Данная книга посвящена звуковому символизму слов и некоторым другим странным вещам, случающимся в языке, произведении искусства и даже в обыденной жизни.
Являясь чем-то вроде ментальной водки, эта книга противопоказана людям, которым и без того хорошо.
О благодарности.
Люди, свободно владеющие многими иностранными языками, всегда представлялись кем-то, вроде небожителей. Правда, ни политики, ни ученые, ни бизнесмены, ни даже знаменитые актеры, режиссеры и/или музыканты не вызывали такого благоговения. Уважение - обязательно, любой успех достоин уважения и предполагает высокий уровень мастерства. Но трепет, сродни религиозному, только эти две категории: писатели и полиглоты. Что-то, верно, глубинное в основе: творцы миров и умеющие снять проклятие Вавилонской башни.
О книгах, адаптированных по методу Ильи Франка, узнала больше двух лет назад. Они чудесный инструмент чтения на иностранном и стали источником многих замечательных открытий. Любимый с детства Джек Лондон оказался таким разным на языке, которым писал: нежно-повествовательным в "Замужестве Лит-Лит" и физически болезненным к восприятию с "Любовью к жизни". Совсем иначе, чем на русском, услышалась хемингуэева история о старике и море. Я поняла, почему эта небольшая повесть - шедевр, что делает ее эталонной.
Убеждена, что "О мышах и людях" Стейнбека, доведись читать повесть в переводе, не вызвала бы вихря ощущений, который утянул в воронку, заставил почувствовать полное слияние с героем. А Кинг, который "мое все" с тринадцати, показался неожиданно плоским, как это объяснить: не плохим и не слабым, ни в коем случае, но без той голографической объемности, какая поразила у Стейнбека. Это не помешало любить с тою же нежностью и читать в оригинале преимущественно его, когда пришло время перейти к самостоятельному чтению. Но помню, как плакала в самый первый день над самым первым рассказом, адаптированным по методу Ильи Франка (это была "Земляничная весна") когда неожиданно и полно раскрылась мелодика текста.
Благодарна Илье Михайловичу, его метод идеально подходит мне, хотя не факт, что так же подойдет другому. Для того, чтобы сработало, нужно любить чтение, как люблю его я ("Любите ли вы Театр так, как его люблю я?") Теперь читаю сама, что до говорения на иностранных - это добавится, когда и если появится необходимость. Основы заложены, а они главное. Но так вышло, что доброго слова о человеке, подарившем мне меня, так до сих пор и не сказала. То есть, говорила много и в разных местах, но все как-то вскользь и на бегу.
К счастью, недавно пришлось загуглить об авторе и узнать, что не только иностранные языки в сфере его интересов. Красивое слово "культурология" в сочетании со снижающим академичность "алогичная", очень заманчиво звучало. Гляну-ка я, хоть глазком, о чем это. И начала читать, только сначала кусочек книги "Прыжок через быка". И, в общем, снова плакала. Не потому что так слезлива, просто это первый человек, который любит и понимает "Доктора Живаго". Правда-правда, все соглашаются, что роман великий, но никто не читает. А среди сподобившихся прочесть во-обще никто не понимает и не любит.
Нехорошо и неплохо, у каждого свой вкус Только я уж и не чаяла хоть кого-то понимающего встретить. И почти неделю уже читаю понемногу "Алогичную культурологию". По чуть-чуть, чтобы на подольше хватило. И это счастье, найти у автора любовь к тем же поэтам, которых люблю сама, а иногда и к тем же стихам. А если к другим, прежде незнакомым - то еще большее счастье. А теория периодов: "горячих и холодных" или иначе - "зимних, летних, осенних и весенних" в русской поэзии, одновременно восхищает и чарует. Ну как же? - думаешь - Как это не приходило мне в голову прежде? Все же на поверхности и так прозрачно.
