Рецензии на книгу «Раковый корпус» Александр Солженицын
Страшная книга. Не лучшая это была идея - начинать читать "Раковый корпус", когда ты сам недавно побывал пару раз в Онкоцентре, прошел по касательной, а по ночам крохотная, но неопределенность, маячит, словно тень, в твоем сознании.
Страшная книга, на страницах которой суровый мир надежды, любви, беспомощности, лжи во спасение, слепоты, жизни и смерти. Вопросы, над которыми ты невольно задумываешься. Страшный диагноз и страшный выбор, который за этим последует - прожить мгновения, но не на больничной койке, или отдать себя на волю врачей, не видеть белого света, но жить как можно дольше? Какой выбор сделать, как все это принять и не сойти с ума? Обо всем этом, а еще о жизни, о добре и зле, великих поступках и низости, о многом другом поведует целая галерея персонажей, обитающих в Раковом корпусе.
Через взаимоотношения пациентов и врачей раскрываются темы этики, человечности, смелости и порой даже отчаяния. Вот ведь есть человек, которого облучали лошадиными дозами во времена, когда никто даже не слышал таких слов, как "лучевая болезнь". А теперь все знают, что рентген может дать положительный исход, но облучение никуда не денется - и как ты объяснишь человеку, умирающему от сверхдозы радиации, что он не виноват, что по сути никто не виноват - это лишь незнание прошлого. Но смерть все равно идет. Как смотреть в глаза пациенту и лгать, что он выживет, как заставить себя сжать зубы и бороться за жизнь того, кто жизни-то еще не повидал. Этот страшный роман рассказывает и заставляет задуматься о многих вещах.
Страшно, боязно до слез, до хрипоты, что есть на свете смерть, которая ступает порой чересчур неслышно. И тем не менее, есть свет и надежда - они бродят по строкам этого романа солнечными зайчиками по окну палаты. И пока одна часть тебя забивается в угол и лихорадочно перебирает в сознании все возможное - кровь, кости, лимфа, мозг, мышцы, зрение, память, руки - другая отчаянно хочет жить. Жить каждое мгновение, каждую секунду, чтобы никто не отобрал и кто-то, но запомнил тебя. Ты понимаешь, что все тараканы в твоей голове, твои переживания и загоны - все это такая мелочь. Жить и радоваться жизни. Каждый день.
Не знаю даже, как признаваться в своих мыслях. Ибо эмоции от этой книги не красят меня как человека. Ну да ладно, будь что будет.
Все основные мотивы книги - мотивы болезни и смерти, мотивы врачебной деятельности и лихорадочного обобщения прожитой жизни для меня как читателя отступило на задний план, за личину Павла Николаевича Русанова, адепта сталинизма, стукача, бюрократа и вообще сволочи по натуре.
Я много прочитал книг. И много в этих книгах было персонажей плохих, очень плохих и исключительно плохих. Но ни один из них не вызывал во мне столько тошноты, сколько эта сволочь, и никогда я с такой жадностью не мечтал увидеть персонажа сдохшим к последней странице. Именно сдохшим, и желательно мучительно. У него были для этого прекрасные шансы. Но Русанова вылечили, и меня это обескуражило, и даже одна безобидная несказанная врачом фраза, практически незаметная в контексте книги, не оставляющая все-таки Русанову шанса остаться живым через год, не очень утешила.
Люди, ему подобные, ужасны тем, что творят гадости, не задумываясь и будучи полностью уверенными, что так и надо. Они как дрессированные животные сделают все, что велит система, и у них нет самостоятельного мышления. Они абсолютно бездушны, как раковая опухоль.
Да-да, Русанов - это и есть раковая опухоль. Опухоль на человечестве, бездушно пожирающая одного за другим, как настоящая опухоль пожирает клетку за клеткой, а потом дает метастазы. Сколько метастазов дал Русанов в общество до своего попадания в раковый корпус, неизвестно, но мы же не дураки, понимаем - не удаленный вовремя рак обязательно их даст. А Русанов паразитировал больше двадцати лет, между прочим.
Какие замечательные сравнительные фразы попадаются на разных страницах книги! Совершенно не связанные между собой по композиции, они прекрасно усматриваются в контексте. Особенно эти:
Рак людей любит. Кого рак клешнёй схватит - то уж до смерти.
Русановы любили народ - свой великий народ, и служили этому народу, и готовы были жизнь отдать за народ.
Но с годами они всё больше терпеть не могли - населения. Этого строптивого, вечно уклоняющегося, упирающегося да ещё чего-то требующего себе населения.
Блин, вот сопоставить эти две вещи - и сразу поймешь, что за животное с клешнями этот Русанов. И почему он так пугается изменений середины пятидесятых годов. Потому что для него, для опухоли, это - ампутация.
**************
Теперь обо всем остальном.
Книга замечательная. Книга превосходная. Книга страшная. Книга жесткая. Книга жестокая.
Она объясняет все и ничего. Но ничего так нагляднее (кроме того, что Русанов есть типичная форма рака) она показывает все несовершенство медицины, той советской медицины, и врачей - ее адептов (блин, вот же прицепилось ко мне это слово). Врачей, свято уверенных в своем исключительном праве лечения, даже если это лечение наносит заведомый вред больному. Они, врачи, и сейчас-то не всегда лечат во благо, но хотя бы они теперь предупреждают о последствиях, а в особых случаях и бумажку подписать дают, что мол пациент предупрежден обо всем, и в случае чего претензий иметь не будет.
