Нормальная семья должна не бывает бесконфликтной, более того — должна быть конфликтной, если ее составляют личности.
Ребенок всегда чего-то требует и никогда ничего не дает.
Разрушение доставляет удовольствие. Наверно это свойственно только мальчикам.
Современники друг друга не выносят. О чем могу судить и по себе. Дистанция времени многое ставит на свои места.
Художник - любой! - это человек, увидевший нечто в мире, в человеческой душе, постаравшийся осмыслить увиденное, взваливший на себя тяжкий, достойный всяческого уважения воловий труд - понять человека.
Русский подобен славному крестьянину - у него ничего не выбрасывается. Все лежит, все на всякий случай хранится - коробочки, тряпочки, вилочки, лапти. Запихано куда-нибудь в угол, за печку. Как в России убирают? Если уборка, то непременно генеральная. Раз в полгода. Вот тогда все вышвыривается, выбрасывается. Потом опять копится, копится, копится...
То же самое и в политике: наведение порядка производится не ежедневно, а циклами, с гигантскими интервалами. Сначала, какие бы безобразия ни творились, все сидят на своих местах. Потом вдруг, непонятно по какой причине, всех прежних начальников выметают к чертовой бабушке, сажают новых, и все пошло по очередному кругу.
Но вот ты наедине с собой и подчас очень хочется от себя бежать. Не ловили ли вы себя на том, что страшно задуматься, кто ты есть на самом деле? И не дай Бог узнать. И уж вовсе не дай Бог, если кто-то посторонний узнает.
...мы таковы, каковы есть. Нет меня другого, есть я. Значит, надо себя любить. И уж если паче чаяния себя не любишь, не стоит мешать другим любить себя.
Человек, свободный внешне, должен быть чрезвычайно организован внутренне. Чем более человек организован, то есть внутренне несвободен, тем более свободное общество он создает. Каждый знает пределы отведенной ему свободы, не тяготится ее рамками. Самоограничение каждого - основа свободы всех.
Я забочусь о своем здоровье, чтобы дожить до счастья. У китайцев есть мудрая пословица: "Нужно умереть молодым и постараться сделать это как можно позже".
Толстой зачастил к Суриковым. Сначала прадед думал — из человеческого сочувствия, потом понял — он интересуется тем, что чувствует умирающий человек. Суриков сказал Толстому: «Пошел вон, злой старик».