Рецензии на книгу «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхина

Вам знакомо это чувство, когда открываешь книгу, читаешь первые строки, и чувствуешь: "всё, я пропал, я покорён и точно не разочаруюсь!"?
"Зулейха открывает глаза" произвела на меня именно такой эффект. Написанная прекрасным языком, книга Гузель Яхиной живёт и дышит. От неё невозможно оторваться, она поглощает читателя целиком, берёт в свой плен. Вероятно, не каждого книга приведёт в такой восторг, но в том, что понравится она очень многим, я не сомневаюсь. Для меня она стала одной из любимейших.

"Зулейха открывает глаза" - история маленькой и хрупкой, но сильной и светлой женщины, на чью долю выпало столько испытаний, что не каждый выдержит, выстоит и не сломается. А она смогла. Она не просто не сломалась, но прошла через все горести, лишения и потери с достоинством, не озлобившись. Приспособилась, приняла совершенно дикие, неприемлимые и греховные для неё условия жизни безропотно.
"Зулейха открывает глаза" - история страданий, унижений, раскулачивания, репрессий, скотского отношения людей к таким же людям. История пути одного государство в светлое социалистическое будущее. Пути, выложенного трупами невинных людей, разбитыми надеждами, слезами, потом и кровью.

Зулейха открывает глаза, и первым делом мчится к своей тиранше-сверкови, опростать её ночной горшок. Не успела проснуться, как на её красивую головку сыплются ругательства, унижения, оскорбления. Муж и свекорвь не ставят её ни в грош, бьют словами и кулаком. Зулейха не знает покоя. Она постоянно в делах, у других на побегушках. Никто не видит в ней человека. Кухарка, служанка, мужнина подстилка, и сосуд, в который свекровь сливает свой душевный гной и яд.
Зулейха не знает счастья. Она и жизни не знает, настоящей, полной. Не знает ласки и тепла, доброго слова. Зулейха знает только тяжкий труд, побои, оскорбления, круглосуточное служение мужу и свекрови. И всё равно она считает, что ей повезло, что муж ей достался хороший. Всё смиренно терпит, принимает, не перечит и не бунтует. Это для меня непостижимо. Но такая уж она, Зулейха. Такой человек, так воспитана.
Но это далеко не всё, что выпало на долю хрупкой татарки. Зулейха, в свои тридцать лет ни разу не покидавшая пределов родной деревни (если не считать поездки в лес за дровами, и на кладбище), мечтала увидеть Казань хотя бы раз в жизни. И увдела. И не только Казань. Вместе с сотнями и тысячами других таких же несчастных - "кулачьём" и "бывшими людьми" (мама дорогая...как эти слова страшны, гадки и бесчеловечны даже просто на вид и на звук)- Зулейха проделает долгий путь через всю страну, на край света. В глухую тайгу. Повезут их на поездах, в вагонах для скота. И пересчитывать буду как скот - по головам, и относиться соотвественно. Ведь они же враги, антисоветские элементы, полулюди-недочеловеки. Месяцы в пути, долгие, голодные, мучительные, для кого-то смертельные. А впереди - пугающая неизвестность.

Яркие образы, захватывающее и трогающее повествование. Страшно, очень страшно.
А ещё это немого и история моей семьи, для которой слово "репрессия", к сожалению, не пустой звук. Читала, и вспоминала бабушкины рассказы. Ещё и по этой причине так сильно за душу взяло.

О закрой свои бледные очи...

