Многочисленные литературные произведения Герберта Джорджа Уэллса (1866–1946) отличаются разнообразием форм и широтой тематики. Наибольшую популярность принесли ему научно-фантастические романы. «Человек-невидимка», опубликованный в 1897, повествует об ученом, открывшем секрет, как стать невидимым.
Уэллс рано приобрел всемирную славу, но только поколение, пришедшее после него, увидело в нем великого писателя.
На свете нет более трудного и медлительного способа передвижения, чем бег.
Он сам бросил вызов человечеству. Так пусть заплатит за это кровью!
- Правда, невидимость позволяла многого достигнуть, но не позволяла мне пользоваться достигнутым.
Все люди, как бы они не были интеллигентны и образованы, все же инстинктивно несколько склонны к суеверию…
Ругаться так красноречиво и замысловато мог только образованный человек.
Великие и необыкновенные идеи, выходящие за пределы обычного, часто производят на людей меньшее впечатление, нежели более мелкие, но ясные каждому факты.
Я сознавал, что потерял интерес к окружающему, но приписывал это пустоте жизни вообще.
Невидимый прохожий продолжал ругаться той отборной витиеватой бранью, по которой сразу можно узнать образованного человека.
Она тем более сердилась на мужа, что приезжий действительно был какой-то странный, и в душе она сама беспокоилась. Ночью она вдруг проснулась, увидев во сне огромные глазастые головы, похожие на брюквы, которые тянулись к ней на длинных шеях. Но, будучи женщиной рассудительной, она подавила свой страх, повернулась на другой, бок и снова уснула.
Штора была спущена, и в комнате царил полумрак. Холл успел заметить что-то в высшей степени странное, похожее на руку без кисти, занесенную над ним, и лицо, состоявшее из трех больших расплывчатых пятен на белом фоне, очень похожее на бледный цветок анютиных глазок. Потом сильный толчок в грудь отбросил его в коридор, дверь захлопнулась перед самым его носом, и он услышал, как щелкнул ключ в замке. Все это произошло так быстро, что Холл ничего не успел сообразить. Мелькание каких-то смутных теней, толчок, боль о груди. И вот он стоит на темной площадке перед дверью, спрашивая себя, что же это он такое видел.
Настроение его по-прежнему оставалось чрезвычайно неровным: по большей части он вел себя как человек до крайности раздражительный, а несколько раз у него были припадки бешеной ярости, и он швырял, рвал и ломал все, что попадалось под руку. Казалось, он постоянно находился в чрезвычайном возбуждении. Он все чаще разговаривал вполголоса с самим собой, но миссис Холл ничего не могла понять, хотя усердно подслушивала.
– Это в высшей степени любопытная история, – сказал он с весьма глубокомысленным и серьезным видом. – Безусловно, история в высшей степени любопытная, – повторил он еще более внушительно.
Ходу, сэр, ходу!
Но каковы бы ни были мнения о незнакомце отдельных жителей Айпинга, неприязнь к нему была всеобщий и единодушной. Его раздражительность, которую мог бы понять горожанин, занимающийся умственным трудом, неприятно поражала уравновешенных сассекских жителей. Яростная жестикуляция, стремительная походка, ночные прогулки, когда он неожиданно в темноте выскакивал из-за угла в самых безлюдных местах, бесцеремонное пресечение всех попыток вовлечь его в беседу, страсть к потемкам, побуждавшая его запирать двери, спускать шторы, тушить свечи и лампы, — кто мог бы примириться с этим? Когда незнакомец проходил по улице, встречные сторонились его, а за его спиной местные шутники, подняв воротники пальто и низко надвинув шляпы, подражали его нервной походке и загадочному поведению.
- Я никогда никого не виню, - ответил Кемп. - Это совершенно вышло из моды.
Во всяком человеке, как бы образован он ни был, живут зачатки суеверия.
Невидимость позволяла многого достигнуть, но не позволяла мне пользоваться достигнутым.
Невидимый прохожий продолжал ругаться той отборной витиеватой бранью, по которой сразу можно узнать образованного человека.
Удивительно, как беспомощен человек, когда он один!
Удивительно, как беспомощен человек, когда он один.
- Вы ведь знаете, каким бываешь дураком в двадцать два года.
- Неизвестно, быть может, мы теперь еще глупее, - заметил Кемп.
- Как будто знание может удовлетворить человека!
Там, на жалкой постели, в убогой, полутемной комнате, среди невежественной, возбужденной толпы, избитый и израненный, преданный и безжалостно затравленный, окончил свой странный и страшный жизненный путь Гриффин - первый из людей, сумевший стать невидимым, Гриффин - даровитый физик, равного которому еще не видел свет.
Удивительные вещи можно найти в книгах.
- В знаменательные минуты своей жизни я всегда оказываюсь один.
«В душе всякого человека, даже самого просвещенного, гнездятся какие-то неуловимые остатки суеверия.»