Рецензии на книгу «Двенадцать» Александр Блок
Всегда как-то неловко книгам великих классиков ставить столь низкие оценки. Сразу чувствуешь себя снобом и привередой.
Но даже нейтрально оценивать не хочется, до нейтральности не дотянулось. У меня пошло именно отторжение. Атмосфера его и вызвала. Я тонко чувствую хорошие настроения произведений, по крайней мере всегда так считала. Всегда есть и исключения. Атмосфера упадка и горестей тоже может быть притягательной. А атмосфера этой поэмы именно отталкивающая, недружелюбная.
Кровавый 1918 год. Старый мир рухнул, новый – утверждался покалеченными людскими судьбами и изгнанием Веры.
Товарищ, винтовку держи, не трусь
Пальнем-ка пулей в Святую Русь —
В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!
Эх, эх, без креста!
На смену прекрасной даме приходит шлюха Катька, на смену рыцарю – безбожник Петруха.
Эх, эх, согреши!
Будет легче для души
И если бы я не наткнулась на статью Блока «Интеллигенция и революция», написанную в тоже время, ни на минуту не сомневалась бы, что «Двенадцать» - антиреволюционная поэма. И вдруг…
Дело художника, обязанность художника - видеть то, что задумано, слушать ту музыку, которой гремит "разорванный ветром воздух". Переделать все. Устроить так, чтобы все стало новым; чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью.
Неужели он действительно верил, что излом, который переживала Россия, должен был кончиться чистой и прекрасной жизнью? «Слушайте музыку революции». И ведь действительно, «Двенадцать» - это музыка. Жесткая, жестокая, жалящая музыка. Поэма – марш, поэма – пулеметная очередь. Блок услышал ее и переложил в стихи, в чувства, но неужели он считал, что все это во благо?
Почему дырявят древний собор? - Потому, что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой.
Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? - Потому, что там насиловали и нороли девок: не у того барина, так у соседа.
Почему валят столетние парки? - Потому, что сто лет под их развесистыми липами и кленами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему - мошной, а дураку - образованностью.
И вот тут в голову пришла мысль: а не чувство ли это вины? Такое же по природе, как вина американцев за рабство и куклусклан? Может быть та идеализация мудрости мужика – это просто компенсация за крепостное право и свою жизнь за счет труда других?
Надо вот сейчас понять, что народ русский, как Иванушкадурачок, только что с кровати схватился и что в его мыслях, для старших братьев если не враждебных, то дурацких, есть великая творческая сила.
Есть ли творческая сила в разграблении храмов? Есть ли творческое начало в Соловецких лагерях? Есть ли стремление к светлому будущему в психиатрических больницах? Что же страшнее: «красный петух и самосуды в одном стане или эта гнетущая немузыкальность - в другом»?
Но поэма «Двенадцать» произведение Литературы, а это значит, что каждый может видеть в ней именно тот смысл, который ближе и роднее ему. Для меня «Двенадцать» - поэма о крахе, поэма о ужасе и грязи и вряд ли когда-нибудь превратится в гимн светлому будущему, путь к которому лежит через тернии.
"С чего-то надо начинать читать летний список литературы", - подумала я и выбрала Блока. Во-первых, маленький объём, следовательно, времени много не потребуется. Во-вторых, это ведь стихи, значит, в пятнадцатиминутном перерыве точно можно выделить время и расслабиться, погрузившись в чтение. Ох, как же я ошибалась...
Я думаю, что каждый человек (ну, или каждый образованный человек) знаком с известными строчками "Ночь, улица, фонарь, аптека". Это самое знаменитое стихотворение Блока, которое в любое время дня и ночи и в любом возрасте заставляет задуматься. В поэме "Двенадцать" думать пришлось слишком много. Вы не подумайте, мне нравится размышлять над прочитанным, анализировать, вдумываться - тем интереснее книга, если мысли автора скользят между строчек, поддразнивая читателя словить их. Но вдумываться над каждым словом (иногда даже перечитывая строчку несколько раз, чтобы сложить мысли автора в единый "пазл") - это не чтение, а сущая пытка и, в конце концов, предполагаемое пятнадцатиминутное чтение вылилось в часовой разбор поэмы.
