Рецензии на книгу «Пена дней» Борис Виан

А у Синдея были дома, но не все,
А у Синдея была белка в колесе,
И тапером экзотический тапир,
И жирафом был кассир,
И приглашал всех нас в синематограф...
И Синдей собирал серебро,
Благо за ночь его намело,
И на улице было светло от того серебра.
Детворе на ура, и Синдею добро в закрома.

Но остался он без серебра,
Без кола и без двора,
И сказал: значит, время мое еще не пришло.
Но пришли доктора и сказали: пора...

                                         Веня Д'ркин

    Признаюсь, читая чужие рецензии, поленился глянуть, что ж за один этот Виан. И решил, что это очередной современный русский постмодернист. Поэтому, когда девочка из "Книгомании " после моего вопроса потащила меня к отделу "Классической литературы" и достала с полки книжицу с тангующей (вальс -- вальсирующая, танго -- тангующая, да!) парой на обложке, я малёх удивился. Когда же, полистав, узнал, что автор -- француз и писал это в 1946, энтузиазма ещё поубавилось. Ну, купил -- читаю.

    Книга начинается знакомством с молодым ловеласом, праздно существующем на нетрудовые доходы заколоченные предками сотни инфляков (туземные тугрики). Сладкая жизнь, вечеринки, девочки, личный повар с замашками Вудхаузовского Дживса, стильные интерьеры, богемные развлечения, дорогая одежда. Сюрреализм проявляется в угрях, которых повар ловит в водопроводных трубах, людях с голубиными головами, диких рецептах, умных мышах и удвоенном Солнце. Первая мысль -- герой видит все сквозь призму помутившегося разума, типа как Вождь у Кизи. Но окружающие видят все так же, и ни чему не удивляются, значит... А что это значит? Хм, почитаем-увидим.

    Юмор автора по началу сводится к беззлобным шуточкам, построенным на игре слов и стебе над стереотипами -- например, когда один гомосексуалист обвиняет другого в извращенных вкусах за то, что тому нравятся женщины. Пример игры с фразеологизмами -- рецепт приготовления колбасуся (суси из колбасы, да?)

"    Возьмите живого колбасуся и спустите с него семь шкур, невзирая на его крики. Все семь шкур аккуратно припрячьте. Затем возьмите лапки омара, нарежьте их, потушите струёй из брандспойта в подогретом масле и нашпигуйте ими тушку колбасуся. Сложите все это на лёд в жаровню и быстро поставьте на медленный огонь, предварительно обложив колбасуся матом и припущенным рисом, нарезанным ломтиком Смажьте форму жиром, чтобы не заржавела, и уберите в кухонный шкаф"

    Забавно, но не более. Чуть веселее становится читать, когда дело во всей этой сентиментальной истории доходит до свадьбы. Пьяномарь и Священок, джаз-бенд в церкви, оформленной в психоделических тонах, аттракцион "пещера страха" в той же церкви -- все это задает игриво-мажорный дух, чем-то неуловимо напоминающий о "Bohemian Rapsody" в исполнении "Queen". Да, о музыке. Нею книга пропитана (фу, какой банальный оборот. Может, лучше "прозвучена"?) целиком и полностью. Тут и множественные упоминания отдельных композиций, и бульвар Луи Армстронга, и улица Джимми Нуна, и разговоры персонажей о блюзе и бугги. Прогрессивным для своего времени дядькой был Виан!

    Отгремела свадьба, свадебное путешествие, аллегорические виды промышленного производства из окна дорогого лимо, идиллия придорожного отеля...

    Дорога была что надо, с наведенным фотогеничными бликами муаром, с совершенно цилиндрическими деревьями по обеим сторонам, со свежей травой, солнцем, с коровами на полях, трухлявыми загородками, цветущими шпалерами, яблоками на яблонях и маленькими кучами опавших листьев, со снегом там и сям, чтобы разнообразить пейзаж, с пальмами, мимозами и кедрами в саду отеля С одной стороны дороги был ветер, с другой не было. Выбирали ту, которая нравилась.
Тень давало лишь каждое второе дерево, и только в одной из двух канав водились лягушки.

