Рецензии на книгу «Полночь в саду добра и зла» Джон Берендт

Юг под северными ветрами

Клинт Иствуд один из самых переоценённых в мире режиссёров (точно так же, как Шон Пенн - в десятке тех, кого неодоценили). Вот когда заслуженный ковбой Америки, твердяя подбородком, кидая marlborro-взгляд на бескрайние просторы Оклахомщины, закуривает от уничтоженной плёнки, сердце простого западного обывателя сжимается в пафосно-патриотичном Great Again! Клинт - такое закоснелое выражение квасного патриотизма. В такие моменты, когда в сердце стучит нечто красно-бело-синее (то, что в Америке оно ещё снабжено и звёздами, погоды не меняет), как-то не хочется вспоминать, что Иствуд понятия не имеет как снимать и что снимать.

В экранизации этой книги Иствудовская беспомощность проявилась в полный рост: ужасные актёры, лишние и непонятные эпизоды, сумбурный сюжет. Чтобы понять после фильма, что вообще происходит в тихом южном городке Саванна, требуется обратиться к книге-первоисточнику. И тогда ты оказываешься в другом измерении. В измерении не тех, кто заказывает в кафе после дальнобойного рейса красно-белый-синий пирожок (урррра!), а в маленьком тихом городке, полном скрытых тайн, южных страстей и больной склонности к общепринятым порядкам.

Как-то один рецензент назвал свой комментарий к фильму "Клинту Иствуду снится, что он Дэвид Линч" и это сравнение невозможно не держать в воображении, пока смотришь кадры из жизни чудаков Саванны. Оператор Джек Грин сделал всё возможное, чтобы передать атмосферу напоённого солнцем воздуха, но когда режиссёр хочет убить свой проект, все остальные бессильны. Студентам кинокурсов стоило бы сравнить фильмы Линча и Иствуда как раз для того, чтобы понять, в чём же разница. И в конечном счёте, если у тебя глаза находятся на лице, а не пониже спины, ты понимаешь, в чём проблема Иствуда - акцентирование. В то время, как некоторые моменты стоило бы отдавать на осмысление зрителю, монтажной склейкой Иствуд разжёвывает каждый элемент. Нет, я вовсе не утверждаю, что обратный порядок, принятый в наше время, когда на осмыслению зрителю оставляют ВСЁ, из-за чего действие становится не яснее рисунка шизофренника, лучше, но и демонстрация того, кто и в какой момент выключил магнитофон с музыкой, отвлекает от действия, убивает атмосферу.

Второй неприятный момент - это реакция главного протогониста Джона Келсо, которого играет Джо Кьюсак, и который по замыслу должен изображать автора документальной книги, то есть самого Берендта. Одна реакция, подчёркиваю, что не многообразие, а одна. На весь фильм. Мне всегда казалось, что актёрская игра - это как езда на велосипеде. Один раз научился, а дальше уже не утонешь. Но Кьюсак и Ник Кейдж - это люди, которые меня убеждает, что если прилагать долго усилия, то мастерство всё-таки возможно пропить. В конце 90-х Кьюсак, который поражал яркой игрой в "Дороге на Вэлвилл", ещё не опустился до уровня "Ворона" (ну, в роли спившегося и сумасшедшего Эдгара По Кьюсак там очень на месте, пусть даже по сюжету Эдгар не такой спившийся, как педалирует Кьюсак). Но Иствуд недрогнувшей ковбойской рукой загнал из автоматического молотка один из гвоздей в спину Кьюсаковской карьеры.

Джон Кьюсак: Не понимает, что происходит!

Всё время Кьюсак ходит с выражением "ААААА! Говорящий помидор!", что не могло не натолкнуть меня на размышления о том, что если Алиса в сказке так же бегала от каждой курящей гусеницы, то Кэрролла бы арестовали (нашлось бы за что). Во многом акцентирование и реакция героя Кьюсаака делает из чудаков города фриков. И вместо душной атмосферы городка, где в отличии от северных земель, каждый интересуется жизнью соседа, но так ушёл в пестование своих и чужих причуд, что давно потерял понятие нормы, мы получаем Иствуда, который залезает нам на шею и навязчиво бубнит в уши: "Смотри! Ещё один фрик! Что же ты не смеёшься? Фрики - это смешно! Смейся, сука, у меня Оскар и я не побоюсь пустить его в ход!"

Книга Берендта относится к тем, которые невозможно проспойлерить, так как причудливая вязь разноообразных историй складывается в общее панно чужих трагедий, судеб, каждую из которых человек проносит внутри себя лишь для того, чтобы его осколок стал лишь частью общего витража южной готики. В то же время фильм Иствуда, который длится два с половиной часа, вызывает ощущение чересчур короткого, который не даёт раскрыться ни одному персонажу, включая главных. При этом минимум сцен подошёл бы для сорокаминутной короткометражки. Но каждая сцена растянута, что не могут скрыть ни оператор, ни композитор, от чего фильм воспринимается крайне тяжело, не давая пищи уму, разве что радуя сердце приятными композициями. Вы знаете, как должен выглядеть двухполовиночасовой клип? Теперь знаете.

Но что там с основной линией, на которую сюжет книги нанизан, как шашлык на шампур, и фактически единственный источник событий для фильма? У Джима Уильямса, вполне реального человека, не осталось родственников, чтобы подать на голливудчиков в суд, хотя у меня чешутся руки сделать это за него. Он единственный человек, который четырежды предстал перед судом за одно и то же преступление - убийство любовника. Улики подделывались, присяжные были предубеждены и процесс длился десять лет. В фильме же, само собой, всё сжато до одного процесса и гг должен в божественном стиле повылезать из машины, чтобы обнаружить Главную Улику. Но когда он её обнаружит тут-то... Ладно, об этом позже.

