале на самом деле сотворяется новый мир. Разговор Зерчи, аббата третьей эпохи, с черепом не может не напомнить другого любителя поговорить с костями, но за мнимой пародийностью, если вдуматься, кроется тот же смысл. Быть или не быть, только распространяется этот спор на смысл человеческого существования в целом. Еще два эпизода в первых двух частях граничат с низким средневековым юмором - то, как высмеивает Франциска его монастырский собрат, докапываясь до смысла транзисторной управляющей системы для узла 6-В, прекрасно зная, что смысла оба они постичь не могут, и несколько сцен с Поэтом-Эй ты!, зачастую отвратительным персонажем, не считающимся ни с чьими в монастыре правилами и желаниями, но в то же время по меткости своих колкостей отнюдь не уступающим лучшим королевским шутам нашего средневековья. Наконец, прочитав эту книгу, я обогатился на еще одно прекраснодушное ругательство: "старый богохульный кактус!".

Начитавшись других рецензий, утверждающих, что история циклична и все повторяется вновь и вновь, позволю себе несколько не согласиться: между первой и второй катастрофой прошло две тысячи лет, столько же, сколько потребовалось "нулевой", нашей с вами цивилизации, чтобы от античности прийти к распаду ядра. Но у первой выжившей цивилизации случился средневековый вброс данных, так что пары сотен лет им вполне хватило бы на следование прогрессу "нулевых" и развертывание масштабого производства. А значит, как минимум тысячу лет они продержались, не прибегая к ЯО. С другой стороны, невозможно за тысячу лет не найти какую-то высшую причину для жизни (или мне лишь так кажется?..), при должном уровне прогресса не получится зависнуть в развитии на тысячу лет, и здесь, конечно, просчет автора: вторая катастрофа должна была грянуть гораздо быстрее. То, что она должна грянуть, он показывает более чем четко: конфликт возникает главным образом из-за несоответствия слишком большого прорыва в науке варварству стоящих у власти питекантропов (метафора моя, не гоните на Миллера, у него были только канюки, люди и мутанты). Монахи просят объяснить дона Таддео, о чем идет речь в хранящихся у них книгах, простым языком, на что тот смеется: простой язык как раз тот, на котором написаны все эти формулы, упрощение позволяет экономит сотни страниц. Всегда будет разрыв между знающим и массой невежд, между узким специалистом в одной области и узким специалистом в другой, и другая не обязательно должна принадлежать науке. Кроме того, неизбежен по определению разрыв между интересами политики и науки: в разные времена он может быть больше или меньше, но не может не быть. А значит, выводы неутешительные. Из всего, что я вижу и слышу, при всем моем нежелании видеть и слышать, следует, что нам можно не страшиться экологической катастрофы - ибо есть ЯО и политика. Я только мечтаю пожить хоть еще немного, полагая, что на большее рассчитывать не приходится. И уже в детстве отчаянно не понимал, почему никто не написал ничего подобного (оказалось, написал), ощущая угрозу так же, как сейчас, во время чтения "Лейбовица".

Тысяча девятьсот пятьдесят девятый! (Спешл фо Мегерз, старые они богохульные кактусы, расписываю по буквам, все, кто не Мегерз, не серчайте). Я был уверен, что это написано сейчас, ну, лет десять назад, несмотря на множество обложек этой книжки очевидно прошлого века самых разных стран, как и несмотря на то, что сам же рассказывал побокальникам про Хьюго 61-ого года! Но когда читаешь книгу, невозможно думать, что автор не был в курсе всех событий начала 21-ого века. И если есть люди, утверждающие, что после отхода от Второй Мировой книга потеряла свою актуальность - что ж, стало быть, не совсем уж я в скорлупке сижу. Эту историю, про автора, написавшего книгу из чувства вины за разбомбленный им древнеитальянский храм, я встречал раньше не один раз, однако звучала она в духе голливудских завязок про распиаренных авторов, и мне просто не приходило в голову, что книга могла получиться. А она получилась - здесь не так важен сюжет, как рсссуждения, споры, многовековые напряженнейшие дискуссии. Примечательно, что в "Лейбовице" Миллера не сохранилось, какой народ напал первым. Переживший войну Миллер предельно осторожен и политкорректен, полная противоположность сатириков, маскирующих вполне конкретных деятелей другими именами. Да и для чего ему скрывать кого-то конкретного, если инвектива его направлена против всего воинственного человечества.