Рецензии на книгу «Исповедь маски» Юкио Мисима

"Я попросту не хотел быть собой"

"Если мимо на большой скорости проносился автомобиль, я мысленно кричал вслед: "Почему ты меня не сбил?!"

Если хотите основательно погрузиться в бездну отчаяния, атмосферу безысходности, недовольства собой и увлечься темой смерти, то лучшей книги, чем знаменитый автобиографический роман Юкио Мисима "Исповедь маски" и не сыщешь. Горькое, безнадежное, страшное произведение. Оказывается, если верить книге, бывает насилие не только над другими, не менее жестоким может быть насилие и над собой, своей натурой и истинными желаниями.

Провокационный во многом роман Мисима приоткрывает нам оборотную сторону японской сдержанности: вулкан страстей под маской добродетели. Зачем нарушать спокойствие общества, родных, друзей, если под маской можно скрыть и испепеляющую изнутри страсть, и необузданные потребности, и непохожесть на других...Только маска - очень ненадежная конструкция...

И опять традиционная тема в японских книгах - о красоте страданий (в том смысле, что люди с достоинством переносят выпавшие на их долю невзгоды, никого не обвиняют, а относятся к этому чуть философски); опять эти бесконечные мысли о смерти и самоубийстве (куда ж японской литературе без этого; вкаждом втором прочитанном мною японском романе эти самые мысли...); здесь же герой пошел дальше - он уже упивается своими мучениями, считая это своим превосходством над окружающими, градус безумия зашкаливает...Нельзя безнаказанно глумиться над своей природой и при этом не повредиться рассудком...

Жаль только, что в своих метаниях он причиняет боль ни в чем не повинным людям...

...В книге на 171 эл. страниц описание любви между героем и юной прекрасной Соноко занимает едва ли больше одной-двух страниц (герой мечтает беспрестанно о любви, но вместе с тем бежит от нее), но какие же это чудесные строки. Торжество победившей чистой страсти (без каких-либо даже признаков на физическое притяжение), платонической любви, любви-дружбы между мужчиной и женщиной. Ах, как жаль, что всё испортит финал (и сам главный герой, слишком долго носивший маску, и ее сорвало от легчайшего дуновения ветерка...

4/5, очень чувственный, очень откровенный, физиологичный даже роман. О любви и ненависти. О любви - кратко и пунктиром, о ненависти - прежде всего к самому себе - на протяжении всей книги. Нельзя пытаться стать тем, кем ты не являешься: природа такого не прощает...

"...ты - не человек. Тебя нельзя близко подпускать к другим людям. Ты - грустное и ни на что не похожее животное"

Прочитано в рамках игры "Мужчина и женщина"

Интересно, это я одна, взяв в руки книгу с названием "Исповедь маски", с удивлением обнаружила, что передо мной самая настоящая исповедь?!
С удивлением и с большой радостью.
Ибо люблю я исповедальность, люблю раскладывание по полочкам всего и вся, люблю самоанализ, сплошную рефлексию, люблю самокопание, замешанное на сомнениях, надеждах и разочарованиях.
А всего этого в книге - хоть отбавляй.

Я практически ничего не знала ни об авторе, ни о книге, ни о теме.
Шокировало ли меня описываемое? Нет, не шокировало.
Морщилась ли, брезгливо перелистывая строчки? Нет, не морщилась.
Может, со мной что-то не так? Может, слишком низок порог этой самой брезгливости?

Думаю, дело не в этом. Дело в том, что я ловила себя на том, как интересно мне читать исповедь человека одинокого, непонятого в своей непохожести на других - не в том смысле, что "ах-ах-ах, какой он бедный непонятый!", а в том, что он так и не имел возможность получить ответы на свои бесконечные вопросы, не мог до конца осознать свое место среди людей, не мог до конца разобраться в своих особенностях. И это очень похоже на жизнь многих людей, неважно в чем отличающихся от окружающих.
Загнанный в угол, вынужденный постоянно прятаться, скрываться под маской благообразности, вынужденный бояться разоблачения, раскрытия его тайн, он оказывался в ситуации, когда не мог жить естественно, не мог выстраивать полноценные отношения с людьми, не мог быть самим собой. Это же страшно. И неважно, на какой почве возникла такая ситуация.

В общем, для меня это стало еще одним прекрасным мостиком к пониманию других людей. Разных людей.
К понимаю того, как много скрыто в каждом из нас! И как важно быть понятым и принятым - со всеми своими странностями, особенностями, непохожестями.

