Рецензии на книгу «Двойная спираль» Джеймс Уотсон
Заходят как-то в лабораторию биолог и три биофизика и ... открывают структуру ДНК.
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!
- Это был 1953 год, - заканчивала свой рассказ первая цепь ДНК.
Вторая ниточка выглядела растроганной:
- Наконец о нас узнал весь мир!
- В 1962 году Фрэнсис Крик, Джеймс Уотсон и Морис Уилкинс получили Нобелевскую премию за открытие нашей структуры. К сожалению, Розалинд к этому моменту умерла. Но без ее фотографии над данной загадкой могли бы биться впустую многие месяцы и годы, - не без гордости заметила первая цепь.
- Пожалуй, это все, что вам следовало бы услышать, - с этими словами нити ДНК вернулись обратно в ядро под громогласные аплодисменты в честь великих ученых.
***- А давайте откроем структуру ДНК? - Джеймс Уотсон энергично потер ладони. - «Таймс» уже прочитана, судоку разгадано, а время до обеда надо как-то скоротать.
- Да-да, нам надо обогнать старикашку Полинга. Достаточно с него и альфа-спирали в качестве вторичной структуры белка, - Фрэнсис Крик мгновенно загорелся этой идеей.
- Пора бы уже открыть тайну, - нравоучительно добавил Морис Уилкинс.
***- Представляете, они говорили об открытии нашей структуры, - тараторила вторая нить ДНК, - как будто это — баночка икры, лежащая у дальней стенки холодильника под запретом «Не_трогай_это_на_новый_год!» и которой пора бы уже появиться на столе!
Первая цепь ДНК неторопливо поясняла:
- К тому моменту о ДНК было многое известно. В результате экспериментов Эвери, Маклауда и Маккарти, а также Алфреда Херши и Марты Чейз было установлено, что именно ДНК является носителем генетического материала. А о том, что в состав кислоты входит фосфор и азот сказал еще Фридрих Мирше в 1869 году. Таким образом, оставалась самая малость – указать, где именно располагается каждый атом и как же собственно происходит удвоение молекулы.
***- Рози, детка, - Фрэнсис обольстительно улыбнулся девушке, - давай, покажи нам свои фотогорафии. Те самые, ну ты сама понимаешь.
- Не понимаю, - отрезала Розалинд Франклин.
- Роз, неужели ты не хочешь, чтобы мы все оценили твои чудесные голые снимки, - Уотсон присоединился к уговорам.
Розалинд возмущенно взглянула на него, видимо, мысленно подвергая изощренным пыткам.
- Джеймс имел ввиду твои рентгенограммы, - попытался исправить ситуацию Фрэнсис.
- Ну да, я так и сказал, - пробормотал Уотсон. – Я теперь понимаю, почему ты не красишься – все равно под рентгеновскими лучами ты получаешься в естественном виде. Очень естественном.
- Джеймс, заткнись! – хором воскликнули Крик и Уилкинс.
- И правда, Розалинд, пора бы поделиться с нами твоими рентгенограммами ДНК, - несколько сухопаро сказал Морис через несколько минут всеобщего молчания.
Но мисс Франклин лишь сильнее сжала ладонями альбом.
- Рози, ты обиделась? – спросил Джеймс.
- Нет!
- Тогда почему ты молчишь?
- Ой, все! – отвернулась от всех Розалинд.
***Корреспонденты усердно записывали эту удивительную историю. Фотографы старались запечатлеть каждый виток спирали.
- Правда, что изначально говорили о трех или четырех цепях в молекуле ДНК?
- Да, - подтвердила первая цепь ДНК. - Даже строили трехмерную модель, где у меня не одна, а сразу две сестры, - несколько устало добавила она.
***- Первые 40 лет детства - самые сложные в жизни мужчины, - сказал Фрэнсис. – Поэтому мы с тобой, Джеймс, будем собирать конструктор.
Джеймс Уотсон уже с восторгом держал в руках детали, которым предстояло выполнить роль фосфора и азота.
- А где Морис?
- Этот зануда пытается сделать рентгенограммы ДНК, раз кое-кто, не будем показывать пальцем, отказывается нам показать свои, - Фрэнсис выразительно посмотрел в сторону Розалинд.
Рози все еще сидела отвернувшись к окну, но украдкой посматривала на мальчишек, чтобы не показать, что ей жуть как интересно.
- Вот, главное не сломать, - Фрэнсис водзрузил на стол 3D модель ДНК.
- Роз, глянь, похоже на твои фотки? – с надеждой спросил Джеймс.
- Это выглядит коряво, - не поворачивая головы ответила Розалинд.
- Есть немного, - вздохнул Фрэнсис.
Три цепи ДНК соединялись в центре фосфатами, а снаружи топорщились, как бы обороняясь от любопытных ученых, лохматые азотистые основания.
- Мда, фигня какая-то, - огорченно сказал Джеймс и смахнул модель на пол.
***- В тот момент они были очень близки к верному решению, - рассказывала первая цепь.
- Мне кажется, это было чрезвычайно глупо – вывернуть ДНК наизнанку, - перебила сестру вторая нить. - Как можно было не догадаться, что азотистые основания у нас внутри? – она кокетливо поправила комплементарные связи в ложбинке между аденином и тимином.
***- Все, хватит заниматься ерундой. Смотрите, - Розалинд положила на стол заветную фотографию.
- Эээ, что это, Рози? Тест Роршаха? Что вы видите в этой кляксе? – Фрэнсис всячески вертел изображение в руках, принюхивался к нему и даже пробовал на вкус.
- Это как раз рентгенограмма ДНК, - высокомерно заявил Морис. – У меня тоже такие есть. И даже получше.
- Ребят, я знаю, - восторженно прыгал вокруг Джеймс. – Это же 3D-картинки, стереограммы. Ну помните, сначала надо глядеть не моргая, потом приблизить или отдалить картинку и тогда увидишь что-то конкретное.
- Я так и знала, что вы будете издеваться, - Рози обиженно смотрела на коллег, - мол яжедевочка, и ничего толкового у меня не выйдет.
- Роз, милая, - попытался успокоить ее Морис, но быстро ретировался, поскольку Розалинд собиралась переродиться в Темного Феникса.
- Стойте, стойте, я вижу – это же реально двойная спираль, Рози – ты гений, - Джемс ошеломленно вглядывался в рентгенограмму.