    Но в этом моменте что-то ёкнуло внутри. Казалось бы, чем плохо?

    Солнце подпекало упавшие в траву яблоки, и из них, прямо на глазах проклёвывались новорожденные зелененькие яблоньки, которые тут же зацветали и начинали плодоносить крохотными наливными яблочками. Яблоньки третьего поколения выглядели уже розрво-зеленым мхом и из них то и дело сыпались на землю красные яблочки-бусинки..

    Мирная уютная картина, но в ушах почему-то зазвучала депрессивно-тягучая мелодия "Shine On You Crazy Diamond" старых пердунов добрых "Pink Floyd". И всплыла в памяти мультипликация из "Стены" (кто видел -- поймёт о чем я)

    С этого момента... Что-то пошло не так. Незаметно добренький юморок Виана переростает в гротеск, упоминаемые композиции всё депрессивнее, шуточные аллегории в описаниях забав на катке незаметно подменяются мозгодробильными индустриальными зарисовками

    Над головой у него по большим трубам, выкрашенным в серое и красное, с храпом пробегали жидкости Внизу перед каждой приземистой машиной бился человек,сражаясь, чтобы не быть искромсанным жадными зубчатыми колесами. У каждого на правой ноге было закреплено тяжелое металлическое кольцо. Его отмыкали дважды в день: в середине дня и вечером.
     Зрелище это было хорошо знакомо Шику. Он работал на краю одного из цехов и должен был следить, чтобы машины оставались на ходу: он давал указания рабочим, как вновь запустить их, когда они останавливались, урвав у трудяг очередной кусок мяса.

    Дружелюбный, чудаковатый сюрреалистический мир внезапно показывает свою обратную сторону: враждебную, чуждую "возвышенным" героям. Почему "возвышенным" в кавычках? А хотя бы потому, что за их напускным эстетизмом, манерами, тягой к контр-культуре кроется абсолютная пустота. Столкнувшись с проблемами -- болезнью, бедностью и социальным неравенством -- три влюблённые пары не делают никаких попыток порвать цепь неудач, изменить наклон плоскости, по которой они катятся. Вместо того, чтобы повернуть против течения, или хотя бы пытаться грести, оставаясь на месте, они как-то дружно отдаются на поталу волнам, и взмахи их рук нацелены только на то, чтобы огибать крупные валуны, часто разбросанные по течению бурной реки времени. На мелкие камешки внимание уже не обращается. Болезненное настроение героев незамедлительно отражается на окружающих их предметах, душевный упадок необъяснимо переносится на запущенность жилья, удары судьбы старят героев -- в паспорте Николя меняется на более раннюю дата рождения... Игра слов а-ля Станислав Лем переходит в игру смыслов и уж тут явно пахнет Кафкой.
    Финал... Финал -- во истину шекспировский. Всё, достаточно спойлеров.

    Что есть в этой книге? Быт и мировоззрение послевоенной неформальной молодёжи, экстаз, в который её приводит экзистенциализм Сартра и дух нового времени, несбыточность надежд и вечная любовь, разочарование и крах духовности перед материализмом. Трогательная, вопиюще трогательная (ой, чет меня на высокопарность понесло!) история.

    Это -- первая книга, которой я ставлю пять из пяти. Придраться не к чему. Блестяще, учитывая, что писалась она всего два (!) месяца и удачный (сравнивал с Ляпицким) перевод Лунгиной не в полной мере передаёт все тонкие полумёки Виана. Да, кстати, вот уж чего не понял -- так это зачем было переводить имя доктора Magestylo (дословно "скушай-ручку") как Д'Эрьмо. Наверное, единственный минус.

    Спасибо, Yrimono за, как всегда, дельный совет, Виана обязательно буду читать и рекомендовать всем.

О!!!! Мой мозг взорван!!!!
Что это? Как это? Скажите, КАК должна работать голова автора (или что там участвует в создании художественных произведений), чтобы придумать такие образы, такую атмосферу, такие повороты сюжета, такой финал???!!!

