Рецензии на книгу «Консервный ряд» Джон Стейнбек
Что мы делаем, когда в наших карманах и кошельках заканчиваются деньги? Какие чувства просыпаются в нас в этот момент? Правильно, мы начинаем дико переживать, беспокоиться, впадать в уныние, проклинать судьбу-злодейку, испытывать к себе жалость, а порой и презрение, завидовать другим, более обеспеченным гражданам, и изводить себя неистовым самобичеванием. Конечно, для того, чтобы избавиться от ненужного беспокойства, можно просто взяться за поиски работы и начать, наконец, зарабатывать эти пресловутые деньги. Однако давайте все-таки отбросим этот нелепый вариант выхода из душевного кризиса и представим, что за окнами только что отбушевала великая депрессия, что с наличием рабочих мест в стране дела по-прежнему обстоят туго и что денег в казне государства хватает только на оплату каторжного чиновничьего труда. В общем, картина получается далеко не радужная - работы нет, денег нет, будущего тоже, увы, нет. Но, оказывается, относиться к этой проблеме можно - да и нужно - немного иначе. Оказывается, можно воспринимать ее с долей легкомыслия и равнодушия. Ведь главное, в конце концов, не уровень финансового благополучия и не количество купюр и монет в кошельках. Главное - уметь получать удовольствие от каждого прожитого дня, держать удар и не терять в себе таких качеств, как милосердие, человечность и самообладание. Возможно, я беспросветный идиот и ни черта не понимаю в этой жизни, но я каждый день вижу, как люди убиваются из-за денег и как постепенно превращают себя в одержимых, безумных, загнанных, выпотрошенных до самого скелета существ, озабоченных только одной проблемой - материальными ценностями. Но, кажется, я в очередной раз затянул с вступлением... Да простит Джон Стейнбек меня за это.
Итак, "Консервный ряд". Как говорит писатель, это "поэма, скрежет и смрад, собственный цвет, лад и характер, ностальгическое видение, мечта". И наверно так оно и есть. Консервным рядом в романе называется квартал в небольшом городке, расположенном на берегу моря. Здесь живут простые парни с простыми характерами, простыми заботами и простым образом жизни. У этих парней нет ни денег, ни комфортных условий для существования, ни целей, ни перспектив. Они бродяги, босяки, проходимцы, голь перекатная. Их выбросила на обочину жизни великая депрессия, да так и оставила там барахтаться и вариться в собственном соку. Но они не жалуются, не скулят, не плачут, не ищут оправданий своему жалкому существованию. Наоборот, складывается впечатление, что им по душе такая участь, потому что назвать этих ребят несчастными и забитыми язык не поворачивается. Мак и его друзья живут в свое удовольствие, радуясь каждому дню, каждому добытому куску хлеба, каждому глотку дешевого виски. В то время, как люди убивают себя, потворствуя своим амбициям и алчности и надрывая нервы, они живут безо всякого напряжения. Они делают то, что хотят делать, удовлетворяют свои потребности и называют вещи своими именами. И, самое главное, они никому не причиняют зла. Даже тот погром, который Мак и его ребята устроили в Западной биологической, произошел по нелепой случайности. Парни просто не рассчитали свою богатырскую удаль. Да и вообще первоначально они планировали провести там вечеринку, сделав приятное одному хорошему человеку.
Мака и его друзей Джон Стейнбек называет истинными философами. Писатель говорит, что такие люди, как они, гораздо успешнее выживают на этой планете. Оно и понятно - человек, который не гонится за богатством, брендами, трендами и прочей чепухой и который остается при этом личностью гармоничной и самодостаточной, сохраняет в себе частичку природы. Он несет в себе ее ген и говорит ее голосом, излучая созидание, а не разрушение. Он сохраняет позитивный настрой, спокойствие, легкость и свободолюбие и при этом, разумеется, не опускается до уровня подзаборных оборванцев.
Рассказав историю о простых парнях с их простыми характерами, Джон Стейнбек продемонстрировал миру свое отношение ко всей этой свистопляске с материальными ценностями и в очередной раз ткнул кое-кого носом в проблему безработицы, нищеты и нищих, а кое-кого научил держать хвост пистолетом. И, читая "Консервный ряд", мы понимаем, что сделал он это чертовски виртуозно, тонко, пронзительно и с потрясающим чувством юмора. А если есть юмор, то, значит, в нашей жизни еще не все потеряно. Значит, проблемы непременно решатся, а трудности преодолеются, и, значит, обязательно все будет хорошо.
