Повесть «Незнакомки» состоит из трех женских монологов. В каждом из них героиня, остающаяся загадочно безымянной, рассказывает об определенном отрезке своей жизни, стремясь поделиться чем-то важным и удивительным, одновременно стараясь спрятать это среди на первый взгляд незначительных событий и наблюдений. Как сказал Патрик Модиано: «Ясно, что каждая из женщин говорит о своем прошлом. Но неизвестно, где они находятся сейчас, в момент рассказа, и что с ними сталось в жизни… непонятно, откуда...
Нужно пользоваться жизнью, ведь она так коротка!
К великому моему стыду, я вдруг осознала, что никогда не задумывалась о смысле жизни. Жила себе одним днем и искала только удовольствий. Вначале, еще в детстве, таким удовольствием было получить стофранковую монету и купить в кондитерской Недлека фисташковое мороженое или же прокатиться на "американских горках" в парке аттракционов - мне нравилось, когда там, на высоте, у меня кружилась голова. Позже, когда в моей жизни появился Рене, мы ходили на пляж часам к одиннадцати утра, а днем оставались вдвоем в прохладной комнате с закрытыми ставнями. А еще я любила посидеть на террасе кафе летом, в утренние часы, когда там никого не было. Любила читать детективы, любила слушать музыку. Питала слабость к собакам и лошадям.
"Я добралась до некой границы и временно остановилась, перед тем как шагнуть за неё и узнать новую жизнь."
...останусь такой незнакомкой навсегда.
Этот город сулил новые встречи. Шагая по проспекту, ведущему из Булонского леса в Трокадеро, я поднимала голову и глядела на освещенные окна домов. Каждое из них казалось мне обещанием, знаком, что все возможно. Несмотря на палую листву и дождь, воздух был насыщен электричеством. Странная осень. Непохожая на другие и навсегда оторванная от всего остального в моей жизни. Там, где я живу теперь, осени не бывает. Маленький порт на Средиземном море, где время для меня остановилось навсегда. Солнце… Каждый день – солнце, и так будет до самой моей смерти. В редкие наезды в Париж за последующие годы мне с трудом верилось, что именно здесь я провела ту осень. Тогда все было куда более ярким, более таинственным – улицы, глаза прохожих, огни, - словно я грезила во сне или наглоталась «дури». А может, я просто была слишком молода и напряжение оказалось мне не по силам.
(Часть 1)
(Старый ночной Париж. Осенний пейзаж. Картины мастихином. Художник Рыбаков.)
"...Один из них бросал монетку в музыкальный автомат, и оттуда неслась всегда одна и та же песенка "Whiter Shade of Pale", напоминавшая мне о Лондоне. Люблю разыскивать музыку, песенки, упоминаемые в книгах. Они ещё больше помогают окунуться в атмосферу книги. Эта песня оказалась хитом 1967 года и была объявлена BBC наиболее часто играемой в общественных местах песней за последние 75 лет. Надо же, а я её не слышала :)https://youtu.be/Mb3iPP-
Бывают люди, которые демонстрируют вам свои наклеенные в альбомах фотографии, где запечатлен каждый миг их жизни. Им повезло, - наверное, у них всегда был под рукой аппарат, верный свидетель и спутник. Мы же никогд не думали об этом, ни Рене, ни я. Нам было достаточно просто жить, день за днем.
(Часть 3)
Chanson d’automneОсенняя песняLes sanglots longs
Des violons
De l’automne
Blessent mon coeur
D’une langueur
Monotone.
Tout suffocant
Et blême, quand
Sonne l’heure,
Je me souviens
Des jours anciens
Et je pleureEt je m’en vais
Au vent mauvais
Qui m’emporte
Deçà, delà,
Pareil à la
Feuille morte.Paul VERLAINE (1844-1896)Осень в надрывах
Скрипок тоскливых
Плачет навзрыд,
Так монотонны
Всхлипы и стоны —
Сердце болит.
Горло сдавило,
Пробил уныло
Тягостный час.
Вспомнишь, печалясь,
Дни, что промчались, —
Слёзы из глаз.Нет мне возврата,
Гонит куда-то,
Мчусь без дорог —
С ветром летящий,
Сорванный в чаще
Мёртвый листок.перевод Александра Ревича
Я думаю, это реальность, с которой сталкивается грезящий, и всякий раз это оказывается для него жестоким пробуждением. Но поскольку все три эпизода принадлежат прошлому, "жестокая действительность" тоже обретает черты то ли сновидения, то ли фантазии.
(из предисловия)
- Мне больше не хотелось подниматься назад. Мне хотелось тайком уйти из ресторана и ходить, ходить одной по улицам. Я стала искать черный ход. Как сказал тот алжирец, я все еще была неопознанной блондинкой. Девушек, которых вылавливают в водах Соны или Сены, тоже часто называют неопознанными или неизвестными. Хочу надеяться, что останусь такой незнакомкой навсегда.
(Часть 1)
Я так и не узнала настоящей семейной жизни. И, откровенно говоря, думаю, она не пришлась бы мне по вкусу. Я чувствовала себя слишком независимой для этого. И мне часто хотелось остаться совсем одной. Я бы не вынесла всех этих воскресных трапез в обществе братьев и сестер, кузенов и их мамаш, праздничных обедов по случаю первого причастия, именин или Рождества…
(Часть 2)
У меня не осталось никаких воспоминаний о людях, с которыми я провела все эти годы в пансионе. Помню только, что уже с четырнадцати лет мне страстно хотелось изведать великую любовь. Но, увы, никто не заставил мое сердце биться чаще в те времена. Так они и канули в прошлое, окутанное туманом забвения, который поглотил все лица и мелкие события моей жизни. Иногда я даже спрашиваю себя, уж не привиделось ли мне все это во сне. В одном из тех снов, что часто посещают меня и где я снова и снова вижу себя в монастырском дортуаре в синеватом свете ночников.
(Часть 2)