Рецензии на книгу «ПАДЕНИЕ АНГЕЛА» Юкио Мисима

«Воздух был напоен ароматом летних трав.»

Истекли последние часы. Мисима поставил точку в своем падении ангела и ушел в вечность.
Больше не будет лихорадочных попыток познать себя. Не будет боли и непонимания от встречи с неприятными человеческими обличьями. Не будет любви и восторга от первой улыбки влюбленного, солнечных лучей, слегка щекочущих кожу и не дающих проспать ни секунды бесценной жизни.
Больше ничего не будет.

И будет все. Вера, сотворившая чудо. Мужество и отвага фанатично верящего в свою правду человека. Любовь и прощание.
Покой, пришедший на смену метаниям души.

Мисима - гений.
Закончивший свой путь так, что не остаться в истории было невозможно. Изящно свернув все нити, закольцевав дорогу реинкарнаций, дав свободу дышать. Это прощание. Поистине великое "прощай" для этого разочаровывающего мира. А значит есть надежда.
От юных друзей, только знакомящихся с миром не осталось ничего. Мечущийся Киёаки давно исчез с лица земли, рассудительный Хонда повзрослел и растерял иллюзии.
От уважаемого судьи Хонды осталось очень мало, не устояв под натиском времени и ошибок, от цельного и яростного Исао, пробивавшего ледяное равнодушие собственной кровью - только воспоминания.
Ещё сквозит со страниц отчаянием борьба стареющего, одинокого Хонды с ускользающим прошлым и грядущим будущим, но уже нет обреченной бабочки из Таиланда - прекрасной и хрупкой Йинг Тьян. Сгорел мотылек, поджигая своим огнем и своего спутника.
Есть только уродливый, обреченный и обрекающий Тору. И Хонда, проживший четыре чужих жизни и ни одной своей. Страшно уродливый в своей бессмысленности и завораживающий в своем спокойствии.

Иногда не нужно понимать.
Только чувствовать. Видеть. Слышать сердце.

Видит бог, это прекрасный роман. Меня действительно впечатляет и слог и смыслы, которые видятся мне у Юкио Мисимы. Но вот ты ж блин. Последняя часть пока что оказалась мне не по зубам. Я нахожусь под впечатлением от многих мелочей (и не мелочей) в этой тетралогии, но не могу сложить мозаику полностью. То, что казалось в общем-то более-менее понятным на протяжении трёх книг, последняя книга разбивает в пух и прах. Возможно, я рано начала писать отзыв, когда только-только отложила книгу, но настолько большого потрясения у меня уже давно не было. Интересно, смогу ли я понять, что это было вообще, когда перечитаю? А в том, что буду перечитывать - даже не сомневаюсь.

Завершающая книга тетралогии оказалась едва ли не самой яркой. Возможно, косвенным фактором тут оказалось то, что мотивация героев здесь ощущается мной как самая очевидная. Скучающие старики против скучающих злых детей - что может быть прозрачнее, если и те, и другие являются чистыми эгоистами с чистым разумом? Даже удивительно, что несмотря на казалось бы обоюдное мудачество, резкого этического неприятия все это не вызывает. Ну что мы, не знаем, что ли, что от скуки можно сделать любую гадость при наличии соответствующих возможностей... А еще совершенно удивителен финал. Заставляет еще раз полностью пересмотреть взгляды на предыдущие части. Что же все-таки истина, а что иллюзия в этой буддистской саге длиной в четыре поколения?

Память - зеркало миражей. Иногда в ней всплывают такие далекие образы, что мы не в силах их разглядеть.
Иногда в ней всплывает прекрасная гибельная любовь. Иногда пламенный порыв к великой миссии.
Порой единственным отражением выступает откровенное сладострастное желание.
Но что-же находится по ту сторону зеркала? Старик Хонда увидел, что из себя представляет Зазеркалье.
То что он увидел, невозможно понять.
Как вообще можно понять пустоту, когда осознанность диктует лишь голос собственного сердца?