Мои впечатления противоречивы и примерно таковы:
Я не знала, что мне делать при чтении романа - думать-размышлять? слепо восхищаться? хохотать? рыдать???
Сколько игры слов, сколько скрытых и прямых намеков, аллюзий, параллелей!...
Сколько оригинальности!
И при этом сколько нашей с вами жизни!...

Мне было любопытно. С первых строк. Вот прям с первых его "Отложив гребень, Колен вооружился щипчиками для ногтей и косо подстриг края своих матовых век, чтобы придать взгляду таинственность. Ему часто приходилось это делать -- веки быстро отрастали." - я аж подпрыгнула от неожиданности, да так и не оторвалась от книги.

Ну а дальше... А дальше я сделаю то, чего никогда на этом сайте не делала: я просто дам ссылку на чУдную рецензию - лучше об этой книге я сказать не смогу.

СПАСИБО ОГРОМНОЕ, ДОРОГАЯ Lillyt , ЗА ТАКОЙ ЯРКИЙ СОВЕТ ВО ФЛЭШМОБЕ!

Когда в первом же абзаце главный герой подрезает веки, хочется ущипнуть себя и перечитать предложение сначала. Когда дальше на тебя начинают сыпаться разумные мыши, парные солнца и шейкерояли (о, я бы себе такой заимела!), привыкаешь и принимаешь правила игры Виана (а иначе к книгам вообще нет смысла приближаться), а потом и вовсе осознаёшь, что твои веки не надо ни подрезать, ни поднимать, как у Гоголевского Вия, потому что - ну вот же она, реальность, пусть и перекорёженная под дивным углом.

Виан - злой волшебник. Сначала он обрушивает на вас мир, в котором всё прекрасно, утончённо и изящно, краски сочные, настроение преотличное, денег тьма, времяпрепровождение шумное и весёлое, а расстройства возможны только от того, что тебе не в кого влюбиться. Такой золотой век, мир вечной молодости и вечного счастья с поправкой на некоторую чертовщинку. И создаётся ощущение, что главные герои так и будут все двести-с-чем-то страниц легко и беззаботно порхать по жизни. От этого немного передёргивает, потому что, когда отвлекаешься от красивостей, которые тебя окружают со всех сторон, почему-то оказывается, что "король-то голый!". Весёлые ребята - не более чем прожигатели жизни, а прекрасные девушки - безмозглые создания, едва поддерживающие диалоги. Но на каждую стрекозу найдётся своя зима, да и свадьбы в сказках случаются ближе к концу, а не к середине. И вот начинает нарастать напряжение и беспокойство. "Люди не меняются. Меняются только вещи" (с). Декорации всё те же - безумные, абсурдные, сюрреалистичные. Но сквозь добрый пейзаж Яцека Йерки проступает мрачняк Дали. Помните череп, сложенный из прекрасных женских тел? Вот оно же, только в тексте. Ироничная улыбка превращается в оскал и рассыпается в пепел на последних страницах. Занавес. Дни прошли, пена осталась.

«Жан Соль был мёртв, и чай его остывал»...