Никогда с ЛЛ не угадаешь, что можешь прочитать на волне хайпа: может попасться и отменная книжечка, которая сменит твоё агрегатное состояние и размажет по стенкам внутренних устоявшихся канонов или заставит воспарить в небесные сфера, а может и занудная ерунда попасться или собрание стереотипов. "Зулейха..." в этом плане очень интересная, потому что она отлично справилась с задачей заманивания даже без всех многочисленных упоминаний в СМИ, на сайтах рецензий и везде, где только можно. Первую часть книжечки (очень незначительную, где-то одну пятую по послевкусию через месяц после прочтения) читать очень интересно, хотя и сомневаешься иногда, а не слишком ли автор хватила через край со всеми этими ужасами, как-то они чуть ли не до карикатуры смотрятся слёзовышибательно иной раз. С другой стороны, подумаешь, что а ведь так-то всё и было, а кое-где так-то всё и есть, успокаиваешься. (Я тут в скобочках оговорю, потому что не знаю, как бы это в прямой текст поставить половчее: мне кажется, что иногда для создания жуткого или напряжённого эффекта лучше, напротив, нагнать страстей и ужасов поменьше. Грубо говоря, двадцатый убитый котёнок (скобки внутри скобок с неотносящимся к делу комментом - это заявка на победу, пусть будут, надо отметить, что это пример из ниоткуда, никаких котят в тексте нет) трогает в художественном тексте куда меньше, чем первая парочка, хотя по факту этого самого бедненького котёночка в реальной жизни было бы так же жаль, как и остальных.) В этой первой крошечной части Гузели Яхиной удалось создать особую удушливую атмосферу рабской несвободы, безысходности, невыносимости, которую, однако, выносить надо, не помирать же. Соответственно, вокруг этой ситуации даже по названию, если не ловить упомянутых вскользь фактов из многочисленных отзывов, становится ясно, что дальше-то Зулейха глаза откроет! Что-то изменится! Что-то будет! Вряд ли стоило бы надеяться на феминистический манифест, это было бы слишком неестественно и комично для неплохой книги в данном, так сказать, сеттинге, именно при таких условиях. Однако зачин есть, он дразнит, он обещает, он таит в себе множестве возможностей, и...

...и дальше ещё четыре пятых книги, где все эти возможности профуканы. Есть отдельные удачные персонажи и сцены, есть несколько хороших задумок, например, "яйцо" вокруг профессора, появления "призрака" и образ главного стукача всея книженции. Есть приятно глазу и слуху выписанные сцены, картины, характеры. Но в целом - пустая окололюбовная дрянь, собравшая кучу штампов, где моральные терзания, перепихоны, тяжёлые условия, драма-драма-драма и вроде-как-борьба-с-собой мешаются в разных пропорциях, откуда-то вечно выплывают притянутые за уши совпадения и всё это происходит на фоне невнятной оторванной от реальности робинзонадной ситуации с плохо продуманным историческим фоном. Я как раз недавно "Обитель" Прилепина прочла, от которой не то чтобы в восторге, но надо отдать должное, что там автор изо всех старался придать происходящему достоверность. Здесь же даже старания нет, всё смотрится условностью на фоне банального любовного замеса.

Итог: любовный роман с многообещающим началом и слитым всем остальным, который в отличие от дешёвых говноизданий написан действительно неплохим языком и с удачными моментами. Прочитать можно для расслабончика, но выше уровня посредственной беллетристики подняться не удалось. Зато сразу понятно, почему он так много читательниц-почитательниц снискал: читательская аудитория соскучилась по литературе для отдохновения мозга, от общего качества и слога которой не хочется блевать. Редкий продукт же.

Сибирская Скарлетт, или «Зулейха открывает глаза»

Рассказывая о самых важных книгах года, нельзя обойти вниманием дебютный роман «Зулейха открывает глаза» молодого автора из Казани Гузель Яхиной минимум по двум причинам: нам, прибайкальцам, может быть лестно, что основные события происходят на берегах Ангары, а всем остальным может быть интересно, за что же получают сейчас литературные премии размером в 2-3 миллиона («Ясная поляна», «Большая книга»).

Историю о татарке Зулейхе, раскулаченной и сосланной в Сибирь, хочется назвать семейной сагой, поскольку написана она по истории семьи автора, у которой как раз и сослали в советское время предков из Татарии на берега Ангары. Первым в роду описан самый страшный и деспотичный персонаж книги — столетняя слепая Упыриха, у которой есть реальный прототип – прабабка автора. Следующие два поколения – тридцатилетняя в начале книги Зулейха и её сын Юзуф, – художественная выдумка, а четвёртым поколением идёт опять вполне реальный человек – автор. Она возникает вместе с закадровым текстом, когда кратко озвучивает ближайшую судьбу выбывающих из текста героев. Примерно таким голосом в «Семнадцати мгновениях весны» говорилось «Штирлиц спал, но знал, что ровно через 20 минут он проснётся».