Хорошая психологическая проза, которую в своем внутреннем книжном распределителе поставлю на одну полку с книгами Достоевского: та же честность, то же погружение в глубины человеческой психики, тот же интерес к потайным уголкам человеческой души, не всегда возвышенной, часто греховной.

P.S.: Кстати, еще интересно, я одна не знала, что Мисима - это не современный японский писатель, а писатель середины 20 века?!

Сейчас в качестве разминки я опубликую здесь инструкцию по самоубийству для несовершеннолетних, а потом мы уже перейдем к более интересным вещам. Итак, Young person's guide to suicide!

1. Стать великим писателем
2. Стать бодибилдером
3. Основать военно-патриотический кружок
4. Прийти с визитом на военную базу
5. Взять в заложники командование и толкнуть солдатам речь
6. Вскрыть себе живот в соответствии с древним японским ритуалом
7. Соратник должен отрубить голову мечом

Ну а теперь - пропаганда гомосексуализма! Собственно, открываешь книгу - и она уже тут как тут. Депутаты из Санкт-Петербурга пришли бы в ужас от откровений лирического героя Мисимы, Елена Мизулина нашла бы тут далеко тянущиеся нити сексуального заговора (даже Святой Себастьян, можете себе представить?), ну а что в такой ситуации делать человеку разумному? Ответ простой и незамысловатый - погружаться в болезненную эстетику Мисимы и постигать отклонение изнутри. Человек начинается с эмпатии, и "Исповедь маски" дает уникальную возможность проникнуть в переживания личности, мучительно осознающей свое отличие от других и не имеющей возможности что-либо с этим сделать. В главном герое есть много неприятного и помимо его амурных пристрастий, но тем не менее это живой человек, а не карикатура. А живой человек есть тайна, которую можно разгадывать всю жизнь, так и Достоевский говорил. Впрочем, депутаты и Достоевского-то не читали, поди, не то что уж Мисиму. Да и переводчик им не по нраву, зуб даю. Спешите урвать в ближайшем книжном, пока в какой-нибудь реестр очередной не внесли, на пару с "Лолитой" и "Ста годами одиночества".

Каждый раз, слыша слова "автобиографическая литература", я помимо воли представляю себе этакую стареющую диву из театра, которая затянутой в перчатку рукой поправляет напудренные волосы и, складывая не по возрасту ярко накрашенные губы циничной гусиной жопкой, манерно тянет: "Мемуа-ары, ду-ушечка, я написа-ала мемуа-ары". И с высоты своего неприлично богатого опыта она непременно расскажет обо всех великих, которые ее окружали, даст какой-то загадочный срез эпохи, который тут же откроет всем глаза и, конечно же, научит подрастающее поколение жить. Даже если изначальные условия задачи совсем иные, у авторов мемуаров будто бы совершенно непреодолимо искушение приукрасить события, преувеличить свою роль в истории, впихнуть свою персону туда, где ей даже не пахло, попутно вознеся до небес и свою тусовку, и исторический период, то захлебываясь в пафосе, то будто нарочито отстраняясь.
Да простят меня любители жанра, но еще с университетских времен в памяти моей надежно зафиксировались два типа мемуаров: "как я блистал" и "я и мой концлагерь". Лишь со временем к нему прибавился третий под названием "моя корявая жопа". Собственно, на этом месте я вспомнил, что у прекрасной Нотомб люблю в первую очередь как раз таки автобиографические произведения, и немного порылся в памяти. Да, вот оно, когда автор не пытается выжимать из себя полироль и луковый сок вперемешку с якобы значимыми пейзажами десятилетия, может получиться что-то весьма годное.