Угорь, поселившийся в водопроводе и питающийся ананасной зубной пастой, прохожие, прячущие свои подбородки от ветра в птичьи клетки, серая мышка с черными усиками, живущая с людьми и понимающая их язык, - всё это абсурд, а вот абсурд, который выдаётся за обыденность - это мастерство! Любители сюрреализма, любители тонкого чтива, где за событиями и словами – множество исторических отсылок, перед нами Борис Виан и его «Пена дней». Удивительно, но эта блестящая книга была написана Вианом всего за пару месяцев. Сюрреалистичное пространство романа делится на два мира: мир счастья, и мир трагедии, в центре этих двух миров, как неудивительно, - простая человеческая история любви. Да, за всем этим абсурдистским убранством ее сперва просто не замечаешь. Сюжет крутится вокруг двух, нет, трех молодых пар. Опять же, - вокруг трех историй любви, одна из которых – главная. Богатый молодой человек по имени Колен влюбляется в юную красавицу Хлою, и всё идёт хорошо до тех пор, пока она не заболевает редкой болезнью, в её легком прорастает лилия, вытравить которую можно лишь другими цветами. С этого момента Колен все свои деньги тратит на то, чтобы вылечить возлюбленную, и в скором времени разоряется. Другая пара – Шик и Ализа – их зеркальная противоположность. Шик увлечён новомодным философом, и все свои средства тратит на приобретение его новых книг в ущерб отношениям. Тут Борис Виан высмеивает повальное увлечение молодежи того времени - экзистенциализм, в частности труды Жан Поля Сартра. В книге так же много отсылок к музыке, которой увлекался автор, - блюзу и джазу, к личности Дюка Эллингтона. Стоит отметить, Борис Виан был прекрасным архитекторам. Видимо потому его роман замысловато «обставлен». Дом главного героя полон грандиозных архитектурных находок. Чего стоит одна кровать, располагающаяся на высокой балюстраде почти под потолком (кстати, эту задумку Виан впоследствии воплотил в жизнь). Дом трансформируется в зависимости от настроения своего хозяина: сужается, расширяется, меняет стройматериалы. Любопытно, что материальная сторона жизни (деньги) в романе показана весьма натуралистично, пусть и в абсурдистской манере. Вопросы заработка и трудоустройства стоят очень остро.
С первых же страниц книги меня стала посещать навязчивая мысль: интересно было бы на всё этто посмотреть. Каково же было моё удивление, когда я узнала, что по «Пене дней» в 2013 году был снят фильм. Картина выдержана в тех же тонах, что и роман: половина яркая, счастливая, половина – в тусклом миноре. В фильме присутствует достаточно большое количество придуманных сюрреалистичных моментов, что хорошо вписывается в ткань повествования, однако все-таки додуманных режиссерами. На пьяноктель в действии (изобретение главного героя (пианино, что делает коктейли из джаза, который на нем играют) было приятно взглянуть. В общем, на мой взгляд, фильм удался. Он идентичен книге. Однако рекомендовать его к просмотру я не стану, так как без сознания дела, - это просто набор странных кадров. А книгу… Если только вы любите сюрреализм. Я люблю!

Подробнее смотрите выпуск -

Ожидала я от этой книги чего угодно, но только не того, что получила в итоге. Весь роман – один сплошной эксперимент с формой, миром, метафорами и карикатурами. В силу моей неглубокой осведомленности в истории Франции второй половины 20го века, я уверена, что не уловила и половины тонких намеков, рассыпанных по тексту, как конфетти по новогодней елке. Но, то что мне удалось опознать - порадовало чрезвычайно.

Пена дней – книга о формализованной реальности, которая отторгает и вытесняет человека, как только он выходит за рамки привычной роли. Как только Колен перестает быть золотым мальчиком и задумывается о деньгах, его жизнь меняется в худшую сторону прямо на глазах. Самое явное проявление отвращения реальности по отношению к герою – медленное, но верное превращение шикарной многокомнатной квартиры в темную, сырую и затхлую нору, где нельзя даже выпрямиться во весь рост. Мир отторгает человека, которому нет в нем места. И все отчаянные попытки преодолеть сопротивление сложившейся системы обречены на провал. Представители Золотой молодежи Колен и Хлоя просто немыслимы в ролях героев, которые отважно борются с нищетой и несмотря ни на что живут долго и счастливо. В их астрологическом прогнозе в принципе не предусмотрена ситуация, когда они больны или бедны. Это невозможно, немыслимо, невыносимо. И самый простой, даже единственный способ разрешить эту дилемму – смерть, удаление раковых клеток из организма мира.

Отдельно хочется отметить персонажа Шика, думаю большинству книголюбов было интересно наблюдать за его книжным маньячеством и коллекционированием произведений Жана Соля Партра да,да, вам не показалось, это тонкий, но узнаваемый троллинг, причем одобренный самим Сартром. Было крайне любопытно, до какой грани дойдет герой в своем помешательстве и сможет ли он любящую самоотверженную девушку поставить выше своей пагубной страсти к экзистенциализму и главное его главному проповеднику. Лично я сравнила свою одержимость книгами с фанатизмом Шика и пришла к выводу, что не безнадежна, пока не безнадежна… Правда мне никто и 25 тысяч инфлянков не предлагал)

Отдельно стоит отметить завораживающую игру слов и образов, несочетаемое в обычной жизни выглядит настолько уместно в романе Виана, что начинаешь недоумевать, а почему таким метафорам, вещам или действиям не появиться в нашем мире. Давно бы пора, к примеру, изобрести пианококтейль. Сыграешь на нем «Show must go on» Queen и получится бодрящий и вдохновляющий на свершения коктейль. Так что для меня роман стал этаким литературным артхаусом, экспериментом со здоровой долей иронии и изящной пародией на человеческое общество, которое и по сей день, всех сбитых с ног сгребает в утиль, не разбираясь кто жив, а кто нет.

