Рецензии на книгу «Стоунер» Джон Уильямс

Если вы хотели прочитать мою самую бездарную и бессмысленную рецензию, то это она.
В каждом из нас живет определенная часть Стоунера. Во мне Стоунера дофига.
Я - та самая серая масса, которая встает в 6 утра, и идет просиживать свои штаны за копейки там, где за почти 3 года работы у меня не появилось ни одного намёка на друга, с которым я могла бы обсудить прочитанную книгу или увиденный фильм.
На профориентации в школе выяснилось, что мой идеальный вариант работы – это озеленитель (подстригать кусты). Я серьезно. В каком-то смысле я в этом направлении и живу – проношу сквозь себя книги, облагораживаю и озеленяю себя духовно как только могу. Ну вы поняли.
По выходным я долго лежу и смотрю в потолок. «И это всё?» - думаю я. В этом и заключается твоя жизнь? Ты хотела этого? Сходить в магазин за едой, а по дороге мысленно ныть и страдать, что тебе так тяжело нести жратву, в будни не думать о существовании нормальных обедов, спать по 5-6 часов в сутки, полгода копить на джинсы и так и не купить их?
Мне всегда казалось, что должно быть что-то ещё, что я живу совсем не для этого.
На работе мне сказали: чтобы пережить кризис в компании и будущее увольнение, мне вот прямо сейчас необходимо срочно начать поиски мужика. Так и сказали: Маша, работу можешь не искать, ищи себе мужа, ты же с квартирой. Когда говорят подобные вещи, мне хочется убивать. В этот момент я поняла, что готова прочитать Стоунера.
На протяжении первой трети книги я просто и по-детски ревела. Потом принимала Стоунера как лекарство, по двадцать-тридцать страниц в день, чтобы не сойти с ума от горя, восторга и красоты текста.
Потом Стоунер достиг кульминации чиклита – остановиться читать было совершенно невозможно, тяжесть прошла, скорость и течение жизни главного героя увеличились. И вот Стоунер прочитан.
Первые несколько часов после книги я была разочарована, потому что ждала большего, более подробного анализа жизни Стоунера им самим в финале, каких-то космических истин и откровений от него, но этого не было. Теперь же накрывает вторая волна, постфактум от Стоунера. Мне больше не хочется встряхнуть его за плечи и говорить «сделай это, иди за ней», мне не хочется его критиковать или анализировать, потому что отдаленно я начинаю понимать, насколько я – это Стоунер и как много меня в этой книге.
Я точно также провафлила личную жизнь с идеальным, потрясающим человеком, потому что мне на минуту показалось, что я уже всё про нас знаю. Как сложится будущее, как мы будем жить. Мне казалось, что я достигла той тихой гавани, тихого счастья и понимания меня другим человеком.
В этот момент, когда я все это увидела, мне стало скучно. Я была наивной и безответственной малолетней дурой, которая побежала прятаться под одеялко как только поняла, что ее модель устоявшейся жизни в грустях, книгах и кошкой на коленях может измениться прямо сейчас.
Я боюсь того времени, когда уже не смогу вспомнить и окинуть одним мысленным взглядом всю свою жизнь и когда она будет проявляться в памяти лишь фрагментарно, периодами. Я очень сильно этого боюсь, потому что это будет означать, что я становлюсь старше, время идёт, и что? Какой выбор правильный? Не верхом ли эгоизма будет делать лишь только то, что я хочу делать?
Как жить, как разговаривать с родителями, которые не хотят тебя отпускать или наоборот говорят «будь популярной, деточка и пойди купи себе еще одно платье». На многие эти вопросы автор Стоунера отвечает или показывает направление пути, в котором следует двигаться читателю.
Стоунер. Первая книга, стоимость которой на английском языке меня совсем не волновала, потому что я была готова отдать за нее любые деньги. Отдала и счастлива насколько может быть счастлив человек, находящийся в подвешенном состоянии.
Стоунер – это как разговор с Богом. И страшно, и больно, и всё становится на свои места.

Студент, случайно натолкнувшись на это имя, может вяло поинтересоваться, кто такой был этот Уильям Стоунер, но вряд ли его любопытство пойдет дальше вопроса, заданного мимоходом. Преподаватели, не особенно ценившие Стоунера при жизни, сейчас редко о нем говорят; пожилым его имя напоминает о конце, который их всех ждет, для более молодых это всего-навсего имя, звук, не пробуждающий воспоминаний и не вызывающий из небытия личность, с которой они могли бы ассоциировать себя или свою карьеру.

Джон Уильямс ''Стоунер''

Собственно, вся жизнь Уильяма Стоунера в этих нескольких предложениях. всего-навсего имя, звук, не пробуждающий воспоминаний и не вызывающий из небытия личность. Человек, проживший серую, ничем не примечательную жизнь. Серая масса, большинство и т.д. Эпитеты, которыми так любят сейчас разбрасываться, безусловно, считая себя, конечно же, не большинством. О, а сколько бесконечных статей типа ''научись мыслить нестандартно'', ''будь креативным'', ''выделяйся из толпы'' и т.д. Совершенно забывая об одном маленьком нюансе. Это со стороны, причем, со стороны, которая скользит по поверхности, не ныряя в глубину, не желая разобраться во внутреннем мире другого, кажется, что человек ''серая масса'', то самое ''большинство'', а если присмотреться повнимательнее, то окажется, что внутри скрыта целая вселенная, а может быть горе или несчастье, а может застенчивость, а может еще что-то такое тихое и грустное, что сделало человека невидимым, растворившимся, умершим - и все равно это целая вселенная, какая бы она ни была. И когда это понимаешь, понимаешь, что за всего-навсего имя, звук находится человек со всем его внутренним миром, драмой, несчастьем или счастьем, тихим неприметным счастьем, вдруг перехватывает дыхание. И понимаешь, что Билл Стоунер прожил такую большую жизнь и не был счастлив в силу разных причин, что ему не хватило всего лишь чуть-чуть, чтобы быть счастливым. Когда прочитываешь первые два абзаца книги о том, что Стоунер был ничем не примечателен, то в этот момент приходит понимание, что эта небольшая книга - рассказ о жизни самого обычного человека, содержит в себе весь его мир, всю его боль, все его мечты сбывшиеся и не сбывшиеся, - каким-то необъяснимым образом к горлу подкатывает комок и не отпускает все то время, пока читаешь о Стоунере. Тихая грусть. Тихая грусть о человеке, который однажды приехал в университет изучать сельское хозяйство, а в итоге оказался профессором филологии. Все изменил Шекспир, вернее 73 сонет. Молодой человек с маленькой фермы стал профессором филологии. Неужели это заурядно? Да нет.

