После рейда на базу «Маунт-Уэзер» случилось невозможное — Кэти попала в ловушку. Единственное, что теперь имеет значение, это вытащить ее. Убрать любого, кто встанет на пути? Считайте, что сделано. Взорвать весь мир, чтобы ее спасти? С удовольствием. Раскрыть тайну своей инопланетной расы? Конечно. Когда окружен врагами, остается одно — приспосабливаться, чтобы сохранить свою жизнь. Многое из того, что ранее казалось очевидным, теперь таковым не является. Что же является реальной угрозой?...
Всегда есть выбор. Это единственная вещь, которую никто не может у нас отобрать.
— Я хочу жениться на тебе, потому что я люблю тебя, Кэт. Я всегда буду любить тебя. Это не изменится сегодня или через две недели. Я буду точно так же, как сегодня, любить тебя и через двадцать лет. — Он отпустил мою руку и, немного приподнявшись, коснулся моей щеки. — Вот почему я хочу жениться на тебе.
Я был опьянен ее вкусом, ее прикосновениями. Существовал только звук наших колотящихся сердец, пока она не выкрикнула мое имя, и в тот момент я распался на части. Комнату заполнял мерцающий белый свет, и мне было все равно, от кого он исходил.
Если есть желание, есть и способ.
— Я тут думал, — сказал я, слова вырвались прежде, чем мозг осознал их. — В одном дне восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд, верно? И одна тысяча четыреста сорок минут.
Она нахмурилась. — Ладно, поверю тебе на слово.
— Я прав.
Я коснулся пальцами своей головы.
— Здесь много бесполезных знаний. В любом случае, ты
слушаешь меня? В одной неделе сто шестьдесят восемь часов. В году около восьмидесяти семи сотен часов, и, знаешь что?
Она улыбнулась.
— Что?
— Я хочу проводить каждую секунду, каждую минуту, каждый час с тобой.
Часть меня не могла поверить, что что-то столь убогое исходит из моего рта, но так же это было
изумительно правдиво.
— Я хочу измерять ценность секунд и минут в году с тобой. Я хочу десятилетия часов, так много, что не могу их сосчитать.
Ее грудь резко поднялась, и она взглянула на меня, распахнув глаза.
Я сделал еще один шаг, а потом опустился перед ней на одно колено, в полотенце. Вероятно, следовало надеть какие-нибудь штаны.
— Ты хочешь этого? — спросил я.
Глаза Кэт встретились с моими, и она не задумываясь, ответила.
— Да. Хочу. Ты знаешь, что хочу.
— Хорошо, — мои губы изогнулись. — Тогда выходи за меня
— Дэймон, не оставляй нас. Мы найдем способ вернуть ее, но, пожалуйста, не оставляй нас. — Я должен идти. Ты знаешь. Я должен вернуть ее обратно. — Но что если ты не вернешь ее назад? Что если ты останешься там с ней? — Тогда, по крайней мере, я буду с ней. Я буду там ради нее.
— Мне нравится, когда ты светишься. Это все равно, что иметь свой собственный фонарик.
-Ты мне нравишься, Дэймон. Ты заноза в заднице и наглец, но ты мне нравишься. Я ответил коротко, ухмыльнувшись: - Никто не может устоять перед моим обаянием.
Брак. Дети. Инопланетяни в Вегасе. Долбаный мир подходил к концу.
Я спалю мир дотла, что бы спасти её.
— Вы думали, что можете остановить меня? — Энергия вылетела из меня, врезаясь в дверь позади него, срывая ее с петель. — Чтобы спасти ее, я спалю мир дотла.
-... В одной неделе сто шестьдесят восемь часов. В году около восьмидесяти семи сотен часов, и знаешь что? Она улыбнулась. - Что? - Я хочу проводить каждую минуту, каждый час с тобой. Я и сам не мог поверить, что несу такую ерунду, но, с другой стороны, я говорил истинную правду. - Я хочу измерять ценность секунд и минут в году с тобой. Я хочу десятилетия часов, так много, что не могу их сосчитать.... ...- Ты хочешь этого? - спросил я. - Да. Хочу. Ты знаешь, что хочу. - Хорошо, - я заулыбался. - Тогда выходи за меня замуж.
Смерти накапливались, одна за другой. Было трудно не принимать все на свой счет. Винил ли я себя? Черт возьми, нет. Бесило ли это меня и заставляло ли желать облить все здание бензином и закидать спичками? Черт, да.
Поцелуем, я поймал ее слезу. — А я не собираюсь позволить тебе сделать это самостоятельно. Ты моя — ты все для меня, Кэт. При звуке ее мягкого вдоха я снова улыбнулся. — Ну же, Котенок, ты, правда, ожидала от меня меньшего? Я люблю тебя.
Дэймон изогнул бровь. — Еще один фанат. У меня они везде.
Ее глаза заблестели. Я не жду нормальной жизни, я просто жду жизни с тобой.
Я спалю мир дотла, что бы спасти её.
— Арчер не человек, Ди.
Она нахмурилась сильнее.
— Так он гибрид? Понятно.
— Э, нет. Он, ну, он кое-что иное. Он то, что они называют истоком — ребенок Лаксена и гибрида.
Когда до нее дошло, она пожала плечами.
— И что? Я — инопланетянка, я не склонна критиковать.
На это я улыбнулась, довольная, что она проявила интерес к парню после Адама.
— Что ж, есть еще кое-что. Я была бы осторожна с тем, о чем при нем думаешь.
— Почему?
— У истоков есть некоторые странные способности, — объяснила я, наблюдая, как ее глаза превращаются в блюдца.
— Он может читать твои мысли, когда ты об этом даже и не знаешь.
Лицо Ди из бледного превратилось в ярко-вишневое.
— О, Боже.
— Что?
Она ударила себя руками по лицу.
— Ну, все время, что мы находились внизу, я воображала его обнаженным
- Я спрашивала ее перед выпускным, боялась ли она возвращаться обратно на Mount Weather. - Что она сказала? - Она сказала, что боялась, но, Дэймон, она была такой храброй. Она даже рассмеялась, и я сказала ей... Я сказала ей быть осторожной и держать вас с Доусоном в безопасности, и ты знаешь, она ответила, что будет, и она так и сделала. Христос. Ладонью я потер свою грудь, где, по ощущениям, образовалась дыра размером с кулак.
- Ты должен понять, что мы сделали то, что сделали, потому что любим тебя. - Но я люблю ее. Я жалел, что не говорил этого чаще, особенно Кэт. Забавно, как подобное дерьмо оборачивается в итоге. Пока ты погружен во что-то, ты никогда не говоришь или не делаешь того, что нужно. Всегда после свершившегося, когда уже слишком поздно, ты понимаешь, что должен был сказать или сделать.