«Мартин не плачет» – увлекательная книга о маленьком говорящем слоне Мартине и необычном семействе Смит-Томпсонов. Ее герои, Марк, Ида, Джереми и Лу Смит-Томпсоны, живут в Доме с Одной Колонной совершенно сами по себе, потому что их родители – ученые, работающие в Индии, в загадочной Лаборатории по Клонированию. Именно они в один прекрасный день присылают своим детям посылку с крошечным, не больше кошки, но при этом самым настоящим слоном, да еще и говорящим! И не просто говорящим – умеющим...
– Ты кто? – шепотом спросил Мартин. – Рузвельт, – сказал голос. – Лично? – опешил Мартин. – Нет, призрак, – сказал голос.
– Все в порядке, – ворчливо сообщил доктор Циммербург. – Просто во сне Вы привалились к кровати. Отвалите. То есть отвалитесь, я имею в виду. Иначе вы покалечите даму вашего сердца вместе с кроватью.
- Когда я ее вижу, что-то происходит у меня вот тут, - сказал Мартин, неожиданно высовываясь из аквариума и постукивая себя лапой в грудь, - вот тут. Как будто там что-то смеется и даже, знаете ли, хихикает. ... - А когда я ее не вижу, - сказал он, - я думаю о Шопенгауэре. Уж не знаю, почему. Но так и умереть недолго.
Слоны, как уже было сказано раньше, умеют влюбляться. У них это видовое, генетическое. Они влюбляются раз и навсегда. А «всегда» у слонов длится лет триста. И лет триста слон, полюбивший кого нибудь, никого другого в целом мире не замечает.
Впрочем, я любил бы Вас в каком угодно виде. Даже огромной и с диатезом.
– Только не перебивайте меня, – сказал Мартин. – Слушайте. Я же все понимаю. Я Вас люблю, а Вы меня ужасно любите. Это не одно и то же, но тут ничего не поделаешь. Вы не станете моей женой. Это тоже ничего не поделаешь. Но я уже… как бы это сказать? Понимаете, Дина, у Вас будет своя жизнь. И хорошо, и слава Богу. Она будет прекрасная, потому что Вы прекрасная. Но я готовил себя к тому, что в этой Вашей жизни у меня все-таки будет какое-то место. Полезное Вам место. Будет этот… Томас, и я буду давать Вам дурацкие советы, а Вы, слава богу, не будете их слушаться. А потом будет не Томас, а кто-то еще, и Вы будете слушаться, и тоже получится ничего. Потом какой-нибудь негодяй разобьет Вам сердце, и Вы будете рыдать у меня на плече. А потом Вы разобьете кому-нибудь сердце, и я буду глушить Ваши угрызения совести. Потом я буду соглашаться, что Ваш начальник – скотина. Катать Ваших детей по двору. Ходить с Вашим мужем на рыбалку. И знаете, Дина, это будет хорошая жизнь. Для меня. Я не знаю, понимаете Вы это или нет, но это правда. Вот к чему я себя готовил. И, кажется, хорошо приготовил. Так мне кажется. Но теперь, Дина, все оказалось иначе. Теперь выходит, что будет какой-то момент, когда я – буду. А Вас – не будет.
– Дина, – сказал Мартин, – как я тогда буду жить?
Дина увидела, как из окна больницы доктор Циммербург строго грозит Мартину пальцем. Но Мартин сидел, закрыв морду лапами, и ничего вокруг не замечал.
– Миленький Мартин, – сказала Дина и погладила Мартина по краешку огромного теплого уха, – пожалуйста, не бойтесь. Через месяц мне только-только исполняется восемь лет. У нас еще куча времени.
– Я предлагаю подключить дедукцию, – сказал Джереми. – Я ее еще не доделал, – сказал Лу. – Я даже не знал, что она так называется. Там еще две пружины припаять.
"Дина! Вы умнее всего живого. Просто признаки деления на три не предназначены для таких красивых девушек, как Вы!" -, написал Мартин и приставил табличку к стеклу.
– Я сейчас с ума сойду, – сказал Дина. – От радости? Правда, Дина, ну скажите, что от радости, – попросил Мартин. – От странности, – сказала Дина.
– ...просто я маленькая девочка, – мужественно сказала Дина. От жалости к Мартину у нее разрывалось сердце. – Понимаю, – сказал Мартин, – а я огромный слон. Красавица и чудовище. Мы скованы рамками архетипа.
- Дина, Вы мне друг, правда? Вы не сердитесь на меня? – сказал Мартин.
- Да, - сказала Дина, - я Вам очень друг.
- Спасибо, - сказал Мартин.