В книге встречаются и другие совпадения: кто-то говорит, что председатель сельсовета Денисов – калька с шолоховского Семёна Давыдова, кому-то сходящий с ума профессор Лейбе, большой спец по гинекологии, напоминает профессора Павла Алексеевича Кукоцкого. А сама зеленоглазая Зулейха так и вовсе похожа то на Скарлетт О`Хару времён голода и лесопилки, то на Анжелику в Квебеке, когда круглыми сутками приходилось потрошить дичь и заготавливать дрова на бесконечную суровую зиму. Этих трёх женщин объединяет ещё и обязательный «пунктик» женских романов: привлекательность, не оставляющая равнодушным ни одного мужчину. Какие уж тут неожиданные повороты сюжета, когда в каждых новых обстоятельствах найдётся тот, кто спасёт и защитит. В этой истории про тяготы ссыльных «рояль в кустах» появляется слишком часто, а удачных совпадений слишком много. Как по волшебству будет в нужное время нужный доктор, долгую зимовку без тёплой одежды и еды переживут практически все, а поддельные документы для Юзуфа возникают в единственно верный и быстро проходящий момент. И всё написано так складно, что от текста не оторваться, пока не дочитаешь.

Самой сильной оказывается первая из четырёх частей романа: там, где про домострой, суеверия, закабаление женщины, жизнь в постоянном страхе, голод, ужасающие рассказы Упырихи («И слышишь, сынок? Мы их не ели. Мы их похоронили. Сами, без муллы, ночью. Ты просто был маленький и всё забыл. А что могил их нет, так у меня уже язык отсох тебе объяснять, что тем летом всех хоронили – без могил»). Жизнь глазами жертвы – вот что хорошо получилось показать. А дальше накал страстей спадает, и получается, что работать на лесоповале – легко, вырыть землянку на 30 человек палками и ложками за сутки – легко, выжить в сырости и холоде – легко, жить ссыльным при советской власти – легко. Абсурд! Ни разу не произносится слово «трудодни», зато говорится, что Зулейха смогла начать зарабатывать и даже накопила какие-то деньги. В поселении ссыльных, в войну. На фоне таких вещей можно пропустить занимательный факт, что ложки в Сибири делают из ракушек, а медведя (и лося) можно убить с одного выстрела, впервые взяв в руки ружьё и даже не представляя, где там предохранитель, курок и куда целиться.

Если воспринимать «Зулейха открывает глаза» не как исторический роман, а как образец женской прозы, то многое можно списать на художественное преувеличение и «так надо для замысла», даже хэппи-энд. Потому что замысел в целом благой и гуманный: из забитой и покорной «мокрой курицы» главная героиня станет меткой и хладнокровной охотницей, способной постоять за себя, а главный злодей превратится в добродетеля и прекрасного принца. Ну вот, опять описание что-то напоминает. Синопсис «Красавицы и чудовища» и «Золушки» разом. Такая вот получается сказка.

Открытие года. Книга года. Не больше и не меньше. Сколько силы, таланта, сколько понимания чужой души… Где теперь взять слова, чтобы отзыв хоть сколько-нибудь соответствовал тому воздействию на читателя, которое я испытала? Хочется не говорить, а молчать, аккуратно держать в себе эту силу, эти чувства, молча сопереживать тем людям, что прошли через ад и не сломались, помнить об их примере и подпитываться их волей к жизни, просить у них прощения, хотя сам вроде бы ни в чем не виноват.

