И ты, Орест, свой примешь приговор С того холма. И половина скажет: Виновен ты, а половина – нет, Но Локсий сам, оракулом смутивший Тебя, вину Орестову возьмет… И с этих пор войдет в закон, коль мненья Где поровну поделятся – прощать.
О, радуйтесь... вы, кому радость дана. Кто бедствия чужд и не страждет, Не тот ли меж смертными счастлив?
Узнай поди, какая кровь течет
У человека в жилах, разберись
В сердцах людей, средь этой ткани пестрой:
В семье вельмож растет негодный сын,
И добрые у злых выходят дети.
Богач в душе пустыню обнажит,
А светлый ум под рубищем таится.
Чего-чего не наглядишься. Где ж
И в чем искать мерила? Если в деньгах -
Обманешься... И в бедности - загон:
Нужда - плохой учитель. Средь военных?
Но кто ж оценит доблесть их в бою?
Свидетели там разве есть? Не проще ль
Игру судьбы признать и покориться...
Вот человек - ни власти у него,
Ни родичей прославленных, и в мире
Не прогремит молва о нем, - меж тем
Найдется ли среди аргосцев лучший?
Сердец Сокровища природные, не деньги Нас вызволят из жизненных тисков.
И если жалость не дана в удел
Сердцам невежд, а только мудрым сердцем,
То диво ли, что мы платить должны
Страданием за чуткость состраданья...