Это одна из книг знаменитой путевой прозы Виктора Конецкого, которая стала первой частью романа-странствия «За Доброй Надеждой». Проза Конецкого вошла в золотой фонд русской литературы двадцатого века.
Тихо, перламутрово, безлюдно…
По началу, книга показалась причудливой гирляндой необычных историй, беспричинно возникающих одна за другой.
Историй о том, как автор, из тех, кого зовут «морской волк» идет (а больше плывет) по жизни, занимаясь по найму любимым морским делом и писательством по совместительству. О том, как автор в качестве старшего помощника капитана перегоняет маломерные суда из Ленинграда в северные порты, о том, как в качестве штурмана большого морского корабля бороздит разные моря и океаны, заходя в иноземные порты, о том, как однажды в качестве журналиста он посетил Париж.
Мопассана во Франции не помнили и не издавали уже в тех 60-х годах 20-го века, на фонарных столбах перед праздником Нового года вешали снежинки из фанеры... Если остановиться на середине моста и, облокотившись на мокрые перила, посмотреть вниз, то можно было увидеть серую, осеннюю воду в предмостных водоворотах…
И, наверно, так же сейчас…и будет также и через 60 лет и через сто, всегда:
«Тихо, перламутрово, безлюдно…»
Среди этой череды историй даже вдруг возник рассказ о ссоре двух иностранных мореходов на русской военной службе времен Петра I, о дневниках писателей, множество других странных историй…
Я думаю о том, как показались мне эти истории.
Приходится признать, что чувства самые разные: от полного безразличия и непонимания до внезапного восхищения авторским умением передать читателю реальные ощущения от пережитого, до очень знакомых чувств и эмоций, таких будто это происходит с тобой.
Уже ближе к концу чтения пришла мысль, что это по сути культовая книга. Я не знаю, была ли она таковой для всего поколения ровесников В. Конецкого, но для какой-то части обязательно должна была стать культовой. Потому что В.В. Конецкий, безусловно, создал свой мир, мир человека мужественной профессии, мир человека, прошедшего по жизни своей особой дорогой, по-своему познавшего мудрость мира. Потому что в книге главный герой, как и автор живет так, словно хочет впитать в себя весь мир, все его краски, а потом передать словами. Так же точно жило почти все его поколение и еще пара поколений после. Они впитывали этот и тот (заграничный) мир, зачастую даже не имея возможности там побывать. Они создавали свой маленький мир, в котором не было лозунгов и громких слов, формализма, не было придуманной идеологии, но не было и самоуничижения, и преклонения перед тем миром, а был настоящий, увлекающий труд, дело и уверенность в себе.
Если когда-нибудь кто-то скажет мне, что мудрость мира, его тайна и смысл открывается в тиши кабинета, среди тысяч прочтенных книг в проникновении человеческой мысли…
«Может быть»,- отвечу я, пожав плечами, и тут же вспомню из книги Конецкого тот миг у древнеримского моста через холодную горную речку в глубоком ущелье и эхо «Камо-о…грядеш…» и слова моряка:
«Если в том, что болтаемся всю жизнь по морям, есть смысл,- … то он в таких минутах".
Вспомню потому, что в череде тяжелого труда авиационного, после тяжелых погрузок, расчетов цетровок, швартовок техники и грузов, часто опасных, но очень нужных людям, после изматывающих многочасовых перелетов, посадок, зачастую без навигации на обжигающих аэродромах и долгих разгрузок в тех же жарких странах, о которых пишет В.Конецкий, где пот выжигает глаза, после мучительных заправок топливом раскаленного самолета, после всех этих «мытарств», когда хватало сил у экипажа на поездку в какой-то гостеприимный оазис, вдруг случались такие мгновения.
Те мгновения, когда внезапно открывались глаза на невидимое, замирало сердце и свет истины и смысла проникал в наши натруженные души.
Когда становилось тихо, перламутрово, безлюдно…
Прочитано в рамках Новогоднего ФМ 2017
Искренняя благодарность memory_cell
Тихо, перламутрово, безлюдно…
По началу, книга показалась причудливой гирляндой необычных историй, беспричинно возникающих одна за другой.
Историй о том, как автор, из тех, кого зовут «морской волк» идет (а больше плывет) по жизни, занимаясь по найму любимым морским делом и писательством по совместительству. О том, как автор в качестве старшего помощника капитана перегоняет маломерные суда из Ленинграда в северные порты, о том, как в качестве штурмана большого морского корабля бороздит разные моря и океаны, заходя в иноземные порты, о том, как однажды в качестве журналиста он посетил Париж.