Почему городок Саванна стал расправляться с одним из самых знатных своих граждан? За то, что он был гомосексуалистом - отвечает фильм. И, как и всё, что связано с этим фильмом, это одновременно слишком прямо, слишком просто и абсолютно не верно. Берендт прекрасно ведёт линию повествования, создавая образ городка и всех скелетов, которые пыльно стучатся в шкафах. Гоммосексуальность - это совсем не тот грех, за который карают Уильямса (и именно в этом смысл фразы о том, что "сволочь Уильямс застрелил самую красивую задницу в Саванне" - фразы, повисшей в фильме без опоры, как и все фразы из книги). Уильямса наказывают за то, что он не "свой". Его грех не покрывают, его убийство не списывают на "естественные причины", как это делается с убийствами в высшем обществе городка. В южных страстях он посмел быть прохладным ветерком иной "нормы", а потому его надо выдавить и забыть о его существовании.

В реалиях фильма надо перейти ко второму отвратительному актёру. К Кевину Спейси. В отличии от Кьюсака Спейси всегда держался своего более, чем среднего уровня, пусть после претенциозной "Красоты по-американски" ему начало везти с ролями и зрителями, которые влюблённость в персонажа переносили на актёра. Не сказать, что Спейси не справился бы с ролью, худо-бедно он бы её протащил - без блеска, но и без проблем. В итоговой реальности же в сцене вечеринки за Спейси становится стыдно. Он ужасающе натужен. Когда он подходит к группкам гостей, ждёшь их сурового взгляда на ненатурально оживлённого паяца. И по тому, насколько натужен такой блестящий актёр, как Джуд Лоу (хотя ему единственному удаётся слегка прятать искусственность), понимаешь, что беда тут далеко не в плохой игре Спейси. Его изначально заставили играть механическую куклу, что, пережив сексуальное совокупление с далеко не громадными актёрскими данными, выдало на гора нечто совсем вырвиглазное.

И самое время поговорить о самом Иствуде. Не найти хуже режиссёра для экранизации этой книги. Когда книга высмеивает нравы южных городков, Иствуд преклоняется перед косностью, оставшейся с рабовладельческого строя. Он простой мальчишка из рабочей семьи со смазливым лицом и достаточно большим талантом к лицедейству. В его голове так и остался образ "богачей" - высокомерных небожителей, плюющих свысока на низы. И пусть он сам, благодаря ролям, стал одним из тех богачей, он не перестаёт ощущать преклонение перед самодовольством и спесью обитателей Олимпа. Когда в книге вся сюжетная арка Уильямса посвящена тому, как легко и непринуждённо он умел общаться, а то, как он умел принять у себя дома Джекки Онасис стало легендой городка, Иствуд заставляет Спейси строить из себя звезду. Что, само собой, выглядит ужасающе, так как зарвавшегося парвеню с ЧСВ не по чину все эти южные аристократы урыли бы большими южными лопатами в первую же его неделю пребывания в городке.

И в чём же проблема Дэнни Хэнсфорда (по фильму Билли Хэнсон, которого играет Джуд Лоу)? По фильму - ни в чём. Он просто есть. Он просто тупой п...к, который устраивает страшные скандалы своему папику. А чтобы добавить драмы в качестве вишенки на торте, он устраивает ревнивые скандалы. Хотя и показано, что у Уильмса и Билли нулевые отношения по чувствам, всё дело в деньгах. Это настолько не цельный, настолько киношно-голливудский образ, что аж тошно.

Разумеется, нам приходится конструировать облик реального Дэнни по книге Берендта, но по крайней мере мы получаем достаточно ясную и цельную картину. Потому что убитый Дэнни Хэнсфорд и есть Клинт Иствуд, что и делает последнего отвратительной кандидатурой на роль режиссёра. Потому что в Дэнни есть то же, что и в Иствуде - глубокий комплекс бедного мальчишки, глядящего на шикарный особняк, и испытывающего вместе с преклонением чувство классовой ненависти. Разве что Дэнни реально был отбитый на голову, из-за чего предпочитал все свои психологические проблемы решать вспышками насилия. Потому в каждом чудаковатом жителе Саванны Иствуд видит не давнюю трагедию, а повод для туповатой шутки, которая состоит из одного слова: "Смотри-ка!". Дэнни так же припрыгивал бы вокруг: "Ты посмотри, посмотри на придурка! А я не придурок, нет-нет!"

И трагедия Дэнни отлично развёрнута в книге. Он сознаёт, что он никто. В то же время, как Джим Уильямс больше, чем простой подражатель королей и вельмож со старинных портретов. Он впитал благородство и лёгкость от антикварных вещиц, которыми торгует. Он в чём-то даже лучше, чем саваннские аристократы, потому что в тот момент, когда им приходится соблюдать правила, Уильямсу удаётся назначать новые. Шикарнейший момент в книге, когда Дэнни приводит случайную подружку в дом Уильямса, выдавая особняк за свой собственный. И хотя, как и все жители Саванны, Коринна знает, чей это дом, она подыгрывает "ходячему куску секса", чтобы заняться с ним любовью на роскошной кровати, давая любовнику доказать свою независимость. А после приходит Уильямс, который проводит Коринне экскурсию по дому, что вызывает приступ ярости Дэнни.