Насколько же все-таки оказываются противоположными врачебные принципы "Помогай" и "Не навреди"!
***********
Солженицын создал уникальное произведение, в котором показал силу духа умирающих и слабость душонок выживающих, борьбу за жизнь со стороны врачей и борьбу со смертью со стороны больных (и это, как выяснилось, тоже разные вещи).
Но некоторые его персонажи оставили по прочтении много вопросов. Например, Костоглотов. На кой черт его понадобилось делать таким вот... бабником, что ли? Нет, не бабником, конечно, но все-же каким-то зацикленным на женщинах. Вот не верю я в то, что человек, который не сгнил в сталинском лагере, не сломался в ссылке, сохранил в себе человеческую личность, не сгнил душой, но живущий с опухолью внутри, будет так вот зациклен. Особенно в больнице. Не верю, и все тут.
Чрезмерно преукрашен Ефрем Поддуев. Да, на пороге смерти задуматься о смысле жизни может любой. Но чтобы от Льва Толстого... Впрочем, это мое мнение возможно предвзято, поскольку я признаю литературный талант Толстого, но не принимаю его жизненную позицию.
Очень, очень неоднозначен финал. Костоглотов выписывается из больницы, и на протяжении десятков страниц ходит по городу, наслаждается жизнью, и потом уезжает. Как это затянуто, как это излишне подробно... Но в этой куче подробности, как в стоге сена, все же попадется иногда иголка, которая кольнет читателя - вот он, редкостный миг жизни, который не заметит здоровый человек, если ему не обратят внимание, но который очень живо подметит человек больной и умирающий. Вот они, шашлыки по три рубля за палку, обезьяна. лишенная зрения, вот шар цветущего урюка... И все это весной, именно весной, когда больше всего хочется жить. ЖИТЬ!
P.S. Алёна! Спасибо тебе за совет это прочитать. Я бы рано или поздно добрался до этой книги. Но совет подтолкнул к немедленному прочтению.
Написать отзыв на эту книгу будет очень непросто, но я попробую...
Повесть "Раковый корпус" во многом автобиографична. Александр Исаевич, сам арестованный и отправленный в ссылку на юг Казахстана, на вечную ссылку в поселке Кок-Терек (насколько мне позволяют помнить остатки казахского языка, по-русски это Голубой Тополь), заболел онкологией и лечили его в Ташкенте, и вылечили ведь, слава богу! Именно об этом и повесть - о ташкентском раковом корпусе номер тринадцать, в котором работали и лечились и коренное население различных национальностей, и ссыльные из России.
Книга, конечно страшная. Она очень глубоко показывает взаимоотношения врачей, только постигающих борьбу с жутчайшей болезнью, и людей, балансирующих на грани жизни и смерти.
Люди ведь самые разные и на свою беду реагируют совершенно по-разному. Кто-то замыкается в себе, кому-то наоборот нужно излить душу, кто-то теряет себя и свое место в мире, кто-то начинает работать с утроенной энергией, чтобы успеть закончить начатое, задуманное, кто-то терзается грехами прошлого и задумывается о смысле жизни, а кому-то и терзаться нечем - какой спрос с той же Аси? Школьница, десятый класс. Пусть она не интеллигентна и не невинна, пусть она кажется пустоватой какой-то, но она юна, полна сил и жизни, а от болезни не уйти - рак молочной железы - и выжить-то может она и выживет, но какая судьба ее ждет?
А что ждет врача, Людмилу Донцову, проработавшую столько лет в рентгенологии, заработавшую себе хроническую лучевую болезнь, о которой только вот еще начинали узнавать, и самой оказавшейся вдруг в одночасье по другую сторону этого разграничения врач - пациент. Как она перенесет лечение, если она и до него "переоблучилась" более чем достаточно за годы работы?
В книге очень много житейской мудрости, над многими цитатами поневоле задумываешься пока читаешь, периодически откладывая книгу. И мудрость эта вроде и проста, понятна, но именно из-за ее простоты частенько остается незаметной. А вопросы все те же, вечные. Ничего принципиально нового - как жить? Чем живет человек? Что в жизни важно, а что второстепенно?
И вроде вопросы уж совсем замусоленные, а говорить об этом все равно можно бесконечно.
Взаимоотношения врача и практически во всех случаях обреченного пациента осложнялись в то время еще и тем, что говорить правду было не принято, нельзя. Обходы врачей превращались в спектакли, где врач должен уметь вселить в пациента надежду и вместе с тем дать коллегам истинное мнение о состоянии больного. Непросто, а выкручивались, получалось. И люди верили, находили силы для борьбы, а там чем судьба не шутит...
Кроме темы "врач-пациент", Александр Солженицын затронул и темы взаимоотношения государства с людьми - это и ссыльные, и арестованные, и тут же рассказывается о бюрократизме в медицине, о ставках занятых пустыми людьми. В больнице Ташкента пять хирургов, но по сути оперировать могут только двое из них. И оперируют, и работают... За всех пятерых.
Читается очень легко, несмотря на то, что тема тяжела. Но это как в советском кино про войну - вроде и показывают смерть, и ранения, и боли, и все натуралистично в общем-то, но чернухи нет, смотреть не тяжело, в отличие от того, что было снято в 90-е и позже. Вся тяжесть у зрителя приходится на душевное. Так и здесь - не достучаться до сердца такая книга просто не может.
