— Дай мне характеристику трагического героя.
Флер минуту подумала, но шампанское мешало сосредоточиться.
— Ну, это человек, достигший высот и падающий вниз из-за высокомерия или такого греха, как гордыня. Он все теряет, достигает катарсиса, очищение происходит через его страдания.
— Или ее страдания, — вдруг подчеркнуто сказала Кисеи.
— Моего?
— А разве лет? Ты была на самом верху жизни и явно пала вниз.
— Какой же у теня грех?
— Плохие родители.
— Твой синдром быть впереди всех очень опасный, Флеринда.
Ты кончишь тем, что останешься с карьерой, с деньгами, с властью и больше ни с чем. Тебе нужен мужик.
Флер уставилась на нее:
— Это попахивает средневековьем. Очень старомодная мысль.
Кисеи улыбнулась сладкой, завлекающей улыбкой «как-тебязовут-морячок?». Грудь Джейка мгновенно выпятилась по-петушиному. Губы их двигались, но Флер понимала только, что они разговаривают, но о чем — понять не могла. Она видела лишь лицо Джейка со смешной улыбкой от уха до уха, как у подростка, и лицо Кисеи, с сюсюкающей улыбкой и глазами тинейджера.