Книга отлично доказывает, что вопрос, когда Дэнни принялся бы стрелять в Уильямса, был всего лишь вопросом времени. Это была глубокая зависть к тому, кем самому Дэнни из-за психологических проблем, вбитых матерью, было бы никогда не стать. Уильямс мог общаться со знатью, мог отказать Джекки Онасис продать дом. А Дэнни оставался жалким нариком, за которого отказывалась выходить замуж его девушка. И получалось так, что хотя это Дэнни в постели платил своей и красотой и молодостью, но на самом деле это Джим нисходил до любовника, который больше всего боялся быть похороненным под маленькой могильной плитой, доказывающей, что погребённая личность так ничего и не добилась в жизни.

Слишком глубокая и драматичная мысль, чтобы её смог понять Иствуд, который с какого-то дуба притащил в фильм ещё и любовную линию для главного персонажа (в роли романтического интереса героя - дочь Иствуда. Папка понимает, что дочка в актёрскую игру никак, но папка роль дочке сделает!). И вот любовная линия роняет фильм куда-то, где даже не водятся дикие плинтусы. Это такой майинэз с сахаром, дополнение, чтобы зритель стал смотреть. Любым способом. Тут фрики, тут судебный процесс, сейчас ещё фиганём любовью и капелькой саспенса с обнаружением улики. Причём монтаж продолжает вызывать непрекращающийся фейспалм. Когда трансвестит обещает гг придти в суд, если гг проведёт с ним ночь, они пререкаясь выходят из зала, а потом трансгендер уже сразу в суде, то получается.... что? Так гг с ним переспал? У гг же гетероинтрижка с дочерью Иствуда, алё! Что я смотрю? Какой ковбойской частью тела думает Клинт?

Но раз уж дошли до трансгендера, то нельзя не упомянуть про единственный элемент, вернее, про единственного человека, ради которого стоило бы затевать весь фильм. Это леди Шабли. "И мисс Бурпл в роли мисс Бурпл". В смысле, Иствуд взял двух реальных человек в свой фильм. Адвокат Уильямса играет судью, а леди Шабли - саму себя. Ясно, что женщине за сорок, потому некоторые сцены смотрятся странно (они были написаны, когда Шабли было слегка за двадцать), но природный артистизм помогает ей нагло красть каждую сцену. И можно было радоваться... Если бы не Иствуд. Какой особенностью будет обладать рабочий мальчишка из южных штатов? Расизм.

Темнокожая Шабли была в книге выразителем "закрытой" части Саванны. Чёрно-белые романы, пусть даже Саванна была самым десегрегированным городом, всё равно были запрещены для людей "из общества". А трансексуальность, которая не пряталась за захлопнутыми дверями, была грехом, за который можно было убить и получить обвинение всего лишь в "оскорблении действием".

Свободы Иствуда хватило на то, чтобы Шабли оставить. Всего остального - на то, чтобы вычеркнуть любой намёк на либеральные ценности. Абсолютно непонятная сцена в фильме - эта сцена с балом темнокожих дебютанток. Выкинь и ничего не потеряешь. Ну, разве что кроме потрясающего покачивания ягодиц Шабли под танец "Яриба". Ещё немного майинэзика в блюдо от Иствуда. Все любят майонез, ешьте майонез!

На самом же деле в книге у сцены совсем иная роль:

Чёрные пытаются копировать белых. Включая и их спесь и расизм. Светлокожие черные сидят там на передних скамьях, а те, что потемнее, – на задних. Это правда, мой сладкий. Раньше так было в автобусах. Видишь ли, когда дело касается предрассудков, то черные ни в чем не уступают белым, поверь мне. Все это, конечно, ерунда, но, когда я вижу, как черные начинают подражать белым, во мне просыпается злой ниггер.

В книге выходка Шабли - это фактически плевок в лице ханжеской морали, где чёрные сами копируют сегрегированный бал, да ещё и гордятся тем, что у них всё "как у белых". А в фильме Иствуд поменял местами реплики. В фильме: "Они чёрные? Значит они безобразные уродины". И реальная фраза: "Они чёрные и их никогда не арестовывали за предосудительное поведение? Значит они безобразные уродины". Очевидна, надеюсь, разница. В то время, как гг книги не может объяснить Шабли, так чем же выхолощенные девственницы, вернее, разбитные девицы, строящие из себя монашек, лучше трансвестита, Иствуд устами героя Кьюсака и доказывает: да, трапы намного хуже "обычных" людей.

Фильм про "общие права для всех" на удивление гомофобен. Уильямс сам зазывает к себе Джо Келсо и смотрит свои тяжёлым взглядом "наполовину сутенёр-наполовину стриптизёр". Берегите свои филейные части, журналюги, богатые п...ки так и поступают: зазывают к себе первых попавшихся писателей.

В принципе, время поговорить о финале (если вы дева со слабой нервной системой, не переносящая спойлеров, дальше не читайте, если гендер у вас иной, но нервы всё равно не железные, поступайте так же). И вот тут последний пузырь ушедшего на дно фильма ("Не поминай лихом, храни сапфир!"). Оказывается, Билли Хансон не стрелял в Уильямса! Потому, что когда выстрелил, у него заел пистолет. А Уильямс взял и пристрелил любовника с пистолетом. Скотина! Кьюсак на время выходит из образа "О! Я умею дышать! Какая неожиданность!" и посылают герою Спейси весь спектр взглядов "Да как ты мог! Я сгораю стыда от тебя!". Зрители должны быть потрясены вотэтоповоротом (каждый год нарождаются новые зрители, которые не в курсе про последние обязательные откровения судебных драм). Я же, обхватив колени руками, раскачиваюсь и повторяю: "Клинт твою Иствуд, что я в конце концов смотрю?"