Интересны все герои, все судьбы. Даже Кадмины, живущие в Казахстане, так далеко от онкологического отделения Ташкента в мыслях Олега становятся живыми, интересными, важными. И читая об их оптимизме, самому хочется как-то подобраться и жить, и жить. И радоваться. Даже тому, что просто живешь.
Интересны Зоя, Вега, Вадим, Ахмаджан, Русановы, милый Демка, Лев Леонидович... Каждый из них - история, судьба. Что с ними будет дальше? Что их ждет? И какие уроки смогут они извлечь из этого самого непонятного дальше...
Отдельная благодарность Александру Исаевичу от меня лично это за то, что на какое-то мгновение он подарил мне "розовый шар цветущего урюка". Цветущий урюк бесконечно красив, и так же точно как русские в Ташкенте в раковом корпусе вспоминали березы, так я на других страницах находила цветущий урюк, которого я не видела уже десять лет, и который теперь для меня стал символом ушедшего периода моей жизни.
Единственный минус это некая корявость языка, о которую невозможно не споткнуться, особенно когда она идет авторским текстом, а не в речи героев. Самое часто встречающееся это "девченки". На втором месте по частоте были "семячки". Что это? Зачем?
- Папа, папа, я пятерку в четверти по химии получила!
- Да какая разница, дочка, все равно у тебя рак печени...Анектод из разряда черного юмора
А может быть и вообще твоя жизнь удалась, и правильно сложилась до самого краешка партбилета, а "правильно" - это вам не простое "хорошо", это вам выше, гораздо выше, но... какая разница, если у тебя рак?
А может быть, ты и гений даже, и жизнь твоя всяко дороже и полезней, чем другие жизни, но... какая разница, если у тебя рак?
А может быть ты мученик, и несправедливо осужденный и ни разу себя там не уронивший и не запятнавший своей совести, и по справедливости тебе судьба еще должна и должна, но... рак.
Или ты вся как "легкое дыхание" бунинское, вся свет, и воздух, и любовь, и юность, и смех, но... какая разница?...
Ранней весной такие картины бывают: стоит дерево, сучья все пообломаны, ствол грязью заляпан, да еще все в тине какой-то, все в мусоре - дрянь, короче, а не дерево. Леший его поймет, что там за дерево - береза-не береза, тополь-не тополь, да и какая разница?
Вот и герои в начале, ходят, кипятятся о чем-то своем, судьбы свои рассказывает, зачем? За-чем? Какая разница? Часики-то тик-так, метастазики пыщ-пыщ, койкооборот на контроле, знаете ли.
А потом весна в силу входит, глядишь, и полезли новые прутики да листочки, и птицы всю тину со ствола обобрали на гнезда, и, глядишь, а ничего еще деревце-то, живое! Да и не старое даже.
А когда схлынет первый испуг (мой испуг, ужас, мой, а не героев), глядишь, а ничего больные, лечатся. Некоторые и выздоравливают. И вполне себе люди живые. И не старые. И часики тик-так, сейчас потерпи, да еще вечером, да еще завтра-послезавтра. Потихоньку так, по одному денечку, а все возможно. Жизнь еще не кончилась, еще терпеть надо, еще можно терпеть. Дыхание перевести.
И любить еще можно. Только нельзя. Правильно он сделал, что к Веге не пошел. Очень правильно. Сказать об этом лучше, чем он сам сказал, невозможно - Вега первую свою половину жизни заколола как ягненка, в жертву принесла. Вторую хоть пощадить надо. Иначе ведь положит и ее на алтарь, пожертвует ради него. А женщина (и опять я с ним согласна) не живет без постели. Без этих вставаний, укладываний... Он Вегу разбудил, а Вега Леву разбудит (хоть бы сбылось!) и любви хоть чуть в мире прибавится, не всё же жертвы...
А ему... есть еще розовые утра, цветущий урюк, шашлык и чайхана, где по праву и по закону - без женщин.
Я с этой книгой целую жизнь прожила. осторожно в нее вступала, медленно, как в холодную воду, а потом - раз - и ушла с головой. Теперь это моя книга и ничего вам не скажу, кроме сказанного. Даже имя главного героя не хочу трепать.
Стучите сами в эти двери! Там - мир.
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.(с) М. Цветаева
На вопрос "Как тебе книга?" я могу ответить "Приятно, хорошо, полюбившись.". После прочтения испытала целый спектр эмоций, где доминирующей была исключительно радость от самого процесса чтения, от осознания того, что вот, да, я прочитала эту книгу. И это не гордость а тщеславие, это радость за то, что эта книга попала в руки именно сейчас, да и тот факт, что я взялась читать её самостоятельно, хоть и по игре, - это не могло не вселить радостного ощущения. На самом деле, конечно же, произведение великолепнейшее. Это именно та книга, которую нужно читать, когда теряешься в сомнениях, апатии и безразличии. Когда кажется, что весь мир против тебя, когда будто бы не виден хороший и светлый путь. Так уж получилось, что последние три книги из прочитанного моего - книги о безысходности, о всепоглощающей грусти. Но "Раковый Корпус" читается легко, не смотря на всю обречённость, безысходность положения главных героев, лечащихся в Корпусе 13..
