В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.
Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.
Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ. * * * Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».
Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».
Ум за Разум
"Если бы лев умел говорить, мы бы его не поняли"
Людвиг Витгенштейн
Названия научно-популярных книг должны уже, пожалуй, вызывать приступы черной зависти и творческой апатии не только у редакторов жёлтой прессы, но и у авторов психологически достоверных бестселлеров, претендующих на престижные премии. Действительно: называйся эта книга, как ей и положено - "Когнитивная этология: становление, проблемы, перспективы" - и даже я не стала бы её читать, при всей увлеченности вопросом. Хоть трёх сов на обложке изобрази и маленького щеночка в очках в придачу. А тут, пусть и было опасение, что внутри скрывается развлекательный дайджест в духе телепередачи "Звериный репортер" про то, какие же зверики няши и умнички, но знакомое имя автора настраивало позитивно - как-никак, крупнейший специалист в приматологии, плохому не научит.
Внутри оказалось другое. Добрый человек Франс де Вааль очень просто рассказал о глубочайших исследованиях, которым он посвятил большую часть жизни. И хоть здесь и попадаются слова типа "бихевиоризм" и "конвергентная эволюция", но довольно редко, и автор их тут же доходчиво объясняет, не уходя от темы. Я тоже так хочу, но увы.
А тема такова: насколько уместна максима "человек есть мера всех вещей" в современной картине мира, если смотреть на нее с беспристрастной позиции практической науки? Возможен ли и нужен ли в принципе отход от антропоцентризма? Является ли наш вид уникальным носителем сознания? Не много ли мы на себя берем, отказывая животным в эксклюзивном праве на абстрактное мышление и речь, когда сами вряд ли управились бы с восемью независимо движущимися конечностями?
Книга основана на многочисленных контролируемых экспериментах и полевых наблюдениях. В центре внимания неизбежно шимпанзе со всей их сложной иерархией, социальными отношениями, находчивостью, способностью к сотрудничеству, сопереживанию и прокрастинации, макиавеллевским двуличием и потрясающим альтруизмом. Всего каких-то 90(с копейками или без)% совпадения генетической базы дают де Ваалю весомый повод сокрушаться, что "шимпацентризм" всего лишь частный случай антропоцентризма". Почему бы не обратиться к другим видам, чтобы изучать специфические особенности познания? Сколько угодно!
Непостижимые пчелы, "рабы", "королевы" и "солдаты" которых - всего лишь антропоморфные упрощения. Конь Умный Ганс, который и вправду умный, несмотря на то, что не умеет оперировать десятичными дробями. Роющие осы с их вдумчивой ориентацией на местности. Крокодилы, проводящие грамотный маркетинг стройматериалов. Слоны и дельфины, вороны и сойки, осьминоги и кошки. Да, и собаки, как единственные животные, добровольно идущие на МРТ.
Еще один немаловажный вопрос, поднимаемый автором: насколько адекватны выводы, полученные в результате всяческих изощренных и изобретательных исследований, когда главный инструмент - стресс испытуемого?
Обезьяны плохо справляются с социальными тестами, которые им предлагают представители другого вида
Еще бы: методики не идеальны, эксперименты не чисты, сложно найти альтернативу подходу, в основе которого мозговая деятельность человека, не все ученые осторожны в обращении с отсутствующими данными.
Кстати, об отсутствующих. Как сказал дико уважаемый мной антрополог Станислав Дробышевский, анонсируя долгожданную книгу Достающее звено :"У человека обычно есть мозг. И часто он был у наших предков (характерно, что черепа находят всегда без мозга, так что вопрос о наличии еще открыт)." Да, это реклама.
Ум за Разум
"Если бы лев умел говорить, мы бы его не поняли"
Людвиг Витгенштейн
Названия научно-популярных книг должны уже, пожалуй, вызывать приступы черной зависти и творческой апатии не только у редакторов жёлтой прессы, но и у авторов психологически достоверных бестселлеров, претендующих на престижные премии. Действительно: называйся эта книга, как ей и положено - "Когнитивная этология: становление, проблемы, перспективы" - и даже я не стала бы её читать, при всей увлеченности вопросом. Хоть трёх сов на обложке изобрази и маленького щеночка в очках в придачу. А тут, пусть и было опасение, что внутри скрывается развлекательный дайджест в духе телепередачи "Звериный репортер" про то, какие же зверики няши и умнички, но знакомое имя автора настраивало позитивно - как-никак, крупнейший специалист в приматологии, плохому не научит.
Внутри оказалось другое. Добрый человек Франс де Вааль очень просто рассказал о глубочайших исследованиях, которым он посвятил большую часть жизни. И хоть здесь и попадаются слова типа "бихевиоризм" и "конвергентная эволюция", но довольно редко, и автор их тут же доходчиво объясняет, не уходя от темы. Я тоже так хочу, но увы.
А тема такова: насколько уместна максима "человек есть мера всех вещей" в современной картине мира, если смотреть на нее с беспристрастной позиции практической науки? Возможен ли и нужен ли в принципе отход от антропоцентризма? Является ли наш вид уникальным носителем сознания? Не много ли мы на себя берем, отказывая животным в эксклюзивном праве на абстрактное мышление и речь, когда сами вряд ли управились бы с восемью независимо движущимися конечностями?
