Рецензии на книгу «Песни Мальдорора» Лотреамон

Отчего ты плачешь, могильщик? К чему проливаешь слезы, точно женщина? Не забывай: мы все – точно пассажиры носимого по бурному морю корабля со сломанными мачтами, мы все посланы в этот мир для страданий. И это честь для человека, ибо Бог признал его способным превозмочь жесточайшие страдания.

Оригинальное, очень необычное произведение, этакая смесь зла и красоты в одном флаконе.

Лотреамон умер в 24 года, так и не дождавшись выхода в свет своего главного опуса. Рукопись нашли в ящике стола издателя, отказавшегося печатать книгу, уже через несколько лет.

"Песни Мальдорора" вдохновили французских символистов, любимого Рембо и других.
Ими грезил юный Сальвадор Дали, создавший цикл из нескольких десятков офортов-иллюстраций к песням.

Но как сегодня воспринимать этот сгусток отрицательной энергии, это, по замыслу автора, воплощение зла? Искренне, с иронией, с сарказмом? Как сплошной мрак, или, все же, увидеть и проблески надежды, а, главное, истины?

Наверное, каждый решит это для себя сам. Вещь, однозначно, достойна прочтения. В ней сила образности, сила слова, сила настроения.

Сильно. Завораживающе. Мрачно. Талантливо.

Как часто задавался я вопросом: что легче измерить – бездну влажных недр океана или глубины человеческой души?

О неискушенный читатель! Верно, как невинное дитя ты уже тянешь свои розовые пухлые ручонки к еще хранящей тепло пальцев изумительной алфавитной палитре клавиатуры, чтобы поведать всем и никому о том, как ты встретил Мальдорора - и вопреки очевидности остался жив! Абсолютное зло, воплощение черного мятежного духа Лотреамона, Мальдорор уже здесь, чтобы размозжить твои скудные добродетели палицей неизбежного на алтаре причинности, а с ним и склизкие змеи, мохнатые пауки, пупырчатые жабы и прочая ненавистная тебе хтоническая тварь! Поздно заливаться крокодильими слезами, о ты, которому всегда было чуждо всякое представление о достоинстве! Узри же неукротимую ярость Мальдорора!

Конечно, и я не прочь щегольнуть талантами, однако не желаю лицемерно скрывать свои пороки! И потому продемонстрирую читателям не только благородство и изысканность, но и безумие, гордыню, злобу, и каждый узнает в этом изображении самого себя, да не таким, каким хотел бы видеть, а таким, каков он есть на самом деле. И, быть может, этот непритязательный образ, этот плод моего воображения превзойдет все самое возвышенное, самое великолепное, что было создано поэзией.

Проклятье! Который раз берусь за книгу, чтобы отдохнуть, но уже третья подряд (и это только подряд, а так их больше) меня завлекает, утягивает в свои глубины и откровенно восхищает, а значит – вытягивает из души все силы. Что за месяц!

Теперь по существу. О «Песнях Мальдорора» я ни сном ни духом, даже в списке «1001 books you must read before you die» проглядела, но вот увидела в книжном в понравившейся серии, и громкая надпись «плата за чтение "Песен Мальдорора" — потеря рассудка» помогла книге немедленно обрести нового хозяина. Дома меня пожурили за это, но я сказала, что мне, мол, как раз, потому что терять решительно нечего. Таким образом, книжный инцидент был исчерпан, и я принялась за чтение. Минула всего одна песнь, и стало ясно, что мне из этой книги не выбраться, сколько за уши ни тяни.

Она прекрасна. Я скептически отнеслась к «рекомендации» Андре Жида, опять же с обложки – «После этого можно уже ничего не писать», но черт возьми, это правда. Поэтичные, возвышенные строки, перебитые сухими научными словами, что вгоняет читателя в недоумение… Как вам, например, сравнение?

Ягнятник, прекрасный как закон затухающего с годами роста грудной клетки при диспропорции между тенденцией к увеличению и количеством усваиваемых организмом молекул, взмыл ввысь и растворился в поднебесье.