Знаете, когда я начала читать «Раковый корпус», то поразилась, насколько же ярко описана эта обстановка: корпус больницы, где люди, по сути, оставлены умирать. В романе, определенном автором, как повесть, присутствуют различные типы персонажей, это показывается, что перед смертью равны все. Различные истории больных, заставляют сочувствовать им и переживать с ними "заключение" в этом корпусе. Насколько ярко показана астмосфера и переживания взрослых людей, проживших разную жизнь, и вроде бы из-за разных причин, попавших в этот ад онкологического отделения. А нет, причина одна - у них рак и желание ЖИТЬ.
В романе достаточно идеологии, которую я не замечаю уже, важнейшим показателем для меня было наличие очень откровенного описания человеческих страданий! Герои романа на протяжении всего времени находятся на грани жизни и смерти! Это роман будто окутан темой экзистенциализма, да почему будто? Окутан. Смерть ходит по пятам, держит в напряжении и неком отвращении к окружающей безысходности. И весь подход ко смерти показан в отличном великолепии. Сам раковый корпус - это приют тех, у кого разные взгляды на мир, на идеологию, на жизнь, на долг и честь, совесть и мораль, совершенно разные позициии и суждения. Речь в романе идет о жизни людей в период после смерти Сталина. Ветхая и переполненная людьми больница, палаты. Легко было явно не всем. Жизнь искалеченных судьбою людей, израненные души, свое видение мира - вот составляющие этой книги. Действительно, от описания всех этих ужасов захватывает дух. А когда понимаешь, что на месте этих самых людей в любой момент можешь оказаться ты, начинаешь задумываться: а как бы ты себя вел в таких условиях, начинаешь ценить свою нынешнюю жизнь.
Роман можно рассматривать по-разному. Он и о любви (к родине, к жизни, к женщине и мужчине), он и о политике, он и о медицине. И каждая его составляющая настоящая, правдивая, жизненная. Интересно и то, что описан достаточно сложный период времени - когда жизнь стала меняться, когда люди перестали понимать, как им жить, в какой струе и чего ждать. Особенно те, которые безоговорочно верили в идеологию. Какая разница, кто ты - узбек, русский, белый, черный, богатый, бедный, школьник или доносчик, работаешь или безработный, перед смертью и страхом все равны. Все равны в одной раковой старой и тесной палате на несколько человек. И это опровержение всем антинаучным теориям вроде расизма и национализма. Конечно, никто не говорит прямо, смертельно болен ты или так, "ерунда", потому что нет ничего хуже жить в ожидании смерти, готовясь к ней и считая дни, наверное, проще, когда сам не ожидаешь ее и умираешь, не успевая ни с кем попрощаться. Но здесь в интимности процесса баланса между жизнью и смертью ты понимаешь и многое переоцениваешь, учишья жить иначе, и если бы не раковый корпус - то жить более яркой жизнью! Понимаешь, насколько дорога и прекрасна жизнь только когда кажется, что она кончается, и поэтому когда появляется шанс на спасение, ты всему начинаешь радоваться. Эта книга - вызов, вызов, чтобы задуматься над тем: "Кто я, что я из себя представляю, как это и за что?".. Читаешь и, кажется, чувствуешь запах больницы. Всегда задаюсь одним и тем же вопросом - это что же должен пережить человек, оказавшись в его застенках? Какую внутреннюю работу произвести? И устоять, не сдаться, не смалодушничать, а выжить - назло и вопреки, перечеркнув написанный Судьбой или Богом лист? Александр Исаевич показывает нам и то, как не правы те, кто ставит себя выше других, чуть ли не на одну планку с Богом, как это черство и безнравственно.
Знаете, а ещё огромный плюс книги, что для тех, кто любит медицинские термины и язык - они будут встречаться, а для тех, кто не понимает их, данных слов не будет много. Или они просто не будут вас отвлекать. И всё вот эти предубеждения относительно Солженицына - диссидент, не диссидент, - всё это такая нынче малость и мелочность, в первую очередь, он - талантливый писатель, получивший Нобелевскую премию, во-вторую очередь, он собирал заметки и давал пищу уму. И эту правду его нужно принять. А мне всегда близки диссиденты. А вот эта ложь и предубеждение, что не буду читать Солженицына из принципа, как и Пастернака. Да, пожалуйста! Но такие произведения как "Раковый Корпус" должны быть прочитаны, понятны, здесь нет такой злобы и идеологии, как в "Архипелаге", который я в итоге надеюсь дочитать.
Чтение повести "Раковый корпус" не просто захватило, оно ворвалось в жизнь, как вихрь, заставляя думать, анализировать.... Перед глазами прошла вся моя жизнь. Мне пришлось взвесить на весах Вечности все свои интересы и ценности, а главное... я вновь с обнажённой душой предстала перед Небом, которое спросило меня: "С кем ты? Кого по жизни несешь в своем сердце? Кого являешь другим людям?" и ждало ответа... Удивительная повесть!
Советую прочитать, потому что человеку полезно увидеть все грани жизни, потому что в основном мы воспринимаем жизнь в таком виде, в каком она описывается в литературе, понятной и близкой для нас. Замечательная книга, которую я бы порекомендовала прочесть, но не каждому. Хоть я и написала слова, затертые временем, но цените, что имеете, пока здоровы, полны сил и можете жить, ведь тогда Вы можете получить все, кроме здоровья.