Что это вообще за книга? А это «Обитель», только о красноярской тайге вместо Соловков, написанная женской рукой и пропущенная через женское сердце. Вместо ожесточения – любовь, пусть ломаная и «неправильная». История ссыльно-поселенцев: раскулаченных из деревень, питерских интеллигентов, а позже и тех, кого переселяли целыми народами. Девятнадцать национальностей на один крошечный поселок в приангарском урмане, а стержнем романа – Зулейха, маленькая и хрупкая татарская женщина, чей ад начался задолго до этого поселка. Да, с вынесенным на обложку словом Улицкой «ад» не просто не поспоришь, оно тут единственно возможное определение…

Ад. Сплошной, непрекращающийся женский и человеческий ад. Не черти со сковородками, а обычная жизнь татарской жены. Да, книга о страшной трагедии советских времен, но принимаемая как должное безысходная ежедневная домашняя каторга, возможно, и дала Зулейхе выжить потом, в тайге. Ад лишь длился, беря начало в мужнином доме, продолжаясь девять месяцев в забитой людьми теплушке, обжигая ледяной водой Ангары, заживо съедая таежным гнусом, морозом, голодом. Таким голодом, что… нет, лучше читайте сами…
Ад обволакивал не только самим фактом телесных и душевных страданий, он раскатывал женщину страшным – нарушением незыблемого порядка вещей, предписанного верой, традициями и общим укладом жизни. Как представить себе чувства той, кому секунда без покрытой головы – страшный грех, и кому достались месяцы в той теплушке, с дыркой в полу вместо туалета, кому даже рожать ребенка пришлось прилюдно.
Но даже в нечеловеческих условиях ад отступал, когда схлестывался с любовью. Невозможной, странной, усложняющей жизнь и мучающей стыдом и виной, но ведь любовью! И тоже – никаких слов, только читать самим. Читать всем, кому ценны сильные и правдивые книги. Читать тем, кто свято верит в исключительно украинской голодомор и отмахивается от голодоморов русских, татарских, мордовских и всех остальных. Читать тем, кто средства оправдывает целью, читать и объяснять думающим иначе, зачем вот это все?

У этих лиц было много имен, одно другого непонятнее и страшнее: хлебная монополия, продразверстка, реквизиция, продналог, большевики, продотряды, Красная армия, советская власть, губЧК, комсомольцы, ГПУ, коммунисты, уполномоченные…

Читайте… Историй много, не только одной Зулейхи. Истории покорности, подлости, благородства, настоящей интеллигентности, неоднозначности личности… Поверьте вступлению Улицкой на этот раз, каждое ее слово об этой книге и ее авторе – правда.

Рецензия написана в рамках 35-го тура игры "Спаси книгу - напиши реценцию!"

Ссыльная жизнь

Вот интересно... Казалось бы, все злоключения Зулейхи должны были начаться с раскулачивания, с того момента, как она вынуждена покинуть свой дом, родную деревню, мужа, но для меня самой страшной частью романа стала именно первая - та, где рассказывается о ее допереселенческой жизни. Я не представляю, как у женщины может быть такое коленнопреклонное, мученическое отношение к мужчине. Я не могу представить, как сносить такую жизнь и еще думать при этом, что "мне достался хороший муж, т.к. он не бросил меня зимой в лесу, хотя и мог бы - кому я такая нужна?". Жуть! Весь последующий этап, тяжкое переселение, выживание на новом месте стали, наверное, не только для Зулейхи в конце концов чем-то хорошим, но и для меня - избавлением от того гнетущего чувства, с каким я читала первую часть.

Все раскулачивание, пересылка, быт показаны у Яхиной крупными мазками - ясно, четко, как по учебнику - без криков, стенаний о том, кто прав или виноват, без обвинений и предвзятости к любой стороне, что мне очень понравилось - слишком много в последнее время нездоровых дебатов на тему СССР, препирательств, брани. У молодой писательницы все просто - так было. Таковы люди. Такова - судьба людей, их мысли. Есть благородные, есть подленькие, но все они настоящие и живые со своими представлениями и недостатками.

Милый чудак-профессор, которого невозможно не полюбить, яростный и строгий комендант Игнатов, имеющий в то же время свои принципы, продажный подхалим Горелов, и все остальные, по-настоящему живые персонажи, за их жизнью и выживанием следишь с замиранием, сочувствием. В то же время проза Яхиной действительно очень женская - здесь больше важны судьбы, чувства героев и женщина в центре повествования, а исторические события - это только реалии ее судьбы, в которых ей пришлось жить. Хорошая женская проза, открывающая мысли и чувства героев, достаточно мягкая и достаточно глубокая.