ИТОГО: Литературный артхаус, изящная пародия на человеческое общество, повальное увлечение экзистенциализмом и заимствования из американской культуры, имевшие место в послевоенной Франции. Необычно, интересно, но не для всех.

P.S. Очень хочу теперь посмотреть экранизацию)

Снимите излишек пенки

В принципе, тогдашний ажиотаж вокруг книг виана вполне понятен. Это сейчас, во что только не плюют. Тогда же он был конкретный такой новатор по плевкам во всякое святое и глумлению над разным пресвятым. Глаза только больно грустные у чувака, так что немного сомневаешься в его эпатажах.
Впрочем, начало "пены" у меня с вианом как-то не срослось. Во-первых, все эти метания юных и не очень особей, желающих "не хочу учиться, или там работать, или еще чего, а хочу жениться", лично мне как-то не в жилу, то есть в целом не особо интересны. Во-вторых, все эти шутки и гэги с подковыркой тоже прошли мимо кассы. Оно, может быть, и смешно, и оригинально, и я вроде не сказать, чтобы не в теме, но не срезонировало. В-третьих, собственно, сам разгул авторской фантазии и мозговых завихрений настолько напомнили мне саму себя, что даже стало как-то странно, к тому же, я не особо люблю смотреться в зеркало во время чтения. Ибо, чего я там не видела.
Однако, есть подозрение, что его чернуха зайдет мне больше. Даже если снова случится отзеркаливание.

В общем, книга как бы про людей, но все вверх тормашками, и никакого уважения к прописным истинам и властям. Но тем не менее власть показывает зубы. И кругом царит капитализм. И царство абсурда. И легкий идиотизм. И издеваются над сартром и кулинарией. И неистово льется кровь. А за кадром кто-то даже работает на производстве. Но ежели на кармане имеются инфляки, то есть франки, то можно жить и не тужить.
Однако даже в таком прекрасном мире никак нельзя обойтись без трудностей, созданных своими руками. Вот и колен никак не хочет удовлетвориться наличием классного повара на дому. Подавай ему влюбиться. Ну, и сказано - сделано.

А молодая жена возьми и заболей сразу после медового променада. И вот с этого момента я стала читать даже с удовольствием. Потому что появился какой-никакой смысл в нагромождении многочисленного абсурда. И был прекрасен цветок, воцарившийся в легких новобрачной и душащий ее изнутри. И я изо всех прониклась самоотверженностью повара николя, который остался верен колену и в радости, и в горе, и даже старел вместе с разрушением его личного счастья. Домашняя мышка тоже была молодца. Они вообще стали моим фаворитами.
Короче, дайте мне драму, и дело пойдет на лад.

Кончилось все отлично, то есть все умерли, умерли все. Но было как-то не особо грустно, потому что вместе с приближением траурных кортежей, разрушался сам мир - все это царство целлулоидных улыбок и безнаказанного кровопролития. С аналогом сартра тоже расправились, орудуя сердцедером и попутно разрушив полгорода. И есть какая-то сермяжная правда в такой нечеловеческой жестокости. Ибо нечего всяких сартров ставить выше любящего женского сердца. Нда.

Еще два момента в книге выглядели для меня неким предвидением. Собственно, зловредный цветок в легких героини. А сейчас ваяют мангу и прочее азиатское добро, где герои, страдая от неразделенной любви, плюются цветами. Болезнь смертельная, если не полюбят в ответ, и заразная. Привет виану, однако.
И еще раз цветок, который вырастает на ружьях, которые вылеживает теплом своего тела колен, чтобы заработать деньги на лечение любимой. Ничего не напоминает? Да-да, те самые антивоенные демонстрации 60-х гг. прошлого века. Еще раз привет, борису.