Правда, атмосфера передана прекрасна - наверное, именно это остановило меня от выставления низкой оценки. Музыка революции, страшной и кровавой, всё ещё слишком громко звучит в моих ушах:
"Шаг держи революцьонный!
Близок враг неугомонный!
Вперед, вперед, вперед,
Рабочий народ!"
Поэма, которая чуть не утекла через унитаз по канализационным трубам в Дон
Когда я прочитал первый раз эту поэму в затрапезной книге еще советских времен, замусоленной и в мягкой обложке, я засобирался в туалет (пардон) по большому. Все равно выбрасывать эту книгу, не пропадать же добру, видимо подумал тогда я. А сейчас она (поэма) у меня стоит в нескольких изданиях и с комментариями на видном месте на полке, плюс еще в электронном виде на смарте. А все потому, что это одно из самых гениальнейших произведений читанных мною когда-либо.
Я, откровенно сказать, вообще не понимаю в поэзии ничего. Вот буквально. Есть отдельные стихи Пушкина, Лермонтова, Шаламова, Ахматовой, Маяковского которые мне нравятся, но не более. С "Двенадцатью" же вообще познакомился случайно и только лишь из-за увлечения Историей. Просто один умный человек в телевизоре как-то сказал, что это произведение есть самый лучший слепок и своего рода фотография, той интереснейшей для меня эпохи Революции. К тому же читая различные исторические труды по этой же тематике, частенько попадались ссылки на Блока и его поэму. Ну а когда мне при разборе книжной полки попалась затрепанная книжечка Блока, которая видимо принадлежала моему покойному отцу, я открыл оглавление и увидев среди прочего "Двенадцать", решился тут же, между делом, ее прочитать. Благо, что произведение небольшое.
Ухх, как же я тогда разозлился, реально хотел спустить эту книжечку в унитаз. Во-первых я ни черта не ощущил. Никакого такого "духа эпохи", во-вторых буквально не понял добрую треть, а то и половину произведения. Вот просто набор каких-то слов. Короче не так я себе это представлял, абсолютно. Все это было еще в докомпьютерные времена, и посоветоваться было особо не с кем. Пытаюсь оправдаться своей молодостью.
Сейчас, поняв каждую фразу, каждую запятую этого произведения, признаю - это лучшее, что я читал, на стыке моей любимой Истории и Литературы. В ней нет ни одного лишнего слова, все очень концентрированно. И блин, это действительно фотография той эпохи, без преувеличения. Ну а про интерпретации поэмы я совсем говорить не буду, их как и должно быть у гениального произведения - дохрена и трошки. Достаточно сказать, что современные литературоведы до сих пор не понимают, стебался ли Блок или действительно поверил в Революцию и воспел ее в поэме.
Этой рецензией, я хочу предостеречь юных и не очень читателей, которые может быть, прочтя поэму, останутся в недоумении. Не нужно рубить с плеча. Например совсем не зная историю, мне кажется трудно будет ее прочувствовать как следует. Ну а просто понять - Гугл и вуаля, куча подробнейших, пошаговых разборов. Но, повторюсь, это тот случай, когда важно, чтоб соединилось Чувство и Понимание. Да и вообще здесь очень важен контекст.
Лично мне кажется, что очень органично дополняет "Двенадцать" поэма Ахматовой "Реквием". Поправьте меня, любители Поэзии, возможно во мне говорит Историк. Ведь Блок писал буквально по свежим следам, только-только произошел большевистский переворот. И он, как и подобает поэту-транслятору, гулял часами по революционному Петербургу, слушал "музыку Революции", набирался впечатлений. И в январе 1918, в полубреду, на одном дыхании, вдохновленный написал это произведение. Ну а "Реквием" - это завершение и расплата, цена всего этого шабаша. Хотя Блок уходя из жизни тоже многое понял. Сказал же он на смертном одре: "я умираю... мы все умираем... мировая революция превращается в мировую грудную жабу".
