Покажи мне того, кто не в силах управлять своими желаниями, и я покажу тебе живущего под смертным приговором.
Думаю, ты добрался до сути, Уилл Генри. Полмира молится, чтобы получить то, чего они заслуживают, а полмира - чтобы не получить по заслугам!
Oднaжды я paздавил oгpoмнoгo пayкa, нe зaдyмывaяcь; нo cтoилo мнe ocoзнaть этo, кaк мeня cтaлa мyчить coвecть – в кoнцe кoнцoв, чтo плoxoгo cдeлaл мнe тoт пayк? Пycкaй я нaмнoгo yмнee и нaмнoгo бoльшe нeгo pocтoм – нo дeлaeт ли этo мeня лyчшe, чeм был мoй нeвинный вocьминoгий coceд? Я нe выбиpaл poдитьcя чeлoвeкoм, paвнo кaк и oн нe выбиpaл poдитьcя пayкoм. Тaк нe были ли мы oбo paвными иcпoлнитeлями гpaндиoзнoгo плaнa, нe игpaл ли кaждый из нac cвoей coбствeннoй poли – пoка я нe yбил eгo и нe нapyшил тeм caмым cвящeннoгo зaвeтa мeждy нaми и нaшим oбщим Tвopцoм? Cepдцe paзpывaeтcя, cтoит лишь oб этoм пoдyмaть.
Мы все, в каком-то роде монстрологи. Наша добыча меняется в зависимости от нашего возраста, пола, интересов, желания. Кто-то охотится на самые простые или самые нелепые вещи - новейшим электронным девайсом или повышением, или первым красавцем школы. Другие охотятся на популярность, могущество и богатство. Некоторые благородные души гонятся за просветлением или знаниями, или общечеловеческим счастьем.
Ах, прекрати. Жалость к себе сродни самоистязанию – пока ты этим занят, тебе хорошо, но ничего, кроме мерзкой грязи, в итоге не получишь.
Если бы кто-то решил сжечь все плохие стихи на свете, мы бы солнца неделю не видели из-за дыма.
– Я в нее не влюбился. Она меня бесит. – Ты только что подтвердил то самое, что отрицал.
Нет никакого чудовища. Есть только люди.
Думаю, ничего мы с этим поделать не можем. Мы все охотники. Мы все, за неимением лучшего слова, монстрологи. Наша дичь разнится в зависимости от нашего возраста, пола, интересов и сил. Кто-то охотится на самые простые и глупые вещи - новейшее электронное устройство, продвижение по службе, первого красавца или красавицу школы. Другие падки на славу, власть, богатство. Некоторые, более благородные души, ищут божественных откровений, знаний или же блага для всего человечества.
Зимой 1889 года я выслеживал человека... Я охотился на самого себя.
Нет никакого чудовища, сказал Джон Кернс. Только люди.
Здоровая ироничность - лучший способ остаться в своём уме в мире, который чаще всего безумен.
Если человек - маньяк-убийца, это еще не значит, что он не прав.
Он не бежал от своих демонов, как большинство из нас, но принимал их как родных, прижимая к сердцу в удушающем объятии. Он не пытался спастись, отрицая их, обманывая их или торгуясь с ними. Он спускался в их логово, в то тайное место, которое большинство из нас скрывает.
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем.
- ... Думаю, распилю торс пополам, по седьмому грудному позвонку. Что скажешь?
Я сознался, что не имею на сей счет никакого мнения; мне исполнилось всего лишь тринадцать, и это было мое первое расчленение.
- Твоя правда, - кивнул монстролог.
Милосердие - это не наивно. Цепляться за последнюю надежду - не сумасшествие и не глупость. Это - сама суть человечности.
Большинство людей не любит думать... Люби они думать, у нас было бы куда меньше юристов.
Кто-то должен трудиться во мгле, чтобы прочие могли жить при свете.
...Ты раб, или, должно быть, считаешь себя рабом, раз не просишь платы за труды...
Не будь дураком, когда дело доходит до денег. Будь дураком в чём хочешь - в религии, политике, любви, - но только не в деньгах. Эта крупица мудрости - награда тебе за тяжелую работу.
Потому что не существует и типоты, Уилл Генри. «Типота» в переводе с греческого означает «ничего».
– Правда?
– Нет, неправда; на самом деле это значит «тупой ребенок».
Возможно, бог ждет, чтобы мы опустели, чтобы тогда и наполнить нас собой.