Можно ли научить человека писать? Писатель-это вообще профессия или призвание? Какими качествами должен обладать инженер человеческих душ? Создавать убедительные вселенные? Да. Оказываться в нужное время в нужном месте? Уж точно не лишнее. Понимать мотивации людей и устройство Мира? Ну конечно. Дорого платить за это? К сожалению...
Можно по-разному относиться к Солженицыну. Фигура спорная, как и эпоха, в которую ему уготовано было жить. Два протоганиста: эпоха и писатель, существующие в постоянном противоборстве, обмениваются подзатыльниками. Могучая государственная лапа бьет наотмашь, оставляя после себя горы трупов. Выжившие оставляют после себя книги.
В биографии автора главным камнем преткновения стало его отношение к советской машине, получающей тяжелую промышленность из людского мяса. Культовый "Архипелаг ГУЛАГ" не был лишен личной злобы. Винить Солжа за это трудно, учитывая его путь. Однако книга не столь достоверна и ценность свою теряет.
Казалось бы, "Раковый корпус" - книга об онкологическом центре. В воображении читателя простирается полотно с казенными койками, приютившими умирающих людей. Для кого-то из них это последнее место назначения. Нас ждут рассуждения о жизни и смерти. Каждому это понятно. Умирать никто не хочет, но все с этим столкнутся. Благодатная драматическая почва.
Однако автор пошел намного дальше. Я не просто так начал рецензию с рассуждений о писательском таланте. В одной палате Солженицын умело собрал разных людей, которые еще недавно были врагами. Партийный работник, которому вольготно жилось даже в 37-ом году. Ссыльный мужик, видевший только армию, лагерь и пожизненную ссылку. Одинокий геолог, слепо служащий науке. Старый, едва дееспособный дед, который, кажется, видел многое, но предпочитает молчать. Загадочный библиотекарь, с непонятным прошлым. В раковом корпусе, как известно, текучка большая, поэтому мы познакомимся со многими людьми.
За окном уже виднеется оттепель. Умер Сталин, Берия сброшен с постамента, реабилитация набирает обороты. Но как быть тем, кто писал доносы на соседей, коллег? Ведь государство поощряло выявление классового врага. Во что верить, когда тебя загнали в столыпинский вагон, а потом отпустили, под предлогом борьбы с культом личности?
Перед Смертью все равны. Она не делает исключений. И власть не делает исключений. Перед идеологией все равны. Ослабленные тела, пораженные опухолью не спасает партийный билет или выслуга лет.
И вот, собравшись в одной палате, эти люди начинают выяснять: за что? Ради чего столько крови было пролито?
Характеры героев прописаны безукоризненно. Каждая мелочь удачно поймана автором. В тексте нет осуждения, каждый персонаж истинно убежден в своей правоте. В горячий век идеологических свержений сложно оставить провокационное заявление соседа без внимания. Так в палате закипают споры.
И тем не менее, медицинская составляющая романа выполнена также превосходно. Проблемы врачебной этики и способов лечения рассмотрены так, словно книга написана опытным медиком. Как можно лечить человека обещаниями, зная, что он умрет.
Нужно подбадривать больных, всячески маскировать и оттягивать их смерть, но есть ли вера в лечение у самих врачей? Еще 20 лет назад людей лечили способами, которые сегодня медицина опровергает.
В этой повести (как скромно ее обозначил сам автор) чудовищный градус конфликта. Красной нитью через конфликт проходит любовная история двух персонажей, сталкивая их с новыми трудностями и рассуждениями.
Ближе к финалу у меня закрались подозрения, что рак-это метафора. Борьба с болезнью за жизнь, очень похожа на борьбу с историческими событиями. Под колесами истории выжить также тяжело, как в холодных тисках болезни.
Раковый корпус
Остро пахнет карболкой. Надеждою - тяжко.
Боль в устах и на веках застыла несмело.
Мелочь мыслей испариной потною мажет
совершенное, тленное, ждущее тело...
Тишина стелет страху свой лёд еле видно,
а в затворе простор белоснежный притих.
В вазах спеют цветы. (И настолько обидно,
что бодрятся, хоть корни отрезаны их!)
Час свидания скор. (Или время прощанья?)
Час раздумий обманных. (Здесь ложь —это свято!)
Принимают пакеты с едой и вещами,
будто сфинксы, молчащие люди в халатах...
Одиночество. Тяжелое, бредовое, как от боли, накрывающее волнами своими, не давая продохнуть, отдышаться, осмотреться, понять... Оно остается с человеком и там, на краю его личной, оглушающей беды. Как человек жил до, после уже невозможно жить. Переоценивается вся жизнь, вспоминаются грешки, которые в суетности здоровой жизни есть возможность задвинуть подальше. Но здесь... память услужливо подает все мучительное и стыдное... На, смотри! И смотрят, ночами, сухие глаза вперив в потолок, или рыдая, от жалости к себе и от кажущейся несправедливости. Но она есть! Непонятна и жестока? А вспомни-ка тех, кого отправлял в лагеря, только лишь потому, что не понравилось что-то в поведении, или лишнюю комнату в четырнадцать метров захотелось себе. А как же другие, те, которые лишнее говорили, те, которые своих ссыльных скрывали, жены - мужей, а родители - детей. Иначе, нищенское существование, и осуждения, и кривотолки. Как жить с этим можно? Но ведь живет! Самоуверенно даже, нахраписто. И таких же воспитывая - идейных псов.