И вот, если бы не унылое, целлулоидное начало "пены", то все было бы совсем хорошо.

Любое чётное число не меньшее четырёх можно представить в виде суммы двух простых чисел. Любого чоткага писателя можно представить в виде двух других собратьев по перу. Отчасти это напоминает игру в "изысканный труп" с картинками - лист складывается в несколько раз, и участники поочередно рисуют голову, туловище и ноги кадавра. Бориса Виана, наверное, разумнее было бы дорисовать до чародея, околдовавшего толпы французских модников, которые закачались в экстазе и принялись напевать своё брачное "za-zou za-zou za-zou za-zou-zé", но у меня не было ни малейшей зацепки - только карандаш и лист бумаги. Поэтому я быстро набросала на нём голову Кафки, и, чуть подумав, добавила Францу грустные усы Джеймса Барри.

Оба они сказочники. А в гибридном сказочном мире Виана из страны Нетинебудет герои попадают прямиком в кафкианский ад, где винтовки нужно выращивать, согревая теплом тела, а фей Динь-Динь наверняка давят кулаками, как в каком-нибудь эрогуро. И доктор, который поставит больной девочке стеклянную штучку под мышку и напоит её из чашечки с носиком, ничем не сможет помочь. Грустная и немного игрушечная "Пена дней" вызывает тоску о том, чем никогда не владел, но предположительно утратил, и о счастье, которое суждено только эгоистичным божкам Барби и Кену, но никак не нам, простым смертным.

На первых страницах правила игры немного настораживали; думалось, что меня будет мутить от навязчивых сочетаний гротеска и изящества. В конце концов, это не я приняла правила, а они - меня, и в темпе буги протащили через весь роман. Кстати, вот уж никогда бы не думала, кого опасаться, - спойлером меня наградил Слотердайк, который практически полностью пересказал последнюю страницу "Пены" в эссе, посвященном цинизму государства. А еще тот, кто подарил мне книжку, очень похож на самого Виана. О самой книге я говорю мало только потому, что хочу вас пощадить и не раскрыть главной тайны. А впрочем, черт с вами - главная тайна состоит в том, что "Пена дней" противоречит всяческим ожиданиям. Имея в качестве читательского опыта "Я приду плюнуть на ваши могилы" и обложку с какой-то кумпарситой, я получила городок в табакерке, восемь марципановых поросят и воздушный шарик; под конец не имеет значения даже то, что у меня это всё отобрали. Кстати, замечательная находка Виана - не давать персонажам думать. Обычно писатели, берущиеся за повествование "от лица господа Бога", не только читают мысли персонажей, но и не гнушаются озвучивать их читателям (баронесса сочла, графиня решила, виконт сообразил). Немногие из обнародованных мыслей Колена звучат так:

«Если я сумею сделать двадцать шагов, ни разу не наступив на белое, — подумал Колен, — то завтра у меня на носу не вскочит прыщ». «Ах, все это глупости, идиотизм какой-то, — сказал он себе, в девятый раз наступая на белую полосу, — прыща у меня все равно не будет».

Немного назойливый, переливающийся красивостями и каламбурами язык книги подчеркивает кипучий эгоцентризм молодости; эгоцентризм, с которым "ми цілу жизнь їбемось як кроти, як та мушка ми літаєм" (с), и который, стоит жизни больно укусить живущего за ляжку, заставляет его топтать муравейники и жаждать постнатального самоаборта. Две сцены на катке - зарисовки к тому, какими микроскопическими становятся окружающие, когда - соответственно - витаешь в облаках и плюешь на чужие заботы или обзаводишься непосильной ношей (когда твоя девушка больна, лалала) и плюешь на чужие заботы с удвоенной силой. А над всем этим - меланхолическое эхо: любишь катаццо, люби и саночки возить, мазафака.

Короче, мистер Скелмерсдейл просыпается на Олдингтонском бугре, а в карманах у него полным-полно золы, и чёрта с два он снова вернется к своей королеве фей. Потому что чудес не бывает.