Мопассана во Франции не помнили и не издавали уже в тех 60-х годах 20-го века, на фонарных столбах перед праздником Нового года вешали снежинки из фанеры... Если остановиться на середине моста и, облокотившись на мокрые перила, посмотреть вниз, то можно было увидеть серую, осеннюю воду в предмостных водоворотах…
И, наверно, так же сейчас…и будет также и через 60 лет и через сто, всегда:
«Тихо, перламутрово, безлюдно…»
Среди этой череды историй даже вдруг возник рассказ о ссоре двух иностранных мореходов на русской военной службе времен Петра I, о дневниках писателей, множество других странных историй…
Я думаю о том, как показались мне эти истории.
Приходится признать, что чувства самые разные: от полного безразличия и непонимания до внезапного восхищения авторским умением передать читателю реальные ощущения от пережитого, до очень знакомых чувств и эмоций, таких будто это происходит с тобой.
Уже ближе к концу чтения пришла мысль, что это по сути культовая книга. Я не знаю, была ли она таковой для всего поколения ровесников В. Конецкого, но для какой-то части обязательно должна была стать культовой. Потому что В.В. Конецкий, безусловно, создал свой мир, мир человека мужественной профессии, мир человека, прошедшего по жизни своей особой дорогой, по-своему познавшего мудрость мира. Потому что в книге главный герой, как и автор живет так, словно хочет впитать в себя весь мир, все его краски, а потом передать словами. Так же точно жило почти все его поколение и еще пара поколений после. Они впитывали этот и тот (заграничный) мир, зачастую даже не имея возможности там побывать. Они создавали свой маленький мир, в котором не было лозунгов и громких слов, формализма, не было придуманной идеологии, но не было и самоуничижения, и преклонения перед тем миром, а был настоящий, увлекающий труд, дело и уверенность в себе.
Если когда-нибудь кто-то скажет мне, что мудрость мира, его тайна и смысл открывается в тиши кабинета, среди тысяч прочтенных книг в проникновении человеческой мысли…
«Может быть»,- отвечу я, пожав плечами, и тут же вспомню из книги Конецкого тот миг у древнеримского моста через холодную горную речку в глубоком ущелье и эхо «Камо-о…грядеш…» и слова моряка:
«Если в том, что болтаемся всю жизнь по морям, есть смысл,- … то он в таких минутах".
Вспомню потому, что в череде тяжелого труда авиационного, после тяжелых погрузок, расчетов цетровок, швартовок техники и грузов, часто опасных, но очень нужных людям, после изматывающих многочасовых перелетов, посадок, зачастую без навигации на обжигающих аэродромах и долгих разгрузок в тех же жарких странах, о которых пишет В.Конецкий, где пот выжигает глаза, после мучительных заправок топливом раскаленного самолета, после всех этих «мытарств», когда хватало сил у экипажа на поездку в какой-то гостеприимный оазис, вдруг случались такие мгновения.
Те мгновения, когда внезапно открывались глаза на невидимое, замирало сердце и свет истины и смысла проникал в наши натруженные души.
Когда становилось тихо, перламутрово, безлюдно…
Прочитано в рамках Новогоднего ФМ 2017
Искренняя благодарность memory_cell
Прекрасная маринистика
Виктор Конецкий писал чудесную путевую прозу. Это одновременно и художественные произведения, и воспоминания человека, связавшего свою жизнь с морем. Повести «Солёный лед» и «Среди мифов и рифов», являющиеся первой и второй частью романа «За доброй надеждой», очень добрые и трогательные, с мягким юмором, одним словом – душевные.
В реальности и искренности героев не сомневаешься, картина жизни моряков достоверна, даже неприглядные ей стороны показаны без прикрас и без упора на романтику профессии. Отступления от сюжета и обращения автора к собственным воспоминаниям, иллюстрирующим и оттеняющим основное повествование, несомненно, являются изюминками, способствующими успеху его произведений.
Персонажи Виктора Конецкого полностью раскрываются в экстремальных ситуациях, чувствуется, что автор откровенно их любит, а скорее всего, переносит на бумагу образы своих знакомцев.
Читается книга на одном дыхании, она написана действительно красиво и сердечно, а диалоги просто шикарны.