Мне также на удивление понравился язык писательницы. Честно говоря, как и многие, отношусь с некоторой настороженностью к современной русской литературе - хорошие произведения встречаются, но не так часто, как хотелось бы, поэтому мне особенно радостно, что молодая девушка, у которой вышел первый роман, может так хорошо писать - проникновенно. Вряд ли эта книга станет для меня бомбой или серьезным открытием, но вот несколько волнительных и приятных часов я за ней провела и прожила необычную для себя жизнь.

А напоследок хотелось бы сказать, что получилось очень цельное произведение. Во время чтения мне хотелось бы, чтобы многое было иначе, например, в отношениях между Иваном и Зулейхой, но на самом деле даже мою романтичную натуру радует, что, в отличие от меня, чувства реальности у автора не отнять.

О том, что у меня не будет любви с этой книгой, я поняла еще в самом начале.

Автор показывает ужасную жизнь (по современным меркам) в татарской деревне 30-ых годов, но недотягивает ужасности. Современная городская девушка в страхе съеживается от места в семье и условий в доме Зулейхи, точнее должна была, но Яхина любит дарить надежду и во всем находить прекрасное. Я рада позитивизму и за него, но тут это резонировало, не понятно, автор просит обернуться нас назад и ужаснуться или же, полностью противоположное – находить радость и в такой жизни?

Пока я пыталась понять, деревню уже раздербанили и героев закинули в поезд. Зулейха стала функцией, на мой вкус она вышла безжизненной, может быть из-за склада характера и воспитания, ибо ее всю жизнь учили молчать и не отсвечивать, не знаю. Но за таким героем, которого по дну таскают, а она радуется, как-то очень странно наблюдать. В этом плане сильно резонировал профессор – вот он мне очень понравился. Особенно его вьетнамские университетские флешбеки. Персонаж получился при всей своей стандартности оригинальным и притягательным. Основная масса то мерцала, то гасла, и при своем обилии больше никто не вызвал мой интерес. Хотя кузнец оригинал, да.

После всех мытарств, приключений и смертей (которые я почему-то вообще не почувствовала и не осознала – опять какое-то отрицание происходящего) наши герои осели и даже как-то жизни возрадовались, опять. Вот смешно, думаю, если бы тут все поголовно ныли – я бы ныла, что все ноют. А раз все бытием наслаждаются надо ныть, что нечем наслаждаться. Опять же достоевщина – в Сибирь сослали за убийство, а герой радуется просторам полей… Это город был виноват во всем, а-та-та тебя «город» (тут подразумевается глобальная метафора, где город – это совокупность обстоятельств, которые влияют на героя, точнее, на кого герой спихивает все свои неурядицы, отрицая собственную вину).

При всей кинемотографичности и почти полном отсутствии внутренних переживаний (из-за бревоподобной главной героини) все равно внутри что-то екало, то же несогласие, недоумение, а так же легкое наслаждение от наблюдений за деревенской жизнью и нестандартными ситуациями. Но вот вырастает сын Зулейхи, и он как по шаблону творить такую вот ерундень.

Не могу назвать язык красивым, но и плохим не могу, местами было идеально по тексту.
Не могу сказать, что сюжет понравился, слишком под Телеканал Россия вышло, хотя интересные моменты тоже были.
Прямо советовать книгу не хочется вообще. Ни одной ниточки внутри меня не дернула книга.