Бывает так в жизни, что совершаешь незаурядные поступки, трудом добиваешься результатов, вроде встречаешь твоего человека, а оказывается жизнь прожита несчастливо в результате каких-то недопоступков, нерешительности. Почему, почему он не ушел от Эдит? Изначально они были не парой, их жизнь семейная началась несчастливо и так же продолжилась. Ради дочери? Она не стала счастливее от того, что Стоунеру не хватило смелости изменить свою жизнь. Несчастье родителей, живущих вместе, вынужденных жить вместе, сделало несчастной и Грейс. Примочки из якобы семьи не излечили Грейс, что печально, потому что когда родители не понимают, что делают своих детей заложниками собственных войн, это делает детей внутренними калеками, что и случилось с Грейс. Так же, как несчатной оказалась и Кэтрин. Одно решение могло изменить все. Даже ту университетскую ситуацию, которая сложилась из-за амбиций и глупости одного студента и принципов, которых придерживался Стоунер, как преподаватель. Одним решением можно было изменить все. Но делает ли это нерешение Стоунера всего-навсего именем? Да нет. Потому что никогда, ни из-за одной неудачи, несчастья или несложившейся семейной жизни, Стоунер не впадал в отчаяние, не сдавался. Он работал, жил, трудился. Прожил большую жизнь, не будучи блистательным преподавателем кому-то привил любовь к литературе, кого-то, как Кэтрин, вдохновил писать работу. Этот роман - один из лучших образцов прожитой человеческой жизни, самой обычной жизни, наполненной мгновениями счастья, удачной работы, неприятными ситуациями на работе, несчастливой семейной жизнью, неудачами, редкими удачами, с осознанием того, что поступи мы иначе, жизнь пошла бы другим путем. Самой обычной человеческой жизни, которую проживаем мы все. Каждый свою собственную. С неудачами и удачами. С горем и радостью, счастьем и несчастьем. С началом и финалом. И от этого грустнее всего. От того, что когда переворачиваешь последнюю страницу начинаешь думать о том, что не сделала в собственной жизни, о тех поступках, которые не совершила, об утраченных возможностях. Но стоит ли об этом горевать? Нет. Жизнь на этом не заканчивается, она идет своим чередом.

На самом деле, все мои размышления о том, что Стоунеру был предоставлен шанс изменить свою жизнь, а он не воспользовался и прочее и прочее, так вот на самом деле это все глупости, потому как все мы сильны задним умом. Особенно в отношении книжных героев и других людей, мы всегда знаем, что им лучше всего было бы сделать в той или иной ситуации, однако, опыт - это такая полезная штука, которая появляется через несколько секунд после того, как она была нужна. Прожить жизнь без ошибок, без неправильно принятых решений - это и не жизнь вовсе, на мой взгляд.
Замечательная книга о том, что каждый из нас, даже если мы всего-навсего имя, звук, не пробуждающий воспоминаний и не вызывающий из небытия личность, все равно целая вселенная, что каждый из нас носит в себе бескрайние миры, достойные того, чтобы о них была написана книга. Такая, как ''Стоунер'' Джона Уильямса в завораживающе прекрасном переводе Леонида Мотылева.

Пальцы разжались, и книга сначала медленно, а потом быстро заскользила поперек неподвижного тела и канула в тишину комнаты.

Модного - или даже точнее, снова модного нынче "Стонера" - я прочла одновременно с призовым романом Джона Бэнвилла "Море" и всю дорогу чувствовала себя мисс Марпл, которая кротко спрашивала своего племянника-писателя, писавшего весьма современные романы: "Но Десмонд, дорогой, неужели все люди в твоих романах должны быть такими неприятными?"
Роману "Стонер" я дала четыре звезды. Это единственный роман, из-за которого я чуть было не проехала остановку в метро, а потом еще стояла возле колонны на перроне, потея в огромном красном шарфе, и дочитывала сцену экзаменовки студента Уокера, преисполняясь, как говорится, любовью и мерзостью, но мерзостью все-таки больше, потому что при четырех звездах и пропущенной остановке роман "Стонер" мне решительно не понравился.
Нет, это, разумеется, очень хороший роман. Очень прекрасный даже. Он отменно написан и более того - прекрасно выписан, потому что это роман о жизни, в которой, кроме, собственно, жизни ничего больше и не происходит: герой рождается и умирает, а попутно с ним случаются университет, любовь к Чосеру и Шекспиру, неудачный брак, тельноскроенный роман и карьерные неурядицы. Писать такие романы, чтоб без внезапной шифровки в сапоге от ассассинов-масонов из калининградской ложи с требованием выслать им голову Иоанна-Крестителя и три банки черносмородинного варенья, чтоб только жизнь-жизнь-жизнь, какой мы ее представляем себе, да еще без фейсбука и инстаграма - это надо уметь, и Джон Уильямс сумел, только жизнь это такая, что под конец невольно чувствуешь облегчение, что герой помирает, даже если это происходит по вполне естественным причинам, потому что чем ближе к концу, тем каменнее крепнет в тебе какой-то едкий вопрос - зачем ты жил, мужик?

Оно, разумеется, мужик жил незачем. Знаете, во Франции "Стонера" раскрутила Анна Гавальда. Прочла, офонарела от развернувшегося перед нею неполитого вареньем реализма, перевела на французский и отпустила в дальнее плавание, заявив - "Стонер - это я". (И тут не смогла удержаться от вторичности, даром, что Флобера уже не стошнит изысканным репримандом.) Для Анны Гавальды оно такое, понятно - ухтывау, ни одной жизнеутверждающей цитаты, все в целом - тлен и сартр, но с затаенной англоязыческой грустью, когда в полях поют, допустим, грачи, а мужику не дают преподавать Чосера и все закончится так, как и начиналось - в жирной весенней земле без надежды на приход условного коэльо с затасканным уже просветлением и очистительными слезами. Конечно, Стонер - это я, это каждый из нас, из тех, кто не ходил в Антарктику и не встречал в Африке рассвет, кто вечным сереньким говнецом сочится по жизни из метро до офиса, пересчитывает деньги на гречку и имеет начальство, которое его имеет. Стонер - образец классического даже не неудачника, я не люблю это слово, которое, в общем-то и выдумали настоящие неудачники, чтобы через это отрицание хоть как-то себя обособить. Стонер - образец классического мелкого, а не маленького человека, которому вроде бы и многое дано, но он как-то прется по жизни как архетипический офисный работник по метро в семь вечера с отключенной головой и отогнутыми от толпы плечами и жизнь его калечит туда-сюда по лицу, а он вроде бы покорно принимает ее удары, потому что у него долг перед семьей и перед кем-нибудь еще, но на самом деле - ему все норм и насрать.

