Невозможно получить ответы в том случае, когда некому задавать вопросы. Все прочие твои затруднения — пустяки. И если источник ценных сведений найден, не скупись на плату. Что? Он не берет денег? И ты должен вновь отправиться за море, на негостеприимный южный берег? Ничего страшного, такая цена тебя вполне устраивает. И снова дует ветер в паруса боевых кораблей, лучше которых нет во всем мире, а гранитные стены рушатся, столкнувшись с тем, что этот мир тоже еще не видел. Сожженные крепости,...
– До меня доносились слухи, что в свое время жизнь твоя не отличалась честностью.
– Враги злостно клевещут! Честное слово, я всегда был образцом честности. Ну… иногда лучшим образцом, иногда не очень… всякое случается в жизни.
– Я так полагаю, что в моменты, когда с честностью было не очень, тебе доводилось якшаться с не самыми законопослушными людьми и сидеть в темницах?
– Да в темнице и был-то всего пару раз, грех такую ерунду вспоминать. Ну а что до людей, так я всегда пообщаться рад, с любыми. Некрасиво получается, когда отказываешься пару слов сказать.
Два года. Вот уже почти два года я только тем и занимаюсь, что по всему свету разыскиваю любую информацию о стражах, давно или недавно умерших (как правило, не своей смертью), пропавших или вроде бы как здравствующих. И в поисках этих без раздумий кидаюсь в самые рискованные и безумные авантюры, лишь бы узнать еще что-нибудь.
Хоть что-то, хоть крошку, хоть крошку от крошки.
Не вернуться или не заплатить нельзя, это грозит последствиями куда более нехорошими, чем в том случае, если во время мусульманского поста пройтись по центральной улице Мекки без трусов, с ермолкой на голове, напевая гимн Израиля, между куплетами закусывая водку салом и громогласно оскорбляя религиозные чувства правоверных.
– Вся наша жизнь – торопливое движение в сторону могилы. Никогда не сожалейте из-за спешки, ведь каждый сбереженный миг бесценен.
– Так когда ты сможешь организовать встречу?
– Если дело выгодное, то прямо сейчас начнут шевелиться. Дела у них идут не слишком хорошо, тянуть не станут. Ну я так думаю. Так чего, прямо сейчас шепнуть пару слов кому надо?
– Ты еще здесь?! Бегом давай, шептун!
окучивают жалкие наделы среди болот. Выращивают при этом вовсе не хлеб, а какую-то дурную траву, родственником которой, я так понимаю, является широко известная даже в кругах, бесконечно далеких от ботаники, индийская конопля. Только родственник наш бедный, по сути никчемный. Здешнюю дурь уважают, в сравнении с банальной марихуаной она будто редчайшее коллекционное вино на фоне трехкопеечного портвейна, выжатого из гнилых яблочных огрызков. Для кайфа ее надо немного, и кайф этот дикий, привыкание стойкое и быстрое.