Напоследок, под рецензией ссылка на лучшее исполнение этой поэмы, ИМХО конечно. Какой голос у парня, какое исполнение! Даже сейчас пишу рецензию и одновременно слушаю поэму в его исполнении. Спасибо ему огромное! Ну и вам, за то что дочитали до конца ))
P. S. Первый раз "Двенадцать" вышли в свет в марте 1918 года, то есть ровно 100 лет назад.
https://www.youtube.com/watch?v=Y_BNQ0-PX2c&t=39s
"Наша действительность проходит в красном свете... мчится в бешено истерике все, чем мы живем и в чем видим смысл своей жизни..."
(из статьи Блока "Безвременье" октябрь 1906 года)
К происходившему в начале 20-го века можно относиться как угодно, но если говорить об атмосфере того времени, то «Двенадцать» - одно из самых точных описаний. Вот они – марши, пьяные песни и вой вьюги, вот они погромы и бубновые бандиты-апостолы, вот оно – страшное, новое, возможно, самому Богу угодное.
Новаторская и гениальная поэма.
Я люблю Блока совсем не за «Двенадцать», а за девушку, поющую в церковном хоре, за цикл «Пузыри земли», за «Скифов» и певучие поэтичные кусочки прозы.
«Двенадцать» не похожи ни на что блоковское. Это нечто стоящее особняком не только в его поэзии, но и, наверное, во всей русской поэзии этого периода. Потом что-то сродни покажется у Маяковского.
Читаю сейчас книгу о Блоке. Не знаю пока, насколько он был революционен, точнее, насколько далеко простиралось его сочувствие делу революции, потому что книга написана в советские времена и объективность под сомнением. Узнаю, когда возьмусь за дневники и воспоминания современников.
Совсем недавно познакомилась с данной поэмой Блока, и была очень сильно удивлена прочитав нечто подобное. И вовсе не потому, что поэма мне очень понравилась/не понравилась. Однако, вернёмся немного назад и разберём всё по полочкам.
Впечатление от данного произведения нейтральное. Вместо того чтобы наслаждаться поэмой, мне приходилось разбирать каждую строчку. Прочитав около 1/4 всего объёма "Двенадцати", я поймала себя на мысли, что не понимаю что читаю. Я произношу слова, но не могу вникнуть в их суть. Пришлось начать всё с начала.
И вот тут началась моя головная боль. Обругать последними словами автора, мне не позволяли лишь его прекрасные стихотворения, которые я полюбила ещё в начальной школе.
И ведь правда. Те кто знает биографию Блока и знаком с его творчеством поймут меня. Разве от такого человека, как Александр Александрович, можно было ожидать нечто подобного? Он был далёк от революции и был человеком из достаточно богатой семьи. Большую часть своего творчества он посвятил Менделеевой (да-да именно той Менделеевой, отцом которой является знаменитый химик Д.И.Менделеев). И тут неожиданно он пишет данную поэму, которая получает негативные отзывы и, даже более того, обеспечивает ему "встречу" с виселицей. А Блок продолжает подливать масла в огонь, утверждая "Я - гений!", а такие слова он не говорил даже после написание "Стихов о Прекрасной Даме". Что он добивался этим доказать? Кому? Для чего он вообще её написал? Что хотел показать? До сих пор ходят споры. На эти вопросы каждый находит свои ответы.
Я выскажу свою точку зрения. И не ручаюсь, что она будет верной.
Начнём с названия. Двенадцать. Именно двенадцать. Не "Поэма о двенадцати" и не "Двенадцать революционеров", а просто "Двенадцать". То ли Блок решил не заморачиваться и назвать поэму по количеству глав (которых, как не удивительно 12), то ли, как было сказано выше, по количеству революционеров. А возможно это 12 апостолов! В самом конце поэмы, упоминается Исус Христос, который (как мне показалось) и ведёт за собой этих 12 революционеров. Те, кто читал, понимают мои размышления. Более подробно описывать не буду, что бы не считалось за спойлер, для ещё не читавшего человека.