Стонер любит преподавать, но когда он умирает, никто из студентов не может его толком вспомнить. Стонер глупо женится, глупо рожает ребенка, которого потом упускает просто потому, что он такой - во все невмешательный - он питается любовью к Шекспиру, а в промежутках постирывает себе носки и подставляет голову всякому, кто хочет на нее насрать. Однажды со Стонером случается любовь - сладкая и яркая, к тому же на почве литературы, но и тут как все закончится, уж понятно, потому что стонеры всегда выбирают все как надо, потому что долг, внутренний стержень, сила, сутулость. (Все, что делает нашу жизнь чрезвычайно увлекательной.) Стонер - это действительно модель человека, за злоключениями которого следишь, забывая дышать, потому что вроде как за собой следишь, ну как ты там, встанешь, может, наденешь уже красные суперменские трусы, вдаришь гадкому директору в лицо лучом истины? А нет, не вдаришь. Коне-ечно, это потому что ты выше этого, козлина. (Ну и пошел ты в жопу, помирай давай, никто не заплачет.)

В начале отзыва я вспомнила еще роман Бэнвилла "Море" - кто не в курсе, это ирландский роман, и этим все сказано (смерть, горе, отрицание, духовитый запах пота и нечеловеческой красоты пейзажи), в котором тоже мужик перебирает после смерти жены свою не слишком интересную жизнь, попутно выставляя себя порядочным мудилой, но все это писано с положенной большому роману болью и сквозняком из разверстых кишок. И вот, верно от этого, от того, что как большой роман - так он все чаще про мелкое, про гадость и боль, которые мы и так знаем, как мы в детстве говорили, без сопливых и хотя это все, разумеется, очень нужно и правильно, и умение писателя тронуть читателя за то, что у него под защитной подкожной броней - оно и есть показатель большой литературы, но отчего-то все чаще хочется сказать, пошли уже прочь от моего славного жирка, достали вы со своим унылым мудачьем, на примере которого человечество разламывается как гнилое яблоко, а хочется каких-то славных людей, хоть одного, чтобы хоть там, в книгах, вера в человечество не терялась.

Сорок лет забвения

Кладбище Забытых Книг, безусловно, существует, но, к сожалению, оно не столь прекрасно и романтично, как описал его Карлос Руис Сафон в “Тени ветра”. Его Кладбище - это величественное здание с мраморными лестницами, где в таинственном полумраке от пола до потолках высятся книжные полки, и адепты, как призрачные тени, бесшумно скользят в узких коридорах этого храма книг. Очень романтично, очень красиво, очень по-сафоновски. В действительности всё происходит совсем иначе. И удивительнее.

Впервые “Стоунер” был опубликован 50 лет назад и на фоне своих современников остался практически незамеченным. В свингующие шестидесятые, в эпоху новых открытий, полетов в космос, модных революций, битников и Битлов тихая история Стоунера пришлась не ко времени. Не до него было. Прошло пятьдесят лет. Человечество пресытилось всеми гонками, в которые само себя и загнало, и в этом душевном похмелье вдруг появилась потребность заглянуть в себя. Всё в этом мире состоит из человеческих молекул, из жизней людей, которых принято называть “маленьким человеком”. Намеренное принижение, которое должно подхлестывать тебя не быть таким. Такая вот идеологическая плетка для общества, которой погоняют, чтобы стадо особо не разбредалось по сторонам. Нам со школьной скамьи внушают, что надо жить, стремиться, бежать, гореть, свершать, добиваться, бороться, быть успешным, быть эффективным и еще миллион ярлыков “ты должен”, на которых уже выросла целая индустрия психологов и психиатров, потому что люди не выдерживают этого груза. И вот из забвения возвращается Стоунер. Пришло его время.

Сама история этого литературного камбека - хороший сюжет для книги. Хозяин одного книжного магазина бережно хранил старое издание романа несколько десятилетий, чтобы однажды посоветовать его в разговоре с сотрудником «New York Review Books». Он сказал: «Я уверен, что если бы меня снабжали этой книгой регулярно, я мог бы продавать её постоянно, потому что это просто восхитительная книга». Итак, первый шаг к успеху был сделан - романом заинтересовались издатели. И тому есть множество причин. Помимо удивительной чистоты и легкости языка, история вызывает у читателя два сильнейших чувства - сопереживание и возмущение. Так можно обозначить крайние точки на шкале эмоций, которые вызывает главный герой. Кто он, кстати?

Сначала история предвещает громкий селф-мейд. Уильям Стоунер родился в семье фермеров и до двадцати лет в его жизни не было почти ничего, кроме изнурительного и беспросветного труда, который оставлял силы только для вялого пережевывания ужина. Жизнь в старом доме мало отличалась от жизни хозяйского скота в загоне - пашешь с раннего утра, жуешь трудный свой хлеб, спишь, чтобы утром начать все сначала. И вдруг перед Уильямом открылась другая вселенная - он поступил в университет. Первые два курса это была механическая учеба на сельскохозяйственной факультете, пока в один день не пришла она - Любовь. Любовь к литературе. И это были самые удачные и прочные отношения в его жизни. На этом история американского парня от сохи, американского Ломоносова делает крутой поворот и катится под горку. Перед читателем разворачивается не история сноба Мартина Идена, а история обычного человека. С его недостатками и достоинствами, когда хочется и пожалеть и крикнуть “ну что же ты, Уильям, соберись, тряпка”. Такая обычная человеческая жизнь, где собственную трусость и апатичность можно прикрыть чувством долга и порядочностью. Но, самое главное, какая бы нескладная жизнь у него не была, она его устраивала. Он не хочет ничего в ней менять.

И вот на общем фоне современной литературы, которая, как продуманный парк аттракционов - дает современному читателю сильные эмоции: громкие истории успехов, кровавые триллеры, душещипательные социальные драмы, леденящие кровь ужасы, всевозможные вымогатели эмоций, начиная от детского рабства, заканчивая романтическими историями о инвалидах, и вот на этом аляповатом фоне вдруг появляется обычный персонаж с обычными неурядицами. Но его одного, конечно, не достаточно. Тут важен тот, кто дал ему жизнь - авторский голос. Это тот самый шепот, который слышно лучше любого крика. Большинство современных сюжетов прямо таки вопят, каждый о своем. Джон Уильямс - ведет тихую беседу с читателем. Он просто говорит о Человеке.

