Последний день приговоренного к смерти

Гюго. Борец. Только вместо трибуны у него письменный стол. Предисловие к этой повести почти такого же размера, как и сама повесть. Хотя назвать это предисловием язык не поворачивается, потому что перед нами не вступительные слова, даже не статья на волнующую автора тему, а гневная обличительная речь, которую непременно нужно читать вслух, потрясая кулаками. По крайней мере, мне всё это так видится. Если честно, то в написанном виде она слабее, да и объём неоправданно велик для одной небольшой мысли: смертная казнь — это плохо. К концу "вступительного слова" уже начинаешь молиться, чтобы началась, наконец, сама повесть. Радуешься только приятному упоминанию дикой варварской Руси в самом конце.

Между набухшим вступлением и собственно произведением — крошечная прослойка желчной пародии на робких обывателей того времени, которые должны, по логике вещей, плеваться на это произведение. Очень актуально. Замените фамилию "Гюго" на любого более-менее талантливого, но спорного в выборе тем автора, и хоть сейчас можно пускать в печать.

А само произведение... Хорошее. Навевает ассоциации и с "Посторонним" Камю, и с Достоевским, и с Кафкой. Хорошее, но не потрясающее. Не знаю, насколько чётко Гюго смог выписать мысли человека, приговорённого к смерти, запертого в ужасном помещении и ожидающего со страхом своего часа, но лично мне было очень сложно сочувствовать главному герою из-за того, что о нём было столь мало информации. Да, у него есть чудо-дочка, жена и планы на жизнь... Но он сам говорит, что убийца. А кого он убил? Может, ребёнка? Может, десять беззащитных старушек? Неизвестно. При всём моём уважении к Гюго, не могу с ним согласиться. Есть преступления, за которые следует наказывать смертной казнью. Автор сам пишет, что преступники идут на это не из-за природной порочности, а из-за недостатков общества, которое их так воспитало и совратило (понимаю, что в одном предложении эта мысль смотрится куце и убого, но не хочется сейчас рассусоливать это на полстраницы, и так понятно). Ну и что же? Убрать гильотину, чтобы мерзавцы продолжали свои грязные делишки? Не вижу логики. Если бы он призвал к очистительной революции, чтобы общество взяло под опеку асоциальных личностей и что-нибудь ещё в этом духе, то было бы понятно. Но так — детский лепет какой-то, демократия ради слова "демократия", ради идеи, а не для людей.

Ну а если про атмосферу книги... То она воссоздана с душой и талантом, как будто мы ходим с несчастным безымянным осуждённым по всем этапам его хождения по мукам. Замкнутое душное пространство, бездеятельное и застывшее, по контрасту с бурями, бушующими в сознании главного героя. Книга контрастов. Герою выносят приговор, согласно которому его голова будет отрублена грязным лезвием и скатится в ивовую корзину, заливая всё вокруг кровью, на глазах у тысяч зевак, а в это время поют птички, распускаются цветы, дует приятный прохладный ветерок (вспоминаем уроки школьной литературы, ведь в такие моменты обязательно должна быть буря, гром, зловещая молния, рассекающая небеса пополам). Но нет никакой бури. На смерть этого преступника отправляют обычные люди (а разве подписание смертного приговора не есть тоже убийство, спрашивает Гюго), такие же привычно-равнодушные люди пытаются исповедать его в грехах, везут его к месту казни, дают последнее слово...

Да, это страшная тема, страшная и интересная. Но с мыслями Гюго по поводу смертной казни я не согласна. Виновата не сама гильотина, а судьи, которые отправляют на неё невиновных, руководствуясь, наверное, принципом, который провозгласил когда-то Швейк в "Похождениях бравого солдата Швейка..." Гашека — он утверждал, что война дело хорошее, потому что вместе с множеством хороших людей перестреляют и изрядное количество мерзавцев, вот и тут так же, повесим сотню человек, авось среди них окажется пара-тройка подлецов. И всё же главный герой пролил кровь. Мы не знаем чью, но вот мне это, например, важно.

Потрясающая книга.Было ощущение,что этот последний день провела рядом с приговоренным,видела его страдания своими глазами,настолько ярко Гюго описал трагедию.Страшный день.Одно дело,когда человек умирает внезапно,не зная что его ждет впереди,а другое ждать,ждать и ждать...Это сравнимо неизлечимой болезни,говорят что уже нет надежды,остается только то немногое время жизни и больной каждую минуту думает о том,что ему предстоит.Обрывки детства,воспоминания о первой любви,горечь за родных и близких,всё что успел оставить после себя главный герой.Не ожидала,что Виктор Гюго настолько понравится.

Последний день жизни человека, знающего об этом.
Мука, каторга, истязание, агония.
Медленное, ни с чем не сравнимое мучительное ожидание, когда с каждой минутой из тебя вытекает жизнь и, здесь же, ускоряющийся ход времени, убыстряющийся только потому, что этот день последний - всё, больше он никогда не повторится. Жутко.