***- Алилуйя! – несколько комично пропела вторая цепь ДНК. – Они догадались, что нас всего двое.
- Они на редкость прозорливые, - не хотела уменьшать заслуг ученых первая нить.
***- Ох, я совсем забыл вам сказать, - Фрэнсис смущенно обвел глазами замерших ученых. – Ммм, в приватной, ням-ням, беседе, с одним …ммм…биохимиком, я узнал, что есть притяжение…
- Между тобой и биохимиком? – язвительно закончила фразу Розалинд.
- Между парами азотистых оснований аденин-тимин и цитозин-гуанин, - снисходительно глянул на нее Фрэнсис. – А еще один приятель сказал, что число адениновых оснований в цепях всегда равно числу тиминовых. И точно так же с гуанином и цитозином.
- Эврика! - Джейс торопливо доставал из коробки с конструктором детали. – Если между парами азотистых оснований есть связь, то давайте просто поместим их в центр.
Толкаясь, Джеймс, Фрэнсис, Рози и Морис торопливо собирали новую модель, согласно которой сахарно-фосфатные группы были снаружи, а пуриновые и пиримидиновые основания логично соединяли обе цепи ДНК внутри, формируя изящную спираль.
***Первой в поле зрения появилась Митохондрия, мисс Ми, как ее обычно называли. Корреспонденты держали наготове камеры, ожидая увидеть роскошные овальности Ми, обещавшие море энергии и позитива. Но вместо щелканья затворов по замершей в недоумении толпе пронесся удивленно-восторженный возглас, сочетавший в себе оттенки разочарования и восхищения одновременно. Вместо привычной, впечатляющей своими формами, мисс Ми перед зрителями стояла нитевидная дама как будто с очень низким зарядом. Но вдруг она улыбнулась, и все с облегчением узнали в ней свою любимицу Митохондрию, по-прежнему радостную и энергичную, независимо от того, что вызвало такую трансформацию — развод или сыроедение.
Следующим появился Аппарат Гольджи в ослепительно элегантном наряде, заставившем в очередной раз поклонников задаваться вопросом, у какого талантливого дизайнера заказал костюм этот щеголь. А.Гольджи с удовольствием позировал фотографам и флиртовал с репортерами, как бы показывая, что есть еще порох в его цистернах и везикулах.
За ним появились мистер и миссис Лизосомы со своим многочисленным потомством. Зрители, как бы невзначай, чтобы ни в коем случае не оскорбить семейство, отступили назад.
- Им палец в рот не клади! - прошептал один из корреспондентов своему молодому коллеге.
- Почему?
- Переварят же! У них первосортные ферменты.
И вот наконец из ядра показались те, ради кого и затевалось мероприятие — бесподобные нити ДНК. Комплиментарные связи отсутствовали вверху и внизу, давая двум сестрам-цепям свободу и легкость передвижения. В остальном же они крепко держались друг за друга, создавая двойной винт или, как для эстетики называли в прессе, двойную спираль. Цепи ДНК выглядели несколько экзотично и поражали своей структурностью и продуманностью, как будто были одной из тонких работ уникального ювелира. Аккуратные аскетичные фосфаты отделяли от внешнего мира оригинальный остов из пуриновых и пиримидиновых оснований, расположенный в самом центре.
Нити ДНК сразу же были окружены репортерами. После многочисленных ослепляющих вспышек камер и восторженных приветствий, один из корреспондентов обратился к сестрам с вопросом:
- Расскажите, пожалуйста, как все начиналось?
Цепочки ДНК переглянулись, и одна из них произнесла:
- Дело было так. Где-то в середине 20 века мы отдыхали в своем ядре-люкс. Нежились в кариоплазме, если говорить откровенно. Не происходило абсолютно ничего — ни траснскрипции, ни трансляции, ни репликации, как это сейчас называется.
- Энергии было в избытке, - вставила ее сестра, вторая цепь ДНК. - У нас отличный поставщик, - она заговорщески подмигнула шокированным репортерам. Могу написать контакты...
- Тсс, - одернула ее первая нить. - как я уже сказала, мы были предоставлены сами себе. И вдруг услышали...
***- А давайте откроем структуру ДНК?
Шалость удалась?
Развитие по спирали — ну, очевидно же!
Имена Уотсона, Крика и Уилкинса навсегда связаны именно с этим историческим для науки событием — расшифровкой структуры ДНК. И таковыми же они стали для меня после прочтения этой повести.
Обычно перед чтением такого рода книг поневоле собираешься и группируешься — всегда есть опасения и сомнения, что твоя понималка устроена надлежащим образом. И тут уже остаётся полагаться на мастерство автора, который сумеет изложить околонаучную информацию так, чтобы любой заинтересовавшийся подобного содержания книжкой читатель хоть что-то понял, почувствовал и прочувствовал — пусть не саму форму двойной спирали с водородными связями, солевыми мостиками и прочими аминокислотными парами, но хотя бы эту атмосферу, в которой варилось химико-стереометрическое открытие, научный инсайт, прозорливое озарение, а в былые времена — таблично-менделеевский сон и ванно-архимедова «Эврика!».
В этом смысле с книгой Джеймса Уотсона всё в полном порядке. И хотя на иллюстрированных страницах то и дело мелькают сложной неправильной формы пятигранники и шестиугольники с обозначениями химических элементов и веществ в их узлах и вершинах и прочей химической и биологической премудростью, а в тексте порой встречаются заковыристые словечки — полинуклеотиды, полипептиды и фосфодиэфирные связи (и прочие сложновыговариваемые нетренированным речевым аппаратом спецтермины), — однако на полноту и целостность восприятия книги эти картинки и словечки не влияют. Хотя вру, конечно же влияют, но влияют не в негативном отпугивающем читателя смысле, а, наоборот, подтягивают любознательного носоковырятеля или просто любопытствующего перелистывателя страниц на нужный уровень и подпитывают необходимо-достаточным терминологическим топливом, превращая его уже в Читателя.