Жестокие злодеяния ужасного и несчастного Мальдорора, дерзко бросившего вызов Творцу, перемежаются с возвышенными одами природе, сюрреалистичные образы плавно перетекают один в другой и соседствуют с серой реальностью, воспетой все тем же поэтичным языком. Это действительно песни, сплошной, можно сказать, песенный поток с причудливыми вставками заимствованных стихов, картинок и научных строк. После прочтения эти песни еще долго звенят в ушах… У меня вот до сих пор, не знаю, когда пройдет это и пройдет ли. Пройдет – наверное, перечитаю.

Надо, конечно, среди своих восторгов вставить и беспристрастное словцо… Возрастное ограничение на обложке стоит недаром. Убийства, насилие, чернуха, богохульство в количестве – все это есть. Но лично для меня оно затерялось в поэтике, точнее, очень гармонично в нее вплелось. Странность образов и стремительные переходы у непривычного читателя могут, наверное, вызвать растерянность, но я, наоборот, любитель таких вещей. И сюжеты песен ужасно хороши - да, они по-сказочному и в то же время реалистично жестоки, но если говорить по справедливости, то упомянутые Лотреамоном пороки не оставили человечество и по сей день. Главный из них - равнодушие, и автор не единожды ядовито выделяет его, подчеркивая, что Мальдорор, воплощенное зло, чуть ли не ангел по сравнению с равнодушной толпой, да и отдельными личностями тоже.

Не буду больше распинаться, это тяжело, когда книга понравилась настолько. Сразу попала в любимые, еще даже не будучи дочитанной. Прочитана в максимально короткие строки, растрогала чуть не до слез, понравилась безумно. Почтенье графу.

J’accuse

На момент написания этого текста из 283 читателей LL, прочитавших книгу графа Лотреамона, 192-ум «книга понравилась». Это примерно 67%.
J’accuse
(Письмо 67 процентам)
Всем доброго дня. Позвольте мне в первых строках сего послания выразить вам всем мое почтение. Мы незнакомы, однако, творческая деятельность многих из вас на просторах данного ресурса внушает вашему покорному слуге безмерное уважение, в коем и спешу вас уверить. Мне бы не хотелось, чтобы факт написания этого письма был воспринят, как негативный выпад в ваш адрес, либо как попытка повлиять на ваш литературный вкус, тем более это не сомнение в наличии вкуса как такового. И уж конечно мое письмо не пощечина общественному мнению, не инфантильное желание выступить наперекор. Как говорили в одном древнем фильме: «Я слишком стар для этого дерьма».
Однако и смолчать мне не представляется возможным. Мой долг высказаться, попробовать донести свою точку зрения, излить в слова переполняющее меня возмущение. Я не хочу, чтобы по ночам меня неотступно преследовал призрак Мальдорора. Может быть, распятый, препарированный этим письмом, он уйдет из моих мыслей. Да, это попытка самоочищения, если хотите – сублимация. А перед кем еще я могу честно и откровенно выступить как прокурор по «делу Дюкасса», как не перед вами, 67 процентов моих вынужденных оппонентов?