Сюжет. Сюжет разворачивается на фоне революционного времени: грабежи, голод, убийства, развратные девицы, взятки. Любовной линии нет, так как я не считаю, чем-то таким, отношения между проституткой и убийцей, а потом терзания другого убийцы, о том что он убил проститутку, которую якобы любил. Кроме того, эта недо "Любовная линия" описана на одну главу (причём не самую большую). Далее автор показывает нам все "прелести" жизни в России и как на эту жизнь повлияет революция. Приведу ещё один пример. Были в поэме пару строк, примерно такого содержания: "Идут вперёд революционеры, а позади них голодный пёс". В моём представлении, революционеры представляют собой революцию и начало нового времени, а пёс который идёт за ними - это данная жизнь людей, их беды и проблемы. Проблемы всей страны.
Массовые убийства, которые можно догадаться, происходят, выступает в роли платы за новую жизнь. Для того, чтобы что-то получить надо чем-то пожертвовать. И тут можно опять вернуться в конец поэмы, где описан Исус Христос. Он несёт кровавый флаг. Именно кровавый, а не красный, как было написано в поэме ранее. Мне кажется, что взаимная символика присутствует.
Смысл. А вот здесь будет посложнее. Блок прекрасно знал к чему может привести написание данной поэмы, но всё же решился выпустить её в свет. Рассказать людям правду? Так люди и так её знали, но не те времена были, что бы возмущаться, как говорится "Вся власть учредительному собранию!". Даже для меня это остаётся открытым вопросам.
Вывод: Написана поэма сложно и читать её тоже сложно, но это того стоит. Возможно, после первого прочтения, мозг будет взрываться и кричать благим матом о "бреде и безумии", но если вы постараетесь и прочтёте её раза 3.., то на несколько дней точно обеспечите себе разнообразность мыслей и доводов. Будет о чём подумать.
Время затраченное на "Двенадцать" не жалею. Всё же Блок мастер своего дела. Советую всем!
Однако, моя оценка 3/5. Начинать знакомиться с Блоком, как с писателем, а не с поэтом, точно не стоит с этого произведения.
Не поэма ‒ катастрофа...
Знакомиться с творчеством А.А. Блока я начала, как и полагается, с его ранней лирики. Наиболее яркой и выигрышной стала его любовная лирика ‒ цикл «Стихи о Прекрасной Даме», «Незнакомка»… Не могу сказать, что всё это мне близко, но читать это, во всяком случае, приятно. Ранние стихи о России тоже вполне читаемы, не раздражают, написаны они красивым языком, в них есть трепет, нежность, отчаянная, но искренняя любовь…
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые,-
Как слезы первые любви!Тебя жалеть я не умею
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!
Вот она, Россия в представлении Блока в 1908 году. Он признаёт убожество своей родины, но он видит те многочисленные мелочи, которые украшают Россию, делают её необыкновенной.
Современники о Блоке вплоть до 1918 года отзывались как минимум хорошо. Цветаева посвящала ему цикл стихов, в котором Блок почти приравнивается к богу; примерно о том же говорила и Ахматова; именно к Блоку из Москвы приехал Есенин, и именно благодаря ему впоследствии стал популярен… Список современников, уважавших, хваливших и восторгавшихся Блоком можно перечислять долго.
Но в 1918 году от него отворачиваются почти все. Почему? Потому что Блок, внезапно и неожиданно для всех, публикует «Двенадцать».
На мой взгляд, данная поэма ‒ это самая большая ошибка в творчестве Блока. Его слог неузнаваем в данном произведении. Все те черты, за которые многие так полюбили Блока, испарились, не оставив следа. Куда-то делась романтичность, загадочность, мелодичность… Уже нет такого обилия красочных эпитетов, метафор, сравнений, нет былого волшебства поэзии. А что взамен?
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину надо бубновый туз!Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!Тра-та-та!
Холодно, товарищи, холодно!
— А Ванька с Катькой в кабаке...
— У ей керенки есть в чулке!— Ванюшка сам теперь богат...