Рюмка виски на столе
И вот опять Монтерей, все тот же маленький городок в Калифорнии, обычные люди и обычная жизнь. Городок, в который мы вернулись благодаря Джону Стейнбеку , не желающему отказываться от своих убеждений, идеализирования.
Казалось бы точка поставлена, сообщество "рыцарей" распалось и добавить к этой истории нечего. Веселые бродяги канули в Лету, а перед нами совсем другие, никаких живописных и патриархальных "пейсано".
Сильно прикладывающийся к бутылке Док - хозяин лаборатории по обработке морских животных, кучка забулдыг и девицы из дома терпимости.
Полный набор для создания жанровых зарисовок, условно смешных, условно горьких историй. Без упоминания даже тени войны, которая вот она, в самом разгаре. В "Консервном ряду" ей нет места, он написан для того чтобы уйти и забыть о тревогах.
Удачно ли? Каждому придется судить самому...
Собрание историй под одной обложкой - попытка продолжить с лёгкостью и смехом то, что было ранее. И управительница дома терпимости Дора и ее подопечные, и Мак с дружками и стремлением к хорошему, ещё бы невезучесть как-то нейтрализовать. И даже Ли Чонг - управляющий бакалейной лавкой, ловкач с отличным чутьем на политические поветрия.
Интересные зарисовки и наблюдения.
А иногда дыры, самые настоящие, в тоне повествования. Больше горечи, чем лёгкости. Уход от реальности и иллюзорность мирка, созданного искусственно. Как способ бегства от реальной жизни, реальных проблем. Когда душно и требуется глоток свежего воздуха...ну или стакан виски.
И есть привычная насмешка над владельцами и дельцами, над их тяжёлыми думами и опасениями. Но нет тех самых "пейсано" душа на распашку. Здесь никто не заботится ни о ком, хотя в счастье им тоже не отказано. В своем индивидуальном, единоличном кусочке счастья. Для анархистов, бродяг и для дураков...
Ничего не вижу, никого не слышу...
Доброта, щедрость, открытость, прямодушие, понимание, чувствительность, - все они обеспечивают неуспех в нашей системе. Это слова автора - его ощущения, его выводы по поводу джентльменского набора. Невостребованного, превратившегося в пустые слова, перекрытые совсем другими чертами. Лукавством, алчностью, жаждой наживы, подлостью, низостью, эгоизмом... Тем что гарантирует успех, тем чем пользуются, с помощью чего обогащаются.
Собери их всех. Клетка 8Е.
+
Книжный винегрет. "ДА СКОЛЬКО МОЖНО УЖЕ ИХ ОТКЛАДЫВАТЬ"
+
Клуб любителей исторического жанра "Осторожно! Историки". "Тринадцать путешествий во времени". Тур 1.
Эрос и Танатос слились в этой книге теснее, чем инь и янь. И океан шумит, ненасытный, жадный любовник, раз за разом ласкает, гладит, целует землю. Суслик поёт свою любовную песнь, но не находит ответа. Док всё слушает свои пластинки и прекрасная, божественная музыка гремит из окон Западной Станции. Мак и товарищи балуют свою Милочку и спорят, дружат и бухают, вынужденно работают и беззаботно отдыхают. Великая Депрессия подкрадывается, выбирая свою жертву, как анаконда, и душит её, и ломает ей рёбра. Но ей не истребить радости и смеха, как сухому закону не иссушить море спиртного. Короче, не читайте эту книгу! Только моя!
"Слово - это символ и наслаждение, оно заглатывает людей, деревья, траву, заводы, китайских мопсов. И Вещь становится Словом, а потом опять Вещью, но теперь уже ввязанной, вплетённой в некую фантастическую ткань."
В "некую фантастическую ткань" по имени "Консервный ряд". Нереально правдивое, фантастическое место, небольшой приморский городок, с героями настолько колоритными, что каждый из них- самобытный, цельный персонаж. И эти эпизоды их частной жизни...
Скажу правду, поначалу они мелькали, как калейдоскоп, а потом как-то сразу начала выстраиваться картинка и всё сразу стало на свои места. Перед нами люди с пустыми кошельками, но у каждого душа огромная планета:
В исправительных школах полагается приобретать порочность и преступные наклонности, но Хейзл учился плохо.