Ну вот потому и не приходило, что одним творить и созидать, а другим учиться и осваивать созданное. Не плохо и не хорошо, просто так есть и встретить свое - счастье.
О благодарности.
Люди, свободно владеющие многими иностранными языками, всегда представлялись кем-то, вроде небожителей. Правда, ни политики, ни ученые, ни бизнесмены, ни даже знаменитые актеры, режиссеры и/или музыканты не вызывали такого благоговения. Уважение - обязательно, любой успех достоин уважения и предполагает высокий уровень мастерства. Но трепет, сродни религиозному, только эти две категории: писатели и полиглоты. Что-то, верно, глубинное в основе: творцы миров и умеющие снять проклятие Вавилонской башни.
О книгах, адаптированных по методу Ильи Франка, узнала больше двух лет назад. Они чудесный инструмент чтения на иностранном и стали источником многих замечательных открытий. Любимый с детства Джек Лондон оказался таким разным на языке, которым писал: нежно-повествовательным в "Замужестве Лит-Лит" и физически болезненным к восприятию с "Любовью к жизни". Совсем иначе, чем на русском, услышалась хемингуэева история о старике и море. Я поняла, почему эта небольшая повесть - шедевр, что делает ее эталонной.
Убеждена, что "О мышах и людях" Стейнбека, доведись читать повесть в переводе, не вызвала бы вихря ощущений, который утянул в воронку, заставил почувствовать полное слияние с героем. А Кинг, который "мое все" с тринадцати, показался неожиданно плоским, как это объяснить: не плохим и не слабым, ни в коем случае, но без той голографической объемности, какая поразила у Стейнбека. Это не помешало любить с тою же нежностью и читать в оригинале преимущественно его, когда пришло время перейти к самостоятельному чтению. Но помню, как плакала в самый первый день над самым первым рассказом, адаптированным по методу Ильи Франка (это была "Земляничная весна") когда неожиданно и полно раскрылась мелодика текста.
Благодарна Илье Михайловичу, его метод идеально подходит мне, хотя не факт, что так же подойдет другому. Для того, чтобы сработало, нужно любить чтение, как люблю его я ("Любите ли вы Театр так, как его люблю я?") Теперь читаю сама, что до говорения на иностранных - это добавится, когда и если появится необходимость. Основы заложены, а они главное. Но так вышло, что доброго слова о человеке, подарившем мне меня, так до сих пор и не сказала. То есть, говорила много и в разных местах, но все как-то вскользь и на бегу.
К счастью, недавно пришлось загуглить об авторе и узнать, что не только иностранные языки в сфере его интересов. Красивое слово "культурология" в сочетании со снижающим академичность "алогичная", очень заманчиво звучало. Гляну-ка я, хоть глазком, о чем это. И начала читать, только сначала кусочек книги "Прыжок через быка". И, в общем, снова плакала. Не потому что так слезлива, просто это первый человек, который любит и понимает "Доктора Живаго". Правда-правда, все соглашаются, что роман великий, но никто не читает. А среди сподобившихся прочесть во-обще никто не понимает и не любит.
Нехорошо и неплохо, у каждого свой вкус Только я уж и не чаяла хоть кого-то понимающего встретить. И почти неделю уже читаю понемногу "Алогичную культурологию". По чуть-чуть, чтобы на подольше хватило. И это счастье, найти у автора любовь к тем же поэтам, которых люблю сама, а иногда и к тем же стихам. А если к другим, прежде незнакомым - то еще большее счастье. А теория периодов: "горячих и холодных" или иначе - "зимних, летних, осенних и весенних" в русской поэзии, одновременно восхищает и чарует. Ну как же? - думаешь - Как это не приходило мне в голову прежде? Все же на поверхности и так прозрачно.
Ну вот потому и не приходило, что одним творить и созидать, а другим учиться и осваивать созданное. Не плохо и не хорошо, просто так есть и встретить свое - счастье.
В России надо жить долго