«Кладбище. Железная низкая решетка. За решеткой у изголовья могилы – вертикально поставленный тесаный камень, с надписью: «Александр Спиридонович Титов. Инженер. Продолжатель дела Уатта и Дизеля. Скончался в 1925 году, жития его было 38 лет и 3 месяца. Мир праху твоему, великий труженик для облегчения участи людей». У могилы – старое дерево. На могиле несколько жалких жестяных цветов, издавна оставленных здесь. На втором плане видны такие же надмогильные камни и деревья. Вечернее время. Кладбище...
Яков (милиционеру). Отправьте его куда-нибудь на пустошь навсегда.Милиционер. Ого! А после него и пустоши не будет!..Яков. Ну, в тюрьму!Милиционер. Тоже не годится. После него тюрьму придется ремонтировать.Яков. А куда ж его?Милиционер. Сам износится в своей суете. Чадом изойдет и исчезнет. Ведь не каждый гражданин бывает человеком, товарищ.
Нет, мы не знали ни счастья, ни истины, ни простого удовлетворения от своей работы и от своих страданий. Но мы тоже хотели создать великий мир благородного человечества, и мы чувствовали себя достойными его. Мы спешили работать, мы воевали, мучились и болели, мы устали и умерли...
Яков. Кто же враг человеку?Голос отца. Другой человек.Яков. А кто друг?Голос отца. Тоже человек. Вот в чем тягость и печаль жизни. Если бы против людей стояла одна природа, тогда бы осталась одна простая и легкая задача.
это не вы в пригородном районе кузницу сломали, а из кузницы баню построили? А потом увидели, что кузница тоже нужна, тогда разобрали баню и опять построили кузницу? И так разбирали и строили – то баню, то кузницу, – пока весь материал у вас не истратился в промежутках, и тогда бросили строить – не из чего стало.
А камень этот в фундамент пойдет, железо в переплавку, – глядь и фабрика новая стоит. Ну конечно, если сырья не хватит, то она работать не будет. Неважно – мы подождем и потерпим… (Валяет на землю надмогильный камень). А я здесь силомером буду заведовать либо конфеты в бумажки заворачивать – легкая чистая работа! Туда-сюда, и день прошел, и не уморился, и деньги заработал, и сыт по горло: везде же знакомство: и на кухне, и в буфете – где пирожок возьмешь, где жамку, где щей похлебаешь… Так и жизнь проживешь – незаметно, а приятно, в полный аппетит, культурно, с удовольствием! (Поет и приплясывает). Ту-ру-ру-ру, ту-ру-ру!.. (Останавливается). Чего же еще надо? – Ничего. Достаточно.
Яков. Брось лопату! Что ты делаешь? Здесь мой отец лежит!Служащий. Тут покойник. Я его не достану, он мне ни к чему.Яков. Зачем вы это делаете?Служащий. Так велели. Камень и железо в утиль, дерева на корчевку, могилы сровнять в ничто, а сверху потом парк устроят – карусели, фруктовая вода, на баянах заиграют, девки придут и лодыри с ними – на отдых, и ты приходи тогда, – чего на могиле торчишь? – а сейчас ступай отсюда прочь, дай нам управиться!
Вы сами ударили меня недавно моим больным телом о землю.
Меня тут нет, я в тебе нахожусь.
Но как было мне мучительно доказывать людям, где их выгода, как трудно облегчить участь людей! Я в тюрьме сидел за это.
Голос отца. Я был идеалистом. Я думал, что людям будет лучше, если на одну лошадиную силу в час потребуется всего полтораста граммов мазута.Яков. Людям стало лучше, ты думал правильно.Голос отца. Не знаю, как у вас теперь. Но я знаю, что я думал неправильно, я ошибался. В руках зверя и негодяя самая высокая техника будет лишь оружием против человека.