«Море изобилия» - это, бесспорно, главный труд Хираока Кимитакэ, более известного, как Юкио Мисима. Хочется добавить, что «Падение ангела», вдобавок ко всему, является последним произведением писателя, сразу после написания которого он пошёл на штурм военной базы. Чем данное мероприятие закончилось, известно, по-моему, всем. В конце концов, «Заворожённый смертью» встретился с той прекрасной госпожой, которой восхищался всю жизнь, совершив сеппуку. Правда, получилось это не очень красиво, ибо товарищам удалось отрубить ему голову далеко не с первого раза…
...Так что, Ваша покорная слуга открывала финальную часть тетралогии не без лёгкой дрожи в коленках…и уже не смогла закрыть, не дочитав до конца. Ведь это действительно итог, полное и абсолютное логическое завершение излюбленных тем и идеалов, красной нитью проходивших через всё творчество Мисимы.
Что же касается непосредственно произведения, следует отметить, что это далеко не точка, а многоточие… Нам остается лишь строить какие-то догадки, тщетно пытатаясь докопаться до сути. Словно слепые котята, мы налетаем на глухую, холодную стену, ведь точных ответов на все вопросы не узнает уже никто.
В 45-м году Сёва, 25 ноября (25.11.1970г.) была поставлена толстая точка всему.

Будь благословенны мои решения сохранять некоторые свои печальные верлибры в файликах на компьютере (с другой стороны, сколько хороших рассказов утекло у меня в унитаз потому, что я не потрудился сохранить их, в том числе и сравнение переводов "Сиддхартхи" Гессе (говорил, говорю и буду говорить, что лучший перевод есть перевод Романа Эйвадиса, а распространяемый магазинами перевод Фёдоровой при наличии минимального художественного вкуса читать невозможно))

Мисиму я читал, и знаю и люблю его уже давно, только весь интерес мой был основан исключительно на ранних его произведениях. Думаю, что многие интересующиеся, как и я, прочли знаменитое эссе Г.Ш. Чхартишвили «Жизнь и смерть Юкио Мисимы или как уничтожить храм». И вот от туда я узнал о попытках Мисимы изменить стиль своих текстов, что и воплотилось в его итоговых произведениях — тетралогии «Море изобилия». И то, насколько изменился лик автора, насколько изменилась подача, я понял только перечитывая страницы «Золотого храма». С одной стороны, прежней лёгкости, виртуозности лёгкой руки молодого дарования уже нет, но всё: образы, подача, сюжет приобрели какую-то монументальность. При сохранении тем, свойственных раннему Мисиме, как то: болезненное самокопание, порок, чувство некоей исключительности того или иного героя, жажда Смерти и всё прочее — я уж не мастер понимать автора и рассказывать другим свои открытия, «Море изобилия» получило большую широту, больший охват, чем это было свойственно ранним произведениям. Впервые на моей памяти то, что раньше было прерогативой одного какого-нибудь героя, теперь захватывает — и совершенно по-разному — нескольких, и всё это вырывается из них, из мирка их внутреннего мира, выходит на улицы, так сказать, в той или иной мере захватывает социальную сферу. Словно Мисима со своих высот соизволил взглянуть на жизнь обычных людей. На словах — не очень, но при чтении чувствуется, что разница между Мисимой ранних лет и Мисимой «Моря изобилия», как между двумя братьями, разница между которыми составляет десятилетия, а ведь мы говорим о писателе, чей век был до смешного краток.
Если же говорить о «Падении ангела», то в первую очередь нужно говорить о концовке, ибо она шикарна, восхитительна и неповторима. Не помню, была ли в литературе другая такая концовка, после которой ты не знал, что тебе делать: вспарывать себе живот, становиться святым или сойти с ума. Не для того, чтобы её осмыслить — я вообще лишён дара понимать авторскую мысль, читать между строк, - но чтобы быть ошарашенным ею, чтобы читая последние страницы судорожно вцепить пальцами на потных ладонях в края книги нужно в первую очередь прочитать и полюбить хотя бы одну какую-то часть, из предшествующих «Падению ангела». Говорю потому, что была у меня подлая мысль начать тетралогию с конца. И здесь важно сказать: большинству тетралогия известна по изданиям издательства «Симпозиум» в переводах Е. Струговой. Я начинал читать со второй части, которая здесь озаглавлена «Несущие кони», но читал я другой перевод за авторством Т.В. Красильниковой, выпущенный издательством «Центрполиграф» и названный «Мчащиеся кони», и этому я достаточно рад. Заглянув в первую и третью части серии я увидел, что все три книги носят не только след общего автора, но и общего переводчика — стиль несколько утомительный, хотя и не препятствующий чтению, поэтому вторая книга явилась для меня не только стартовой точкой, но и глотком свежего воздуха перед битвой с остальными (да и Исао — один из героев второй части — из всех «перерождений» Киёкаки Мацугаэ и собственно его самого, симпатичен мне больше других, да и аннотация намекает на особую важность этой истории для автора).
В своей последней книге, поставив точку в которой Мисима отправился делать своё чёрное дело (не мудрено с таким-то финалом!), Мисима овладел способом в нужных местах искусственно затягивать повествование. Когда в конце книги Хонда уже глубоким стариком, со своей опухолью, от операции над которой он сознательно собирался уклониться, отправляется в путь, знаковый для него и знаковый для читателей (не скажу, что за путь, чтобы не лишить удовольствия тех, кто решится читать), он с трудом тащится по страшной жаре, передвигая ослабшее, отдалившееся тело — и тут Мисима начинает растягивать повествование, добавлять детали, ударяться в обильные описания, - а способ этот он уже демонстрировал раньше, - и ты уже вместе со стариком начинаешь желать конца пути, идут последние страницы, ты утомлён, болит голова, ведь ты долго читал, описания становятся невыносимыми, переворачивается очередной лист и ты уже не знаешь, чем всё закончится, услужливое воображения нашёптывает, что Хонда вот-вот умрёт, не дойдя до цели пары шагов — ведь это будет так по-Мисимовски. Но нет, для тех кто был с ним, с его героями, кто полюбил их или хотя бы был неравнодушен к их судьбе автор придумал иную награду, да такую, от которой мощный импульс разом оживляет утомившийся мозг и с неослабным возрождённым вниманием ты начинаешь вчитываться в каждое слово. И вот уже конец: 45-й год Сёва, 25 ноября. Боже, Юкио, что ты со мной делаешь.
Одного я не понял, хоть это и не удивительно, кто же был тем ангелом, коему суждено было упасть? Не Тору же! Не понял, хотя Хонда и привёл несколько разных мнений о том, как в буддизме умирают ангелы. Тёмные, дурно пахнущие, с увядшими цветами в волосах, пошедшими пятнами одеждах, поблекшие, приникшие к земле и не способные или не желающие больше летать. Впрочем, подробный рассказ об этом был дан Хондой в разговоре о пьесе «Платье из перьев», где умирающий ангел возродился, получив новую одежду. Но кто в романе был возрождён, а кто упал, как всегда у Мисимы — не ясно.