— Был Ванька наш, а стал солдат!— Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,
Мою, попробуй, поцелуй!
Таким образом, лично в моём понимании, Блок опустился. Опустился до уровня грязных революционеров, разграбивших страну, разваливших многовековую империю, заставив людей голодать, сходить с ума и умирать. Одним словом: не поэма, а катастрофа. В том числе, катастрофа для творческого пути Блока…
Впоследствии он поймёт свою ошибку, попросит уничтожить все экземпляры поэмы, но она всё равно передаётся от поколения к поколению вот уже сотню лет. Хорошо ли это? Сомневаюсь.
Особый фокус Блока! (Сюжет не пересказываю, поэтому для тех, кто внимательно читал поэму)
"Двенадцать" - поэма полифоническая, она состоит из несвязных эпизодов, выкриков и высказываний двух планов: во славу революции (за большевизм) и во славу Божью (против большевизма) , кроме того, в поэме много контраста, антитезы, парадоксов, например: "Злоба, грустная злоба / Кипит в груди... /Черная злоба, святая злоба..." - и непонятно, "чёрная" и "святая" злобы это одна и та же или это разное, если одна и та же, то одновременно или нет, то есть на первый взгляд непонятно, что в поэме вообще происходит, потому что абсолютно нет авторского голоса. Когда говорят о поэме, обычно любят рассуждать, за кого же автор. Однако, это досужий разговор и, кроме того, большая помеха к пониманию произведения. Итак, о чём же написал А. Блок?
Ключом к поэме служит статья А. Блока "Интеллигенция и революция", которую он писал одновременно с поэмой. Я сейчас просто и доступно выхвачу и перескажу те фрагменты статьи, которые как-то объясняют нам поэму. В этой статье поэт говорит о своей художественной задаче в изображении современности: цель художника не описание того, как и кем исполняется задуманное, цель - видеть то, что задумано, слушать музыку революции. Что же такое революция для Блока? Её цель - всё поменять; она задумана как средство народа изменить "лживую, грязную, скучную, безобразную" жизнь. Что ж, хорошо. Но революция, пишет Блок, движима не только желаниями людей, она сродни природному явлению, бурному потоку, который сносит всё на своём пути: и хорошее, и плохое - кроме того, этот поток может выкинуть на берег и сохранить что-то действительно плохое, то есть революция - это не столько человеческая воля, сколько неуправляемая сила, которая не разделяет зёрна от плевел. Но сам по себе лозунг: "Мир и братство народов", - это то, ЧТО задумано, это музыка революции. Далее А. Блок призывает интеллигенцию не сокрушаться, что погибла Россия (не погибла!), не относиться надменно к тому, как исполняют переворот необразованные большевики, потому что эмоциональное вмешательство, "душевность" "кровь притягивает", А. Блок призывает вслушиваться в музыку революции, потому что разрулить её может только дух. Непосредственно о своей поэме, уже после её выхода, он говорил, что это не политическое произведение, да и в статье "Интеллигенция и революция" упоминал о том, что неполитизирован и к оным не обращается. Таким образом, совмещая чтение поэмы и статьи, мы понимаем тот особый фокус, с которым Блок смотрит на революцию: его интересует революция в голом виде, без политических одежд, революция с её прекрасным лозунгом, без ошибок и заблуждений тех, кто её воплощает. Поэтому А. Блок явно иронизирует над "витией", сокрушающимся, что погибла Россия, поэтому кровь, которая есть в поэме, случается из-за "душевности" Петрухи, из-за его эмоционального порыва, Катька - не жертва революции (это тогда была бы очень ненужная и глупая жертва), жертва эмоций Петрухи, который её приревновал; и поэтому 12 красногвардейцев соотносятся с образом 12 апостолов, ведь их лозунг "Мир и братство народов". Обратите внимание на противопоставления: противопоставления играют роль разных мнений, роль политической оппозиции, то есть крик "Без креста", который чередуется молитвенными словами, эта как бы одежда революции, это человеческое, политическое, это не тот поток, который должен был случится и который неподвластен человеку, человеку неподвластен Христос, который "невредим" идёт впереди, это тот самый дух, который вынесет из революции правильно, а люди не способны бороться с её ужасами.