Эта книга не явилась для меня шоком, именно такой роман я и должна была получить.
Страшная книга. И и одновременно — прекрасная.
Страшная по масштабам гибели людей, несправедливости, преступлений против своего же народа. И это касается не только татар. В поселке Семрук ( а на самом-то деле название было Семь рук — это в честь первых поселенцев, четвёрка которых сделала больше всего для выживания, но так как один из них был одноруким, вот и получилось — семь рук) изначально было 19 (!) национальностей. Потом привезли людей ещё двух — греков и крымских татар. Вот ведь — сплошной Интернационал, как справедливо отмечал комендант Игнатов.
А прекрасная, потому что удалась молодой писательнице Гузель Яхиной её "Зулейха..." Да ещё как!
Практически невозможно на таком жутком историческом материале создать что-то не депрессивно-упадническое. И эта книга тоже не мажорно-искрящееся чудо. В ней много горя и боли, много тяжёлых страниц, много негодяев разного пошиба. Но есть в ней и такие люди, что не позволяет скатиться роману в беспросветный ужас и мрак.
Прежде всего, это сама Зулейха. Молодая, неграмотная, забитая мужем и злобной свекровью женщина из татарской деревни. Вот откуда в ней столько силы, стойкости, внутреннего достоинства? Она далеко не героиня. Она — живая. Были и моменты отчаянья, и желание опустить руки, но ведь выдержала. И сына у судьбы вымолила, и любовь познала (пусть даже такую, от этого она ещё ценней кажется). Маленькая женщина страшного времени...
А Игнатов? Очень неоднозначный персонаж. Убийца, надзиратель и ... Герой. Да-да, всё-таки герой. Человек дела и совести, хоть и живёт в своём собственном Аду. Не дай, Бог!
Доктор Лейбе. Человек потрясающей судьбы. Вот для него, наверное, эта ссылка была благом, иначе он так бы и не освободился от "яйца" и умер бы в какой-нибудь психиатрической лечебнице.
Художника Иконников. Талант, пьяница и слабак. Но ведь настоящий какой! Сколько их было таких пропащих! Жаль, просто жаль...
Они очень разные, эти переселенцы. И простые работяги, и крестьяне, и творческая и научная интеллигенция, но они выжили, не сломались и смогли остаться людьми.
Потрясающая книга. Из тех, которые читаешь всю ночь, а потом всё равно не можешь заснуть — вспоминаешь, думаешь, переживаешь...
Очень советую!

Вес не взят!

А теперь, друзья, давайте получим удовольствие от этой книги. Сядьте поудобней. Внимание! Я начинаю!

Центральное место в творчестве Гузели Яхиной по праву занимает роман "Зулейха открывает глаза". Эта объемная книга (более 500 страниц) представляет собой рассказ о простой татарской женщине, попавшей в трагические обстоятельства. События романа охватывают временной период с 1930 по 1946 годы.

Уже на 32-ой странице мы видим главную героиню с топором в руках на лесоповале. У вас наверняка возникает вопрос: что она там делает? Она там конкретно чалится. И Варлам Шаламов и Александр Солженицын неоднократно обращались в своих произведениях к теме ГУЛАГа. Но персонажи их книг чалились как-то неубедительно. Без огонька. Совсем в другой, оригинальной манере чалится Зулейха у Гузели Яхиной. Сразу видно, что она глубоко страдает. "Как же мне хреново!" - как бы говорит Зулейха. И ей как бы веришь.

Теперь без всякой иронии. На счёт задумки и воплощения скажу лишь одно - неубедительно. Роман соткан из одних только банальностей, совпадений и штампов. Тема ГУЛАГовских страдальцев, на мой взгляд, вообще неподъёмна. От натуги глаза не просто откроются во всю ширь, а прямо-таки на лоб полезут. После Шаламова и Солженицына попытки современных авторов сказать что-то своё в этой области выглядят как-то уж очень… неказисто. Есть вещи, о которых можно писать умозрительно, избегая личного соприкосновения, опираясь исключительно на собственную "чуйку". В результате получаются довольно приличные тексты. Но только не в этом случае. Для того, чтобы автор смог отобразить правдивость всего происходившего в ГУЛАГском АДУ нужно, чтобы языки адского пламени коснулись его собственной шкуры. Или обладать серьёзным писательским талантом, которого я лично у Гузели Яхиной, к сожалению, не наблюдаю.