Даже по нашим более чем несовершенным законам, если ты убиваешь того, кто по чистой случайности не успел тебя убить, ты невиновен. Другой вопрос, что это будет сложно доказать. В Америке вопрос самозащиты упрощён и если бы Уильямса не подвергали публичной порке за то, что о его пороках стало известно (занимайся чем хочешь, но тихо!), а также не попади он в руки врагов, он бы так же был оправдан. Его не обвиняли в превышении пределов необходимой обороны, его пытались обвинить в предумышленном убийстве, для которого у него не было мотивов и чему противоречила сама беспутная жизнь Хэнсфорда. Финальное откровение же ниочём. Человек пытался пристрелить другого, но не успел и был убит первым. Не стоит и одного обвиняющего взгляда Кьюсака (ну, разве что ещё короткой пулемётной серии изумлённо-офигивающих).

Иствуд относится к режиссёрам развлекательным. Он порциями выкидывает то, что публика любит. Иногда, тем более, если повезёт со сценаристом, ему удаётся сделать правильную сентиментальную историю. Иногда он бывает погребён под тем, что сам понятия не имеет, что хочет сказать, а сквозь щели торчат ошмётки собственных не самых популярных в современном мире убеждений. Но истории о городке Саванна у него не получилось. Это просто набор нелогичных сцен. А Саванна осталась всё той же, лишь сменив платье, как южная красавица на длинном балу в её честь.

Южные штаты вызывают у янки трепет. Следование традициям, правилам и нормам, ломка людей под эти правила - всё это и ужасает, и вызывает восхищение, как слишком узкий корсет, не дающий дышать, или вериги, впивающиеся в плоть под одеждой. Некий кодекс, ненужный, но боготворимый. И потому недаром южную готику надо не понять, её надо почувствовать. Она вызывает горький ужас пополам с восхищением, как рассказ о последнем солдате, который и много лет после окончания войны не в состоянии покинуть поля боя.

В разгаре званого ужина, в обеденный зал вошел дворецкий и доложил, что дом горит, огонь охватил крышу и уже ничего нельзя сделать. Хозяин дома спокойно встал, постучал ножом о стенку бокала, требуя тишины, и предложил гостям взять с собой тарелки и выйти в сад. Лакеи вынесли стулья и стол, и обед продолжался, освещенный бушующим пламенем. Хозяин вел себя поистине героически. Он все время развлекал гостей забавными историями, пока огонь пожирал его жилище. Гости в ответ поднимали бокалы за хозяина, его дом и великолепную кухню. Когда все тосты были произнесены, джентльмен разбил свой хрустальный бокал о ствол старого дуба. Его примеру последовали и гости. Говорят, что если тихой ночью прислушаться, то здесь можно услышать мелодичный звон бокалов и веселый смех. Мне нравится думать о том, что это место – место Вечного Празднества. Нет лучшего места в Саванне для вечного упокоения – вечный сон в сопровождении непрекращающегося бала.

Нехудожественный роман

Книга как раз для отпуска - лежишь в шезлонге, попиваешь холодный кофе, рядом плещется океан, а ты мыслями на жарком американском Юге, в Саванне сорокалетней давности, со всеми ее эксцентричными и одновременно консервативными жителями. В настроение зашло идеально: тут и неспешный язык, и мягкий юмор, и детективная интрига, и целый парад неповторимых характеров, к которым автор, чувствуется, прикипел душой, тем более что это true crime и true story, но поскольку читается эта работа как роман, на западе к ней прочно приклеился тег "non-fiction novel".

Рассказчик, он же автор, попадает в Саванну случайно: заметив, что блюдо в хорошем ньюйоркском ресторане стоит столько же, сколько билет на самолет внутренним рейсом, он решает перестать чревоугодничать и посмотреть страну, параллельно пописывая путевые заметки в газету. Саванна, этот тупик всех дорог у моря, сразу же очаровывает его своей неспешностью, а также городскими легендами и дружелюбием жителей. Он решает временно поселиться в городе и понаблюдать за этими преинтереснейшими экспонатами рода людского, которые - он сразу понял - станут чудной фактурой для книги. И не прогадал!

Центральное место в книге занимает загадочное убийство юного Дэнни Хэнсфорда, парня, о котором давно идет дурная молва, мол, школу бросил, из семьи выгнали, наркоман, психбольной, да вдобавок голубой. Для респектабельной Саванны как бельмо на глазу. Однако парня пригревает один из городских богачей, коллекционер антиквариата Джим Уильямс, и соседи до поры до времени закрывают глаза на его выходки, тем более что сам мистер Уильямс тоже тот еще затейник. Например, однажды, во время очередных киносъемок в историческом центре он, не желая, чтобы его особняк попадал в кадр, вывесил в окно огромный нацистский флаг. Когда майской ночью Дэнни оказывается убит, а Джим утверждает, что застрелил его, защищаясь, начинается судебный процесс, который в итоге будет повторяться четырежды на протяжении десяти лет, то превращаясь в театр абсурда, то окутываясь мистикой, то скатываясь в сплетни и слухи.