Может быть, кому-то и впрямь интересно почитать про жизнь актрисы или политика из первых рук, так скажем, или про жизнь в каком-то городе в какой-то период, или про эмигрантскую субкультуру в Париже, но большинству, думается мне, хочется залезть куда глубже. И чем читать о том, как министры поклонялись надменной примадонне, мне тоже интереснее наблюдать, как Мисима ковыряется в своих нарывах души. Примадонна - она там, в Париже сто лет назад, а внутренние демоны есть у всех и всегда. И они одинаковые. У всех всегда одинаковые, особенно, если речь идет о подростках, каковым был автор в 30-40-х. Декаданс, ощущение прекрасной непохожести на толпу и одновременно греховной инаковости всем нормальным людям, влечение к смерти, жажда свершений, свободы и секса. У кого-то больше, у кого-то меньше, у кого-то проходит, у кого-то не до конца, а у кого-то, как у Мисимы, приобретает такую форму, что впору ставить диагнозы. Сам он говорил, что пишет книги, потому что это хоть как-то спасает, а иначе всё прорвётся наружу и здравствуй, смертный приговор.
Невероятный человек. Он же сделал со своей душой больше, чем хотел - с чужими телами. Беспощадное препарирование, вскрытие, пусть кровь и гной хлещут фонтанами, пусть читатель сидит, шокированный - всё наружу, пока внутри ничего не останется. Для конца 40х это было, конечно, смело. Не думаю, что даже сейчас многие смогли бы столь же откровенно раскрыть душу. Но вот же удивительное дело: писать о таком сложно, а читать - необходимо, чужие слова будто и тебя самого выскребают изнутри, освобождая от всех невысказанных мыслей и комплексов. Полная отстраненность от окружающей жизни, неприкаянность, нахождение вне системы, ощущение, будто ты давно уже мертв - у всего этого множество причин, каждый найдет свою, это не проблема. Гораздо сложнее найти выход, даже если он нужен. А если нет?

Эту книгу сложно читать в начале 21-го века, когда тема гомосексуализма уже давно у всех на слуху и успела стать рутиной для масс.

Хотя, вру, эту книгу просто сложно читать. И вовсе не потому, что автор ее - культовый японский писатель, известный своей драматичной жизнью и не менее трагичным финалом. И, конечно же, не потому, что герой ее - латентный гомосексуалист, над которым довлеет его собственная похоть, облеченная в малопривлекательные формы садизма и мазохизма. Чтение книги не усложняется напряженным эротизмом небритых подмышек, только начинающих бугриться мышц либо же упругих мальчишеских ягодиц, обтянутых школьной формой. Мисима небрежно совершает референции к Древней Греции (эфебы, мужская любовь, культ тела - да-да, Платон в своем "Пире" все прекрасно рассказал), где-то подспудно противопоставляя прекрасную для него свободу Античности с душным, тяжелым запахом потных солдатов военной Японии. Однако классика возбуждала его духовно, тогда как мускулистые вояки - очень даже телесно.

Эту книгу сложно читать, потому что Мисима легкостью своих описаний и четкостью их подачи просто впивается тебе в подкорку. Герой умеет страдать - о, да! еще как умеет - и при этом он может заставить страдать и читателя, ведь поначалу сладковатый аромат обсессии, тягучей одержимости становится тяжелым духом чужой и чуждой всепобеждающей сексуальности, которая пачкает и тебя этой манией, так, что кажется вот еще немного - и ты тоже будешь вожделеть крепеньких японских школьников и сходить с ума от юношеского пушка над верхней губой. Мисима превращает своего героя в эдакого индуктора телесности: что бы не вызывал у читателя текст - отвращение, сожаление, скуку, жажду, влечение, восхищение - оно обязательно отразится внутри, сжавшимся желудком, сцепленными челюстями либо же неприятным холодком.

Хотя сюжет в этом случае достаточно стандартен, пусть и нов для своего времени, пусть и про геев сложно построить что-то оригинальнее. Понятно, что латентный гомосексуал в консервативном обществе априори несчастен. Непонимание в семье, тщетные попытки романтических отношений с барышнями, неспособность принять собственную "инаковость", фрустрация от неумения обуздать такие неуместные эрекции на уроках физкультуры или же жадные взгляды в строну молодых красавчиков - все это явно не делает персонажа эталоном оптимизма и успешности. Все не так, жизнь рушится надвое, вечное неудовлетворение, оргиастические фантазии и вечная игра - социальная маска уютно прикрывает бушующий внутри пожар, скрывая страсти и страхи, оставляя снаружи лишь гладкую, серую посредственность.

