Бывший секретный агент Итан Бёрк крепко застрял в Заплутавших Соснах – Городе в Нигде, куда ведет лишь одна дорога – и ни одной обратно. Но жизнь продолжается, и Итан, используя свои прежние навыки и знания, занимает пост местного шерифа. Казалось бы, что это за работа – охранять покой в райском уголке, где и так все спокойно, где все живут мирно и в согласии – и откуда преступнику все равно не сбежать? Но не всем жителям Сосен нравятся здешние порядки. Их держат в полном неведении относительно...
Но как каждый важный, значимый момент в его жизни, и этот промелькнул слишком быстро.
Сплошная клаустрофобия. Ощущение изоляции, с которой она так и не смогла смириться. Она чувствовала, что душа ее сутулится от всесокрушающего веса жизни с этим одержимым человеком, имеющим лишь одну цель.
Эмоции напоминали подавленное опустошение на похоронах. Во многих отношениях это и были похороны. Люди оплакивали потерю своих прежних жизней.Всех любимых, которых они никогда больше не увидят. Всё, что у них было украдено.
— И если вы гадаете, куда пойти, чтобы найти место вечных мук, которое я собираюсь для вас создать, скажу: больше не ищите. — О чём вы? — Ад сам идет к вам.
Ум - место сам в себе, он может сам Из Ада сделать Рай, из Рая - Ад. Джон Мильтон, "Потерянный рай"
Если вы посмотрите на природу, вы обнаружите, что там, где вы склонны видеть прекращение жизнедеятельности, вы видите бессмертие. Марк Рот, доктор наук (цитолог)
"Вчерашний день - история. Завтрашний день - загадка. Сегодняшний день - дар. Вот почему он называется подарком. Работай усердно, будь счастлив и наслаждайся жизнью в Заплутавших Соснах!" Объявление для всех жителей Заплутавших Сосен (обязательно вывешивается на самом виду во всех жилых домах и учреждениях)
Весь мир - театр. В нем женщины, мужчины - все актеры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль.
Не бывает снов без ночных кошмаров.
Закон Мерфи - житейский постулат, который формулируется следующим образом: если есть вероятность того, что какая-нибудь неприятность может случиться, то она обязательно произойдет; аналогичен нашему "правилу бутерброда".
Нет ничего лучше в целом мире, чем ощущать, как поднимается и опускается тело твоего ребёнка, когда он дышит во сне
Её убивала фальш. Вынужденные беседы о погоде. О последнем урожае в садах. О том, почему запаздывает доставка молока. Обо всём поверхностном, ни о чём настоящем.
Если бы Бен рос в прежнем мире, Итан, войдя в спальню сына, наверное, обнаружил бы, что тот прилип к айфону. Рассылая послания друзьям. Играя в видеоигры. Сидя в «Твиттере» и «Фейсбуке».
Итан не скучал по таким вещам. Не хотел, чтобы его сын рос в мире, где люди день-деньской пялятся в экраны. Где общение развилось до такой степени, что оказалось ограничено крошечными буквами, где человечество по большей части существовало ради прилива эндорфина из-за сигнала поступившей эсэмэски или нового сообщения по электронной почте.
отпустить – самое трудное и самое великое, что мы можем сделать для своих детей.
- Вы слышите? - спросил Итан.
- Что слышу?
Бёрк помолчал пять секунд.
- Звук, говорящий о том, что мне насрать.
В каждом идеальном маленьком городке, если копнуть, отыщется что-нибудь уродливое. Не бывает снов без ночных кошмаров.
– Я обналичил свой 401 (k), опустошил свои банковские счета и оставил запутанный след к кое-какому теневому поставщику фальшивых паспортов. Это-то как раз нетрудно.
– А что трудно?
Хасслер оглянулся на окно, за которым высились окутанные туманом холмы Королевы Анны – в тех местах жила Тереза Бёрк.
– Знать, что мне предстоит ждать две тысячи лет, чтобы быть с женщиной моих грез.
Всем нам время от времени надо чуток сходить с ума.
Он не ненавидел их. Он не желал жить их жизнью. Он уже давно принял свою роль защитника. Стража. <...> Но это не означало, что одиноким утром, глядя вниз, на то, что в буквальном смысле слова являлось последним раем на земле, он не чувствовал укола ностальгии. Тоски по тому, что когда-то было. По тому, чего никогда больше не будет.
При некоторых условиях безопасность и правда - естественные враги.