Но процесс, хоть и является связующим звеном и ядерным элементом, занимает в книге не так много места. Все больше зарисовки из жизни людей, остроумные замечания, по которым можно проникаться духом Юга и вообще понимать этих американских консерваторов, ход их мышления. А какой тут шикарный юрист-аферист Джо Одом! Некоторые цитаты зачитывала вслух, и мы все вчетвером дружно хохотали. Атмосфера просто блеск!

Несколько цитат из тех, что зачитывала:

Патрик был собакой мистера Бьюхена. Он приучил своего пса пить виски, а я выгуливал его и был при нем барменом. Мистер Бьюхен распорядился, чтобы после его смерти мне выплачивали по десять долларов в неделю за прогулки с Патриком. Мистер Бьюхен включил этот пункт в свое завещание. Пришлось мне выгуливать Патрика и покупать ему виски. Потом Патрик сдох, и я пошел к судье Лоуренсу, душеприказчику мистера Бьюхена. Я сказал: «Судья, вы можете больше не платить мне десять долларов, потому что пес сдох». Тогда судья Лоуренс спросил: «Что ты такое говоришь, Гловер? Что значит сдох? Я же вижу пса – вот он на ковре». Я оглянулся, но собаки, конечно, не было. Но я подумал минуту и сказал: «О, мне кажется, что я тоже вижу его, судья». Тогда судья сказал: «Вот и хорошо. Ты будешь и дальше с ним гулять, а мы будем и дальше тебе платить». Собаки нет уже двадцать лет, а я все еще выгуливаю ее.

Добившиеся успеха черные мужчины женятся только на девушках со светлым оттенком кожи. Это придает таким мужчинам высокий статус. Черный может быть прекрасным человеком, но лучше всего быть белым, если хочешь чего-нибудь добиться в этой жизни. Ты сам еще этого не понял? Я не имею ничего против светлых негров, это не их вина, что они светлые, но именно цвет заставляет их держаться вместе. Ты можешь увидеть их в Епископальной церкви святого Матфея на Уэст-Брод-стрит. Это великосветская черная церковь в Саванне. У входа там есть гребень, и люди говорят, что, если ты проведешь им по волосам и не сломаешь ни одного зубчика, тебя пустят в храм, но только в этом случае. Светлокожие черные сидят там на передних скамьях, а те, что потемнее, – на задних. Это правда, мой сладкий. Раньше так было в автобусах. Видишь ли, когда дело касается предрассудков, то черные ни в чем не уступают белым, поверь мне. Все это, конечно, ерунда, но, когда я вижу, как черные начинают подражать белым, во мне просыпается злой ниггер.

– Когда вы решили покончить с гомосексуализмом?
– Знаете, я пытался покончить с этим на протяжении последних трех или четырех лет. Последний эпизод был три недели назад, но я его едва помню, а до этого был эпизод за полтора месяца до последнего. Сейчас я на правильном пути, и я никогда больше не сверну на кривую дорожку, потому что это дурно, даже в Библии написано, что это дурно. И теперь я буду говорить всем гомосексуалистам, чтобы они бросили это дело, потому что в конце концов они истреплются и никому не будут нужны. Мне повезло, я еще молодой человек и порвал с этим.

Я бросал пить всего несколько раз в жизни, да и то ненадолго. Доказательством этому служит мой фрак. Видите эту маленькую дырочку? – Крэм показал небольшое отверстие возле нагрудного кармана. – Однажды, много лет назад, я бросил пить и запер все бутылки в шкаф. На следующий день я решил, что слишком долго веду трезвый образ жизни, и захотел выпить, но мне лень было искать ключ, и я отстрелил замок. Пуля прошила все костюмы, которые висели в шкафу.

Эту книгу я начала читать совершенно спонтанно - просто поняла, что она слишком уж долго "живёт" на моей электронной книге, и пора бы уже с ней познакомиться.

Здесь речь идёт о судебном процессе в Саванне, который проходил в реальности над состоятельным мужчиной Джимом Уильямсом, занимающимся продажей антиквариата, который обвинялся в убийстве своего помощника, 21-летнего паренька Дэнни Хэнсфорда. Процесс этот был долгим, затянулся он на много лет, и адвокаты Уильямса несколько раз подавали апелляцию.

Повествование ведётся от лица Нью-Йоркского журналиста, переехавшего в Саванну и проникшегося атмосферой этого маленького городка и его жителями.

Честно, эта часть книги понравилась мне больше всего, я, как и автор, была очарована Саванной - тихим, застывшим во времени, отрезанным от большого мира городом. А жители в нём совершенно экстраординарные личности, и с каждым автор нас знакомит поочерёдно.

Читала я с огромным удовольствием, скажу больше - растягивала чтение, как могла, но, увы, любая книга имеет свойство заканчиваться, а значит пора мне приступать к поиску следующей.