Сигэкуни Хонде - 78 лет. Он ушел на заслуженный отдых, похоронил жену и начал путешествовать со своей подругой Кэйко. Однажды он решает показать ей сигнальную станцию "Тэйкоку", на которую случайно набрел на днях. Там они встречают 16летнего подростка-сироту Тору Ясунага, единственного работника этой станции. Особенно не мудрствуя, Хонда с первого взгляда понимает, что это очередное перерождение друга его юности Киёаки Мацугаэ, и решает его усыновить, чтобы дать ему то, чего не было у Киёаки, Исао и Йинг Тьян.

Тору свято верит в свою особенность, что в его теории подкреплено родинками в виде созвездия на неокрепшей юношеской груди. "Тору был избранным, непохожим на других, этот сирота был убежден в собственной чистоте, которая позволяет ему творить любое зло". Таня @TanyaTnnk , если ты посчитала Киёаки мудаком, мне интересно, как бы ты назвала Тору. Мне он показался таким же запоминающимся и ярким, как Киёаки, но вывернутым наоборот. Все в нем переведено в негатив и доведено до абсурда.

В последней части Море Изобилия совсем нет философских размышлений и историй религий, что так характерно для предыдущих. Я ожидала, что будет совсем наоборот, так как это последний роман Мисимы, написанный перед попыткой государственного переворота и последующим самоубийством, что должно было наложить немалый отпечаток на произведение. Но нет, роман полностью "сюжетный". Есть только крохотная вставка о смертных ангелах и признаках их падения, которые очевидно накладываются на жизнь Тору.

"Падение ангела" понравилось мне Тору, герой которого доминирует над романом так же, как это делал Киёаки в то время, как Исао и принцесса Лунный свет, на мой взгляд, получились блеклыми и пустыми. Но мне не хватило философичности, характерной для всей тетралогии. Хоть сначала она и показалась мне лишней и местами ненужной, я привыкла к ней и прониклась, тем более она открывает читателю (особенно далекому от азиатской культуры) огромный пласт информации.

Отзывы на предыдущие части - #Лепестки_снега_на_пальцах_Мисимы

Где нет ничего, даже памяти.

Тору - гг (Киеаки, Исао, Йинг Тьян).

