Это издание объединяет двенадцать интервью и бесед Картье-Брессона, относящихся к периоду с 1951 по 1998 год. В них раскрывается Картье-Брессон увлекательный и увлеченный. Он говорит о фотографии, размышляет о состоянии мира и оглядывается на пройденный путь. Эти высказывания, относящиеся к отрезку времени длиною почти в полвека, позволяют также видеть эволюцию мысли фотографа: он возвращается к некоторым темам, меняет свою точку зрения, иногда противоречит себе. Та к возникает не застывшая...
- Мне не нужен аппарат, который... - ... который это сделает за вас. - Да... Они никогда не бывают мне впору. Для меня это гаджеты, они неинтересны.
Самая большая моя страсть - это фотографическая стрельба, представляющая собой ускоренный рисунок, сделанный с помощью интуиции и признания пластического порядка...
Чтобы не фотографировать слишком много, нужно нажимать на спуск только тогда, когда предмет вас захватил, то есть когда возникло чувство, вот и всё...
Критиковать - это влезть в шкуру другого и попытаться понять, что он хотел сделать. Для меня важны только причины того, что вокруг.
Фотограф должен не бегать, а неутомимо ходить: тогда он сможет схватить то, что окажется перед ним на тротуарах, на перекрестках улиц, в жизни.
Я никогда не обрезаю фотографии: если нужно менять кадр, значит, это плохая фотография и ничто не сможет её улучшить.
У меня никогда не было вспышки - так же, как мне никогда не приходило в голову выстрелить из револьвера во время концерта.
Как раз потому, что наше ремесло доступно всем, оно и остаётся, несмотря на свою впечатляющую лёгкость, в высшей степени трудным.
Фотографирование даёт мне непосредственный контакт с миром: я могу удерживать мир, схватывая отдельную значимую деталь. Это средство понимания и способ более интенсивного проживания.
Но никогда не следует строчить как из пулемета. Это как чересчур перегреться или слишком много выпить. Пить-есть надо, но лишнее - это лишнее.
Для меня свобода - это чётко определённые рамки, а внутри этих рамок всевозможные вариации. Всё, всё, всё - но внутри некоторых рамок.
Чтобы открыть золотой самородок, нужно немало песка. Поиск кадра - это игра, которая находится где-то на полпути между карманной кражей и хождением по канату. Вечная игра, усиленная огромным напряжением.
У фотографов нет определенного социального статуса, они маргиналы. Люди часто спрашивают себя, что это за смешные типы подпрыгивают вокруг них на улице.
Я люблю принципы и ненавижу правила.
Иногда надо отказаться от знания и объяснений. Просто смотреть. Люди идентифицируют, но не смотрят.
Невозможно отделить форму от содержания
Фотографии может делать всякий. Я видел в “ Herald Tribune“ фотографии, сделанные обезьяной, которая управлялась с Polaroid не хуже некоторых владельцев фотоаппаратов. Как раз потому, что наше ремесло доступно всем, оно и остается, несмотря на свою впечатляющую легкость, в высшей степени трудным.
Очень часто даже не нужно смотреть изображения, сделанные каким-то фотографом. Достаточно посмотреть на него самого на улице, чтобы увидеть, что он собой представляет. Он незаметный, быстрый, на цыпочках? Или он как пулемёт? По куропаткам из пулемёта не стреляют. Целятся в одну куропатку. Потом в другую. Может быть, к этому моменту остальные куропатки уже улетят. А я вижу людей, которые строчат как заведенные: «так-так-так»… И (что невероятно!) они всегда снимают в плохой момент. Мне очень нравится наблюдать за работой хорошего фотографа. В ней есть элегантность, как в корриде.
Де Голль говорил: «Фотографы похожи на артиллеристов: цельтесь точно, стреляйте быстро и сваливайте!»
В фотографии я вегетарианец. Как если бы охотник не ел свою дичь. Его захватывает только одно: когда дичь падает. Пиф-паф! Так и я: выстрел, и ничего другого. Проблема в том, чтобы найти подходящее мгновение, момент…
Мы не работаем, мы получаем "трудное удовольствие"
Вы увидели, потому что поверили - вы счастливый человек!
Просто то, что мы должны сказать, иногда прозвучит лучше в одной форме, а иногда - в другой.
Дар или есть, или его нет. Если у вас есть дар, вы за него несёте ответственность. И это уже труд.