Вообще, книга написана таком образом, что так и кажется, что вместо какой-то сложной серьёзной лабораторно-приборно-исследовательской работы (сразу в глазах картинка как в фильме «Девять дней одного года» или «Иван Васильевич меняет профессию», с какими-то разноцветно мигающими агрегатами и бУхающими и грохочущими устройствами, с мечущимися стрелками приборов, дёргающимися рычагами, нажимаемыми лихорадочно кнопками, выкручиваемыми одновременно в разные стороны верньерами и прочей научной машинерией) парни только и делали, что ссорились с Рози (Розалинд Фрэнклин, вечная ей память) и истово, с мальчишеским задором и азартом игрались с масштабными структурными макетами нуклеотидов и химических веществ, из которых состоит ДНК — такой вот кубик рубик от биологии и генетики получается. Однако это сравнение с кубиком Рубика оправданно ещё и потому, что вот попробуйте собрать эту игрушку без всяких там скачанных из Интернета инструкций по сборке, а просто по наитию (как это было, когда головоломка только появилась в обиходе), и сразу всё станет понятно — казалось бы чего там, кручу-верчу, запутать хочу, а покрутишь-повертишь да в сердцах и швырнёшь его в угол, а то ещё примешься переклеивать липкие цветные квадратики в попытке пустить пыль в глаза. Так и тут — парни целыми днями и неделями, а затем и месяцами крутили и вертели эти объёмные псевдобиологические конструкции, стараясь приладить их друг к другу (чёта ржу — старенький анек про ёжиков вспомнил, ну… как они тово-етово) в строгом соответствии с научными данными о длине водородных и прочих связей и углах, под которыми эти связи располагаются в мегамолекулах…
В общем, то, что теперь кажется таким простым и едва ли не очевидным, на самом деле появилось на свет после неимоверно сложных (и главное, казавшихся бесконечными) стереометрических упражнений и чрезвычайно уникальных умозаключений, причём и то и другое производилось исследователями и открывателями в таких количествах, что только строкой из Анны Ахматовой и можно всё это дело откомментировать «Когда бы вы знали, из какого сора растут стихи». И сразу приходит образ некоей пирамиды, на вершине которой, горделиво подбоченясь, точечно и единично одиноко возвышаются открытие и открыватель (открыватели), и по склонам и у подножия которой хламно и сорно валяются многочисленные предположения и догадки, эксперименты и опыты, модели, гипотезы и версии, и изломанно лежат тела тех, кто не добрался, не дополз до вершины, но которые своими трудами, собственно говоря, и составили само тело этой пирамиды.
Но в книге всего этого возвышенного и пафосного практически совсем нет. Зато чем ближе к концу, тем острее ощущение… буквально спортивности этого соревнования. Как же остро ощущали они дыхание соперников в спину, как внимательно следили за положением дел в конкурирующей фирме, как высчитывали уже дни и затем часы в торопливой гонке за тем, кто станет первым и кто ухватит за хвост Нобелевку! Что же, победителями стали именно эти… а чуть пропусти они на повороте научной лыжни соперников-коллег вперёд, и неизвестно, как бы оно повернулось.
Но! История вообще и история науки в частности не имеют сослагательного наклонения. И мы теперь чтим и запоминаем имена именно их — Джеймса Уотсона, Фрэнсиса Крика и Мориса Уилкинса.
Коллаген - очень интересный белок
Надеюсь, приступая к моей рецензии, ты, мой читатель, сидишь в тепле и уюте, наблюдая за тем, как за окном падает снег (если тебе нравится снег, конечно, если же ты предпочитаешь экзотику, пусть падают бананы, знойные кабальеро, хоть V-2, главное – удовольствие для глаз) и тебе совсем не печально, как Уотсону в Неаполе. Этому неженке там, видишь ли, было холодно и, кажется, даже скучно, не открыл бы ДНК, можно было бы думать – дурак какой-то.
Кстати, если ты гадаешь, что за чушь тебе попалась в ленте друзей или рецензий или откуда ты там еще сюда попал, тебе, наверное, стоит знать, что во всем виноваты ДП и постмодернизм. Если же ты в курсе и так, ты, возможно, подозреваешь, что этим всем я просто хочу отвлечь внимание от рецензирования книги – но не надо так открыто завидовать лучшей команде забега 2017! Подойди к зеркалу, посмотри в него, подумай – неужели короткие годы этой славной белковой оболочки стоит тратить на подобные глупости?
Но все же, вернемся к книге, мой маленький мясной читатель. История открытия ДНК в ней описана с невероятной для такого момента легкостью. У нас имеются зловещий Лайнус, поглаживающий за океаном красивую модель белка, и команда Джеймса, которой хочется его опередить. На пути команды к научному прорыву читателя ждут увлекательнейшие детали – к примеру, рассуждения Джеймса про сарториальные решения Рози и про то, как можно было бы начать статью, случись бы ему совершить открытие, а также разводы, страхи насчет стипендии, скучноватые конгрессы по всей Европе, портовые бары и многое другое. В общем-то, создается ощущение, что и открытие само – лишь один из сюрпризов жизни, случившийся в результате нескольких часов размышлений в неделю. Нужно было лишь поиграть с моделями и надеяться, что спираль подойдет, а то выйдет неудобно. Несмотря на изобилие терминов, люди с проблемами с самооценкой (в смысле, что она у них неоправданно высока) могут даже решить, что и они бы могли бы это самое, совершить научный прорыв, настолько стремительно читается эта история и настолько она подана легко.
Но погоди, читатель, ты ведь тут уже минут пять? Э-хе-хе, будь бы твоим соперником Полинг, он бы уже написал семь замечательных статей, пока ты прохлаждаешься перед экраном! Не стоит разменивать свою жизнь на мои убогие потуги рецензировать книгу, которую лучше бы просто каждому прочитать самому - если тебе такое интересно, конечно же. Если же нет, то мне вообще не совсем ясно, какова цель прочтения данной рецензии - ведь уже в заголовке четко указано, что беседа пойдет не о козявках каких-нибудь, а о трехмерных конфигурациях полипептидных цепей, не меньше. Так или иначе, брысь, брысь на кухню, попей чаю, наполни организм катехинами и подстегни метаболизм. Это никогда не лишне.
***
- Раз-раз-раз... приём, меня слышно? Кхе-кхе. Итак, начнём.
Я думаю, представляться мне не нужно, ведь моё имя должно быть известно всем. Но для заблудившихся и заблудших напомню, что я одна из трёх основных макромолекул всея жизни и имя мне Дезоксирибонуклеиновая Кислота, для друзей и подписчиков просто ДНК.
*кокетливый смех*
А сегодня эта речь посвящена тому Единственному, кто оказался достаточно умён и настойчив, чтобы я, как Настоящая Женщина, не смогла устоять и раскрыла ему все свои тайны, распахнула душу, показала все мои нуклеотиды, дала пересчитать все мои азотистые основания и фосфатные группы... Ах, эмоции и воспоминания переполняют меня, и я не могу без придыхания назвать его имя!...