Снаружи мило, а внутри гнило

Обман...обман...кругом обман)))
Ну что поделаешь, с удивительным постоянством теги обманывают меня...
Не подозревая что такое в себе таит книга, была зачарована самым началом истории об известнейшие городе американского Юга - о Саванне.
С самых первых же строк вспомнился мне небольшой рассказ Джеральда Даррелла "Краски знойного юга" о его лекционной поездке, о количестве выпитого, о совершенно особом отношении к людям другого оттенка кожи, о мистере Рочестере с его саблей и криками "Атланта горит!". В общем, вот оно - узнавание.
Здесь такое же сборище чудаков, которые временами воспринимаются практически сумасшедшими, но все относятся к этому спокойно, с пониманием. И вслед за автором сам начинаешь думать:" Ну странноваты слегка...но это же Юг, детка." Вот она перед вами , та самая Саванна, с её двадцать одной площадью, отличным видом и скамьей-гробницей, со звуками джаза и не заканчивающейся вечеринкой, с постоянным термосом мартини и Леди Шабли, которой было чуть через край, но терпимо.
На каждой странице настоящее столпотворение героев и каждый из них пляшет, поёт...живёт своей настоящей жизнью, без всякого подвоха и натяга. Такого я не встречала уже очень давно! Пожалуй, только Жоржи Амаду в своё время мог меня убедить в реальности своих донов.
А вот детектива там чуть, ведь труп - это не повод, так сказать.
Джим Уильямсон - эксцентричный торговец антиквариатом, реставратор и все-таки чужак. Совершенно реальная личность, которую судили четыре раза за за одно и тоже убийство, за убийство своего любовника Дэнни Хэнсворда. И, учитывая то что Дэнни был редкостным слизняком и "самой красивой задницей" , плюс ему просто не повезло выстрелить первым, Джима распинали по всем правилам высшего общества. Совсем не за то , что он был геем, или убийцей, или даже неприлично богатым человеком, на приёмы к которому стремились попасть, вовсе нет - его судили за то, что он был чужаком, и не смог скрыть свои "грешки". Кто бы сомневался...я так нет.

Однозначно не советую эту книгу к прочтению, по всем вышеперечисленным причинам. Если вы прочтете "Полдень..." пусть это будет только ваш выбор. Все достоинства и недостатки книги настоящие перевертыши, ничего не поделаешь - один с удовольствием посетит клуб трансвеститов; другой попутешествует из одного бара в другой с Эммой Келли "Леди шести тысяч песен", слушая джаз; третий с интересом проследит за Гловером, прогуливающим собачку; а четвертый решит что ни город , ни его жители вообще ему никчему...

Книжное государство, в команде "Стройотряд КЛУЭДО" - с Олей Penelopa2 и Юлей Uchilka .

Я помню, хотя была ребенком, как на Саванну совершил крестовый поход преподобный Билл Сандей со своими проповедями - решил возродить добродетель в Саванне. Он расположился в Форсайт-парке, где каждый мог его послушать. Мистер Сандей поднимался на возвышение и громким голосом объявлял, что Саванна - самый испорченный и грешный город на земле. По всеобщему мнению горожан, это было просто замечательно!

"Полночь в саду добра и зла" это прежде всего книга о городе, прекрасная зарисовка сонной саваннской богемы и черных нео-гетто. История прекрасна в своей простоте и может похвастаться всем, что только придет на ум читателю: абсурдные реальные истории, черная гордость, трансвеститы, гомосексуалисты, убийство и даже вуду. Невероятные нарушения общественного спокойствия в городе, где идеальная репутация значит практически все. В конце книги Берендт упоминает, что Саванна лидирует по убийствам, и вспоминается фраза про тихий омут.

С самого начала роман несколько не соответствует заявленному описанию и кино-экранизации, если уж на то пошло. Мне сразу подумалось, что-то полтысячи страниц многовато для одного убийства. Оказывается, что большую часть книги составляет не судебные разбирательства и драма с этим связанная, а истории, рассказы жителей Саванны, никак с основной линией повествования не связанные. Они великолепны. Например, история про изящного черного человека, с которым жители разговаривают про несуществующую собаку. Его спрашивают "вы ещё выгуливаете собаку?", а он отвечает "да, все ещё". Или другая, про человека, который красит одно веко тенями и работает в магазине б/у электроники. Или про дом, откуда все время доносится звуки рояля и смех. Или про черного трансвестита. Неужели не интригует?
Все они, эти детали, эти истории, очаровывают и затягивают, создают атмосферу южноамериканского шарма. Очень сложно оторваться от такого чтения, ведь это словно смотреть в окно и видеть вместо унылого серого пейзажа залитые солнцем мощеные улицы почти сказочного города, на которых разыгрываются маленькие трагедии, придуманные не пойми кем.

Что касается основной сюжетной линии - таинственного убийства молодого Дэнни, то все это интересно по другому поводу. Ладно, не такого уж и таинственного, из мистического здесь только название и мадам, практикующая вуду. Это о столкновении характеров и эмоциях, скрытых за маской показного дружелюбия и гостеприимности. Гостеприимность вообще особый пунктик саваннцев. Они используют вечеринки и праздничные банкеты как оружие, приглашают своих друзей и врагов, заключают тайные альянсы, обсуждают и осуждают, но знаете, в сущности они ничего не могут сделать.
Каждый год, борясь друг с другом за место у праздничного стола Уильямса, его соседи даже не подозревали, что твориться в его жизни. За фальшивым блеском настоящих бриллиантов скрывалась подлинная ненависть и каждодневная трагедия Дэнни и Уильямса, которые не могут быть честными ни с кем. Даже с собой. Горькая ирония заключается в том, что после смерти всех действующих лиц этой драмы никто не вспомнит об этом инциденте. Ни на одной экскурсии туристы ничего не услышат о смерти, любви и одиночестве в этих стенах. Все почему? Любая личность стремиться к катарсису, а у этой истории нет не то чтобы выраженного хэппи-энда, а даже какого-либо конца. Об этом неприятно слышать, это непонятно, об этом лучше забыть, а то создается неприятное ощущение, будто ты лезешь в чужой шкаф, а оттуда на тебя вываливается скелет и больно ударяет тебя по башке. Фу, как неудобно. Как приличные люди, мы должны сделать вид, что ничего не произошло.