Однако, Исповедь маски полна и нарочитой трагичности. Так, герой не вызывает сочувствия или симпатии. Да и трагедия его - такая ли уж трагедия? Ведь парень где-то в глубине реально кайфует от собственных нереализованных желаний, ему очень удобно вот так себя мучить. В своих фантазиях он причиняет боль и дарует смерть другим, попутно удовлетворяя себя сексуально, однако его внутренний другой - он сам, просто более счастливый, более успешный, более сильный. Регулярная ментальная и телесная мастурбация превратила его драму в источник извращенного, болезненного - но удовольствия. За десяток лет понимания своих желаний чувак ни разу и ни с кем - ведь это, по ходу, его не так и интересует. Более того, реальный опыт явно подтолкнул бы его несколько переосмыслить свои желания и стремления. Но гораздо проще было лелеять образ себя, околдованного эфебами и прочими андроэротическими радостями, чем рискнуть проверить свои выдуманные ощущения на практике. И тогда Исповедь маски отдаляется от социально-психологической драмы, и приближается к моральному онанизму, в котором реальная сексуальность заменена болезненным суррогатом.

Говорят, Мисима написал эту книгу для своего приятеля-гомосексуала, который никак не мог совершить камин-аут. Несомненно, влечение и страсть не разбирают пола. Однако история вышла о проблеме не тела, но духа: если предположить, что героя влекли не юноши, а, скажем, плюшевые мишки или 90-летние бабушки, ничего не изменится - это драма того, как человека превращает свою манию в фетиш, желая не сколько отыметь объект похоти, сколько насладиться страданием невозможности это сделать.

Флэшмоб-2012, ага, и мои реверансы прекрасной Seducia .

Взрослый уже мужчина пишет о себе-ребенке. Что можно прочитать в этой летописи воспоминаний? Вино из одуванчиков? Жизнь мальчишки? Совсем нет. Это же японский мужчина, японский мальчик, это, можно сказать, инопланетянин. И пишет он весьма и весьма откровенно и... чувственно.

Если честно, то эта книга просто вопль подросткового отчаяния, я не такой как все, помогите. Я хочу-хочу-хочу быть вот как Тобаяши, или вот как Оми, болтать о девчонках, смотреть порнушку, вешать календари с сиськами и ржать над попками. Я невероятно хочу влюбиться в девочку, почувствовать удовольствие от поцелуя... но нет. Мне нравятся мускулистые, забористые работяги, их рубахи с открытым воротом и обтянутые штанами ноги. И никого нет вокруг, кто бы помог, кто бы успокоил. Правда, Кими и не ищет помощи, он справляется и разбирается в себе сам. Он проходит этот путь от вопроса к ответу в одиночку, не очень-то им напрягаясь. И на этом пути он встречает людей, разных, мальчиков, девочек, друзей, подруг, объектов вожделения, просто незнакомцев, и все встречи влияют на него, а он в свою очередь влияет на всех остальных. Не слишком динамичное повествование, но очень и очень глубокое психологически.

Я почему-то не могу сказать, какой он, Мисима, но я могу сравнить. Мне показалось, Мисима - это такой японский Сартр, раскапывающий рану вокруг каждой занозы своего бытия, по крайней мере вот это произведение и "Слова" чрезвычайно схожи композиционно и, чем-то еще неуловимым, чутким духом, поэтому я для себя определила Мисиму в экзистенциалисты. И википедия подтверждает, да да, все так и есть, автор акцентирует внимание на уникальности бытия человека, запечатлевает глубокое эмоциональное и духовное измерение. Похоже же, точь-в-точь. Конечно, критики со мной, наверное, не согласятся, но мне все равно, для меня Мисима - экзистенциалист.

А еще Мисима в этой книге похож на Генри Миллера. Чувственностью, пылкостью, вниманием к малейшим деталям настроения женского ли, мужского ли. Смотрит вроде бы в лицо, а видит чувство. Смотрит вроде бы в глаза, а видит бездну. Ну и черт бы с ней, с ориентацией, мне бы такого друга.

Игра в классики
И спасибо за совет Зари nevajnokto , это был интересный опыт

Если бы ещё полгода назад мне сказали, что я возьмусь за книгу, среди тегов к которой будет слово "Гомосексуализм", то я бы, мягко говоря, удивился. Однако читательская судьба всё решила за меня, когда замечательный человек, igori199200 , посоветовал мне "Исповедь маски", сказав, что это одна из настольных книг для читателей, увлекающихся психологической литературой. Долго не осмеливался начать, думал познакомиться с Мисимой посредством "Золотого храма", аннотация к которому показалась более приземленной. Даже не знаю, что послужило решающим фактором, но всё-таки предпочтение было отдано "Маске". И, как вы видите из оценки, знакомство прошло на ура!