*драматическая пауза*
Лайнус Полинг!
Его недоброжелатели, конечно, никак не могут забыть того, что мои секреты пытались раскрыть не только в Пасадене, но и в Кембридже. И, честно говоря, я очень испугалась тогда, что не выдержу больше, не дождусь своего Героя, но благодаря Питеру Полингу, Его сыну, я была спасена. Если бы не его болтли.. , кхе-кхе, большое уважение к своему отцу, мое имя навсегда было бы запятнано именами этих проходимцев - Фрэнсис Крик, Джеймс Уотсон, Морис Уилкинс и этой жестокой женщины с цветочным именем Розалинд Франклин. Какая ирония, ведь если бы они не тратили своё время на все эти театры, обеды и споры между собой, у меня не было бы ни шанса связать свою судьбу с судьбой Лайнуса. Хотя внимание Розалинд было мне даже почти приятно, ведь она столько раз делала мои рентгенограммы, что я чувствовала себя топ-моделью дома Вествуд или Маккуин. Жаль, что она стала ... пшшш... шшш...
***
Лалалалалааааа.... лалала...лалалала...
«Когда-нибудь я точно разобью эту адскую машинку для утренних пыток...»
Но в этот раз я была ей почти рада. Этот страшный сон становится с каждым разом всё реальнее, как будто это он правда, а моя реальность - сон. А если?... Нет-нет, не хочу даже думать об этом. Ведь всё было совсем не так! Да, открытие моей структуры было крайне важно для биологии, генетики и химии, и вообще одним из крупнейших научных событий прошлого века. Именно поэтому над этим бились многие, но победили лишь трое - Фрэнсис Крик, Джеймс Уотсон, Морис Уилкинс. Жаль, на вручении Нобелевской Премии мисс Франклин с ними не было, ведь премию не вручают посмертно. А Лайнус Полинг... да, он тоже работал над этим, но, к сожалению, ошибся. А мистер Уотсон, кстати, написал обо всём этом неплохую книжку, в которой честно и без купюр рассказывал о том, как всё это происходило. Она интересная, почитайте. Конечно же, он только лишь человек, а потому бывает необъективен и подвержен каким-то глупостям вроде каких-то там театров или этих званых обедов у женщин, которые искренне верят в то, что земное тяготение действует лишь на три мили вверх. Впрочем, он американец, пожалуй, ему это простительно.
Джейми Уотсон и тайна ДНК.
4.11. 13:01. Почитаю-ка об авторе. «Уотсон часто высказывает ксенофобские идеи. По поводу ожирения, Уотсон также высказывался в интервью:
Когда вы как работодатель проводите собеседование с жирным человеком, вы всегда чувствуете себя неловко, потому что знаете, что никогда не возьмёте его на работу.»
Ха! Интересный дедулька)).
Жил-был простой юный американский гений Джеймс Дьюи Уотсон. Жил себе, не тужил, изучал птичек, потом занялся генетикой. И вот в один прекрасный день он поступил в Кавендишскую лабораторию Кембриджского университета, где познакомился с физиком Фрэнсисом Криком. И вот тут и началось волшебство. 1.11. Нужно начать читать книгу. Блин, ну вот нафиг я подписалась на нон-фикшн?! Благородная, ёлки-палки. Ладно. Книжка не очень большая. Успею.Через год после переезда в Англию, Уотсон со своим новообретённым другом заинтересовались раскрытием одной из важнейших тайн тогдашней биологии и науки в целом – а именно построением модели ДНК. 2.11. Надо заглянуть в нашу командную беседу. Может, девочки тоже не начали читать… эм… до 4.11? То есть, у меня есть завтра и послезавтра? Ну ладно. «Конечно, я согласна. Нет-нет. Точно успею, Катя, не переживай!». Чёрт! На пути юных (по крайней мере для учёных) исследователей встречалось множество преград: и негодяи из стипендиальной комиссии, то угрожавшие лишить Уотсона стипендии за самовольный переезд из одной страны в другую, то сократившие размер выплат; это и рентгенограф Розалинд Франклин, феминистка, готовая за свои идеи в буквальном смысле броситься на собеседника с кулаками; это и заморский конкурент, уже сделавший важное открытие, но близкий к разгадке строения ДНК, с которым в последних главах книги развязывается просто настоящая гонка на опережение. 4.11. 22:41. Да, детка! Ты это сделала! Попей чай и перечитай ещё раз рецензию. И сразу на сайт её.И ещё много кто. Досталось даже американскому правительству, не позволившему выдающемуся учёному выехать в Европу из страха, что он начнёт распространять свои левые взгляды. 4.11. 18:25. Таким образом, её прежняя категоричность опиралась на вполне достоверные научные результаты, а вовсе не вызывалась тупым упрямством феминистки. Хм… Кате понравится…
А ещё возникает такое чувство, что сама книга была написана отчасти дабы уколоть Эрвина Чаргаффа, назвавшего наших юных гениев «клоунами от науки».
3.11. Как же иначе-то. Естественно, пришлось задержаться на работе. А ещё и вечером на маникюр надо. А пропустить не вариант – иначе ещё две недели с этим ужасом ходить. Ну да ладно. Пятая часть книги прочитана. Остальное завтра. Обязательно встану пораньше и буду читать весь день.
Естественно, как и классические сказки, данная книга заканчивается хэппи-эндом: протагонистам удаётся помириться с воинственной феминисткой (к слову, «злой» такой мисс Франклин была из-за того, что сталкивалась на своём научном пути с многочисленными проявлениями сексизма), которой Уотсон посвящает эпилог (к слову, у дамы была плодотворная, но, увы, довольно короткая жизнь), убедить даже самых закостенелых мастодонтов науки в своей правоте и получить главную награду для любого учёного (кроме математиков – ха-ха!) – Нобелевскую премию, навечно вписав свои имена в историю. 4.11. 15:28. Енолы. Википедия. «Ено́лы (также алкенолы) — α-гидроксиалкены, соединения общей формулы R1R2C=CR3OH. Енолы находятся в таутомерном равновесии с соответствующим карбонильным соединением — альдегидом или кетоном». Эм… думаю, я как-нибудь проживу без этой информации…Ну а ещё Уотсон издал довольно популярную биографичную книгу, которой и посвящается последующая за данной сказкой рецензия.