Но Элен был на редкость невосприимчивым. Ничего не вынес ни из школы, ни из колонии: так и остался на всю жизнь вполне невинным по части порока, равно как по дробям и делению столбиком.
У Анри было много друзей, которых он делил в общих чертах на тех, кто кормил, и тех, кого надо кормить.
Док выслушивал любую чепуху и с ходу превращал во всяческую премудрость. Ум его не знал границ, а доброта - удержу. Он говорил с детьми о самом серьезном, и дети его понимали. Он жил в мире чудес и вдохновенья. Блудливый, как кролик, тонкий, как черт. Все знакомые были ему должны. И, вспоминая его, каждый думал: "Вот бы сделать Доку что-нибудь приятное".
Вот такие они, вернее некоторые их них - люди дна со своими принципами и своими понятиями, который жаждут любви, но уничтожают вокруг себя всё, что её достойно.
Наверное, Стейнбека надо не читать, вернее не только читать, но чувствовать и... да что там, просто любить. Мне кажется, это такой писатель, которого любишь и понимаешь с первой книги без оглядки, либо не принимаешь совсем.
Светлая грусть, лёгкая горчинка, затишье после бури-вот что для меня Стейнбек, правда, которую любят немногие.
А эта книга стала открытием. Автор открылся с другой стороны,- писателя, с настолько тонким чувством юмора, что и не сразу заметишь. И это при описании нищеты, грязи и запустения.
Чего стоит только вечеринка, приготовленная для Дока его поклонниками, а потом вторая, к которой Док уже готовился основательно. Страшно даже представить, что было бы, если он не готовился.
"Слово- это символ". И Стейнбеку удалось соткать из слов картину жизни на грани, и, вопреки всему, краски получились не блеклыми и облезлыми, а атмосферными и наполненными жизнью, как его кошки, которые "увесистыми каплями падают с заборов и текут по земле, как густой сироп, вынюхивая рыбные головы."
Читал повесть, а в голове рефреном крутилось "что-то это мне напоминает... как-то это мне знакомо...". А потом сообразил — книга Стейнбека очень похожа на стилистику книги моего любимчика из современных русских авторов Юрия Буйды "Прусская невеста". Похожа не сюжетно, но схожа именно авторским подходом к теме, авторскими приёмами, авторскими изюминками, авторским отношением к героям повествования...
Основной темой этой своеобразной и своеобычной повести является проблема "маленького человека". А маленький человек, он ведь везде маленький, хоть в заатлантических североамериканских штатах, хоть на самом крайнем западе России (это уже у Буйды). И очень непросто написать яркое и наполненное смыслами и чувствами книжное творение про такого вот маленького человека — со всеми его маленькими радостями и горестями, лепостями и нелепостями, любовями и расставаниями, авральной работой по гудку консервной фабрики-завода и днями безделия и неги... С раздолбайством бродяг и маргиналов и с их же нелепой и нескладной жаждой сотворить добро доброму человеку — в тех формах добра, как они его понимают. И с долготерпением философа по жизни, мудреца и добряка Дока, сумевшего понять всю искренность чувств и чистоту намерений жителей этого странного полугородка — пригорода Монтерея, что в Калифорнии, с полуназванием Консервный Ряд...
Настоящая книга о настоящей Америке!
А ещё зацепило послесловие к этому изданию, где рассказывается, как Стейнбек написал свой знаменитый роман "Гроздья гнева", и как отреагировало на его появление американское общество — от полного неприятия, отрицания и отторжения описанных в романе острых фактов, до слушаний в американском сенате вопроса о положении сезонных рабочих в Калифорнии... Есть чему поучиться, однако... Вот бы и у нас иной раз реагировали на прочтённую книгу на уровне сенаторов и нардепов...
Великолепная повесть, автора беру в чтение...
Книга прочитана в рамках годового Флэшмоба 2015, великолепный совет от Scout_Alice
Вторая книга цикла, о том же приморском городке Монтерей, но действие происходит чуть позже , чем в первой книге Стейнбека -во времена великой депрессии.
В книге опять же встречаются такие же безработные , пьяницы, проститутки, временные рабочие консервного завода ,но автор добавил еще и людей постоянно работающих,но живущих в одном квартала , это врач и ученый, который проводит опыты на лягушках и осьминогах, и китаец продавец, в лавке у которого есть все и всегда. Автор находит что-то хорошее в каждом из своих персонаже- даже в публичном доме кроме тех, кто там и должен быть живут старушки, и хозяйка со своими девочками кормит бедных детей и сидит у постели больных в городке.