***
Всем вам без сомнения известны подробности того события в литературном мире, которое я называю «делом Дюкасса». Возможно, вы даже более информированы нежели я, но все же не могу не напомнить некоторые основные моменты. В 1869 году некий молодой французский литератор по имени Изидор Дюкасс вел переговоры с известным бельгийским издателем Альбером Лакруа по поводу публикации своего произведения, названного «Песни Мальдорора». Несмотря на то, что Лакруа был известен в первую очередь скандальными изданиями книг большинства «диссидентов» своего времени, тираж «Песен Мальдорора» он был вынужден задержать, став таким образом первым в ряду людей, создавших этому произведению легенду «книги трудной судьбы». Затем «Песни» внесли в список запрещенных книг, а сладость запретного плода всегда безудержно манит не только мух и пчел, но и, в данном случае, французских сюрреалистов. Именно они выдернули из мрака безвестности графа Лотреамона и вознесли его на вершины литературного Олимпа, навечно впечатав его в свой иконостас. Восторг и преклонение перед даром так рано ушедшего из жизни Изидора Дюкасса, дифирамбы в исполнении всемирно знаменитых и малоизвестных писателей, поэтов, критиков сделали свое дело: творчество Дюкасса стало знаковым. Будучи само в какой-то степени компиляцией, пародией и мистификацией, оно породило сотни подражаний и на многих современных произведениях определенного толка лежит гнетущая тень Мальдорора.
Я не отрицаю литературный, поэтический дар Дюкасса. Наоборот. Создать в 23 года произведение, подобное «Песням Мальдорора», способен либо безумец, либо гений. Однако дело в том, что гениальность (или творческое безумие, неважно), направленная на отрицание, разрушение, сама неизбежно меняет знак функции на отрицательный. Это гениальность другого порядка, расположенная на другом полюсе, абсолютно чуждая и даже противоестественная. Безусловно, это лишь мое восприятие, видение, это лишь мое неприятие. Я не претендую на истину в последней инстанции, да и есть ли она в принципе...
***
Любая книга – игра. Игра, правила которой придуманы автором-судьей и жестко навязаны читателю-игроку. Правило Лотреамона – отсутствие правил. По ним невозможно играть. Судья, смеющийся вам в лицо, отрицающий форму, канон, разрушающий мораль и порядок, любое действо которого призвано шокировать, вызывать тошноту и отвращение, создавать хаос из ничего, - не мой судья. Он мне не интересен. Судью – на мыло.
Современного человека уже не удивишь подобным «артом». Мы привыкли к тому, что в любой куче фекалий, возле которой стоит табличка «современное искусство», «арт-хаус» и тому подобные наборы букв, можно разглядеть произведение искусства. А если присыпать эту кучу фекалий конфетти – то шедевр. Но иногда хочется быть консерватором, который отбросив все призмы, точки зрения, новые взгляды и проч., увидит именно то, чем куча фекалий является.
Однако не стоит затягивать мое послание ненужным брызганием слюной. Перейду к сути
***
Я обвиняю Изидора Дюкасса в излишней эпатажности, манерности и вычурности. Юношеский протест ради протеста, бунт против всего и всех, разрушение как форма наслаждения, извращение как форма существования – в этом и только в этом я вижу посыл автора, это его манифест. К черту!
Я обвиняю графа Лотреамона в самонадеянном богоборчестве и богохульстве. Бога можно не любить, в бога можно не верить, его можно отрицать или не замечать. Но зачем глумиться над ним, зачем извращать саму идею, оскорблять и унижать.
Я обвиняю создателя «Песен Мальдорора» в претенциозном человеконенавистничестве. Я и сам не в восторге от homo sapiens. Однако между легкой формой мизантропии и пропагандой животной ненависти для меня лежит пропасть, перешагнуть которую есть преступление перед личностью и обществом.
Выдвигая перечисленные обвинения, я осознаю, что в каких-то моментах я, возможно, не совсем прав. Возможно, я слишком близко к сердцу принял чужой вызов. А может в этом и была главная задумка Дюкасса. Но против себя не попрешь: «Песни Мальдорора» мне отвратительны. Мое гневное послание - только крик моей души. Я – прокурор, я – не судья. Я лишь обвиняю, но не выношу приговор. И я не призываю запретить эту гнусность, сжечь в очистительном костре все тиражи и вымарать имя Лотреамона из всех энциклопедий. Во-первых, это бесполезно, а во-вторых, «я слишком стар для этого дерьма».
Мое глубочайшее почтение вам, 67 процентов.

Очень смешно, как всякие там любители "маргинальщины" носятся с Лотреамоном и его расчлененными девочками, совокуплениями с акулами etc. etc., совершенно не замечая при этом стебности, которой пропитана эта книга: как минимум процентов на пятьдесят это - черная комедия, передразнивающая театральные шаблоны литературы ужасов, не столько "гимн Злу", сколько пародия на подобные "гимны", исходившие из-под пера поэтов-современников типа того же Бодлера. Конечно, однобоко было бы рассматривать "Песни Мальдорора" исключительно как пародию - но на полном серьезе восхищаться тем, какая это "натуралистичная" и "шокирующая" вещь, напрочь упуская из вида авторскую иронию, не менее глупо. Тем более, что это действительно смешно - читая, я очень много смеялась. А вообще, конечно, - очень круто.