Кто как, переживал этот переход от здорового, счастливого, оказывается, человека, к больному раком.
1. Олег Костоглотов, ленинградец, после школы ушедший на войну, потом - лагеря, ссылка, раковый корпус - и пожить не успел толком, только волчье существование, где что сохранить, где лишнюю пайку достать, где уклониться, уберечься от шмона и карцера. Он сослан с грифом: "навечно". И в раковый корпус в январе пришел умирать.
2. Дёмка - школьник, целеустремленный парень. Мечтает поступить в университет. Простой, добрый.
3. Павел Русанов - руководитель анкетного отдела, привыкший, чтобы его боялись, здесь же, как оплеуха - не боятся, нет, те, которым терять нечего, уже никого и ничего не боятся. Но как свинья возвращается на место блевотины своей, так и подобные ему люди, взращенные системой и идеологией, ее преданные слуги, после всех потрясений, ничему так и не научившись, возвращаются к прежней, слепой своей жизни.
4. Вадим Зацырко - геолог, мечтающий открыть новый метод добычи руды. Чтобы одним махом осчастливить все человечество. Противоречивое отношение у меня к нему, если честно.
5. Ефрем Поддуев - строитель. Это он задал центральный, на мой взгляд, вопрос, читая рассказ Льва Толстого: "Для чего человек живет?" И сам крепко задумался над ним, исследуя душу свою... Каждый в ответ говорит свое. Творчество, знания, любовь, благополучие общества...
6. Алексей Шулубин, пострадавший от лисенковщины, бывший биолог, теперешний библиотекарь сельхозтехникума.
7. Девочка желтоволосая, пришедшая на обследование, на дня два-три максимум, но и она прижилась, осталась на много-много дней, отдавшая самое женское и женственное...
8. Доктор, долгие годы проработавшая в этом корпусе, прекрасный, талантливейший диагност, а пришла беда и пошатнулась, потеряла уверенность, стала одной из тех, кого еще так недавно уверенно лечила.
Тихонечко, не глубоко дышать, чтобы не взбаламутить, не поднять с донышка боль, не дать ей воли, а не то захлестнет, да так, что и захлебнуться ею недолго. Я письмо Олега к Веге читала в три захода, два раза бросала на полуслове... Это мои мысли, мое неверие, моя боль. Это я лишилась самого важного. Это я жила так долго одна, что просто не умею строить отношений. Так неловко, мучительно прозреваю. И еще, как обухом по голове - это мне необходимо, я тоже этого хочу, быть приглашенной на танец, который кружит мужчину и женщину с начала сотворения мира. И такая это мука - не знать движений, не чувствовать ритма... Одиночество вдвойне мучительно из-за осознания своего желания не быть одинокой.
Нутро болит. Не знаю, как бы я пережила тот факт, что внутри меня сидит маленькая опухоль, запросто могущая убить? Как бы я смотрела на людей, на суету вокруг, на родных своих, на жизнь свою, как бы я встретила свою беду? О чем бы думала, что решала, как бы жила отпущенное мне время? Я с детства задумывалась, не могущая постичь никак: "Это я, я родилась, как это, что это?" А сейчас задумалась: "Как это меня не будет? Как я не буду видеть небо, солнце, дорогу перед собой, улыбки людей вокруг, смех детей? Как это, я не буду чувствовать тепло лучей, дуновение ветерка, согревающее тепло чая, стекающего по пищеводу? Как я не буду жить? Я ведь так люблю жить!". Не могу этого постигнуть. И не смогу, наверное, никогда.
Эта повесть перевернула всю душу, вывернула меня наизнанку. Я увидела в ней себя - неприспособленную, одинокую, грешную, слабую, добрую, злую... как в зеркале.
Вся страна уместилась в одной книге. Перед смертью все равны, когда приходит рак, не важно чиновник ты или ссыльный, врачи одни на всех и методы лечения одни. 50-ые, прошла война, репрессия оставила свои шрамы на души населения, мужчин скосило, женщин толпы. Столько нюансов в этой эпохе, в этой ситуации, и кажется Солженицын ни одну из них не упустил. Безумно понравился язык, какими вывертами, поворотами, сложностями иногда высказывались чувства, но на то они и чувства, ими просто не поделишься. Все эти "сложности" наполняли, делали выпуклыми мысли и действия героев романа. Мне понравилось, что финал довел идею до конца, не бросил историю героя, а честно показал, что там дальше, "за".
Стыдно признаться, что это первое моё крупное произведение Солженицына, хотя когда-то именно благодаря ему я на халяву поступила в университет. Опасения были напрасны, его талант совершенно точно не перехвален.
Что же у нас есть в этом романе? Хрупкие сосуды человеческих тел и сильные души. Читаешь и понимаешь, насколько слаба физическая оболочка человека, словно «Доктора Хауса» посмотрел — никто не застрахован от рака, появляется из ниоткуда, грызёт любую часть организма, а поймать его или уничтожить очень сложно. Врачи борются с ним на ощупь, то, что раньше казалось лекарством, вдруг превращается в губительный яд, а сами больные ищут дремучие народные средства, вдруг гриб-чага поможет? Настойка из медвежьих хвостов? Сушёные дедушкины пятки? Лишь бы надежда была. Читать про онкологических больных страшно, потому что с тех пор не так уж и далеко шагнула медицина. Где рак, там и смерть, мучительная и страшная.