В Америке вторым шагом к известности стала хвалебная рецензия знаменитого критика. Это был трамплин, который вывел книгу на международный уровень, за что на родине её полюбили еще больше. Во Франции Стоунера “вывела в свет” Анна Гавальда, писательница с большой аудиторией, человек к которому прислушиваются. И совершенно трогательная история появления романа на витринах книжных произошла в Японии. Это произошло благодаря одному не особо известному переводчику, который был пленен книгой и работал над ней до последнего дня своей жизни. Он начал работу, когда ему уже был поставлен диагноз-приговор и не оставлял ее до последнего вздоха, не успев перевести только последнюю страницу.

Так что Кладбище Забытых Книг совершенно точно существует. Оно может быть везде - на чьей-то книжной полке во втором ряду, в хранилище библиотек, в букинистических лавках. Но самое главное, что существуют его настоящие Адепты.

Большое спасибо Клубу переводчиков, а именно mrsHelenNobody , Lilith_Adderly и Count_in_Law за возможность прочитать статьи:
1. История переиздания «Стоунера»
2. Тихое достоинство Кадзуки Агари, или об истории перевода романа «Стоунер» на японский

И отдельное большое спасибо свету очей моих Roni . Дорогая моя, спасибо за подарок! Такие книги созданы не для ридеров. И благодаря тебе я прочитала её так как надо - в бумаге.

Жизнь прожить — не поле перейти

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, всё тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.
(Борис Пастернак)

Подавляющее большинство романов написаны о людях. И даже большая часть тех, которые, вроде бы, не о людях – все равно в конечном итоге о них. Поэтому фраза «Стоунер» - это роман о человеке» никому ничего особенного не скажет. И нельзя добавить, что это роман о Человеке с большой буквы, или какую-нибудь еще привлекающую внимание рюшечку, потому что это будет неправдой. Это роман об обычном человек с заурядной, горькой, но не трагичной судьбой.

Но не так уж много романов, которые не просто расскажут историю, а заставят ее прожить.

Сам Уильям Стоунер с первого взгляда кажется непримечательным деревенским простачком, не способным ни на глубокие чувства, ни на серьезные суждения. Он как будто пустая карточка, фотопленка, на которой не успел отпечататься свет, ничем не заполненная оболочка. А затем – спустя небольшое время, когда читатель, возможно, уже успел немного заскучать – происходит вспышка. Строки поэзии пробиваются через панцирь равнодушия сельского юноши, воспитанного на тяжелой безынтересной работе, и к его сердца касается свет. Пустоту на фотопленке заменяет личность в негативе, и чем дальше читатель продвигается в чтении, тем ярче проявляется отпечаток Стоунера в его собственной душе.

Для этого не придется влезать в голову герою. Здесь нет ни потаенных мыслей, ни интимных подробностей, о которых обычно знает только сам их обладатель, что и позволяет читателю сжиться с литературным образом. Стоунер обретает жизнь в отстраненном, даже несколько монотонном, хоть и увлекательном повествовании. Жизнь идет, сменяются годы без пристального взгляда, без явного суждения о них – но в какой-то момент происходит еще одна вспышка. Взгляды встречаются, солнечный луч ярко отражается от осколка разбитого стекла на полу, резкий звук разрывает тишину – в такое мгновение что-то о Стоунере и о людях его жизни становится яснее, чем если было бы сказано напрямую. Книга – череда таких секундных вспышек, пространство между которыми заполнено спокойным, почти лишенным эмоциональности рассказом.

Известно, чем заканчивается повествование, посвященное полной жизни одного человека. В этом романе исход обозначен с первых же строк. И тем не менее, когда я подбиралась к концу книги и почувствовала, к чему дело идет, мне защемило сердце, как бывает, когда прощаешься навсегда. Конечно, несравнимо, несопоставимо меньше, чем при настоящей потере – но все-таки это было то самое чувство.

Фигура Уильяма Стоунера неоднозначна. Кто он такой? Не герой, не подонок. Честный человек с твердыми моральными устоями, способный на ошибку, на глупость, на слабость. Человек, влюбленный в язык и литературу. Все не то, потому что настоящий человек – больше любого ярлыка.

Трижды три темы, первый тур 2016, совет pillowtalk на тему "Лучшее, что вы прочитали в 2015 году, книга-открытие, нельзя не поделиться. В пределах 500 страниц."
Огромное спасибо, что не дали пройти мимо этого романа.

Книжное путешествие, девятая карта, второй ход, поле 5. Одно слово.

Бесконечное приключение, Лес, четвертый ход

Любовь и книги: скучная история

Все время чтения романа меня не покидало ощущение, что я перечитываю какую-то модифицированную версию чеховской "Скучной истории" Не знаю был ли знаком Джон Уильямс с шедевром русской классики, если да, то он совершенно гениально сумел адаптировать чеховский сюжет в современную ему американскую действительность, если нет, то смог почувствовать поднятую Чеховым проблему и по-своему её повторить.

Чеховская повесть много суше и компактнее, с героем - Николаем Степановичем - читатель знакомится уже в момент глобального кризиса переосмысления прожитой жизни; герой Уильямса проходит долгий и скучный путь к тому же кризису.

У этих героев еще много общего: нелюбимые жены, отдалившиеся дочери, раздражающие коллеги, смертельная болезнь в финале, но главное - жизнь, отданная науке, в одном случае - медицине, в другом - филологии, но теряющая всякую свою ценность на пороге ухода из этого мира.

Конечно, есть и отличия, так не совсем совпадают модальности женских образов, если с женами все ясно, то образ дочери в романе Уильямса содержит в себе черты и Лизы - дочери Николая Степановича и Кати - опекуном которой он был. Грейс, как и Катя, рано разочаровалась в жизни, мечущаяся между раздражительностью и безразличием, она целиком уходит в себя, походу спиваясь. Если Катя девятнадцатого века задается вопросом "что делать?", она еще чего-то ждет от жизни, то Грейс века двадцатого, если и задает какой-то вопрос, то это будет "а зачем что-то делать?"

Несет в себе некоторые черты Кати, не реализованные в повести Чехова, и образ Кэтрин Дрисколл, герой Уоллеса, в отличие от Николая Степановича, находит отдушину в отношениях с любимой женщиной, но каток рутины и условной благопристойности давит этот союз, возвращая любовников в определенные им социумом ниши.