Кто этот человек?
Он – преступник? Да. Убийца.
В романе нет никаких подробностей о совершенном преступлении. Думаю, что это преднамеренный ход автора. Ведь уже из предисловия ясна главная мысль Гюго – лишать человека жизни, даже если это преступник, нельзя. Не имеет права человек или группа людей морального права на это. Даже если принять это за аксиому, возникает следующий вопрос: а у преступника какое было право, разве ему позволительно убивать?!
Нет, никогда, ни в каком социуме не удастся получить на все эти вопросы однозначного ответа. Понять и принять можно совершенно полярную точку зрения, в зависимости от того, по какую сторону баррикад ты находишься.
Да, не приведи Господи, влезть в шкуру человека, знающего о своей судьбе. А вы попытались войти в положение тех, кто потерял своих родных по вине преступника? Замкнутый круг. Из него нет выхода. Я не вижу.

Ну да ладно, это все эмоции. А за свою точку зрения, высказанную подобным образом, с присущим ему выразительным стилем я благодарна автору. Ощутить, прочувствовать этот ад получилось.
Это тот Гюго, которого я люблю с детства. Объема только не хватило:)

Что значит для человека смерть и так ли страшно её потерять? Видит ли смертник всю свою жизнь за мгновение до того, как лезвие гильотины навсегда положит конец его бренному существованию? Это те вопросы, ответы на которые не найдёте в книге, но которые наверняка будут вас интересовать. И так ли вообще законно отнимать её – эту жизнь. Любому, ведь он – тот другой – её не дарил.

Виктор Гюго всегда был мастером психологической прозы. Мрачно, ненавящиво, да так, что ещё долго размышляешь над прочитанным. И всё же мне показалось – автор подобрал какой-то слишком односторонний подход. Его позиция ясна, но мы видим лишь то, что сам Гюго хочет нам показать. У медали ведь всегда есть обратная сторона. Герой страдает и понимает, что поступил неправильно. Что ту самую смерть заслужил, но не это гложит его. А жена, дети, близкие, которые также будут страдать, ведь лишатся своего единственного кормильца. Читатель так и не узнает, что совершил преступник. Он совсем не переживает за тех, кого сам лишил кормильца. Ему не жалко жертву. Зато очень много стенаний о себе самом, о некомфортной тюрьме, мрачных и злых охранниках… Как-то не очень он задумывался об этом перед тем, как своё злодеяние совершить.

Читатели уже очень много рассуждают о смертной казни, и я не буду вступать в их ряды. Это философский вопрос, который решали давно и будут биться ещё очень долго. Сама же книга совсем небольшая, хотя и читать её пришлось относительно долго. Слушал её в формате аудиокниги, чего вам очень не советую. Постоянный кашель, посторонние звуки, сбивчивая интонация или вообще отсутствие таковой.

Долгое время памфлет представляли как реальный дневник приговорённого к смерти. Хотя это, конечно, по вполне понятным причинам совсем невозможно. Выступая против смертной казни, сам Гюго в обширном предисловии приводит многочисленные жуткие примеры, правдивость которых, мягко говоря, вызывала сомнение.

«Тяжелый железный треугольник с трудом сдвинулся с места, ежесекундно застревая, пополз вниз и – вот где начинается настоящий ужас – не убил, а только поранил несчастного. Услышав его отчаянный крик, палач растерялся, поднял нож и опустил снова. Нож вторично вонзился в шею мученика, но не перерубил ее. К воплям несчастного присоединились крики толпы. Палач опять подтянул нож кверху, рассчитывая, что третий удар окажется успешным. Ничуть не бывало. Кровь в третий раз хлынула из шеи приговоренного, но голова не отлетела. Короче говоря – пять раз поднимался и опускался нож, пять раз вонзался в шею приговоренного, и после каждого удара приговоренный испускал отчаянный вопль, дергал все еще не снесенной головой и молил о пощаде! Народ, не стерпев этого издевательства, принялся забрасывать палача камнями. Палач соскочил с помоста и спрятался за лошадьми жандармов. Но это еще не все. Осужденный, увидев, что он на эшафоте один, насколько мог поднялся с доски и, стоя так, страшный, залитый кровью, поддерживая наполовину отрубленную голову, которая свешивалась ему на плечо, чуть слышным голосом умолял отвязать его.
Это не выдумка. Этому были очевидцы. Да.»

Прочитано в рамках Книгомарафона, 85 тур

Страшные два слова - смертный приговор! Это как услышать от врача диагноз о неизлечимой, смертельной болезни... Только во втором случае люди не виноваты, как в первом. Это ужасно. Это безысходность.
Хотя раньше я иногда думала, что с убийцей нужно поступить так же, а после этой книги понимаю, что больше наказана будет семья убийцы, чем сам убийца...
В общем, страшно это всё.
Эта книга мне очень понравилась, особенно рассуждения автора о смертной казни. С ним нельзя не согласиться, он прав во всём.

Как-то давно, в моём родном городе участились случаи насилия. Люди в шоке, в городе паника и т.д. И вешать их, и убивать и что только люди не кричали. А я другу своему задала тогда вопрос, вот представь, например, что твоего ребенка изнасиловали,(не дай бог, конечно) что ты сделаешь? Он сказал мне со злостью, да я его убью, уничтожу!!! Тогда я спросила, а если твой ребенок изнасилует, что делать будешь? Он ответить не смог.

Наказать надо, но убивать не имеем права!