Разумеется, в романе говорится не только про болезнь. Очень много материалов для раздумья про лагеря, аналогия «опухоль на теле страны» — «раковая опухоль» лежит на поверхности. Но и эта тема вторична, на первый план выходит масштабное полотно советской «организации жизни». И, удивительное дело, Солженицын вовсе не винит социализм и систему. Он винит людей, слабых и прогнивших людей, которые суют палки в колёса социалистической машины, чтобы урвать себе кусок пожирнее. Поэтому и предлагает он альтернативу — социализм нравственный, когда в первую очередь человек стремится сделать себя самого лучше, стать совершеннее, чтобы параллельно помогать становиться совершеннее обществу. Вся грязь и отходы социалистической машины показаны по всей своей неприглядности: первый же герой «с верхов» нагоняет жуткую неприязнь. Блатняк, искренне уверенный в собственной правоте. Да и работа у него — доносы строчить, держать людей в страхе, пустая и выдуманная. В штате больницы пятеро хирургов… По бумагам. А на деле — только двое, остальным не только скальпель, морковку в руки не дашь, зарежут насмерть пациентов и ей. И во всей этой густой смеси бед, тяжёлого приближения смерти, страха, отсидок, суровой реальности — тонкие ростки любви, привязанности, надежды. Перед лицом вечных проблем все люди равны: социалисты и противники системы, негодяи и альтруисты, врачи и пациенты.
Роман основан на реальных событиях, персонажах, историях, так что будьте уверены, что всё выписано филигранно. Однако не понравилось, что в издании нигде не указано, что оно печатается с авторской орфографией и пунктуацией. Это, конечно, здорово, но при всём богатстве языка, недочётов у Солженицына много, так что читать это без корректорской правки — постоянно спотыкаться глазами о «девчёнки», «говорил таки» и «семачки», про менее заметные косяки я вообще молчу. Зачем?
Тиран, предатель или узник.
Так море, древний душегубец,
Воспламеняет гений твой?
Ты славишь лирой золотой
Нептуна грозного трезубец.
Не славь его. В наш гнусный век
Седой Нептун земли союзник.
На всех стихиях человек —
Тиран, предатель или узник.
(А.С.Пушкин из писем П.А.Вяземскому)
Очень мощная книга. Одна из тех, о которых сложно высказаться определённо и чётко из-за нахлынувших чувств, вопросов, информации. В какой-то степени это было посещение страдающих, обречённых, надеющихся и отчаявшихся - избравших последним пристанищем надежды раковый корпус.
Тема онкологических больных не менее, а даже более актуальна и сейчас, каждым своим случаем, каждым пациентом задевает за живое, вызывая в памяти образы унесённых этой "современной чумой". Но книга не была бы настолько полной, если бы в ней существовали только больные. Солженицын построил больницу с палатами, кабинетами, коридорами, заполнил оборудованием, укомплектовал штат врачами, медсёстрами, санитарками и набил до отказа больными. Его раковый корпус слишком настоящий. Его герои слишком живые.
Во время чтения не покидало ощущение, что писатель и врач и больной одновременно, так ярко он отобразил проблемы, сомнения, страхи одних и других.
Клиника для лечения онкобольных, несмотря на реальность декораций, всё же является сценой, на которой разворачивается действие. Где и когда человек может так оголиться, пересмотреть-переосмыслить прошлую жизнь, показать истинное лицо, как не в больнице и перед страхом смерти?
И вот здесь открывается вторая тема книги. Вторая, но не второстепенная, а основная. Это тема предательства, молчания, выбора - тема репрессий. Она разделяет людской контингент на три условных потока: тех, кто готов предать, выдать, оклеветать, настучать (для собственной пользы, из-за чувства зависти или мести, просто испугавшись), тех, кто готов молчать, постаравшись стать невидимкой (о них цитата дальше) и тех, кто попал в жернова репрессий (если взять во внимание первых, то можно составить список их вины). Человеческий поток не настолько однообразен, чтобы деление было чётким, но трёх ярких представителей выделить несложно.
Павел Николаевич Русанов из тех государственных деятелей, которые считают верным лишь собственное мнение (оно же мнение всего государства), он и в больнице пытается насадить свои порядки, требуя повышенного внимания и обличая всех и каждого. Задавая любимый вопрос "вы — коммунист?", он как бы проводит черту, отсекая всех беспартийных в класс низших. Он из разряда "бдительных", кто анонимно клеветал на соседей и неприглядных для своей особы лиц.
Алексей Филиппович Шулубин, которого в палате прозвали Филином, окончивший Тимирязевскую академию, но работающий библиотекарем. Он завидует Костоглотову, попавшему в вечную ссылку, аргументируя: "вы хоть врали меньше, понимаете? вы хоть гнулись меньше, цените!" Сам он из той условной группы молчальников - потому и оставил место в академии, опускаясь всё ниже и ниже, только бы стать неприметным и не обратить на себя внимания.