Вот здесь хороший подробный разбор по косточкам, любопытно было прочесть, чтобы разобраться в теме.
Я так, конечно, не умею, но что умею, то скажу.
Соглашусь с автором по поводу структурированности и продуманности текста. Это вовсе не горячечный бред, как может показаться. Если кому нужно пример такого бреда получить - Хэвока почитайте про мясокрючное семя и прочее. Нет, Лотреамон-Изидор ловко жонглирует яркими образами, перемежая их экстатическими возвышенными монологами и поэтическими вставочками, не забывая про КРОВЬКИШКИСКАРАБЕЙТРУПСНОШАЮВШУРАЗЛОЖЕНИЕБОГГАДЗАЛИЖУАНГЕЛАДОГАНГРЕНЫТЕРЗАТЬТЕРЗАТЬОТРОКОВДОКРОВИЩИ.
На свой манер поэтическими, само собой.
Там где из Хэвока исторгается лавинообразное неистовство, которое просто невозможно удержать, там Лотреамон мерзко хихикает, гримасничает, на тебе богохульства, на тебе гигантских вшей, сношений с акулами, трупов, насилия, терзаний пухлых отроков когтями. Тут, конечно, нужно отдать должное автору, который весь этот литературный стёбный смрад выдал безо всяких препаратов и запоев, а только на юношеском максимализме, злостном бунтарстве, воображении и начитанности. Уважаю.

Изидор Дюкасс умер 24 ноября 1870 г. (в этот день собачина шла по 2 с половиной франка за ливр, а кошатина - по 12 франков). Причины смерти неясны.

Вчера я делала вид, что я умная: читала "Песни Мальдорора" и притворялась, что все понимаю и восхищаюсь мелодикой языка. Сегодня мне плевать, что обо мне подумают. Я не все понимаю, мелодика языка и правда восхищает, но это восхищение порой подходит слишком быстро к отвращению. Так, увидев издалека красивого человека, смотришь на него, подходишь ближе, а когда понимаешь, что он уродлив, уже не в силах отвести взгляд.

Песнь летит за песней. Есть что-то привлекательное в сломанных людях. Наверное, это осознание того, что ты не сломанный, не такой, как эти, у которых вся нежная беззащитная плоть наружу. Ой ли? Говорят, если найти достаточно острую палку и тыкать в нужное место, сломать можно любого. Песни на первый взгляд абсолютно сломанные. Сломанные настолько, что и доламывать уже нечего, и собрать во что-то приличное не получится. Но на второй взгляд они слишком стройные, слишком продуманные, чтобы быть просто бредом.

Я смотрю на Песни и вижу за ними подростка. Эдакий бледный вьюнош со взором горящим. Он видит, что в мире все не так, неправильно, хочет его изменить - и понимает, что не может, и осознает собственную неправильность. Я вижу его гнев, вижу его бессилие что-либо изменить, которые выливаются в чернила и становятся Песнями.

Ой ли? Разве подросток будет так тщательно подбирать произведения до стилизации? Да и самоирония - не первое оружие, которое подросток взял бы в руки. Здесь чувствуется работа мастера, такого, которого и через сто лет будут вспоминать, сидя на прокуренной кухне. "А помнишь, Лотреамон такой был?" - "Помню, он плохо кончил." - "А кто хорошо?"

Итоги - не итоги, начало - оно же конец, гигантский змей вы-знаете-кто. Я все еще не знаю, что думать о Лотреамоне. Пока я уверена только в том, что думать стоит. Хотя бы потому что это крайне полезное упражнение, которым многие пренебрегают.

Довольно забавно, что сюрреализм Лотреамона не распознается мною как бред или логика сновидений.

Это путанное вступление может показаться несколько, так сказать, вычурным и сбить с толку читателя, который перестанет понимать, к чему я, собственно, веду, но все мои усилия к тому и сводились, чтобы привести его в совершенное недоумение, так как это и есть то состояние, в которое следует повергать всякого, кто имеет обыкновение зачитываться книгами и книжонками.
Граф Лотреамон

Как сложно писать рецензию, если всё за тебя уже сказал автор в вышеуказанной цитате. Но мы же народ отчаянный, так почему бы и да. Надо сказать, что книга действительно приводит в недоумение, а точнее лично у меня она вызывала удивительное, но редкое чувство пойти радостно блевать в ближайший угол.