Эта книга напоминает Жюль Верна, такие же надуманные длительные описания и та же скучная манера изложения "ни о чем" с элементами бортового журнала. Со своими аналогиями, Мисима растекался, как вода.
Все таки, "Исповедь маски", "Золотой храм" и "Запретные цвета" более гениальны по своей сути и раскрытию персонажей. Обычно последние книги писателей гениальны, но не в этот раз.
Все персонажи говорят словами Мисимы, у каждого конкретного персонажа отсутствует индивидуальность взглядов, словно они деревянные куклы-марионетки в руках автора.
Поначалу, Тору проявляет себя как одаренный, но со слегка грубоватым характером, мальчик. Но неожиданно, то ли под действием Хонды, меняется в худшую сторону - становится жестоким и двуличным. Как же у Мисимы до неприличия быстро и кардинально меняются личности, характеры и взгляды у героев.
А чего стоят одни только подобные фразы:

На цветном снимке пламя казалось живым, оно торжественно освещало лицо присевшей на корточки Момоко, точно лицо жрицы.
- Ты любишь огонь? - спросил Тору.
Перед глазами у него были глаза Момоко, в которых застыл вопрос, как ответить. У Тору возникла странная уверенность в том, что у смотревшей в огонь Момоко в тот момент были месячные.
(видимо, всем мужчинам до сих пор не дают покоя месячные женщин)

Тору пытается извести старика Хонду за то, что тот видел его "злую лживую сторону" и даже ударил бедного старика кочергой по лбу.
Более всего запоминаются конечные строчки романа:

Полное отсутствие других звуков и жуткое одиночество. В этом саду не было ничего. Хонда подумал, что пришел туда, где нет ничего, даже памяти. А сад, залитый лучами летнего солнца, безмолвствовал...

Итог:
Хонда наблюдая за жизнью других, никогда не жил собственной. Не радовался жизни и именно поэтому в 81 год, имея доброкачественную опухоль поджелудочной железы, ему нечего вспомнить. Надо просто жить. Все что, внешнее и надуманное - суета, и стоит жить лишь обретя внутреннюю точку опоры в себе.

Мне как было сложно собраться с мыслями и написать что-то внятное по этому поводу, так и все еще сложно собрать разрозненную мозаику во что-то условно целое. Ни одного оправданного ожидания: и не знаешь, то ли сам внезапно разучился мыслить логически на несколько ходов вперед, то ли пытаешься судить, опираясь на западные культурные архетипы, которые тут не работают, то ли просто Мисима мастер небанальных сюжетных ходов.
Мисима не собирает пазл, не дает однозначных ответов на вопросы. Он вообще, будто бы и совсем не дает ответов, оставляя читателя размышлять "А что это было", в то время как сам совершает сеппуку*. Стараясь обойтись без спойлеров, не могу пуститься в рассуждения на тему, что же все-таки в действительности хотел сказать автор. А в общих словах не думаю, кстати, что Хонда ошибся. Хотя в глобальном случае это не имеет никакого значения. Книга все равно вовсе не о том, как выйти из колеса Сансары. Его вращение не остановилось.
Хотя самое ценное в книге - рассказ о теории "только-сознание" и о разрешении кармического парадокса в одной из школ буддизма. Но право, вы как хотите, введение понятия некоего высшего и постоянного "сознания Алая" моментально сближает эту философию с западным взглядом, оставшиеся различия - скорее вопрос терминологии.

*ритуальное самоубийство методом вспарывания живота, принятое среди самурайского сословия средневековой Японии © Вики. Мисима совершил самоубийство после неудачной попытки государственного переворота. Рукопись "Падения ангела" была направлена редактору утром дня самоубийства.

Эта книга просто не укладывается в голове. Мы прошли через все ступени жизни вместе с Хондой. И дошли до самой жесткой. Смерти. По этой книге просто чувствуется, как Мисима не хотел стареть. Он будто уже прожил старость. Два человека ждут смерти. Умереть хотят оба. Просто не сразу это понимают, и ждут смерти другого, думая что в этом счастье. При этом мучают и мучаются живя вместе. Я не думаю что концовка перечеркивает все книги. Нам не зря дают все эти признаки смерти ангела. И снов Тору не видит как раз, потому что, всё это конец. Скорее это альтернативный вариант поведения. Если бы Хонда сделал другой выбор. Но он выбрал жизнь вечно подглядывающего старика.

Пятилетку в три тома, Собери их всех!