В своей новой книге «Мировой порядок» Генри Киссинджер анализирует современное состояние мировой политики и приходит к неутешительному выводу о провале единой системы баланса сил и необходимости реконструкции международной системы.
Лидеры, которых сформировала внутренняя политика балансирования между многими группами давления, по всей вероятности, куда более склонны приспосабливаться к настроениям текущего момента или к диктату национального достоинства, чем следовать абстрактным принципам блага человечества.
Страна, безопасность которой зависит от рождения гения в каждом поколении, ставит перед собой задачу, непосильную для любого общества.
Вследствие Наполеоновских войн многие нации, жившие бок о бок на протяжении веков, стали относиться к своим правителям, как к «иностранцам».
философы и поэты уже давно выявили в мыслительном процессе три составляющие: информацию, знания и мудрость.
Приобретение знаний из книг несёт особый опыт, отличный от интернета.. обучение по книгам стимулирует концептуальное мышление..
Мы живем в замечательное время, когда сильный слаб из-за своих сомнений, а слабый становится сильнее, потому что дерзает.
Взаимное самоубийство превратилось в механизм поддержания международного порядка.
Чтобы противостоять военным возможностям за пределами предыдущего человеческого опыта, необходимо продемонстрировать готовность к самопожертвованию за пределами человеческого понимания.
В Китае и в исламской культуре политическая борьба велась за контроль над существующим порядком. Династии сменялись, но каждая новая правящая группа претендовала на статус восстановителя легитимной системы, пришедшей в упадок при предшественниках.
Но современному миру необходим глобальный порядок. Многообразие сущностей, политических единиц, никак не связанных друг с другом исторически или ценностно (за исключением тех, что расположены на расстоянии вытянутой руки), определяющих себя преимущественно по границам своих возможностей, скорее всего, генерирует конфликт, а не порядок.
"В новых и диких сообществах, где существует насилие, честный человек должен защищать себя; и покуда вырабатываются иные меры, призванные обеспечить безопасность, одинаково глупо и гибельно убеждать его сложить оружие, в то время как оно остается в руках тех людей, которые представляют опасность для общества".
Легче резюмировать позицию Уинстона Черчилля. Во время войны он размышлял о том, что все будет хорошо, если он сможет каждую неделю обедать в Кремле. Когда же война близилась к окончанию, он отдал начальнику генштаба распоряжение готовиться к войне с Советским Союзом.
Рідко дипломатичний документ настільки не відповідає власній меті, як це сталося з Версальським договором. Надто каральний для примирення й надто м'який, щоб стримати відновлення амбіцій Німеччини, Версальський договір прирік виснажені демократії на постійну стурбованість щодо непримиренної й реваншистської Німеччини та революційного Радянського Союзу.
Революции вспыхивают, когда многообразие обид, чаще всего не связанных между собой, сливается воедино – и оборачивается нападением на ничего не подозревающий правящий режим. Чем шире революционная коалиция, тем сильнее ее способность уничтожить существующие модели власти. Но чем радикальнее перемены, тем больше насилия требуется, чтобы «реконструировать» власть, без которой общество распадется. Царства террора – отнюдь не случайность: они являются неотъемлемым элементом революций.
Баланс сил сам по себе не может обеспечить мир, однако, если он тщательно проработан и неукоснительно соблюдается, этот баланс может ограничивать масштабы и частоту фундаментальных противостояний и не допустить их превращения в глобальную катастрофу.