А теперь по существу. Интересен приём демонстрации жизни героя с самого рождения. То есть автор не сразу представляет вниманию читателя 22-х летнего юношу нетрадиционной ориентации, а постепенно очень изящно раскрывает психологические причины, приведшие к подобной, на первый взгляд, отвратительной аномалии в развитии личности персонажа. И когда я начал всё глубже проникать в смысл читаемого, то в голову пришла одна удивительная для меня самого мысль: "если бы моё детство проходило так, как оно шло у героя, ещё совсем неизвестно, кем бы я стал. Ведь несчастный мальчишка практически не имел возможности быть собой и распоряжаться собственной жизнью" Да, у меня тоже есть проблемы со здоровьем, ограничивающие меня в некоторых желаниях, но они, скорее, физического характера, нежели духовного. Поэтому я проникся жалостью к герою с первых страниц, и она не покидала меня до конца книги. Ну а подробности вы, разумеется, прочтете сами, если заинтересуетесь, конечно.

Язык и стиль. Честно признаться, я был несколько ошеломлен, прочитав 2 первых ридерских страницы: неужели такой томный и тяжелый язык ждёт меня всю книгу. Каково же было моё удивление, когда я узрел, что это была цитата из Достоевского, взятая Мисимой в качестве эпиграфа. ( "Братьев Карамазовых" к своему стыду читать побаиваюсь, как из-за объёма, так и из-за стиля, который остался в памяти по нескольким изучаемым в школе отрывкам) Однако после эпиграфа всё пошло, как по маслу! Переводческий талант Акунина просто поразил! Язык произведения сладкий, как мёд, хмельной, как вино, и ароматный, как цветущая сакура. Даже весьма извращенные сцены, которых в книге немало, воспринимаются довольно легко, именно благодаря упоительному стилю написания. Почему-то в этом отношении хочется сравнить "Исповедь маски" с "Лолитой" Набокова, хотя в последней, язык, пожалуй, ещё мягче, да и откровенных сцен вместе с обнаженными мыслями героев куда меньше. Но это чисто субъективное мнение, и я никому его не собираюсь его навязывать. Также хочется отметить великолепный контраст трагизма и комизма, создающий неповторимый колорит книги.

Сюжет. В нем мне примечательны два момента. Первый - потрясающе отраженная динамика развития личности героя. На ум даже приходит засевшее в памяти со школьной скамьи выражение "диалектика души", простите уж за клиширование. Но, в самом деле, герой так разительно меняется от главы к главе, от абзаца к абзацу, даже от предложения к предложению, что ты буквально сливаешься с его внутренним миром, проникаешь в бурный поток его мыслей, выходя за пределы окружающей тебя реальности. Такой эффект достигается, конечно, благодаря, мастерству писателя и переводчика, за что им низкий поклон! Читая, ты даже боишься предположить, что будет с героем дальше: к каким выводам он придёт, какие действия после них предпримет, какая навязчивая идея следующей займёт его мысли. В результате мы получаем первоклассный, не побоюсь этого определения, психологический детектив, в котором понятно лишь то, что герой не покончит с собой, так как повествование ведётся от первого лица.

Второй выигрышный для меня авторский ход - отстранённость военной линии в романе. Поясню: когда в первой главе я прочел, что герой родился в 1925, в голову сразу закралось одно опасение: только бы автор не сделал так, что герой станет на путь истинный, выйдя на тропу войны и сделавшись конченым идеалистом. Очень уж не хотелось ощутить милитаристские мотивы в чисто психологическом произведении. Но автор мастерски избежал и этого. Война была всего лишь атрибутом действительности, на фоне которого изменялось отношение героя, как к самому себе, так и к происходящему вокруг. И вписалась эта тема в роман очень даже органично, за что ещё один поклон автору.

А теперь о минусе, из-за которого я даже хотел снизить оценку на один балл, но совесть не позволила. Всё-таки здесь дело не в авторской ошибке, а в моей читательской незрелости. Речь идёт о размытости финала. Скажу честно, я не уверен, что понял концовку, которую ждал с таким нетерпением. Как интерпретировать разрушение здания в мыслях героя, о котором он говорил? На мой взгляд, оно символизирует как бы прощание со старым образом мыслей, снятие так надоевшей ему маски и приход в действительно "нормальную жизнь". Книга всё-таки называется "Исповедь", следовательно, хочется думать, что герой всё-таки отпустил себе грехи и встал на путь истинный.