Есть разница и в ожидании смерти героями двух произведений, Николай Степанович сломлен окончательно и смерть представляется ему как безусловный конец всему и уничтожение всех смыслов, Стоунер воспринимает грядущую смерть как новый опыт, как возможность там - за гранью - что-то изменить.

При сравнении этих двух произведений, нельзя, конечно же, проигнорировать и чисто Уильямсовскую линию - представление университетского мира как прибежища для неудачников по жизни. С такой трактовкой в начале романа выступает друг Стоунера - Дэйв Мастерс, который уходит на Первую мировую и погибает. К концу романа появляется ощущение, что возможно, Мастерс желал погибнуть и искал смерти, понимая всю бессмысленность жизни в "научной деятельности" и еще понимая, что университетский мир ни чем не отличается от внешнего мира, что лузеры и неудачники могут быть еще более жестокими, чем политики и бизнесмены.

Стоунер прожил такую жизнь, он отказался, в отличие от друга Финча, состязаться в университетской иерархии, но проявил принципиальность, а это не приветствуется нигде. И пусть слабак проявил силу, но за это он был долгие годы третирован другим слабаком, опиравшимся на свой статус в иерархии.

Всё, что было в жизни Стоунера - это любовь, с которой его заставили расстаться, и книги, которые были ему дороже всего на свете, из-за них он и терпел всю эту трагикомедию, именуемую жизнью.

Книга прочитана в рамках игр "Новогодний флешмоб-2019" и "Борцы с долгостроем"

Погода совсем испортилась, а ночью я все же прочитал "Стоунер". Когда-то у меня была попытка, еще когда он существовал только Stoner'ом, и почему-то не вышло, было очень страшно, даже немного унизительно. Это ведь книга о том, как мы уже потеряли жизнь, это такое коллективное воспоминание о потерянном рае, ностальгия о том, что когда-то у каждого из нас была мечта, и все мы думали, что только стоит вырасти, и эта жизнь оценит наши старания, наши гениальные книги, наши красивые глаза. Мы думали, что все будет происходить потом, а сейчас инкубационный период. Я точно помню, что в главную зиму моей жизни, мне казалось, что это пройдет - там, очень скоро, впереди, страна чистого воздуха, мир бесконечных возможностей.
Это важная книга о том, что не поддается лайку; она о том, что самое важное нельзя репостнуть, нельзя воздушно-капельно и даже внутривенно распространить. Кажется, она о том, что горечь и память нельзя передать половым путем. Очень страшная книга о тех, у кого в жизни было хоть что-то, кроме тусовок и замоскворецких иллюзий, в общем-то почти приговор каждому из наших оттенков серого.
В первый раз, на Stoner'е я сдался именно потому, что все еще считал "Улисса" важнейшим жизненным путеводителем, и думал, что еще не готов к вердикту. Моя зимняя юность должна была закончиться как-то совсем иначе, и я не хотел читать книг, доказывающих обратное. Мне казалось, что все мы не просто хотим жить, но хотим чего-то еще. И даже если мы больше не можем жить, мы все равно можем хотеть - чего-то еще. Хотя в целом - конечно, нет.
Мне казалось. что если я напишу хорошую книжку, это будет кому-то надо. Что, если я есть, ты есть, они - это точно надо, это будет оценено, никто не умрет ненужным. Каждая зима кончается, - так мне казалось. Стоунер рассказывает жизнь от которой страшно, потому что уже поздно. Поздно точно так же, или поздно говорить, что мы точно такие же. Я даже понял, почему этот роман так любит Гавальда, она ведь пытается [силиться] высказать что-то похожее, ничего не потерять, не остаться в долгу.
Собираю вещи на самолет, в Вильнюсе небывалые морозы (- 5), кофе стоит 1 евро, все это кажется невозможным, не умещается во мне. Я думал, что после "Часов" мне не должно быть больно от книг, но потом было больно от Добротворской, потом от Колпакова, теперь от Стоунера - пожалуй, больнее всего, это ведь уже не опыт жалости и сострадания, это самопризнание. И благодарность всем, кого я знаю, не знаю, всех, кто издавал "Стоунера", переводил, выставлял горкой в книжном, оформлял, пробивал мне на кассе. Усиление снегопадов сегодня - в честь этих важных людей.

Подальше от сволочного мира

Поначалу мне казалось, что это флешмоб. Такой шуточный всемирный заговор критиков. Мол, давайте вытащим из небытия какой-нибудь средней руки роман, каких тысячи, и бросим свой авторитет на кон: попиарим, повздыхаем, похвалим. И посмотрим, получится сделать из него бестселлер, или нет? Просто по приколу! Нашли малоизвестного писателя, умершего в 1994 году, некого Уильямса, взяли его роман «Стоунер», вполне добротную, но скучноватую книгу, которая провалилась пятьдесят лет назад, и провозгласили ее забытым шедевром. Критик Нью-Йоркера писал, что «Стоунер» – «величайший американский роман, о котором вы никогда не слышали». Французская критикесса популяризировала роман во Франции. Пошли тиражи. Наконец, подключилась Россия. Галина Юзефович, прекрасный обозреватель книжных новинок «Медузы», подхватила флешмоб. Она написала восторженную рецензию на роман и потом полгода в бесконечных фейсбучных постах поддерживала неугасимый интерес к «Стоунеру» в несколько нарочитом стиле: «Хотела найти цитату, открыла роман, не заметила, как перечитала. Шедевр». Или: «Встретила в магазине свою студентку, которая поблагодарила меня за открытие "Стоунера". Счастлива. Да, именно для этого я и работаю». И так далее. И дело выгорело. Роман стал популярен в России. Попался на удочку и я, скачал роман и начал читать. Именно тогда, в начале чтения, я заподозрил, что это литературная мистификация.

Поначалу роман кажется, и правда, достаточно скучным и старомодным повествованием о сельском пареньке, который стал вузовским преподавателем, неудачно женился, потом поссорился с сослуживцем, потом влюбился в аспирантку, а потом постарел и умер. Вот и все. И то, что я рассказываю, - совсем не спойлер. «Стоунер» начинается со смерти героя, среднего, ни чем не примечательного профессора. Вот - сцена у могилы, и дальше традиционный нарратив: от пеленок до доски. Такая архаичная структура.

