Существует ли связь между обществом, идеологией, политической культурой Германии и личностью человека, который руководил страной с 1933 по 1945 год? Бесчисленных книг о Третьем рейхе и Второй мировой войне недостаточно, чтобы ответить на этот ключевой вопрос. В этой книге автор шаг за шагом, от детства до берлинского бункера, прослеживает путь Гитлера. Кем был Адольф Гитлер – всевластным хозяином Третьего рейха, «слабым диктатором» или своего рода медиумом, говорящим голосом своей социальной...
Он легко поддавался самообману – что само по себе не так уж и страшно, – но умел представлять свои утопии с таким пылом и такой силой убеждения, что заражал своей верой собеседников, а позже и огромные массы людей.
Известно его публичное высказывание о том, что он хотел бы быть человеком, которому поставят памятник за то, что он примирил между собой обе нации – немецкую и французскую.
Судя по всему, он придавал огромное значение ожиданиям собеседников и старался им соответствовать. Примеряя на себя одну из масок, он каждый раз превращался в другого человека, чем отчасти объясняется тот факт, что бывшие однополчане, помощники и близкие к нему люди чувствовали к нему такую привязанность: он демонстрировал им тот лик, который они хотели видеть.
«Я продвигаюсь по пути, указанному мне Провидением, с уверенностью лунатика».
Проводив посла Его Величества, Гитлер принялся копировать английский акцент, с которым тот говорил по-немецки (фюрер был способным имитатором), а затем объявил, что намерен составить «дипломатический документ огромной важности».
«Он не умрет, пока не осуществит свою миссию», – записал в дневнике Геббельс.
Каждый раз фюрер прибегал к тому, что он называл «дипломатией», то есть говорил собеседнику то, что тот хотел услышать, не смущаясь тем, что каждому из них сообщал практически противоположные вещи.
Если взять католическую церковь, то многое из того, что она делает, основано на «принципах гомосексуализма. Национал-социалистическое государство, напротив, должно быть мужским государством».
Типичными в этом отношении выглядят инструкции, которыми Баке снабжал своих сельскохозяйственных экспертов, отправляемых в Россию: «Русский человек на протяжении веков привык сносить бедность, голод и лишения. У него гибкий желудок, поэтому нам ни к чему ложная жалость».
При этом русские рабочие работали очень хорошо, показывая производительность труда на 40 % выше, чем немецкие.
Законы жизни требуют постоянно убивать, чтобы выжил лучший.
Обычно, говорил он, вопрос решается в течение 30–45 минут, однако предварительное обдумывание его начинается примерно за полгода до этого.
Война постепенно превращалась в «битву в неизвестности».
Дневник Геббельса и «протоколы» Шпеера показывают, что правила игры диктовал Гитлер; стоило ему заметить, что им пытаются манипулировать, как он впадал в ярость.
Дарре объяснял его невероятное влияние на соратников тем, что никогда и никому – ни Герингу, ни Гиммлеру, ни Геббельсу – не удавалось навязать ему свою волю.
«Помни, что ты – немец».
Он всегда настаивал на личной ответственности – пусть народ судит его после войны.
Действительно, одной из наиболее ярких черт его характера была неспособность к пересмотру своих базовых убеждений.
Он любил здесь прогуливаться; это был единственный «вид спорта», который он признавал, не считая утренней гимнастики на укрепление бицепсов – он тренировался в умении подолгу держать на весу руку, вытянутую в нацистском салюте.
Поскольку чаще всего фюрер излагал свои соображения в достаточно туманной форме, это открывало перед помощниками широкое поле для интерпретаций и формулировок. Отсюда – бесчисленные искажения, недоразумения и намеренные перевирания в личных интересах. Признано, что в этом заключалась одна из главных слабостей режима.