Собственно рецензия
Знаете, когда я бралась за эту книгу, естественно, у меня были опасения: пойму ли я то, о чём она (школу я закончила 9 лет назад, а с биологией и химией у меня всегда были сложные отношения). 4.11. 21:10. Господибожемой! Уже 9 часов, а рецензия даже не начата. Хватит читать. Методом тыка выбираешь два приёма и за дело. И хотя вторая книга меня, казалось бы, должна была больше заинтересовать (физику я любила, а когда она граничит ещё и с философией – ммм…), я почему-то импульсивно выбрала именно Уотсона. И, знаете, я об этом не пожалела.
Конечно, у меня есть претензии к книге (о них позже), куда же без них, но в общем и целом произведение мне понравилось. Несмотря на наличие множества страшных для слуха гуманитария словечек (если аденин, тимин, гуанин и цитозин будоражат погребённые под толстенным слоем пыли знания по биологии (или химии?!), запрятанные в самом дальнем и тёмном уголке моей памяти, то фразы типа «двухвалентные катионы типа Mg2+» наводят на меня неподдельный ужас), не менее страшных схем строения молекул (или чего-то ещё), с которыми (как и, увы, с картами) я никогда не дружила, проблем с пониманием не возникло. Более того: я даже не единожды обращалась к Всезнающему Гуглу за помощью, дабы Он просветил меня.
4.11. 9:01. Будильник. Отложить на 10 минут.
4.11. 9:11. Будильник. Отложить на 10 минут.
4.11. 9:21. Будильник. Отключить к чертям собачьим.
Нет. Книга оказалась совсем не страшной. Более того, порой возникало такое чувство, что наука далеко не на первом месте у наших бравых ребят, не гнушавшихся промыванием косточек коллег, походами на всевозможные балы-маскарады и тематические вечеринки, обсуждением новоприбывших хорошеньких студенток по обмену и ссорами с мисс Франклин, коим я потеряла счёт. Да. А ещё они постоянно играли с модельками химических элементов-составляющих ДНК. И эти игры заняли не дни. И даже не месяцы. Конечно, всем понятно, что за всем этим стоит просто титанический труд, но автор мудро опускает ненужные рядовому читателю детали (ну, а тот, кому они нужны, естественно, может в любое время обратиться к чисто научным публикациям учёных).
4.11. 12:51. Ну, блииииин! Хорошо хоть читаю быстро.
Вместо этого вниманию читателя предлагается вполне себе настоящий экшн. Или, знаете, спортивные фильмы (ни один из которых, чёрт возьми, я не могу вспомнить!), при просмотре которых ощущаешь прилив адреналина и бежишь с главным героем к финишу/к воротам противника, разделяя все его эмоции. Вот и при чтении данной книги (особенно последних её глав) меня не покидало это чувство: вот-вот мы все вместе добежим до финиша, поймём, какая она, эта молекула ДНК, впишем свои имена в историю. Знаете, далеко не каждая художественная книга доставляет такие эмоции.
4.11. 13:35. ОК, Google. Что такое гуанин и тимин?
Но не могу не добавить и ложку дёгтя в мою рецензию. Как я уже написала, в общем и целом книга удалась. Но вот есть несколько "но". Например, меня просто раздражало то, с каким высокомерием автор говорит о мисс Франклин, вклад которой в науку ничуть не меньше, нежели авторский.
4.11. 17:32. ДНК фаги Т2, Т4 и Т6. Фаги, фаги… я же уже читала сегодня о том, что это… ну, блин!
Весьма фамильярное "Рози" в отношении человека, не являвшегося другом автора (о чём свидетельствует в том числе и её биография) и выставление в не совсем выгодном цвете человека, покинувшего этот мир (хотя Уотсон и утверждает, что в книге передаются его сиюминутные впечатления от тех или иных событий), оставляют неприятный осадок. Есть у меня и замечания к цифровой копии данной книги: я читала её то с компьютера, то с планшета.
4.11. 20:35. Блин! Там же ещё доп. задание. Пойоменон. Что-то знакомое…
И если во втором варианте присутствовали фотографии, то в первом вместе с ними отсутствовали и первые слова следовавших за ними предложений. Поэтому в итоге пришлось дочитывать исключительно с планшета. Ну да ладно.
4.11. 22:30. Если ты ещё раз запишешься в эту игру, то…
Бывают дни, когда ты утверждаешь, что ты очень простой человек – две руки, две ноги, два уха и набор типичных для любого представителя Homo Sapiens реакций на раздражители. И только биология знает, насколько ты себя обманываешь. Каждый день миллиарды клеток твоего тела трудятся, чтобы сделать тебя тем, что ты есть, и шансы, что где-то существует кто-то с абсолютно таким же набором клеток, стремятся к нулю.
Читать эту небольшую книгу очень просто, если параллельно не пытаться вникнуть в школьный курс биологии, но это не мой путь. Конечно же, я всё это проходила, честно пыталась разобраться, ведь биология всегда была моим третьим любимым предметом после математики и химии, но где-то на уровне строения клеток у меня каждый раз стопорилось сознание, и я переставала понимать, что происходит (да и не особо старалась, если честно). И вот теперь я сознательно влезла во всё это и обалдела – внутри каждого из нас происходит какая-то безумная магия. Что-то внутри меня неустанно куда-то ползёт, передаёт сигналы, куда-то тащит молекулы, неустанно трудится, и, главное, совершенно точно знает, что делать (в отличие от меня самой). Ну ладно знает, это ещё можно понять и принять, но если задуматься, почему оно это знает, и каким таким способом мы собрали всю эту безумную конструкцию практически из ничего – наше существование становится чем-то совершенно фантастическим. Чем больше знаешь – тем больше не знаешь, классика. (Тут хочется добавить набор избитых восторженных фраз типа «чудо жизни», но я сильная, я смогу этому противостоять!)
Читать эту небольшую книгу не слишком просто ещё и потому, что она набита упоминанием людей, а с людьми у меня всегда отношения были непростые. И с их именами тоже. Особенно с их именами. Ох уж эти живые люди!