Я читал роман, ухмылялся, но скоро он меня захватил. Немногословный деревенский малый, правильный во всех отношениях, простоватый и упорный, после школы отправляется в сельскохозяйственный институт, чтобы стать продвинутым фермером и сменить отца по хозяйству, но внезапно слышит сонет Шекспира, не понимает содержания, но внутри паренька загорается огонек чего-то таинственного. Он чувствует близость чуда, чего-то такого, что больше всего, с чем он имел дело раньше. Он решает бросить почвоведение и заняться английской литературой. Стоунер влюбляются в литературу, как в кинозвезду, как во что-то недосягаемое, замыкается в ней, и несет эту любовь через всю жизнь. Именно это завораживает. Мимо Стоунера несется с ревом двадцатое столетие, война сменяется войной, кто-то уходит на фронт, кто-то танцует твист и слушает джаз, а он разбирает латинскую грамматику и средневековую поэзию.

Стоунер не только не заметил своего времени, но проглядел и карьеру, и семейное счастье, и любовь. Все мимо. Но, казалось бы неудачник в жизни, он остался до конца верным своему таинственному увлечению, не выходя за пределы университетского кампуса. И эта верность вызывает симпатию.

Один из друзей аспирантской молодости Стоунера, талантливый парадоксалист, метущийся и неуспокоенный молодой ученый, произносит важные слова. На одной из попоек перед тем как записаться добровольцем и погибнуть на полях Первой мировой войны, он говорит, что университет нужен отнюдь не для аккумулирования и передачи знаний, студенты здесь совсем не важны. Он нужен как убежище от внешнего мира для преподавателей, которые или умнее «сволочного» внешнего мира или «не такие сволочи, чтобы делать гадости систематически». «Мы говорим то, что хотим, – резюмирует он, – и получаем за это плату; если это не триумф основополагающих добродетелей, то нечто, черт возьми, довольно близкое к нему». Всю свою жизнь Стоунер проводит в университете, как в убежище. Для внешнего мира он "лишний человек", но именно такие люди, как Уильям Стоунер, говорит нам автор, может быть, серые и пассивные, сохраняют от ветра огонек настоящего знания, «не имеющего ничего общего с человеческой глупостью, слабостью и несостоятельностью».

Кто знает, может быть, и правда, Уильямс написал несвоевременный шедевр. В 1965 году, когда впервые вышел "Стоунер", всех переполняли надежды, стремление меняться к лучшему: и Америка и Франция и СССР жили ожиданием счастья и обновления старого обветшалого мира. Студенты выходили на улицы и требовали искренности от своих правительств, от своей эпохи. Читали стихи в политехническом музее. Желали новой социальности. Для 1965 года Стоунер был скучным профессором, пассивным служителем «латинским падежам». Но, сейчас, когда стало ясно, что обветшалость это естественное состояние мира, что новая социальность это хорошо забытая старая, что мир не изменить к лучшему, а война, лицемерие и насилие являются его сущностными характеристиками, Стоунер возвращается победителем. Черт возьми, лучшее, что можно делать в эпоху разочарований, это служить науке и культуре. Тихо любоваться очистительным огоньком таинственности подальше от этого «сволочного» мира.

Как писатель красной тряпкой помахал

Бомбическая штука - этот ваш "Стоунер". Видели бы вы, как меня тут потрясывало... 220ти вольтам и не снилось такой тряски. Я на протяжении первой половины книги выругалась на Эдит, невесту главного героя, тупой звездой раз 50, а на протяжении второй - на самого героя вообще выражалась только словами Ларисы Гузеевой.

Столько мне болевых точек задела книга, по стольким нежным местам проехалась, это еще умудриться надо собрать все мои триггерные точки. Как бы это все в душевное порно не вылилось, ну да ладно, поехали.

Триггер №1. Тупая звезда. Боже, ну и героиня. Стоунер увидел Эдит на приеме по случаю и моментально влюбился, и, что вообще-то для него нехарактерно, тут же бросился ухаживать и разговаривать несговорчивую девушку, и в итоге женился. На этой мегере, которая день за днем выпроваживала его из дома, пассивной агрессией убивала напрочь все чувства, разрушила все его отношения с окружающими, в том числе и с дочерью. И сначала я просто ужасно на нее злилась, ну что это за психопатка, а потом подумала, что, наверное, да, Эдит - психопатка, явно что-то у нее в семье не то творилось, раз она решилась сбежать в брак с первым встречным, а потом после смерти отца жгла его подарки, но и Стоунер тоже хорош. Зачем он это терпел? А он терпеееел, он ой как терпел, всю жизнь, можно сказать, хотя можно было развернуться и уйти после первого же года совместной жизни. А собственно зачем?

Триггер №2. Гузеева спешит на помощь. И тут меня перекинуло на просто адскую злость на самого Стоунера. Ему Эдит была нужна не меньше, чем он ей. Она позволяла ему не жить. Он ведь не хотел особо жить, правда? То есть он удобно устроился, нашел себе любовь всей жизни - литературу, и в ней пропал. Чудик-профессор английской словесности. Ну и все. Другой жизни, вне литературы, у него не было. Не считать же за личную жизнь Эдит? И не верю я, что не мог он развестись, что в то время не разводились. Возможно, сложнее было, общественное мнение, все дела, но можно было и не разводясь, разъехаться. Но нет, его все устраивало. И что его из его же кабинета выжили, и что с дочерью, можно сказать, разлучили. Г-ди, как же я злилась из-за дочери!!!

Триггер №3. "Как хорошо, что у тебя есть алкоголь! У тебя есть хотя бы это." Это Стоунер говорит про дочь. ШТА???!!! Присуждаю премию отец года! Взять и собственными руками убить свою дочь, иначе я это не назову. Сломать ей детство, отдать в руки чокнутой матери, просто бессильно сложить лапки, а потом переживать, что дочь пьет. Радостно ему, что дочь алкоголичкой стала, мля, что у нее такая вот отдушина есть. Да капец пойти порадоваться за цирроз печени своего соседа что-ли, раз это такая радостная новость. И ведь сам себя вообще ни в чем не винит!!! Ну что поделать, это не я такой, это жизнь такая. И горько так вздохнуть еще, абсолютный и тотальный Ослик Иа, мазафак.

Триггер №4. Любовница. Ну ладно, вот он, казалось бы, момент, в котором можно было что-то сделать. Ты встретил Кэтрин, женщину своей мечты, ты влюбился уже в достаточно взрослом возрасте, достаточно осознанно, ты видишь, что это 100%но твоя женщина. Можно решить все проблемы одним махом, выбрав Кэтрин, выбрав переезд в другой университет, без долгосрочных терок с начальством, забрав дочь с собой, выбрав жизнь, короче. Ну и что же делает Стоунер? Он, слова Гузеевой, рассуждает, слова Гузеевой, так. "Если мы с Кэтрин уедем, то это будем уже не мы, ведь мы примем такое решение, которое нас навсегда изменит, и мы уже не сможем быть вместе." ШТАААААААААА?!!!!! Слова Гузеевой три раза. То, что при этом Кэтрин придется уехать и сменить весь образ жизни в расчет не берется, женщины, видимо, при переезде и принятии решений не меняются, и вообще ведь это не Стоунеру придется уезжать... он же прежним останется, не поменяет ничего, а Кэтрин, ну что ж теперь, не я такой, жизнь такая. Тут бы мне попридержать коней, Стоунер не первый и не последний мужик, сделавший такой выбор, и черт бы с ним с выбором, если честно, и правда, он такой не один, но вот рационализация-мотивация его ничего не менять просто на высший балл тянет. Такого я еще не слышала.