Скажу честно, выбрала я именно эту книги из предложенных, так как здесь хотя бы есть намек на красивую речь и язык. Язык-то красивый, кто спорит. Одни сравнения чего стоят: "на твоем лице, прекрасном, как цветущий кактус", "любители... взревут, как стая мощноглавых кашалотов, оспаривающих друг у друга беременную самку". Недавно мы с приятелем сошлись на мнении, что французам совершенно несвойственно красноречие, а точнее предложения, состоящие меньше,чем из пяти слов. А лучше строчек. Ну а уж виртуозы могут писать предложения страницами. (да-да, Гюго, я смотрю на тебя, я всё помню и не прощу) Но это всё равно, что пытаться есть тухлые яйца, заливая их мёдом. Крепишься, крепишься, а прямого знакомства с унитазом или тазиком не избежать. Потому как в этом произведении описываются вовсе не гулянки по цветочным лугам с переливчатым гоготанием.

Ломающиеся кости, сдирание кожи наживую, кровища, совокупления со всем, что движется (а что не движется, то двигается с последующим совокуплением). Тут вам и вши, и даже потрясающая постельная сцена с акулой, поразившая мое воображение. В общем, мои аплодисменты автору за потрясающую силу воображения.

Но только ли воображения? Прочитав одну интересную статью, я поняла одну важную вещь, тревожившую меня всю книгу. Вся книга пронизана кучей ссылок, в которых разъясняется, где и откуда был взят образ, к чему идет отсылка, кого цитирует автор. Вывод в том, что эта книга целиком вторична: она выстроена на образах и сюжетах, которыми пестрели романы периода романтизма. И всё, что могло бы навести на мысль и шизофрении автора, оказывается, просто сконцентрировано в одном месте. В общем, советую прочитать эту статью.

Когда я узнала, что самому автору было около 20 лет, когда он написал "Песни", у меня в голове сразу забегали образы т.н. "edgy" подростков, цитирующих "Бойцовский клуб" и превозносящих Джокера. Ну тут даже цитатка есть в тему:

Тогда я взял острый нож и надрезал себе уголки рта с обеих сторон.

Уо-уо-уо, полегче, полегче, пацан. Да, ты весь такой крутой и не такой, как все. Но ты ведь даже не знаешь вкуса крови и не знаком с анатомией.

Она [кровь] так хорошо, не правда ль, хороша тем, что вовсе не имеет вкуса.

Ну хоть бы щеку прикусил для научных целей, честное слово. А опровергнуть физику следующей цитаты смогут все, кто смотрел Дэдпула:

...полоснув кинжалом, отсек мою правую кисть.

В общем, было бы неплохо, если бы автор немного вложился в изучение физиологии и анатомии, а не в энциклопедию птиц.

Боги! Изидор Дюкасс умер 24 ноября, в день моего рождения! Случайно ли это совпадение, нет ли — судить не мне, но и не тебе, любезный читатель. Ты, конечно, ожидаешь милости с моей стороны, но не смей лелеять, не смей холить эту призрачную надежду… Впрочем, я вижу, она уже исчезла в дебрях твоей души, как исчез злополучный для Мальдорора светильник в волнах Сены. Не смей и думать, что я лучше него, этого закостенелого грешника, блистаю на литературном поприще — в мире словес заплетается мой язык, застревают зубы мои, судорожно смыкаются челюсти, и если тебе покажется, что отхожу я от нити повествования — очень возможно, что так оно и есть на самом деле. Но всё это, верь, основано не на одном лишь сарказме и ядовитой усмешке моего предшественника, всё это — свидетельства перегиба желчного пузыря. Пенится и скапливается яд в потёмках нутренностей, пенится и ищет, неустанно ищет он себе выход наружу, на свет божий, дабы затмить этот самый свет (как ярость Мальдорора затмила ненавистный фонарь), и находит. Исторгается в воплях души моей наружу, изо рта, из ноздрей, из ушей льются потоки желчи. Но ты… ты не смотришь мне в глаза, о трусливейший из трусов! Взгляни же! Ибо и их не миновала та же участь, и вот уже плещет, плещет струями желчь, выбиваясь через слёзные протоки. Мало этого мне. Возьми, путник, этот нож, вот он, лежит на столе, возьми, и вложи в мою руку. Я не помню как, но своей же рукой протыкаю я себе горло (прежде проткнув твоё, горло, но не глаза, дабы мог ты видеть последствия своего необдуманного действа), и не кровь, но желчь фонтаном бьёт из сонной артерии, и падают, падают, падают, падают капли — ну и пусть, легким не станет мой груз, и вот уже полностью желчью залит неразлучный блокнот с изображением облачённых высохших тел епископов и кардиналов…