Один из персонажей Джо Одом говорит автору, что мол в этой истории должен быть хоть один хороший парень и скорее всего это он, Джо, и будет, но он ошибается. Самый хорошим парнем в этой истории так и остается автор. Приезжий, не имеющий привязанностей и добродушно настроенный и к неграм и к миллионерам журналист. От него не исходит никакой инициативы, он ничего не портит и всегда оказывается в нужном месте - тихо, ненавязчиво. На мой взгляд, это идеальный тип рассказчика.

Если ты хороший парень,
Никому не помогаешь,
Не беда.
Ведь ты ни в чем не виноват,
И никому ты не мешаешь
Никогда.
И ты не нужен никому,
И потому приятен всем.
Хороший парень, и больше ничего.
© воскресенье

В том, что у этой книги так мало читателей, я подозреваю чей-то злой умысел. Потому что ничем более рациональным отсутствие интереса к такой феерической книге я объяснить не могу. Возможно, это дьявола козня. Или чей-то сглаз. Короче говоря, ничего не должно отвадить от чтения этого замечательного романа. Тем более он так напоминает "Великого Гэтсби" и "Крупную рыбу".

Собирая в кучку свои мысли об этом романе, первое, что приходит в голову - фарс и балаган.

Очень живо, ярко и с любовью нам рассказывают о городке Саванна, есть такой в штате Джорджия, город небывало кичащийся своей историей и своеобразием. И через все это своеобразие прорывается призыв - посмотрите, какие мы нестандартные, посмотрите, какие мы неповторимые, мы ни на какой другой город не похожи, мы не такие как все остальные! Это только у нас вот уже двадцать лет водят на поводке несуществующую собачку, у нас в центре целая двадцать одна площадь, это у нас живет "леди шесть тысяч песен", у нас за опоздание на коктейль в вашу шикарную машину пульнут из винтовки, чтобы не опаздывали и наша Леди Шабли не такая, как другие стриптизерши-трансвеститы... Город полон фриков и эксцентриков и он гордится ими. И вот это-то и чересчур, самомнение, самолюбование, показная аристократическая спесь зашкаливают. И если сначала читать об этом забавно и весело, то скоро повторяемость приемов начинает надоедать, а затем и раздражать. Полкниги посвящено яркому событию - один малоприятный тип застрелил другого малоприятного типа. Оба они хороши, но наш герой успел раньше. И вот начинается очередной саваннский фарс, именуемый судом. Четыре раза сходятся на светское мероприятие жители города, четыре процесса, четыре попытки разбирательств, при каких именно условиях была застрелен знаменитый в Саванне "ходячий кусок секса", при этом как обычно истина никого не волнует, ибо не ради же установления истины мы все сюда явились!

В общем, сократи автор роман вполовину, остановись вовремя - остался бы яркий образ города, "не такого, как все". Но то ли необходимость нагнать листаж, то ли желание остаться в памяти привели к длинному и унылому произведению, конец дочитывала буквально по диагонали...

Какой детектив, какой триллер, вы чего? Убийство ещё не делает книгу триллером. К тому же ни убитого, ни убийцу даже главными героями не назовёшь - главный герой тут Саванна, город, в смысле. Дома и улицы, и жители, конечно. Множество чудаков, безобидных и не очень, и даже вовсе опасных (аж до убийства дошло), но от того не менее обаятельных. Правда, про некоторых было многовато, на мой вкус (конкретно про Шабли, и не потому, что трансвестит, а потому, что тупой комедией отдаёт). Сюжета в полном смысле слова в книге нет, она складывается из рассказов о жителях Саванны, и только история Уильямса даёт какую-то линию - всё-таки четыре раза судили за одно убийство, дело было долгое...
Южная готика - с этим я скорее склонна согласиться, хотя точно не знаю, что это такое. Во всяком случае, американский Юг налицо. Но на Фолкнера или Фланнери О'Коннор ни капли не похоже, если что - намного проще написано.
И не знаю, насколько книга основана на реальных событиях, что автор добавил или приукрасил, да мне и неинтересно. Всё равно это роман, а не нон-фикшн, даже не беллетризованная биография (хоть города, хоть любого персонажа на выбор). Я имею в виду, что портрет Саванны автору удался, и жители её ожили, а значит, в подпорках "это было на самом деле" не нуждаются. Верю, что именно такой Саванна и была когда-то.

Южная готика...

Не могу удержаться от рецензии, так как у этой книги все еще слишком мало читателей, а ведь книга - просто замечательная.

"Полночь в саду добра и зла" написана на основании реальных событий, а именно - убийства, произошедшего в доме торговца антиквариатом Джима Уилсона в Саванне, Джорджия, в 1981 году.
Джима Уилсона обвинили в убийстве, и он стал единственным человеком за всю историю Джорджии, которого судили четыре (!) раза за одно и то же преступление.

Детективная интрига, конечно, является основой книги, на которую автор нанизывает городские легенды, мистические истории и забавные случаи из жизни жителей Саванны. И эти жители, их стиль жизни, их южная dolce vita мне ужасно нравятся.

Саваннцы всегда готовы выпить мартини из серебряных стаканчиков, сидя на скамейке на кладбище Бонавентура, откуда открывается прекрасный вид.

“Мы не похожи на всю остальную Джорджию. Знаете, у нас говорят: когда человек приезжает в Атланту, его первым делом спрашивают: чем ты занимаешься? В Мейконе вас спросят: в какую церковь вы ходите? В Огасте поинтересуются девичьей фамилией вашей бабушки, но у нас в Саванне вас первым делом спросят: что вы хотите выпить?”