Триггер №5. Антижизнь. А в общем и целом, меня просто задело то, что Стоунер какую бы никчемную жизнь не прожил, это была его жизнь. Вот такая, какая была. Неяркая, честно говоря, никчемная, никакого следа для человечества, кроме моих нецензурных выражений, не оставившая, но многие ли из нас могут похвастаться чем-то другим? И это меня задевает, и это у меня болит. Как прожить эту жизнь, чтобы потом не жалеть?

Передаю привет Вике Viculichna

Его окружали книги и тишина комнаты...

Джон Уильямс
"Стоунер"

"Говном ты не был, но и до вершин не добрался."©

Раннее воскресное утро встретило меня хмурым небом и осознанием того, что очередная осень в моей жизни уже не за горами. Проснувшись, я не сразу открыл глаза. Я - Уильям. Я лежал. Я слушал. За окном шёл дождь, позволяя бесконечным ручейкам капель струиться сверху вниз по моему окну. Капли дождя беспощадно, но с какой-то только им присущей лёгкостью, били по листьям на деревьях, громыхали по крыше, сделанной из черепицы, и заливали плодородную землю, превращая места, где отсутствуют плитка, асфальт, щебень, цемент в месиво. Ветер терзал ветви деревьев, траву. Грохотали ставни. Я вышел на улицу и подставил лицо дождю, развёл руки в сторону и закрыл глаза. Внутри засело чувство непреодолимой меланхолии и желание бесконечного созерцания. И воспоминания... Накануне я закончил читать довольно старый роман, который совсем недавно обрёл новую жизнь.

"Любовь и книги, - сказала однажды Кэтрин. - Что еще нужно?"

"Стоунер" - книга про тебя, про меня, про того незнакомца (ту незнакомку), которого(-ую) ты встретил(-а) сегодня/вчера на улице. Книга, открыв которую читатель уже не сможет оторваться от её страниц пока не перелистнёт последнюю. Книга, которая многим способна заменить зеркало. В этой книге есть всё. Ну или почти. Сколько таких Стоунеров живёт (жило и будет жить) на нашей относительно небольшой планете? Книга, в которой нас так много, что хочется что бы было так мало. Творение Уильямса по мере чтения может показаться скучным и ничем непримечательным чтивом, но это только первый поверхностный взгляд. Всю силу и мощь этого произведения можно оценить лишь прочитав последнее предложение. И только задумавшись! "Стоунер" - это одна из тех немногих книг, которые позволяет взглянуть на себя и свою жизнь со стороны и встряхнуть тебя, любезный читатель. "Стоунер" написан настолько легким и простым языком, что поражаешься тому, какие тяжёлые и сложные темы он поднимает. Пусть даже стиль может показаться несколько сухим, немного тягучим. Да, мне понравилось то, как он написан. Подача материала поражает своей доступностью и понимаем происходящего. Это как катание на американских горках.

"Истина, Добро, Красота. Всё это тут, за углом, в следующем проходе; всё это найдётся в следующей книге, в той, что ты ещё не прочёл, или на следующем стеллаже, до которого ты ещё не добрался."

В один момент читатель задыхается, а в другой уже дышит свободно, полной грудью. Одну главу читает щурясь. А в следующей его глаза распахнуты как сердце от искренней и чистой любви. На страницах попеременно на первый план выходят то солнце, то дождь, то снег... Каждое из этих природных явлений соответствует определённому времени года. А каждое время года так или иначе характеризует то, что происходит в душе каждого человека, его настроение и мировосприятие. И вот в этом романе это ощущалось как никогда сильно. Идеальная книга для чтения в конце августа или в сентябре-октябре. Обыденные вещи и мимолётные встречи, происходящие в жизни человека, в большинстве своём прописаны автором и переведены переводчиком так как есть на самом деле. Без прикрас, без преувеличения. "Стоунер" - это очень фрагментарная книга. Складывая отдельные фрагменты жизненных ситуаций, ты собираешь пазл целой человеческой жизни! Многое додумываешь и представляешь, так как просто физически невозможно полноценно отразить на книжных страницах человеческую жизнь длиною в шестьдесят пять лет. Но в этом и нет нужды. Лишь самое главное. И, конце концов, перед читателем откроется целое монументальное полотно и он увидит полную картину происходившего.

"— Вам следует помнить, — промолвил он медленно, — кто вы есть и на какую дорогу встали, помнить о значении того, что делаете."

"Стоунер" мне напомнил бесконечные сериалы, выходящие на телеканале "Россия 1". Есть в них много похожего. Даже развитие сюжета! До боли схематично получилось. Если первая любовь, то неудавшаяся и оставившая неизгладимый отпечаток на дальнейшей жизни. Но потом обязательно придёт любовь настоящая, но... Если работа, то любимая, но обязательно найдётся тот, кто вставит палки в колёса. Если будешь стоять за справедливость и отстаивать своё мнение, то обязательно за это поплатишься, так как всё равно победит тот, у кого есть власть и влияние, хитрожопость и изворотливость, умение трактовать факты по своему, переворачивая всё с ног на голову. Если внутренняя доброта и сострадание, то обязательно страдание. Страдание из-за собственных ошибок или неудач, из-за несовершенства устройства мира, из-за повсеместно окружающей несправедливости. И так далее. И так во всём. Всегда выглянет солнце. Как бы ни складывалась жизнь. Но потом оно же зайдёт за горизонт...

"- Садись, Билл. Как дела?
Стоунер кивнул:
- Ничего."

