«Все согласны в том, что еще ни одна книга не произвела столько разнообразных толков, как „Выбранные места из переписки с друзьями“. И что всего замечательней, чего не случилось, может быть, доселе еще ни в какой литературе, предметом толков и критик стала не книга, но автор. Подозрительно и недоверчиво разобрано было всякое слово, и всяк наперерыв спешил объявить источник, из которого оно произошло. Над живым телом еще живущего человека производилась та страшная анатомия, от которой бросает в...
Я могу ошибаться, могу попасть в заблужденье, как и всякий человек, могу сказать ложь в том смысле, как и весь человек есть ложь
занятием моим стал не русский человек и Россия, но человек и душа человека вообще
Стоит только не смотреть на то, как другие с тобою поступают, а смотреть на то, как сам поступаешь с другими
...всяк, укорявший меня в недостатке смиренья истинного, не показал смиренья относительно меня самого...
Не мешало бы подумать, прежде чем произносить такое обвинение: «Не ошибаюсь ли я сам?...»
Если смеяться, так уж смеяться сильно и над тем, что действительно достойно осмеяния всеобщего.