Сюжет довольно банален для автобиографии – нам рассказывают, как череда случайностей привела к открытию, ставшему очередным большим шагом вперёд для науки, и что это были за случайности. Наибольший интерес книга представляет для тех, кто в этом что-то понимает. Причём не только в биологии, но и в химии, физике и немножко в кристаллографии. Но книга написана просто, и если не вникать, то это просто история случайных и неслучайных встреч, повлёкших за собой что-то очень значительное. Не то чтобы оно не витало в воздухе, рано или поздно кто-то догадался бы, ещё и поэтому интересно наблюдать за этой гонкой, даже спустя 55 лет.
Интересно также взглянуть на истинное лицо учёных, совершающих открытия, за которые дают Нобелевку – кажется, что они должны быть трудягами и всезнайками, а они скорее энтузиасты от науки, которые не боятся пробовать и ошибаться, но не без внушительного багажа знаний и экспериментов, конечно. (Тут должна была быть цитата Эйнштейна, но я сильная)
Книга будет хороша для всех, кому интересно, из чего же, из чего же сделаны наши (и не наши) учёные и научные открытия. А ведь они такие же живые люди, просто чуть меньше боятся ошибиться. И нам не стоит.
Джеймс Уотсон - противоречивая фигура в мире науки. Он - гениальный самодур, второй после Дарвина.
1968 год - год, когда книга была опубликована. Чем был ознаменован этот год? Убийство Мартина Лютера Кинга, Апполон-8 обогнул Луну...Могла ли эта книга затеряться среди всех этих событий? Нет, думаю, не могла.
Уотсон, Крик, Уилкинс и, конечно, Розалинда Франклин открыли тайну жизни, и едва ли это не самое великое событие в мире науки после "Происхождения видов".
Ах, какой здесь Уотсон. Совсем не такой, как в "Избегайте занудства" . Здесь он высокомерен, как никогда.
Это книга о том, какой грязной может быть наука, но в то же время насколько это командное дело, хотя, увы, несмотря на большое количество работающих над открытием людей, разделили их только трое. Четверо, если бы не печальная судьба Франклин.
Тем не менее Уотсон остается моим героем, и все в нем меня поражает.
Эта книга о том, не что было открыто, а как. И это лучшее введение в бриллиантовую эру молекулярной биологии.
СЕНСАЦИЯ! ТИРАНИЯ СПИРАЛЬНЫХ ВЛАСТИТЕЛЕЙ СТАЛА ОЧЕВИДНА!
(Все выводы, вынесенные в заглавие сей статьи, сделаны Аутентичной Чайкой-Черноголовкой со слов некоего круглого птаха. Для большей ясности материала, все фотографии в данном фоторепортаже опущены. Единственный проверенный источник информации – книга Дж. Д. Уотсона «Двойная спираль. Воспоминания об открытии структуры ДНК».)
***
Всё началось ооочень давно, ооочень…
– Мы однажды поспорили, с физиками. Мчится мимо нас пятнистая кошка. «Какой кот!» – восхищается один из них. – «Кошка», – говорю я. – «Поймайте, проверьте». Поймали, проверили. Птица Кошка. «Генетически не может быть трёхцветных котов», – говорю им. До сих пор на меня обижаются, – рассказывала нам эдак в классе 4-ом Татьяна Владимировна, востроносая острозубая птица Белка, имеющая однояйцевую близняшку и шрам от консервной банки, единственное приобретённое в жизни внешнее различие с оной, несмотря на которое все усердно продолжают их путать.
Чудо, а не птица, знаток нумерологии, она впаривала нам законы Менделя и постоянно давала решать задачи на наследование доминантных и рецессивных признаков, и вовсе не только про горох. Птах, с уже широко разинутыми глазами, опрометчиво слушал, аккуратно развесив уши по соседним партам, стульям и однопташникам…
– Аденин – тимин, аденин – тимин… – громко скрежетал голос птицы Белки по развешенным ушам птаха. – А здесь у нас что? Напротив гуанина? Цитозин…
На моей памяти никто прежде так размашисто-коряво не писал на школьной доске. Все птицы, преподающие в начальной школе, слишком пеклись об аккуратности палочек и галочек, а здесь буквы А и Т разлетались к противоположным краям доски, ссорились, мирились, снова ругались (в уши мерно заливались отголоски их внутрисемейных разборок), снова мирились, но – неизменно вставали друг против друга и закручивались в спиральку. Спиралька же медленно, но верно закручивалась вокруг шеи ничего не подозревавшего птаха…
Впрочем, до поры до времени всё шло довольно неплохо: птах не пошол в биологический класс, а, увлечённый красотой геометрических построений, предпочёл математику. В Багдаде всё спокойно. Там, в пределах школьноолимпиадной программы, спиралей не строили.
***
Однако… хриплый голос вернулся. Хриплый голос снова вещал о ДНК. Хриплый голос на этот раз вещал с экрана телевизора (в очередной раз подтверждая, что масс-медиа – зло) и принадлежал Скептику. Тут-то птаху стало не по себе. Что-то царапало и сдавливало шею, начиналась паническая атака. Он попытался свернуть уши в трубочку – безуспешно. Сколько он себя помнил – всегда развешивал. Было ли, на что, не было ли – но никогда не скручивал.
– А теперь – хрипел в памяти голос птицы Белки, – берём язык и скручиваем его в трубочку. У кого не получилось? Ага. – Птица Белка обходит класс, заглядывая каждому в клюв, и, наведя ревизию, заключает:
– Вот вам ещё один рецессивный признак. Не все могут свернуть язык в трубочку, – и тут же рассказывает про другого птаха, тоже своего ученика, который мог свернуть язык в… розочку.
«Так может быть, неумение скручивать в трубочку уши – тоже генетически необоримый признак?..» Пальцы птаха затряслись и вспотели. «Вегетативная реакция» – заявил на это Бушующий Выпь. «Боже, я что – растение?..» – шевельнулась пара синапсов в мозгу у несчастного.
Горло меж тем болеть не переставало. Скептик не переставал высказывать с экрана свои сомнения (надо отметить, вида он был самого зеленушного, и, не будь он исчадием программистов, быть бы ему птицей Зеленушкой). Высказывал он их десятый вечер подряд, а может быть, покорный слуга рассказчик отчаянно-непокорно врёт, и – седьмой. «Код жизни» – так назывался полудокументальный сериальчик, снятый в истинно опиумно-для-народа ключе. Опиум заключался в комедийно разыгрываемых «сценах из жизни» птиц-генетиков (два чудика, перевозящих пенициллин, или нечто в роде, разбрызганный по жилетке, и запрещённый к перевозу в колбе таможней, до сих пор являются ему в кошмарных снах), а также нагнетании мрака касательно жизнестойкости плесени и неоднозначности ГМО. Птаха не пугала плесень – потолок на кухне был чорен последние лет десять – и не страшили ГМО – он всегда ел всё и всех подряд, даже если эти всё и все для его насыщения не предназначались, – но его страшно беспокоило горло. При одном виде снимков ДНК, сделанных ещё одной Розочкой, перья его в ужасе закрутились в спираль…
И тогда возник Крик. И Уотсон. И мунковскому Крику было далеко до них обоих. Крик, как все уже правильно догадались, застрял в горле птаха.