Это сюр!!!
Кажется с Вианом может быть только так: "Моё" или "Не моё". Полутона не будет. И если контакт случился, и это твоё, ты полностью погружаешься в его сюрреалистический, в его фантастический мир, с глубоко спрятанными эмоциями. 
Я люблю магический реализм, я люблю сюрреализм, я люблю когда соединение парадоксальных форм рождают иллюзию. И эта самая иллюзия, у каждого раскрывается по-своему, в зависимости от граней нашей фантазии.
Ну так вот, "Пена дней" это такой мир за гранью возможного, за гранью реального. Чтобы вы понимали о чем я, тут говорящие мышки, кролики, какающие пилюлями, уменьшающаяся квартира, водяные лилии в лёгких, вытекающие из крана угри, тут подстригают свои матовые веки, чтобы придать взгляду таинственность. А ещё, понравился его стёб, относительно Жан Соля Партра и его "Блевонтины" (ага, чувствуете в чей огород камень, моего любимого Сартра. Меньше я его любить не стала после этого ). И словечки, с жёсткой иронией - свадебные педералы, пианококтейли, инфлянки, пьяномарь, священок, доктор д`Эрьмо.. Чумовые рецепты приготовления колбасуси и не только. Ну и самое главное это бесконечноооо красивые словообороты и невообразимые сравнения. Мой внутренний сюрреалист ликовал.
Надеюсь, если вы возьмётесь читать этот труд Виана, вы всё же сможете разглядеть во всей этой психоделики, трогательную историю любви (читай трагическую). А ещё, если почитать комментарии к произведению, можно узнать, что Виан в своем маленьком романе, отражает интересы и быт буржуазного общества молодежи Франции того времени.
Стилистически сочно!
Не возьмусь советовать, это чтиво, абсолютно на любителя. А я ещё долго буду смаковать, мысленно, прочитанное и строить фантастические миры

-А чем вы вообще-то занимаетесь?
-Учусь жить, - ответил Колен. – и люблю Хлою.

Знаете, почему я люблю джаз? Потому что он шустрый, вульгарный, веселый, и в то же время грустный и душевный. «Пена дней» похожа на джаз. Она бодрая и местами откровенно смешная, местами похожа на мультик, местами – на комикс, но в основном на современную комедийную сказку: мышки помогают по домашнему хозяйству, из крана в ванной льются рыбы и угри, влюбленные уединяются от прохожих в нежных облачках, а прекрасные девушки (пусть будут принцессы) страдают от водяных лилий, поселившихся в их легких. Главный герой (пусть будет принц), богат, мил и по-няшному нелеп. Но за всей этой блестящей мишурой пьяных плясок и дурманного смеха прячется одиночество, за шиком – темнота, за миражом солнечного дня – дождь и туман, а принцессы и принцы в итоге такие же смертные, как и все люди, а все люди – идиоты.

В мире Виана все метафоры оживают. Все неразумные существа и неодушевленные предметы – обретают разум и душу. И только люди и их проблемы, к сожалению, остаются такими же, как и в жизни. Кого только не высмеял Виан: и богатых мужчин, раскидывающих деньгами направо и налево, как правило, несчастных в личной жизни, и цветочных девушек, и дворецких, которые идеальнее своего хозяина, и фанатичных библиофилов (да и вообще фанатов в принципе).

Однако насколько бы сатиричными и грубо высмеивающими не оказались аллегории Виана, мне кажется, что это самая лучшая история любви, прочитанная мною за последнее время. Какой бы приземленной она не была.

Виана, как всегда, читать очень напряжённо. Не трудно, а именно вот так — мучительно (но приятно) в визуальном плане. Постоянно надо держать в голове картинку того, что происходит, с мельчайшими деталями, потому что стоит упустить что-то из вида, как цельная ассоциация рушится и начинает казаться, что происходит какой-то несвязанный между собой абсурд. На самом же деле у Виана всё всегда предельно логично, только логика эта и события развиваются не в мире сознания, а в мире подсознания, тех же ассоциаций. И если перепрыгнуть на этой другой уровень восприятия, то...