"Стоунер" раскрывает читателю историю жизни некоего Уильяма Стоунера, который был рождён на ферме, но связал свою жизнь с литературой и преподаванием. Перед нами предстаёт обыкновенный среднестатистический человек из небогатой семьи, который решил изменить своей судьбе. Изменить в самом начале своего жизненного пути, избрав ту, что изначально ему не предназначалась. Начало романа - это единственное, что мне не понравилось. Как-то сумбурно и скомкано получилось. Совершенно не прослеживается становление Стоунера как личности. Плохо раскрываются отношения Стоунера с родителями, практически не показывается его детство. Родителей для него как будто и не существовало вовсе. Хотя по той обрывочной информации, что даёт Уильямс, читатель понимает, что он их любил и уважал. И они отвечали ему взаимностью. Но то была любовь немного отстранённая и с ярко выраженным холодком. Они не были близки, как хотелось бы. Ну а чего, собственно, вы (да и я) ожидали от суровых людей, которые всю жизнь были заняты тяжёлой работой?! Детство на ферме, каторжная работа с самых младых лет. Но потом ему выпадает шанс вырваться из этой рутины. Нескладное начало сменяется ярким и определяющим пятном в жизни Стоунера. И мне кажется, что изначально было понятно, что нашего героя будет ожидать жизнь вне родительской фермы. Даже несмотря на то, что он вроде бы и собирался вернуться. Но один семинар, один сонет и... всё! Человек влюбился в силу слова. Потом были долгие и болезненные попытки найти себя в преподавании и писательстве. И не только.

"Ему было сорок два года, и впереди он не видел ничего, что обещало бы радость, а позади почти ничего, памятью о чем он бы дорожил."

Стоунер искал себя и в любви то же. Любовь - одно из основополагающих чувств, которые способны как вдохнуть в человека жизнь, так и лишить её. Личная жизнь Уильяма Стоунера не сказать что сложилась. Непонятный брак с мерзкой особой по имени Эдит, которой уделяется мало времени и не совсем не раскрываются причины её поступков, но которая своими эпизодическими появлениями лишь подчёркивает тяжёлую судьбу Стоунера, которому много чего не позволяет избавиться от неё, не привнёс в его мерное существование вообще ничего. Только разочарование и боль. Складывается ощущение, что образ нескладной, худощавой, высокой, истеричной, эгоистичной, надменной женщины с маленькими грудями кочует из одной книги в другую, и уже стал шаблоном и символом неудавшегося брака, неудачной любви и проч. Такими же были главные героини и в "Мартине Идене", и в "Бремени страстей человеческих". Прямо под копирку. И это настораживает. Далее по сюжету Стоунер вместе с читателем путешествует по волнам своей жизни, всё более раскрывая перед нами свой характер и свою натуру (в чём-то даже не совсем приглядную), но не изменяя при этом своему любимому делу. Роман всё больше увлекает и всё глубже затягивает в себя, не предвещая чего-то из вон выходящего. И в этом состоит фундамент этой книги, этой жизни. На этом держится всё. Он выбрал свою нишу и до самого конца следовал ей. И, может быть, она была для него (и для многих) единственным спасением в этом мире и от этого мира. У него никак не получалось находить прекрасное в простом и обыденном, хотя любовь к литературе вроде должна была говорить об обратном. Были небольшие проявления, когда казалось, что вот оно, что вот сейчас, но... всё вновь и вновь разбивалось чуть ли не вдребезги. И опять борьба, опять рутина, опять разочарование...

"Он предвидел, что это будущее его изменит, притом само будущее в его воображении представало инструментом перемен, а не их объектом."

Стоунер по ходу развития сюжета испытывает всю гамму человеческих чувств. И читатель делает то же самое! Ведь ты живёшь его книжной жизнью, сопереживая ему, злясь на него и на некоторых людей, радуешься вместе с ним и испытываешь тоску и сожаление, горюешь и вспоминаешь, ходишь на работу и возвращаешься с неё... Здесь уместно сказать, что читатель реально проживает ещё одну жизнь. Как свою собственную. Ты реально чувствуешь внутренний огонёк, то пламя, которое горит внутри Стоунера. И в тебе самом(-ой). Несмотря на неудачи, на не совсем сложившуюся (складывающуюся) жизнь, на отсутствие любви, на многие разочарования и несбывшиеся мечты оно горело, горит и будет гореть, пока будет биться сердце. Ведь каждый человек - это целая вселенная! Как бы банально это не звучало. И после прочтения книги охватывает грусть от того, что такой многогранный, индивидуальный, богатый внутренний мир прожил вполне заурядную жизнь, зачастую размениваясь на мелочи. И от этой грусти приходит тоска от понимания того, что это и есть жизнь для большинства людей, которая и состоит из моментов счастья и радости, горя и несчастья, везения и невезения, удач и неудач, работы, семейных отношений или их отсутствия...

"Ему думалось: если бы я был сильнее... если бы больше знал... больше понимал... И последнее, безжалостное: если бы я больше её любил..."

У каждого человека это всё разное, всё своё и происходит/появляется в разных количествах. Но иногда такое похожее и общее. Настоящая драма. Бесконечная трагедия. Смотря на его жизнь, читатель невольно задаётся вопросом: а как бы сложилась его жизнь, поступи он в той или иной ситуации по-другому? И тут же проецирует этот же вопрос на жизнь собственную! Вот только занятие это бесполезное. Прошедшего не вернуть и надо думать над тем, как жить здесь и сейчас, что делать дальше и стараться не совершать (на первый взгляд) ошибок. Тяжело читать книги, в которых смерть главного героя знаменует собой окончание истории. Ведь в конце он умирает! Боже, он умирает! И уже ничего нельзя исправить. У героя не будет больше ничего! После осознания этого нелегко жить какое-то время, постоянно возвращаясь к прочитанному. Опустошение! "Стоунер" наглядно демонстрирует, что вселенского смысла в жизни нет. Неважно зачем мы появляемся в этом мире, потому что никто не сможет ответить на это. Каждый человек придёт и уйдёт. Важно лишь то, что он делает здесь и сейчас, и то, что оставит после себя. Важно не просто плыть по течению, а ещё иногда действовать. Важно, что бы на пороге своей смерти читатель не сказал себе: я прожил жизнь зря, впустую, она получилась бессмысленной...

"Надо полюбить, чтобы узнать что-то о себе."

P.S. А начиналось всё с утра, двумя днями ранее, когда на улице царил туман. Плотный, непробиваемый, могучий... и роса. Обильная и холодная, покрывшая собой всё. Настроение было положено...

P.P.S. "Стоунер" гордо отправляется на ту полку в моём сердце, где уже находятся два вышеупомянутых романа. Такие они похожие. Такие разные. Они учат. И везде ощущение полного погружения и неутолимого присутствия в них.

Рецензия написана под музыку Lacrimosa - Letzte Ausfahrt: Leben и Lacrimosa - Flamme im Wind.