***
Птах нёсся по лужам, с неба безудержно, то тут, то там, обрушивались столпы воды.
– Когда ты уже заберёшь мой зонтик, – вопрошала птаха птица Тюлень. – Всё равно же я им не пользуюсь, а он у меня такой, сам знаешь – переверни да и плыви себе по волнам. И вообще, почему я Тюлень, если я Снегирь?..
Птах не думал, почему Тюлень Снегирь. Тушка его была обмотана двумя белыми проводками от наушников, один и второй разделялись где-то возле ноздрей и шли каждый в своё, тщательно свёрнутое и предусмотрительно, во избежание заливания дождём мозгов, пристёгнутое прищепками к гребешку ухо. – Под такую весёленькую песенку только под ливнем и шастать – хмыкнул Тюлень-Снегирь.
– А слушал ли ты… – в очередной раз заводила речь о своих тараканах птица Кликуша.
– А слушал. А понравилось. А спираль. – насмешливо фыркал в ответ птах, глотая одного невылупившегося таракана за другим.
– Что ещё за «Спираль»? Это что это ты так перевёл и почему? – Кликуша недоумённо захлопал глазами.
– Ничего никуда никому не переводил, – птах сердился, когда его не понимали, – Так и называется, «Спираль». «La Spirale».
Оплетённому с ног до головы птаху дела не было до того, что он умудрился выкопать японскую версию альбома, куда эта самая вирусная «Спираль» своевольно встроилась, прикинувшись крайне необходимым пропуском к восходящему солнцу. Его жутко волновала собственная шкура. Которую в данный момент уже стягивал с тушки двойной провод…
***
Крик настиг птаха под конец Долгой Прогулки. И Уотсон. И вообще парочка эта едва ли не заставила птаха пролить немало слёз по поводу заброшенной биологии. (Хотя они и отзывались о ней с видимым пренебрежением, что, конечно, простительно: не каждому на заре юности доводилось встречаться с птицей Белкой. Этим вот бедолагам – не приходилось.) И, чуть опосля – математики.
Спираль – думал птах, вышагивая в первом часу ночи домой, – у них она закручена вокруг цилиндра. Но ведь спиралью называют и то, что закручивается вокруг точки на плоскости, постепенно расширяясь. Исходя из этой точки, либо не исходя, но стремясь к ней. А это две совершенно разные фигуры. Как такое, спрашивается, возможно? Спираль – это то, что закручивается! – вдруг осенило птаха, и полусойдясума он припустил в пляс по ночным улицам, сбивая редких прохожих птиц и ещё более редких проезжих автомобилистов. – А что если закрутить спираль вокруг квадрата? Вокруг треугольника? В… трёхосевой плоскостной системе координат? В пяти-?..А что, если взять квадратное уравнение?.. А что, если взять КРУГЛОЕ?!. Тогда совсем непохожая на спираль кривая БУДЕТ СПИРАЛЬЮ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Но закоснелые мозги птаха не позволили представить ему геометрическую вариацию алгебраических уравнений. Птах пыхтел, вопил, верещал, но ни одно из вышеперечисленных действий не позволило ему расшевелить мозги. Путы, в которых они застряли, были слишком сильны. И хуже всего было то, что он знал форму этих пут…
– Почему же так нравится нам то, что разрушает нас? – в сотый раз запевался вопросом птах, впервые отчаявшись найти на него ответ.
– Почему, ну почему я такой непутёвый, ну! – продолжал горестно размышлять птах, присев по рассеянности на жирную крысу, указав, конечно, при этом, куда ей следует бечь. – Рубил бы сейчас в кристаллографии, игрался бы с коллегами в лабораториях в конструктор… Это ж всей жизни увлечение, конструктор, ну!.. Как эти двое! Да нет, не как эти, лучше, ведь какой же он был прежде сообразительный – те и угнаться бы не смогли… Года бы не тратил, ошибок бы глупых не совершал… И книжку бы не хуже написал, ну!
Тем временем крыса шмыгнула в подъезд, подняла на ноги переливчатым домофоном заспанную Чайку и, забравшись под самую крышу, сдала птице с лап на крылья обеспамятевшего птаха. Вид у неё был очень самодовольный, а хвост, конечно же, едва закрылась дверь, восторженно завился спиралькой.
А птах видел во сне Спирального Джейкобса, сошедшего со страниц Мьевиля порисовать на его круглых боках…
***
А в детском саду – подумать страшно – очень любили на обед к котлетам подавать макароны. Не ракушки каури, не палочки Коха, а… спиральки. Дезоксирибонуклеиновой кислоты. Детство было розово-солнечным, облачно-нежным, и в то время как прочие птахи прозорливо давились спиральками, я, с нераскрывшимися глазами, в ещё необсохшем пуху, бездумно поглощал всё подряд.
Мама!..........................
Для человека, по роду занятий далекого от химии и биологии, рассказано в книге до обидного мало. Тут надо бы почитать подробный труд страниц на 600, в котором бы на простом уровне разъяснили особенности проблемы, подходы к её решениям, детализировали бы лабораторные эксперименты, подробно расписали метания учёных, ошибочные теории, и, наконец, решение проблемы. С другой стороны, хотя и на безумно малом для такого вопроса объёме, книга смогла проиллюстрировать основные положения. Ещё со школы я помнила про ДНК и РНК, немного про сложные формулы оснований и водородные связи. А вот с валентностью и ковалентностью дело уже обстояло хуже. А больше всего меня интриговал такой мелкий и мало значимый вопрос, как выглядят держатели препарата, который они использовали для построения молекул? О чем шла речь? О простейших зажимах, которые удерживают кусок пластины? Или о каких-то невидимых глазу приспособлениях, которые позволяют отрывать атом как мячик, чтобы пристроить его к другому? Как вообще они строили эту модель? Разглядывать под микроскопом уже готовые образцы из особого материала, это понятно. А как построить что-то своё?