В поэме "Двенадцать" А. Блок посмотрел на революцию с особенного угла зрения - именного с художественного. В этой поэме А. Блок аполитичен и не человек, а только художник. Поэт не рассуждает о революции, а только описывает то, что видит и слышит - отсюда необыкновенная полифония и отсутствие авторского голоса. В то же время эта полифония, этот общественный конфликт как бы намотан на стержень этакого природного катаклизма: черный вечер, снег, сильный, сносящий ветер, идут двенадцать со своей целью принести мир и братство всем народам, позади них несчастная собака, символизирующая Россию, а впереди Христос, невредим, за вьюгой невидим, идущий "поступью надвьюжной", он как бы сливается со стихией, он и есть эта стихия, для Блока он дух революции, её музыка, её сущность, не люди, которые "без креста" и - "ножичком полосни", а Христос. Известно, что А. Блок сначала планировал поставить вперед дьявола, но поставил Христа и признавался, что сам не знает почему, просто так написалось. "Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию", - писал А. Блок в своей статье, а в поэме "Двенадцать" изобразил, как её услышал он сам.
С поэмой «Двенадцать» у меня отношения длительные и сложные: то я ею восхищался, то пренебрегал, то уважал, как классику, а теперь восторгаюсь и очень ценю. Словом, отношения эти можно назвать приятельскими. Но начну по порядку.
Дело было в пятом классе. После болезни у меня было две недели освобождения от физкультуры, которая, как назло, была не последним уроком, ведь тогда бы я уходил домой раньше, - нет, она стояла в середине расписания. Что делать? Возвращаться домой, чтобы потом вернуться обратно? Не успею. Сидеть на лавочке, пока остальные ребята лазают по канатам и прыгают через козла – пожалуй, это было бы сродни издевательству. Слоняться по пустым коридорам? Не вариант. Поступили так – на время урока, от которого я был освобождён, моя классная руководительница, преподаватель русского языка и литературы, брала меня к себе на занятия со старшеклассниками, где они проходили как раз «Двенадцать», а я сидел на последней парте и делал домашнее задание. Вернее, пытался делать, потому что грубый, аритмичный, рубленый слог Александра Александровича меня поразил и обворожил:
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни,
Кругом — огни, огни, огни…
В зубах — цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
хлёсткие рифмы и просторечные обороты ошеломили:
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба —
Гуляет нынче голытьба!
а подробности касательно отношений мужчин и женщин приятно, но стыдно волновали, заставляя краснеть, однако, глядя на поведение одиннадцатиклассников, которые в моём тогдашнем понимании были уже взрослыми мужчинами и женщинами, я догадывался, что всё правильно понимаю:
Запрокинулась лицом,
Зубки блещут жемчуго́м…
Ах ты, Катя, моя Катя,
Толстоморденькая…
У тебя на шее, Катя,
Шрам не зажил от ножа.
У тебя под грудью, Катя,
Та царапина свежа!
Эх, эх, попляши!
Больно ножки хороши!
В кружевном белье ходила —
Походи-ка, походи!
С офицерами блудила —
Поблуди-ка, поблуди!
Ведь что тогда я, в возрасте 10-11, лет знал о поэзии? Только то, что я получил из школьной программы: расчленённого Пушкина, облепленного фиговыми листками Есенина и обрывки Тютчева, а тут – могучее, не укладывающееся в голове произведение, где автор не кажется парализованной статуей, которая описывает свои стерильные восторги относительно берёзы или лошадки – нет! Блок мне тогда показался настоящим, живым, почти что прямо уличным! Поразил! Но смутило меня тогда то, что я совершенно не знал контекста произведения, декораций, то есть какие-то голодные буржуи, невесёлые попы, Учредительное Собрание, юнкера… Во всем этом хотелось разобраться, потому что без этих знаний было неловко и, пожалуй, даже обидно. Тот случай, когда ты осознаёшь, что большую часть понял, но в детали не вник, а объяснять тебе их никто не собирается. Казалось, что «умалчивая» меня либо держат за недостойного внимания недотёпу, либо готовят мошенничество. Конечно, придя домой, я первым делом полез узнавать про Революцию, но тексты найденных мною книг были слишком тяжелы и громоздки для пятиклассника. А потом грянули контрольные работы, диктанты, каникулы и стало не до Блока.