И все же странно, что я не увидела у всех персонажей особого стремления изменить свою жизнь, они живут одним днем. Радуются каждому дню, каждой монетке. Они почему то не могут жить и вести себя нормально, вечеринка у них превращается в попойку и погром, любое дело , за которое они берутся вроде с энтузиазмом в конечном счете ни к чему не приводит. Я не могу все же хорошо относится к такому образу жизни, да и книга в этот раз мне показалась более скучной , чем первая, или юмор был не таким или потому, что уже что-то похожее читалось в первой книге. И повтор не всегда на пользу, и я не в таком восторге как от первой книги. Написано хорошим языком, читается легко, характеры у автора конечно колоритные, с этим не поспоришь. Но в этот раз оценка моя чуть чуть ниже .
После восторга от одного произведения автора, мне всегда грустно не получать удовольствия от другого. Конечно, не все романы могут быть шедеврами, но все же ищешь-ищешь и не находишь того, чего ждешь.
Повествование о бедном квартале в одном из уголков Америки в начале двадцатого века. Его жители - беднота, мелкие торговцы, проститутки, пьяницы, беспризорники. Название, Консервный ряд, уже само несет читателю запахи, виды и ощущения от пребывания в тех местах. Несмотря на то, что жизнь местного населения не вызывает восхищения и зависти, на фоне горя, бедности, долгов, пьянок, дебошей, дурацких поступков в пьяном угаре, автор с любовью относиться к своим многочисленным героям. Легко и с юмором он описывает их будни, индивидуальные качества, нелепые ситуации, любовные истории, дружеские отношения, порывы доброты.
Весь рассказ построен на подготовке праздника для уважаемого в Консервном ряду человека. И на протяжении повествования потихоньку раскрываются некоторые жители, их судьбы, характеры, курьезы. От всего этого только грустно и печально.
Наблюдая где-то рядом пьяные дебоши, современных падших, спитых и прокуренных женщин, не могу умиляться и восхищаться всем происходящим, улыбаться от их глупости, недальновидности. И на бутылку рубль не дам, нет у меня такого сердца, как у Дока. Хочется порадоваться за остатки того человеческого, что еще сохраняется в этих людях, но не получается, страшно, отвратительно и не дай Бог такого никому.
Автор же остается верен себе в своем мастерстве, прекрасный слог, отличное описание окружающей обстановки, действий, людей.
В рамках игры "Книжное путешествие"
О доброте, дружбе, признательности.
Если говорить словами Стейнбека, то Консервный Ряд - место, которое населяют проститутки, сутенеры, игроки и прочая сволочь по словам некоего человека, но взглянув чуть по-другому, можно увидеть святых, ангелов, мучеников и блаженных. Всё зависит от того, кто смотрит и как смотрит. Мы знакомимся с обывателями Консервного Ряда, разглядывая глазами Стейнбека, а взгляд этот наполнен любовью, пониманием и добрым отношением. Нам остаётся только согласиться, да, это ангелы, мученики и блаженные.
Героев в книге много. Автор старается никого не обойти своим вниманием.
Бакалейщик Ли Чонг, который не только отпускал всем жителям товар в кредит, но никогда не давил на них из-за долга. А еще он сдал свой сарай банде Мака, хоть прекрасно понимал, что платы за аренду не получит. Назвав новое жилище Королевской ночлежкой и обустроив его нехитрым способом "заимствования, не ставя хозяина в известность", друзья и зажили, как короли: Мак, Элен, Эдди, Хьюги и Джон, иногда собиравшие лягушек для Западно-Биологической. Не обойдён вниманием и публичный дом Доры Флад - добропорядочное, чистое, честное, старомодное увеселительное заведение с девочками, среди которых были старушки с правом проживания и питания. Семья мистера и миссис Мэллой, обустроившая дом в старом котле, входить в который приходилось на четвереньках. Красотка Мэри Талбот, жена Тома Талбота, которая могла заразить весельем весь дом. Маленький Фрэнки, влюблённый в Дока. И ещё много других самых разнообразных обитателей. Но самым уважаемым был, конечно, Док.
Если сказать коротко, то повествование как раз и посвящено этому всеми любимому человеку, которому Мак с друзьями решили устроить вечеринку в знак глубокой признательности. А так как глубокую признательность Доку захотели высказать все жители Консервного Ряда, то вечеринка удалась на славу, хоть и со второй попытки.