Словом, моих познаний явно не хватало, чтобы разобраться в вопросе. Приходилось лишь принимать на веру все рассуждения автора. А он старался не загромождать ими книгу и ловко маневрировал между гуанином с цитозином и очаровательными француженками на балах. Правда, реальность всегда повергала мечты в прах. Возможно этим мы и обязаны тому, что открытие всё-таки произошло. А то окажись на вечере какая-то девушка посимпатичнее, и человечество осталось бы без открытия на ещё один продолжительный период.
Впрочем, конкуренция в областях науки ничуть не меньше, чем в других сферах жизни. И здесь есть удачи и неудачники, педантичные зануды и способные ниспровергать основания нигилисты, крупные учёные и нелепые детские ошибки. Наука слишком разветвлена в наше время, чтобы один человек смог охватить все её области одним умом и в совершенстве разбираться в деталях.
Другая часть книги, менее важная, вкрапления из бытовой сферы, тоже не могли быть поняты мною однозначно, хотя наверняка веселили его американских и английских современников. Например, вечная экономия англичан на обогреве комнат. Это уже настолько в крови, что и сейчас они не изменяют своим традициям и самый популярный подарок на Рождество у них - грелка. Но его юмор по поводу короткой и длинной стрижки, или стиля одежды совершенно противоречил моему представлению об англичанах. Скорее это их я представляла аккуратно подстриженными, а американцев - длинноволосыми. Впрочем, все это шаблоны и никакого отношения к основной теме книги не имело, разве что передавало общую атмосферу, вписаться в которую у меня не получилось.
Довольно насмешливо автор и один из его коллег относились и к работающей в лаборатории девушке, признавая за ней право только на выполнение распоряжений, но не на собственную научную мысль. Эта ее строптивость очень досаждала молодым ученым, они видели в этом исключительно слепое упрямство и входящий в моду феминизм, не более того. Тем более мне было приятно почитать некоторое опровержение в послесловии, автор писал его уже после смерти этой женщины, спустя много лет, когда утряслись эмоции первых встреч, а совместная работа показала, что с этой коллегой они должны были общаться на равных, а не снисходительно. Она внесла немалый вклад в науку, хотя он и заключался в кропотливом размеренном труде, а не во внезапных озарениях гения.
Если мы не будем играть в Бога, то кто?
На такого типа книги отзыв лучше всего писать в первые дни после прочтения, потому что в голове еще свежа логическая цепочка, все объяснения и большинство терминов. По истечению пары недель, без постоянного контакта с тематикой книги большую часть уже забудешь, а вся логическая пирамида посыпется, начиная с основ.
Как ни странно, с "Двойной спиралью" вышеописанная схема скорее всего не сработает и блеснуть знаниями в области открытия строения ДНК читатель сможет и через долгое время.
У автора явно писательский талант, не зря же он так виртуозно выбивал себе стажировки там, где ему это было необходимо. Книга написана в настолько простой форме, что пусть в начале и тяжело ориентироваться в узко-тематической информации, но к середине ты уже так погружен, что получаешь кайф от того азарта, что творился в лабораториях Кингз-колледжа.
С увлечением наблюдаешь за тем, как и какими путями старались найти ответ многие биологи, химики и рентгенологи. Совершенно разными путями они пытались прийти к разгадке одного и того же вопроса.
Забавно было "болеть" за главного героя и наблюдать за ходом его мыслей. Как он выдвигал идеи, тестировал их, другие их разбивали в пух и прах и снова надо было начинать сначала.
Насколько все-таки тяжела и одновременно крайне интересна химия и биология. Ничего в природе не бывает просто так. Если даже строение одной маленькой молекулы, которая несет в себе огромный пласт информации устроена одновременно и сложно и просто. Принцип комплиментарности и правила Чаргаффа, точное соблюдение пропорций и соответствие числа пар аденина с тимином и гуанина с цитозином. Много удивительно интересных и необычных вещей рассказывается в книге.
Меня удивил тот факт, что при наличии общей важной проблемы и необходимости знаний, находясь в Лондоне (именно в Лондоне, т.к. в любой другой стране, такой вопрос вообще не вознет), один ученый не мог себе позволить заняться той же самой проблемой, что и другой, т.к.по умолчанию, это бы считалось "нечестной игрой". Своего рода "этикет ученых" сам по себе отодвигал на какое-то время решение тех или иных проблем в науке.
Ученые биологи, оказывается, творческие люди и, зайдя в тупик в каком-то вопросе, тоже порой полагались на озарение свыше и занимались всем чем угодно, только не исследованиями.
Иногда меня мучила мысль о том, как при таком подходе они вообще хоть что-то открыли и доказали. Ведь часто вопрос о строении ДНК решался по остаточному принципу, а не как основной.
Конкуренция и гонка за Нобелевской премией это отдельная тема. Кто бы мог подумать, что в этом деле вообще есть конкуренция и вопрос ставился по принципу "кто первый, того и тапки". А дело ведь обстояло именно так - Джеймс и Френсис в прямом смысле слова старались успеть открыть строение ДНК раньше своего прямого конкурента Поллинга.
Как по мне, не стоит приписывать открытие строения ДНК лишь двум ученым. Читая за тем, как им пусть одним словом или подтвердающим кивком помогали коллеги, хотелось бы, чтобы и их имена тоже не были забыты.
С удовольствием понастольгировала по биологии старших классов и моим увлечением генетикой.
Чудесная книга на серьезную тему, которая при этом не напрягает бесконечным количеством тяжелой научной информацией.
Захотелось прочитать и вторую книгу автора Джеймс Уотсон - Избегайте занудства. Уроки жизни, прожитой в науке , т.к. судя по выдержкам в Википедии, жизнь у Джеймса Уотсона по-настоящему насыщенная, а порой даже скандальная.
P.S. Интересный факт, найденный на просторах интернета: Уотсон выставил свою нобелевскую медаль на аукцион с целью пожертвования денег с ее продажи на нужны университета. А 04.12.2014 года российский миллиардер Алишер Усманов на нью-йоркском аукционе Christie’s приобрёл за 4,1 миллиона долларов ее и вернул учёному, на что тот ответил:
Я глубоко тронут этим жестом, который показывает его высокую оценку моей деятельности после открытия структуры ДНК, посвящённую исследованиям в области раковых заболеваний.