...то история будет вполне себе обычной и приличной. Мальчик и девочка, встретили друг друга, полюбили, потом их начали заедать болезни и бытовые трудности, так что закончилось всё весьма грустно. Плюс чудесная боковая линия с Жан-Соль Партром, точнее, с его фанатом. Против Жан-Поля Виан как раз ничего не имел, его всего лишь было очень удобно взять, как символ, ведь на экзистенциализме во Франции в то время действительно "помешивались" до маньячного коллекционирования, бездумного поклонения на волне фанатизма и моды, на самом деле ничего не черпая из, казалось бы, должного нести знания течения. Но вернёмся к главной линии. Наша счастливо-несчастливая пара варится в настолько солипсистском мирке, что всё окружающее время и пространство подчиняется их умонастроениям. В хорошие дни светит солнышко, птички поют, окна сияют чистотой, а чудеса так и прячутся, пританцовывая, за каждым углом. Как только яркость жизни начинает хиреть, то и блеск мира тускнеет. Окна зарастают паутиной, стены сдвигаются, люди становятся злобными, всюду грязь и даже вкусную еду уже не приготовишь. На самом деле, так и есть, вспомните какой-нибудь свой неудачный день, когда кажется, что автобус специально обрызгал тебя грязью, угол кровати нарочно пытался сломать твой мизинец, а все окружающие, видя, что у вас всё валится из рук, так и спешат преподнести неприятные новости, словно специально их к этому случаю копили. Отсюда и напряжение визуального ряда — внутренний мир героев выплёскивается в паутину, разруху, горелые сосиски и непрекращающийся ливень только у тебя над головой.

Кстати, как по мне, экранизация очень даже удалась, хотя финал и чуть-чуть отличен. Зато тем, кому не хватило собственного воображения, можно подглядеть сужение пространства и запустевание в чужих глазах. Очень наглядно.

Виан нам показывает, что какой бы мир вокруг нас ни был — абсурдный ли, символический ли, шизофренический ли, всё равно все истории суть один-два-три-четыре великих архетипичных сюжета. А кто хочет видеть бред и только бред, тот всегда его найдёт.

Колен вооружился щипчиками для ногтей и косо подстриг края своих матовых век

0_о Что он подстриг? Глюки, у меня определенно глюки!

Ему часто приходилось это делать — веки быстро отрастали.

А нет, не показалось. А ведь это всего лишь первый абзац! То есть мне на протяжении всей книги читать ПОДОБНОЕ? Ну что ж... замечательно!))

У этого произведения потрясающая атмосфера, которая затягивает, создает у читателя нужное настроение. В самом начале книги все так легко и непринужденно. Хотелось вместе с Коленом, Хлоей и Николя кататься на коньках, летать на облачках, ловить угрей в ванной. Да что там, я даже была бы не против подстричь веки, все равно они бы скоро отросли! Хотелось также влюбиться, также беззаботно тратить инфлянки на близких людей и ни в чем себе не отказывать.

А потом что-то произошло, в один момент все поменялось. Заболела Хлоя, и из-за болезни угасала не только она, но и все вокруг. Будто какая-то зараза распространялась в воздухе и отравляла Колена, Николя, мышек, даже квартиру. Даже мне становилось неуютно в этих постепенно тускнеющих стенах, хотелось залезть под одеяло и свернуться калачиком. Весь этот абсурдизм из начала книги никуда не делся, но если раньше он был ярким и задорным, то теперь он стал пасмурным. И тучи сгущались, и ветер завывал и вскоре грянул гром.

Вы знаете, я не филолог, не литературовед, не критик, я обычный читатель. Я не хочу проводить анализ того, что же автор хотел сказать своим произведением и правильно ли я его поняла. Поняла я его по-своему, и для меня моя версия является верной. Эта книга показала мне как болезнь близкого человека, будь она физической или психической (а может даже не болезнь в привычном смысле этого слова), затрагивает жизни окружающих людей. Она показала мне последствия, показала то, что хотелось бы избежать, что порой избежать трудно, но что нужно пережить. Наверное, благодаря этой книге я стала сильнее внутренне. Поэтому от меня просто большое человеческое спасибо Борису Виану.