Окончательные итоги: эту книгу действительно следует прочесть любителям психологической прозы. "Исповедь маски" станет настоящим деликатесом на Вашем читательском праздничном столе. Также рекомендую роман тем, кто желает открыть в литературе нечто нестандартное, самобытное и по-хорошему шокирующее.

ОДНОЗНАЧНО НЕ СОВЕТУЮ КНИГУ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИМ, А ТАКЖЕ ТЕМ, КТО АПРИОРИ НЕ ПРИЕМЛЕТ ГОМОСЕКСУАЛИЗМ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ.

Я же с удовольствием совершу экскурсию в Золотой храм под руководством Мисимы, но это будет уже совсем другая рецензия....

9,5/10

ОГРОМНОЕ СПАСИБО igori199200 за потрясающий совет и за открытие нового автора. Книга доставила мне истинное удовольствие, а в любимые я её не внёс только из-за концовки, по поводу которой я жду твоих комментариев!

Мисима легко ловит нас, читателей, в свою западню. "Исповедь маски" — действительно исповедь, очень автобиографчная, полная переживаний, мыслей и событий из жизни самого Юкио. Главный герой даже носит его имя. Но не стоит относить слово "маска" только к личности персонажа. "Маска", прежде всего, сам персонаж. И как бы нам не хотелось списать и спроецировать всё на личность Юкио Мисимы, со стопроцентной точностью это никогда неп олучится. Мы не знаем, где он исказил, подретушировал, изменил. Впрочем, это и неважно. Значительно уже то, что он хотя бы попытался исповедаться, пусть и с допущениями, пусть и от имени маски. Кто там говорил, что каждый человек может написать в жизни как минимум одну хорошую книгу про собственную жизнь? В случае с Мисимой такая книга сделала его знаменитым.

Наверное, всё же, степень достоверности исповеди высока, хотя бы потому, что Мисима нежно любил (как бы комично не звучало это словосочетание применительно в данной ситуации) кодекс бусидо. Он старается быть предельно точным, жестоким, правдивым, вывернуть наизнанку себя-персонажа. Не стесняется откровенных и постыдных мыслей, даже напротив, чуть ли не впадает в гордыню от того, как он залихватски может их демонстрировать. Гомосексуальность и садо-мазо для того времени — настоящая бомба, учитывая, что автор почти не оставил себе лазеек, дабы скрыться за ширмой "это не я, это персонаж". В этом тоже есть какой-то элемент мазохизма, который нравится Мисиме. В "Золотом храме" был подобный момент, когда главный герой, совершивший постыдный поступок, жаждал уличения, чтобы в него тыкали пальцем и в ужасе прикрывали рот ладошкой. В "Исповеди маски" это самоуличение удалось осуществить. А стало ли от этого Мисиме легче? Этого нам тоже никогда не узнать. Допусти он хоть малейшую неточность в своей исповеди, а он наверняка допустил (потому что художественная реальность всё же бесконечно далека от настоящей, будь она хоть трижды суперпупермегаультранатурализмом) — и всё насмарку, эта неточность будет бесконечно уязвлять его натуру перфекциониста и радикала.

Читать "Исповедь маски" может быть неприятно по многим причинам, отнюдь не всегда связанных с провокационным содержанием. Любая исповедь — штука интимная, личная, которую не принято выставлять всем на обозрение. Особенно тактичные люди могут просто испугаться (вплоть до отторжения) такого погружения в личное не слишком чистое бельё другого человека. Потому что вот граница моей личности, вот граница твоей, и если ты мой самый-самый-самый лучший друг или родственник, тогда, может быть, но необязательно, эти границы могут частично соприкоснуться. А Мисима ломает эти границы и тычет своим я, развоплощая его до уровня общественного. Пусть это и не настоящее я, а плотно приросшая маска, уж очень хорошо она повторяет основные формы лица.

"Исповедь маски" можно не принимать, не понимать, не хотеть в неё вовлекаться, но всё же это прорыв и своего рода шедевр. Подвиг не столько писательский, сколько личностный. Может быть, нам это сложнее осознать из-за более европейского менталитета. В европейской традиции люди более открыты, а во многих религиозных течениях к исповеди в самых постыдных помыслах приучают сызмальства. Но не в Японии, где, напротив, по общепринятым канонам поведения стоит максимально изолировать свой внутренний мир от окружающих. Хотя, с другой стороны, может именно славянам и проще понять исповедь Мисимы, чем остальным европейцам, всё же болтаемся одной ногой в Азии. Есть у нас тоже эта едва ли не национальная особенность надевать маски при других людях, пусть и выглядят они совершенно не так, как японские. А в душу пускать только немногих.