Рассказ настолько душевный, светлый, атмосферный, что внутри разливается тепло и ты веришь, что мир прекрасен. Я благодарна Стейнбеку за эти добрые ощущения.
Книга прочитана в игре Собери их всех!
Книга Стейнбека "Консервный ряд" позволяет по-новому взглянуть на представителей той неблагополучной категории населения США, при взгляде на которых у каждого "достопочтенного" обывателя должно было бы возникнуть справедливое чувство омерзения. Речь идет о всяких маргинальных личностях, бодро ловящих рыбку в мутной воде промышленного местечка Монтерей, связанного с производством рыбных консервов.
Тут отлично прижилась команда бездельников, находящих высшее жизненное удовольствие в своем тунеядстве. Они живут по своему полукриминальному кодексу чести "босяков", не гнушаясь пьянством, обманом и мелким воровством. Среди рыбаков, сходящих на берег для краткого отдыха, пользуется большим спросом далеко не последнее по популярности городское заведение - бордель с разношерстными проститутками. Есть такие экземпляры, как полубезумный художник, живущий в недостроенной яхте, и честный семьянин, живущий в металлической цистерне. Есть прижимистый и хитрый китаец - владелец бакалейной лавки. Но основной герой повести это - Док, главный и единственный специалист Западной биологической лаборатории, занимающийся во славу научных открытий сбором и препарацией образцов морской флоры и фауны. Ярко выраженный представитель среднего класса, интеллектуально развитый, он, тем не менее, находит себе удобным проживание в рядах братства бедноты. Как это часто бывает в таких случаях, стоящий в своем развитии на голову выше остальных, Док становится негласным лидером среди бедняков Монтерея. На его мнение ориентируются, к нему идут за советом, и никто не может себе позволить как-то обидеть Дока.
Так продолжается до тех пор, пока команда тунеядцев не решает отблагодарить Дока за то, что он есть на свете такой хороший. Пережив не мало приключений, они лишний раз доказывают, что очень часто дорога в ад выстлана благими намерениями... Доку приходится затратить уйму душевных и физических сил на то, чтобы обуздать своих друзей, любовь и уважение которых, есть опаснейшая штука.
"Консервный ряд" отличается своими харизматичными персонажами, из которых каждый выглядит как живой человек, не высосанный из пальца, а срисованный с настоящего оригинала. Герои ни плохие и ни хорошие, они просто настоящие. Это подкупает читателя, а вкупе с потрясающим юмором и иронией автора, и вовсе делает повесть маленьким, но ценным литературным шедевром, который позволит взглянуть на США периода Великой депрессии глазами непредвзятого очевидца.
Прочитано в рамках Игры в классики.
Истории совершенно потрясающие! Повествуя о самом дне общества, Стейнбек умудряется поселить в душе ощущение праздника. Как удачно я прочла эту книгу перед Новогодними праздниками!
«Консервный ряд» - ожерелье из маленьких чудес жизни. На крепкую рыбацкую нить нищеты и маргинальности игриво нанизаны маленькие мудрости дружбы, любви, радости, там же и горести, разочарования, страхи. Но всё это подано в такой жизнелюбивой манере, что невольно улыбаешься.
Оболтусы, лоботрясы, священники, мудрые проститутки и депрессирующие вышибалы – набор героев пестрый и попахивающий помойкой, но притягательный каким-то неуловимым обаянием.
Книга почему-то напомнила мне сразу и сказки Диккенса, и Рэя Брэдбери с его «Кануном всех святых», и маленькие шедевры О’Генри. Изумительно написано.
Мэри тихонько вошла к нему — из-под двери и сквозь замочную щелку валили клубы самой черной тоски. В руках у нее был букетик белых и розовых ибериек, обернутый бумажным кружевом.
— Понюхай, — сказала она и поднесла цветы к его носу. — Ты знаешь, какой сегодня день? — спросила она и стала судорожно рыться в памяти — вдруг на счастье сегодня чей-нибудь день рождения.
— Почему хоть один раз не взглянуть правде в лицо? — сказал Том. — Мы банкроты. Мы на самом дне. Какой смысл заниматься самообманом?
— Ничего подобного, — лепетала Мэри. — Мы волшебники. Настоящие волшебники. Помнишь, как ты тогда в книжке нашел десять долларов? А потом — помнишь, твой брат вдруг прислал нам пять долларов? С нами ничего не может случиться.