Книга прочитана в рамках заседания клуба ПЛСЛ и МФМ-2 клуба книгопутешественников "Среди мифов и рифов"
Флэшмоб 2015, 14/20 от memory_cell
Как-то так случилось, что в советское время я не встретился с произведениями Конецкого и только мельком прочитал какую-то заметку о нем в "Литературной газете. Благодаря Флэшмобу этого года я наконец с ним встретился и пожалел, что эта встреча не состоялась раньше. Меня поразила его путевой роман своей раскованностью, отсутствием каких-то строгих рамок в повествовании, которое, несмотря на свое разнообразие и частую смену мест действия, не теряет своей целостности. Многочисленные отступления от основного повествования к кусочкам истории мест, мимо которых проходили маршруты путешествии или которые посещал автор, мимолетные воспоминания об известных литераторах, оживляли и разнообразили его. И написано все это живым и образным языком. Мне при чтении этой книги вспоминались люди степей, в частности, казахи, которых я много насмотрелся в детстве и юности. Почему? Да,потому что среди них много таких людей, которые могут ехать целый день по степи и петь бесконечную песню о том, что он видит в данный момент. По такому принципу построена и книга Конецкого. Не понравились мне повторяющиеся несколько раз сетования автора на то, что по сравнению с признанными мастерами пера, он мало известен.
Мне никогда не были интересны рассказы о всяких морях-океанах. Никакие - ни приключенческие, ни пиратские, ни "производственные". Но Виктор Конецкий - это что-то совершенно особенное. Это такая реальность, такая любовь к жизни, такое понимание людей, такой блистательный язык, такой неудержимый юмор... Это такой прекрасный писатель, этот капитан дальнего плавания! Моря-океаны - главные герои книг, да. Но еще главнее - это люди, для которых эти моря-океаны - работа, дом, жизнь. Конецкий из тех писателей, произведения которых улучшают жизнь.
Лирическое вступление.
Мне часто попадаются рецензии о книгах, полных ненависти. Полных злобы, грязи, человеконенавистничества. Некоторые рецензенты отмечают это как главную причину, отталкивающую от книги, вызывающую острую антипатию и к книге, и к ее автору. А некоторые - рассматривают достоинства стиля, выразительность языка, оригинальность сюжета, самобытность персонажей и т.д. Некоторым даже нравится эта ненависть, этот эмоциональный яд, заставляющий снулые чувства оживиться хотя бы на время.
Я ненавижу ненависть. Глупо звучит. Но не знаю, как это выразить иначе.
Где-то встретилась формулировка, с которой я согласна полностью: ты - не то, что ты ешь. Ты - то, что ты читаешь.
Так вот, о Конецком. Это, пожалуй, самый добрый, умный, остроумный писатель так называемого советского периода. Капитан дальнего плавания, писавший о своей работе. О людях, которые были рядом. О трудных, совсем не романтических, ничем не приукрашенных буднях моряков. О героях, которых никто не называл героями, о глупых, умных, трусливых или самоотверженных людях, о таких разных, о таких похожих в главном - все они были интересны капитану. Все они были свои, родные, необходимые для полноты жизни и работы души. Это называется настоящей любовью к людям.
Книги Виктора Конецкого можно считать и путевой прозой, и производственными романами, и даже приключенческими, потому что жизнь в дальнем морском походе не бывает монотонной. Но главное во всех книгах - вот эта любовь писателя. Этот острый интерес к жизни, понимание и принятие всего, что досталось от судьбы, эта постоянная готовность радоваться каждому мгновению и искреннее желание делиться этой радостью с читателями.
Необыкновенно яркий, точный, образный язык, герои, запоминающиеся раз и навсегда, блестящий юмор, который заставляет хохотать в голос даже при повторных прочтениях, и - доброта, безграничная доброта, которая лечит души.
Еще одно высказывание, которое попалось случайно и стало моим мнением: умнее, добрее и смешнее Виктора Конецкого может быть только Виктор Конецкий.
Читайте Виктора Конецкого. Это очень полезно для ума и для души. Или хотя бы для настроения.
Мы - то, что мы читаем.
Любое гражданское судно приветствует военно-морской флаг государства, с которым существуют дипломатические отношения, приспуская свой.
"Именно обо мне сложена арабская поговорка: «Если он станет торговать фесками, люди будут рождаться без головы»."
"Заграница деликатно недоумевает по поводу нашего преклонения перед Пушкиным, ибо смертно скучает над «Онегиным». Русский же, и не читавши «Онегина», за Пушкина умрёт. Для русского нет отдельно «Онегина» или «Капитанской дочки», а есть ПУШКИН во всех его грехах, шаловливости, дерзости, свете, языке, трагедии, смерти…"
"Если бы он убил Дантеса, то уже не был бы великим русским поэтом, ибо убийца в этой роли немыслим. Разве сам Пушкин простил бы себе? Остынув, придя в себя, разве он мог бы не казниться? И в какой ужас превратилась бы его жизнь… Пушкин - на вечном изгнании за границей!"
"За распахнутыми дверями ходовой рубки синел океан, названный Атлантическим в честь того смешения природной правды и человеческого вымысла, которое и есть наш мир. Мне казалось, синее брюхо океана слегка колышется от смеха."