Когда же я сам учился в старших классах, то поэму эту пропустил – может, болел, а может, прогуливал – не знаю. Остались только смутные детские воспоминания, надёрганные цитаты-лозунги, транслируемые оголтелыми персонажами 7 ноября, да несколько «документальных» телепрограмм, где разные сомнительные личности высказывались о Блоке, как о перебежчике, а о «Двенадцать» - как о подобострастной джинсе новому режиму. И, если знать поэму только урывками, кусками, внешне, то в это верилось легко, потому что я уже прекрасно знал, от чего не смог спасти попа золотой иконостас, а буржуя – воротник, как он в него не прятался. Детский свой восторг я презрительно отмёл в сторону, сочтя наивным, произведение же отнёс к категории атавизмов, которые остались в школьной программе по недосмотру. Словом, не просто прошёл мимо, но ещё и презрительно хмыкнул. Хорошо, что не плюнул.
Тут можно вспомнить слова Стендаля из «Красного и чёрного»:
Политика - это камень на шее литературы; не пройдет и полгода, как он потопит литературное произведение. Политика средь вымыслов фантазии - это все равно, что выстрел из пистолета среди концерта: душераздирающий звук, но при этом безо всякой выразительности. Он не гармонирует ни с какими инструментами. Политика насмерть разобидит одну половину моих читателей, а другой половине покажется скучной, ибо то, что они читали сегодня утром в газете, было куда интереснее и острее…
Слова безусловно верные, но в данном случае неприменимые. Впрочем, обо всё по порядку.
Прошло ещё лет пять и стихи Блока стали как-то незаметно приходить в мою жизнь – то «Незнакомка» пройдёт мимо и одарит флёром духов и туманов, то бессмысленные и тусклые фонари с аптеками за ночным окном… Словом, стал я задумываться и «авторитетное» мнение персонажей из телевизора перестало казаться таким уж авторитетным. А теперь вот, накануне годовщины со дня рождения Александра Александровича, я закинул себе на плеер «Двенадцать» и понял, что политика тут – не более чем дань времени, обстоятельствам и если бы место юнкеров и голытьбы заняли бы набобы и дервиши (хипстеры и олигархи), то сути бы это не поменяло. Просто случилось так, что мир рухнул в условиях послереволюционного Петербурга, а не Калькутты времён Моголов. Каким же близоруким и доверчивым показался себя я, когда понял, что в трёх соснах не видел леса. Это всё равно, что в «Макбете» увидеть критику феодализма или в Красной Шапочке узреть жестокое обращение с животными – «за такое морду бить надо!» Когда же я прочитал комментарий, разъяснение самого Блока, то всё встало на свои места окончательно:
…В январе 1918-го года я в последний раз отдался стихии не менее слепо, чем в январе девятьсот седьмого или в марте девятьсот четырнадцатого. Оттого я и не отрекаюсь от написанного тогда, что оно было писано в согласии со стихией (с тем звуком органическим, которого он был выразителем всю жизнь), например, во время и после окончания «Двенадцати» я несколько дней ощущал физически, слухом, большой шум вокруг — шум слитный (вероятно шум от крушения старого мира). Поэтому те, кто видит в Двенадцати политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой,— будь они враги или друзья моей поэмы.
Вот так вот, из-за пары внешних атрибутов, данностей времени, увидеть в гениальных стихах о непрерывном и жестоком развитии цивилизации по спирали реверанс в сторону власть имущих… Каюсь. На третьем десятке каюсь. Надеюсь, что ещё не поздно.
Такая вот рецензия с элементами истории о том, как на протяжении жизни менялось и эволюционировало мнение и восприятие великого произведения.