Слабый, с надорванным здоровьем, Сезанн начинает новую жизнь. Он знает, он чувствует, что вокруг него подымается многоголосый, пока еще смутный шум, имя которому Слава.
Сезанну сообщают о трагической смерти Золя. (...). Сезанн потрясен. Он рыдает: Золя, Золя. Вместе с писателем умерла молодость Сезанна. Запершись у себя в мастерской, художник целый день плачет. Но жизнь возрождается. Жизнь должна непрерывно возрождаться.
Увы, я был силен и одинок. Дай мне уснуть последним сном, мой Бог. Альфред де Виньи. «Моисей»
Если я существую, значит это я, и никто иной. -(Лотреамон. «Песни Мальдорора»).
У великого пингвинского народа больше не было ни традиций, ни духовной культуры, ни искусства… Воцарилось безграничное сплошное уродство. Анатоль Франс. «Остров пингвинов»
«Что вы делали во время Революции?» – спросили Сийеса. «Я жил», – ответил он.
Силен тот, кто владеет собой. -(Морис Баррес).
Успех, монсеньер, – это все, а между тем что он доказывает? Ничего… Он зависит от места, от времени, от обстоятельств. Эмиль Бурже. «Птицы улетают, и цветы осыпаются»
Кто дал бы мне крылья, как у голубя? Я улетел бы и успокоился бы. Далеко удалился бы я и оставался бы в пустыне! Псалом LIV, 7—8
Но их ко мне влечет, покорных и влюбленных, Сиянье вечности в моих глазах бессонных, Где все прекраснее, как в чистых зеркалах. Шарль Бодлер. «Красота»
Мгновенье уходит и не повторяется. Правдиво передать его в живописи! И ради этого забыть обо всем. Поль Сезанн
Картина?.. На сорок су холста и красок или на сто тысяч франков таланта. Оноре де Бальзак
Ночь. Вот когда громче журчат искрящиеся фонтаны. И моя душа тоже искрящийся фонтан. Фридрих Ницше. «Ночная песнь»
Мой отец был человеком гениальным: он оставил мне двадцать тысяч франков ренты. - (Поль Сезанн).
Молодой Солари – этому крестнику Золя всего лишь 20 лет – мечтает о литературном поприще, с удивлением глядит он на странную пару Сезанн – Амперер. «Смотрю на вас и вижу карлика Мефистофеля, сопровождающего старика Фауста», – шутит юноша.
Образованная публика уже привыкла к живописи импрессионистов, теперь она способна понять или по меньшей мере спокойно отнестись к новой школе, которая пошла дальше импрессионизма. Сезанн мог удивлять, мог вызывать раздражение, но не считаться с ним, игнорировать его отныне уже нельзя.
Выставка (Сезанна) у Воллара взбудоражила весь художественный Париж. Если Воллар доверился случаю, то случай с лихвой вознаградил его. Выставка открылась именно в тот момент, когда скопились все предпосылки к тому, чтобы она имела блестящий успех!
«Сезанн – великий правдолюб, страстный и непосредственный, суровый и исключительно тонкий в передаче оттенков, безусловно, попадет в Лувр; на этой выставке есть немало полотен, достойных музеев будущего». -(Жеффруа, «Ле Журналь»).
Если бы взгляды могли убивать, я бы давно погиб.
Все это так присуще Золя, успех ему необходим, чтобы уверовать в себя, убедить себя в том, что он таков, каким его считают, ибо его грызет сомнение и он спасается от него лишь каторжным трудом.