— Уже случилось, — сказал Том. — Очень жаль, но на этот раз разговорами меня не убаюкать. Мне надоело притворяться. Взгляни хоть раз трезво на жизнь.
— Мне бы хотелось устроить небольшую вечеринку сегодня вечером, — сказала Мэри.
- На какие шиши? Ты ведь не собираешься второй раз подать на блюде вырезанную из журнала жареную ветчину. Меня уже воротит от таких шуточек. Это не смешно. Это страшно.
— Я хочу устроить совсем крошечный праздник, — настаивала Мэри. — Малюсенький. Никаких нарядов. Ведь сегодня годовщина основания Лиги женщин в шароварах с юбочками. Ты даже этого не помнишь.
— Хватит дурить, — сказал Том. — Я понимаю, подло с моей стороны так говорить. Но у меня нет сил подняться. Иди, пожалуйста, закрой дверь и оставь меня в покое. Если не уйдешь, я тебя просто вышвырну.
Мэри внимательно поглядела на мужа и поняла, что он не шутит. Мэри спокойно вышла и закрыла дверь, а Том лег на живот, положил руки на подушку и зарылся в них лицом. Он слышал, как Мэри шуршала чем-то в другой комнате.
Мэри украсила дверь прошлогодними рождественскими игрушками, стеклянными шарами, мишурой и повесила плакат: «Добро пожаловать, Том, наш герой». Послушала у двери в спальню — за дверью ни звука. Немножко расстроившись, она выдвинула в середину табуретку для ног и постелила на нее салфетку. Поставила в центре стакан со своим букетиком и вокруг четыре маленькие чашки с блюдцами. Затем пошла на кухню, насыпала в чайник чай, поставила на огонь кастрюлю с водой. И вышла во двор.
У забора на улице грелась на солнышке киска Рандольф.
— Мисс Рандольф, — сказала Мэри, — я жду к чаю гостей, не придете ли и вы выпить чашечку?
Киска Рандольф лениво перевернулась на спину и, вытянувшись, подставила живот теплому солнышку.
— Приходите не позже четырех, — прибавила Мэри. — Мы с мужем собираемся пойти в отель на столетнюю годовщину основания Лиги женщин в шароварах с юбочками.
Обогнув дом, Мэри вышла на задний двор, где забор весь зарос кустами ежевики. Киска Казини, припав к земле, громко мурлыкала и била хвостом.
— Миссис Казини, — начала Мэри и тут Миссис Казини, — начала Мэри и тут увидела, чем занята кошка — играла с мышью. Она легонько ударила ее мягкой лапой, и мышка в ужасе бросилась прочь, волоча парализованные задние лапки. Она уже почти достигла спасительных кустов, но кошка точно прицелилась, метнулась вперед, на лапе у нее выросли белые когти. Изящным движением она вонзила их в спину мышки, потянула бьющееся тельце к себе и от удовольствия заколотила по земле вытянутым, как струна, хвостом.
Том уже почти забылся сном, как вдруг за окном раздался отчаянный крик жены. Он вскочил с кровати и крикнул: «Что такое? Где ты?» В ответ Мэри заплакала. Том выбежал во двор и увидел, что произошло.
— Отвернись, — крикнул он жене и убил мышь. Киска Казини прыгнула на забор и злобно уставилась на Тома.
Он схватил камень, попал ей в живот, и кошка убежала.
Дома Мэри еще долго всхлипывала. Налила кипяток в чайник с чаем и поставила его на стол.
— Садись, — сказала она Тому, и Том присел на корточки перед табуреткой.
- Можно мне большую чашку? — спросил он.
— Я знаю, что киска Казини не виновата, — сказала Мэри. — Она ведь кошка. Это не ее вина. Так кошки устроены. Но, Том! Мне теперь нелегко будет звать ее в гости. Несколько времени я не смогу ее любить, как бы ни старалась.
Мэри взглянула на мужа и увидела — лоб его больше не хмурится и глаза не щурятся злобно.
— Но я так буду занята юбилеем Лиги женщин в шароварах с юбочками, — сказала она. — Просто не знаю, как и управлюсь.
В этом году Мэри Талбот устроила вечеринку по поводу беременности. И все говорили: «Господи! Весело будет жить ее младенцу».
Огромное спасибо за совет Roni ! Писатель-открытие года