Адский ад в Аду

«Соблазнять жертву своими сладкими речами — фирменный почерк всех демонов».
Я сегодня закончил читать самую отвратительную книгу в своей жизни. Хуже неё никогда и ничего не читал. Нет, серьёзно. Просто не понимаю, как пасквиль Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза» мог вообще получить какую-то государственную премию, а потом ещё и экранизацию которую скоро продемонстрируют по «Первому» каналу телевидения.
Извините, я буду ругаться, по-другому эту мазню просто описать не возможно. Автор (писательницей у меня назвать её даже язык не поднимается) достойный продолжатель дела русофобов Солженицына и Улицкой. Как можно охарактеризовать творящееся под обложкой? Да пожалуй – «адский ад в Аду».
Посудите сами нам рассказывают историю бедной татарской женщины которая живёт в кошмаре 20-х годов XX века. С мужем отношения натянутые, с тёщей ужасные. Старуха ненавидит свою сноху, травит её дочерей (своих внуков) ни на секунду не сомневаясь в своих поступках. Да и с чего бы, ведь в молодости она сама скормила своих детей сыну и мужу из-за разразившегося голода. Угадайте кто в нём виноват? Конечно Советская власть.
Мужа Зулейхи как кулака убивают на месте (без суда и следствия естественно, не в государстве жили в банде), а женщину, как и многих других, беременную, высылают в Сибирь. По дороге с татарами происходит настоящий трэш. Всё спят вповалку с домашним скотом, гадят под себя, мрут от голода, да ещё и большевики, чтобы унизить мусульман занимаются сексом прямо в мечетях на глазах правоверных. Да, я забыл, потом ещё почти все депортированные тонут на старой барже. Выжившие тридцать человек выбрасывают на берег реки Ангары, где они вынуждены выживать, как умеют. А умеют они не очень. Зулейха превращается в охотницу, кормит выживших, заводит роман с убийцей своего мужа, по совместительству начальника лагеря. Родившийся сын героини попадает в любящие объятия и круг заботы московских опальных профессоров по счастливой случайности выживших после крушения баржи. Старички обучают парня живописи, медицине и иностранным языкам.
Спустя какое-то время в сожителе героини вдруг просыпается совесть и он изредка, выходя из запоя (ну он же русский, значит пьёт горькую) жалеет о содеянном. Когда Москва просит разоблачит в ведомственном ему учреждении какой-нибудь заговор, он категорически отказывается, из-за чего теряет работу. Присылают нового начальника - зверя и морального урода и тогда-то начинается настоящая вакханалия.
В общем, книга ни с исторической, ни с эстетической точки зрения, не способна доставить какое-либо удовольствие. Здесь нет ни слова правды, всё исключительно вымазано чёрной краской. Все вокруг твари, уроды и трусы (особенно представители власти). Вот только бедная Зулейха одна в белом и преодолевает беды с высоко поднятой головой.
Зачем такое писать и кто это читает? И ведь знаете, читают, да ещё как. Книга в бестселлерах ходит. Почему? А почему фламинго розовые? Видно по той же самой причине.
Молодёжь исходит соплями, жалеет Зулейху, ругает Советы, потом на уроках истории старшеклассники рассказывают мне о страшной судьбе бедных татар. Серьёзно. Мне, который в детстве прожил на одной площадке с такими депортированными, дружил с внуками участников событий, а наши деды работали на одном заводе и получили от страны ордена Ленина, почёт и уважение.
Хотел поругать автора, но думаю, не буду, ведь Гузель Яхина оказывается любимая писательница Дмитрия Медведева. Страшно блин.
А если серьёзно, я просто не понимаю, зачем мы такое смотрим и читаем. Всё написано не слишком литературным языком, но мы то с вами знаем, что дело не в форме, а в содержании. Плюнь посильнее в прошлое и премия, награда и реклама тебе обеспечены. Неужели нам мало посыпать себя пеплом голову, и мы решили вылить на макушку ведро отборного дерьма под аплодисменты наших недоброжелателей.

Пронзительно

На такого рода произведения сложно писать рецензии... В них не будешь придираться к историческим и прочим неточностям... Передан дух эпохи... жуткий, студеный до морозного, терзаемый голодом дух... Но самое страшное тут не ужасы голода, холода и репрессий, это скорей стихии, непреодолимые и неуправляемые... Тут есть нечто более жуткое, и это нечто поселилось в душах людей... Как мало искр доброты, заботы, преданности, понимания и прощения в окружающих нас людях в минуты испытаний.
Этот роман не о маленькой женщине, а о большом многонациональном народе, о самых разных судьбах, о поступках, достойных восхищения и о преступлениях, которые никогда не оказываются безнаказанными.
Я не люблю такие романы, честно не люблю... Но всегда читаю и рекомендую читать другим. Такой вот в моем случае парадокс...