- Не за что, - сказала Дина. – А Вы не сердитесь на меня? Вы мне тоже друг?
- Нет, - сказал Мартин, - нет, Дина, я Вам не друг. Я Ваш рыцарь и боевой слон. Можно, я буду Ваш рыцарь и боевой слон?
- Мне будет очень приятно, - сказала Дина.
Будьте моей навеки. Правда. Мне осталось жить совсем немного, лет двести девяносто, и я хочу их все провести с Вами. Соглашайтесь. Я умею играть на волынке. Со мной не пропадешь.
- Как ты умер?- Это бестактный вопрос, - быстро сказал Эразм. - У нас, хомячков, вообще особенные отношения со смертью. Мы идеальные жертвенные фигуры. Смерть настигает нас, примеряя на себя самые неожиданные обличья… Мы…- Я жду ответа, - строго сказал Мартин.- Я утонул в поилке, - грустно сказал Эразм.- Рехнуться можно, - сказал Мартин.
– Она терпеть не может розы, – сказал Лу. – А от шоколада у нее диатез. И вообще от сладкого. – Как прекрасно, – сказал Мартин. – Почему? – спросил Джереми. – Не знаю, – сказал Мартин, – меня умиляют ее немощи.
Дина обладала настоящей женской мудростью, а женская мудрость гласила, что умение выращивать ананасы и понимать все без слов куда важнее какого-то там деления на три.
Мартин закрыл рот, медленно положил на край тарелки вилку со всей ее нетронутой роскошью и пронзительно посмотрел на Марка. Это был взгляд исполнителя русских романсов после третьей рюмки. Очень, очень тяжелый взгляд, способный вогнать в краску даже русского милиционера.
У меня к Вам любовь навеки. У слонов очень длинные «навеки». Так что можете на меня рассчитывать.
- Дурдом, - сказала Дина.
- Поделикатней, - сказал Мартин, - я все-таки делаю вам предложение. Будьте моей навеки. Правда. Мне осталось жить совсем немного, лет двести девяносто, и я хочу их все провести с Вами. Соглашайтесь. Я умею играть на волынке. Со мной не пропадешь.
- Миленький Мартин, - сказала Дина, - Вы мне очень нравитесь.
- Я чувствую подвох, - сказал Мартин.
- Правда, - сказала Дина. - Правда-правда. Сейчас я очень это. Искренне. Но я не могу выйти за Вас замуж.
- Вы меня не любите, - сказал Мартин.
- Я очень Вас люблю, - сказала Дина. - Просто...
- О господи, - сказал Мартин и еще раз подрос. Теперь он опять смотрел на Дину немножко сверху вниз. - ...просто я маленькая девочка, - мужественно сказала Дина. От жалости к Мартину у нее разрывалось сердце.
- Понимаю, - сказал Мартин, - а я огромный слон. Красавица и чудовище. Мы скованы рамками архетипа.
- Это не из-за какого не из-за типа, - сказала Дина, - просто я маленькая девочка и не могу выйти замуж ни за кого. Чтобы выйти замуж, надо стать взрослой тетечкой. А я хочу побыть маленькой девочкой. Еще хотя бы лет десять.
- На моей шкале, - сказал Мартин, - десять лет - ничто. Скажите, и я буду ждать.
- Не надо, Мартин, пожалуйста! - сказала Дина. - Когда кто-то ждет, что ты вырастешь, нет никакой радости быть маленькой девочкой. И от тоски сразу вырастаешь.
- Недетская мудрость под коркой младенческого диатеза, - сказал Мартин, - я сражен окончательно. Дина, Вы мой идол.
про привидение в виде хомячка:
- Я фамильное привидение, - гордо сказал Эразм. - Теперь, когда вы обо мне знаете, это больше не дом, это замок с привидениями. О, я теперь развернусь! я буду выть и громыхать цепями, и...
- Мы уже обсуждали цепи. - напомнил Мартин.
- Неважно, - махнул лапкой Эразм, - я найду как себя проявить. Я креативен и ассертивен, я буду нести свои обязанности с честью, вот увидите. Где здесь у вас зеркало? Для начала я сделаю что-нибудь символическое - трещину, там, на зеркале, воду в вино... Могу кактус съесть. На слабо.
- Обещает съесть кактус, - сообщил окружающим Мартин.
- Зачем? - поинтересовался Лу.
- В качестве фамильного привидения. У нас теперь замок с привидениями. С небольшими, но ассертивными, - грустно сказал Мартин.
У нас есть хорошие новости. То есть мы думаем, что они хорошие. То есть они на самом деле хорошие, но это не сразу понятно. Они прекрасные, но об этом надо чуть-чуть подумать, чтобы стало ясно.