Саваннцы всегда рады устроить или посетить прием, бал дебютанток, или на крайний случай просто вечеринку, и немедленно продолжат обедать и произносить тосты в саду, если в доме вдруг начнется пожар, а еще у них прекрасное чувство юмора:

“Мистер Сандей поднимался на возвышение и громким голосом объявлял, что Саванна – самый испорченный и грешный город на Земле. По всеобщему мнению горожан, это было просто замечательно!”

Персонажи книги все прекрасны в своей настоящести - у меня не возникло ни малейшего сомнения, что они реальны - человек, который выгуливал собаку, человек, который мог отравить всю Саванну, негритянка, практикующая вуду, и многие другие.

Отдельно радуют описания Саванны, настолько реальные, что после прочтения уже, кажется, можно гулять по Саванне с закрытыми глазами без путеводителя. Удивительные поэтические описания площадей, исторического центра сменяются готическими рассказами о кладбищах (надо же где-то колдовскими обрядами заниматься).

Вот, например, кладбище Бонавентура, о котором я уже упоминала:

А вот тот самый дом, где произошло преступление (до этого Жаклин Онассис хотела купить его со всем содержимым, исключая хозяина)

В общем, я могу тут долго рассказывать, как мне понравилась эта книга, так что наслаждайтесь книгой, смотрите фильм (который, по моему мнению хуже книги, несмотря на великолепных Кевина Спейси и Джуда Лоу в главных ролях), а мне теперь ужасно хочется в Саванну, чтобы увидеть все своими глазами...

Неспешный панегирик городу Саванне, словно застывшему во времени и живущему по своим правилам. Поначалу случайно или по воле судьбы попавший сюда герой-нью-йоркский писатель – очарован этим зеленым городком с его 21 площадью и странными чудаковатыми жителями с чудаковатыми принципами и образом жизни. Но постепенно флер слегка слетает и связано это с убийством. Это, разумеется, никакой не детектив, однако же тут ясно видно, что в Саванне все чинно и благородно, но достигается это нелегко. Тут все принято заметать под ковер, все про всех знают, сплетничают и передают из поколения в поколение информацию про грешки и прочее, но не простят, если не будет соблюдено внешнее благополучие и пристойность. Даже если речь идет об убийстве и его обстоятельствах.
Но все это не так и важно. Ведь главный герой тут – город и он оживает под пером автора. Если кто и стоит любви и внимания, то это Саванна.

Полчаса до полуночи - для сотворения добра, полчаса после полуночи - для сотворения зла

«Полночь в саду добра и зла» - это немного ироничная, немного мистичная, немного драматичная история, изданная в 1994 году.
Главная героиня книги - это Саванна, прекрасная и незабываемая. Она сконцентировала и развила в себе уникальный характер, свойственный только ей самой. Никаких новшеств извне она не принимает. Как сказала одна жительница этого города:

Мы не хотим перемен, а хотим оставаться такими, какие мы есть!

Книга разделена на две примерно равные между собой части: первая часть посвящена знакомству с городом и её жителями; вторая часть описывает убийство молодого человека в возрасте 21 года в доме Джима Уильямса, торговца антиквариатом, и дальнейшее расследование данного преступления.
В первой части автор так здорово проводит экскурс в мир Саванны: знакомит с такими колоритными личностями, что не возникает мысли "Где-то я уже это видела..." Все описанные второстепенные герои воспринимаются, как реально существовавшие или ещё существующие. События, описанные в книге, происходят между 1981 и 1989 годом. Поэтому есть вероятность, что прототипы второстепенных героев всё ещё живы, хотя и нет информации, что автор "рисовал портрет с натуры".
Вторая часть посвящена судебным разбирательствам по делу убийства Дэнни Хэнсворда в доме Джима Ульямса (дом имеет название дом Мерсера по имени его первого владельца). Главный подозреваемый - сам хозяин, который в свою очередь не отрицает, что совершил убийство, но настаивает, что оно было сделано в целях самозащиты. Суд будет проходить четырежды. За этот срок Джим уже успеет отсидеть 8 лет.
Вторая часть основана на реальных событиях. Причём довольно таки трудно было найти информацию об этих самых "реальных событиях", кроме как в аннотации к книге, рецензиях на саму книгу и на фильм, снятый Клинтом Иствудом.
Но мне всё-таки удалось откопать небольшой репортаж на youtube-канале "Голос Америки", в котором хозяйка дома Мерсера на 2008 год рассказывает о своём доме.
Труд Берендта не только прославил само преступление, но и благодаря обложке первого издания, "улучшила положение" скульптуры"Bird Girl". Раньше статуя стояла на могиле. После прихода популярности (читай "после издания книги «Полночь в саду добра и зла»") её переместили в музей, потому что кладбище уже не могло вмещать такой наплыв ценителей искусства.

Сама история ещё до выхода в свет книги будоражила умы жителей города. После её издания интерес возрос уже за пределами Саванны. Ну а после фильма популярность стала настолько огромной, что из-за постоянного внимания камер туристов к дому Мерсера его пришлось открыть для посещения. У дома даже появился сайт, где можно купить билет и даже приобрести сувенир. Как написала газета Нью-Йорк таймс: "«Полночь в саду добра и зла», возможно, станет первой книгой о реальном преступлении, из-за которой читатель захочет позвонить турагенту и забронировать гостиницу на выходные около места преступления".