Вот вы бы могли рассказать всем и каждому о самых постыдных своих мыслях и желаниях, о мечтах и фантазиях, о нелепых ошибках и промахах, которые до сих пор заставляют вас краснеть?

Мне же больше всего, неожиданно, понравилась сюжетная линия про различие любви телесной и любви духовной. Главный герой способен полюбить девушку, точнее, личность (тут пол её неважен) духовной любовью. Но его плоть жаждет только мужчин, поэтому возникающий диссонанс грозиться разрушить не только его собственную психику, но и чужую жизнь. Куда бы проще было, если бы и духовные чувства он мог испытывать только к мужчинам, а под ж ты, пол тут значения не играет.

В общем, очень хорошая книга, но не для всякого читателя. Я бы вообще не рекомендовала начинать с ней знакомство с автором, сколько бы её не рекламировали, как ликбез по жизни автора и "самую знаковую вещь".

Да и фиг с ним

Конечно же, сразу видно, что это мой самый первый фанфик, поэтому не судите строго, дорогие читатели. Однако все равно в хорошем смысле фанфик, хотя я видала и много лучше, честно говоря. Вспомнился невероятный дебют той же саган. Впрочем, так или иначе тут проскальзывают просто роскошные вставки. Особенно впечатлили пляж и описание волны, за которой с утеса наблюдал юный мисима. Красотень волшебная в плане владения языком.

А в основном - это действительно очень откровенная, особенно, для того времени, хотя и слишком уж автопробежная исповедь о себе любимом. Да еще на тему, как я боролся со своим гомосексуальным влечением и... проиграл. Впрочем, азия в этом смысле почти что древние греции с римом. То есть настоящие самураи и не только (а также монахи, к примеру) вполне себе могут и проиграть в борьбе с такими вот сексуальными предпочтениями. И никто особо не осудит.
При этом можно и даже нужно стать женатым, наплодить прорву детей. Но... ведь кое-какие наши чуваки из века там осьмнадцатого и так далее тоже считали, что настоящая любовь возможна токмо между равноправными во всех смыслах персонами, в духовном плане, в том числе. И ни черта не рассматривали женщин в этом качестве, понятно почему. И гомосексуализм тут далеко не всегда при чем-то. Это любовь по платону, если не ошибаюсь, то есть сплошная духовность и никакого вам грубого материализма. Нда.

Но все равно в столь откровенном вываливании своих душевных внутренностей на публику есть конкретная такая, демонстративная истероидность и эксгибиционизм. Или там сеппука. Конечно, это в какой-то степени свойственно всем творческим людям. Но мисима сильно постарался выделиться на фоне пишущей и не только братии.

В общем, юный мисима, скажем так, сразу родился не гетеросексуалом. Ибо с малых лет неистово восхищался греческими скульптурами, умирающими христианскими святыми, и во всех смыслах имел реакцию полшестого на женский пол. Но он честно пытался. Причем, неоднократно.
Но как только коварно и внезапно где-то поблизости раскрывался альбом с соответствующими репродукциями, появлялся роскошный самец с волосатыми подмышками или трепетало на сквознячке роскошное кимоно аки ночной мотылек (в которое можно и нужно обрядить свое тело), то все усилия немедленно сливались в японское море. И все. Умирали в жестоких муках через утопление в соленой водице природных слез.

Можно еще отметить исключительно садистский характер сексуальных фантазий мальчонки. Для него любовь - это боль и кровь, и никак иначе. И такое может стать шоком для белого человека и поводом для обращения к психиатру или в полицию. Но в азиях вовсю раскупают книги всяких людоедов и секс. маньяков, перед этим выпущенных на свободу. Такая вот у них своеобразная ментальность.

Но вот что мне реально понравилось. Мисима нисколько не комплексует по поводу своих эстетических предпочтений. Вот нравятся ему грубые, вульгарные самцы без особого интеллекта в глазах и в теле. Да и фиг с ним. То есть никаких трепыханий и бесплодных попыток культурно преобразить предмет любви. Если уж принимать себя, то на все 146%, как говорится.