Вас арестовывали, а нас на собрания загоняли: прорабатывать вас. Вас казнили — а нас заставляли стоя хлопать оглашённым приговорам. Да не хлопать, а — требовать расстрела, требовать! Помните, как в газетах писали: "как один человек всколыхнулся весь советский народ, узнав о беспримерно-подлых злодеяниях…" Вот это "как один человек" вы знаете чего стоит? Люди мы все-все разные и вдруг — "как один человек"! Хлопать-то надо ручки повыше задирать, чтоб и соседи видели и президиум. А — кому не хочется жить? Кто на защиту вашу стал? Кто возразил? Где они теперь?…
Олег Филимонович Костоглотов, за плечами которого была война и неоконченный институт, а впереди вечная ссылка. Не знал он ни одной науки полностью, кроме топографии, да и то военной, в объёме сержантских курсов, но стремился к знаниям, был дотошным и всё ему хотелось понять и во всём разобраться. При любой возможности старался пополнить багаж знаний, изучая то латынь, то философию, то медицину... Яркий представитель третьей группы попавших в жернова репрессий.
Книга Солженицына вызывает не только широкую шкалу эмоций (от жалости до возмущения), но заставляет задуматься, понять и осмыслить кровавый отрезок советской истории...
Книга прослушана в замечательном исполнении Евгения Терновского.
Самый большой страх у читателя (у меня) - слышать много об авторе, классике, начинать читать и бояться разочароваться. Никто от этого не застрахован, каждый раз открываешь книгу с риском быть обманутым в своих надеждах и ожиданиях.
Про Солженицына я знаю, наверное, с детства. Он как Эйнштейн для меня - слышал о нем, примерно знаешь, о чем его работы, но желания нет подробно узнавать, кто такой и что писал. Поэтому, честно, начинала читать "Раковый корпус" с опаской, прочно заранее заковав свою душу и читательский опыт в броню. Думала: "Если не понравится - отпущу, читать не буду и поставлю на имени писателя жирный крест".
Однако, все прошло гладко и мне очень понравилось с некоторыми НО. Те, кто читал "Раковый корпус" знают, что помимо основной темы, которая уже ясна из названия, есть еще много маленьких подтем. Попробую разобраться с некоторыми, просто поверхностно.
а) Рак-страшная болезнь. От нее еще не нашли нужной таблетки. По-моему методы, описанные в книге, нисколько не изменились с того времени. А это 50 лет назад точно. Возможно, я и ошибаюсь, я не врач и даже не почетный чтец медицинской литературы. Перед смертью все равны, будь ты директор или бывший заключенный. Это может быть старенький библиотекарь, повидавший многое в своей жизни, а может быть и молоденькая девчушка, которая ничего еще толком и не видела и не почувствовала. Пациенты сидят на своих койках, ждут приговора, да, приговора, а не диагноза от врачей. Рак - это уже часть их жизни. Это боль, которой не с кем поделиться, потому что не поймут здоровые. Врачи сочувствуют, но и это их может не миновать.
б) Одиночество - это тоже своего рода болезнь. Но от нее есть лекарство, которое вырабатывается самим человеком в его внутреннем мире. А может, кому-то и уютно быть одиноким. От одиночества люди совершают массу неправильных поступков. от страха быть никому ненужным живут с людьми, которые, по сути, им не ровня. Живут и мучаются. Просто живут. Привыкший быть одиноким, человек осознанно не хочет быть с тем, который, возможно, предназначен судьбой. И уходит, оставив два букетика фиалок незнакомым людям. Если вокруг много людей, даже в больничной палате, одинокая личность (он же все равно личность) будет одинока до конца. Это ее смысл жизни, это ее выбор. В современном мире интернет сделал людей одинокими. Им удобно в виртуальном мире, но это... Это же не живое общение. Но не будем об этом.
в) Коммунизм. Да, я родилась в СССР, в этих четырех буквах, я помню идеи, которые были доступны детскому пониманию. Я помню красные галстуки, парады, красные гвоздики, я знаю, кто такой дедушка Ленин и где он лежит. Но я не коммунистка, поэтому вот тут и возникла неприязнь и к Павлу и к Оглоеду. Павел - ярый представитель того строя, он готов всех наказать, отчитать, научить. Он противен, на самом деле. Я не хочу даже его по отчеству называть. А Олег - бывший заключенный, неугодный оказался власти. Испытание его закалило, но и настроило несколько озлобленно против людей. У него нет к ним доверия, нет нежности. Он как волк. Или как колючий ёж. Но и он не совсем прав, нельзя мерить одной мерой всех и вся. Да, в Олеге Солженицын показал сам себя, описал все свои диссидентские обиды на власть. На этом, мне кажется, и построена книга: на одном острове в одинаковых условиях столкнулись враги. Кто лучше,а кто хуже - непонятно. Читатель сам для себя определит.
г) Любовь. Тут вообще сложная ситуация. Любовь к Родине в разных ее проявлениях. Любовь к детям, но с некоторыми притензиями (опять к Павлу вернулась). Любовь к работе, скрытая такая. Но видно, что врачи любят свою работу, переживают за пациентов. Любовь к женщине. Неопрятная такая влюбленность, ускользающая сиюминутно или затрагивающая всю душу, хуже рака. Ее много, а кажется что нет ее. Только серость корпуса, только безрадостность и безжизненность.
Солженицына буду читать еще обязательно. Не разочарована, очарована. Пока к его ГУЛАГам не готова, но есть к чему стремиться.