Книга основана на многочисленных контролируемых экспериментах и полевых наблюдениях. В центре внимания неизбежно шимпанзе со всей их сложной иерархией, социальными отношениями, находчивостью, способностью к сотрудничеству, сопереживанию и прокрастинации, макиавеллевским двуличием и потрясающим альтруизмом. Всего каких-то 90(с копейками или без)% совпадения генетической базы дают де Ваалю весомый повод сокрушаться, что "шимпацентризм" всего лишь частный случай антропоцентризма". Почему бы не обратиться к другим видам, чтобы изучать специфические особенности познания? Сколько угодно!
Непостижимые пчелы, "рабы", "королевы" и "солдаты" которых - всего лишь антропоморфные упрощения. Конь Умный Ганс, который и вправду умный, несмотря на то, что не умеет оперировать десятичными дробями. Роющие осы с их вдумчивой ориентацией на местности. Крокодилы, проводящие грамотный маркетинг стройматериалов. Слоны и дельфины, вороны и сойки, осьминоги и кошки. Да, и собаки, как единственные животные, добровольно идущие на МРТ.
Еще один немаловажный вопрос, поднимаемый автором: насколько адекватны выводы, полученные в результате всяческих изощренных и изобретательных исследований, когда главный инструмент - стресс испытуемого?
Обезьяны плохо справляются с социальными тестами, которые им предлагают представители другого вида
Еще бы: методики не идеальны, эксперименты не чисты, сложно найти альтернативу подходу, в основе которого мозговая деятельность человека, не все ученые осторожны в обращении с отсутствующими данными.
Кстати, об отсутствующих. Как сказал дико уважаемый мной антрополог Станислав Дробышевский, анонсируя долгожданную книгу Достающее звено :"У человека обычно есть мозг. И часто он был у наших предков (характерно, что черепа находят всегда без мозга, так что вопрос о наличии еще открыт)." Да, это реклама.
Урок состоит в том, что, прежде чем изучать какое-либо животное, нужно познакомиться с его типичным поведением.
Замечательная книга, показывающая человеку, что он, вопреки созданному ним же самим, мнению - не совсем вершина животного мира, что его умственные способности и сообразительность могут превзойти такие представители животного мира, о которых мы даже не могли подумать. И нам, как это не печально слышать, показывает автор на примерах, что в некоторых случаях это именно так. Результаты экспериментов и наблюдений за животными в естественных условиях подтверждают, что нельзя выделить и поместить вверх какой-то отдельный вид живых существ. Нет, это скорее ряд, в котором каждый из них в чём-то лучший, в чем-то превосходящий, а где-то немного отстающий, что не уменьшает его возможности повлиять на экосистемы в природе. Познавательная и интересная книга! Открываются глаза на особые способности известных нам представителей животного мира: как приматы (разные их виды), вороны, слоны, осьминоги, дельфины. И всё это описано с такой любовью и уважением к каждой особи. О чем-то мы уже слышали, но некоторые факты просто поражают и удивляют одновременно. А ещё, наблюдая за всеми поставленными опытами как бы со стороны, можем увидеть свои (человеческие) ошибки, которые можно допустить неосознанно, при изучении и постановке экспериментов, а некоторые даже учесть в общении со своими питомцами. Эта книга легко читается, расширяя наши познания и эрудицию. Думаю, что всем кто любит читать про животных - она понравится!
Пустят ли человека в Зверополис?
Начиная учиться в психологическом вузе, я не ожидала, что любимым предметом для меня станет зоопсихология. Это не значит неприязнь к другим предметам, это значит, что зоопсихологии удалось меня по-настоящему изумить - всех знакомых я потом развлекала байками про интеллект ворон, осьминогов и грибов (насчет грибов я серьезно). Но больше, чем факты из мира животных, меня удивила гибкость самой науки зоопсихологии, её стремительное изменение. Относительно недавно, в середине XX века, гуру советской психологии А. Н. Леонтьев наделял «интеллектом» только человека и человекообразных обезьян. Сегодня же в «умную компанию» добавляют китов, слонов, врановых, попугаев и др. Конечно, антропоцентризм никуда не делся - человек всё еще «царь природы», но иерархии стремительно расшатываются. Всё яснее становится мысль, что психика человека не уникальна, ее развитие - не «скачок», не «прорыв», а плавное движение эволюции. Подвижки в зоопсихологии и этологии очевидны.
И собственно об этих подвижках - о том, как человек постепенно расстается с идеей себя-как-бога - повествует книга Франса де Вааля. Де Вааль - приматолог с огромным опытом, влиятельный ученый, при этом - убежденный критик идеи уникальности человека. И его убежденность подтверждена лавиной наблюдений и экспериментов, о которых рассказывается в книге (речь идет в основном о видах из «клуба интеллектуалов» - приматах, врановых, китах - но тем не менее). Исследования последних десятилетий позволяют признать наличие у животных свойств и феноменов, прежде считавшихся человеческим эксклюзивом. Это, например, феномен взаимопомощи и совместной деятельности, или представление о времени (память о прошлых событиях и планирование будущего). Исследования дают основания для признания у животных: чувства справедливости; силы воли; самоидентификации (приматы и слоны узнают себя в зеркале). И - о боги - даже такого фундамента человечности, как «культура» (animal culture - понятие, в русскоязычной среде не самое популярное: вот статья об этом явлении на сайте Антропогенез.ру). Все эти новые идеи разрушают привычные представления о месте человека в биосфере. Из-за этих идей придётся или перестраивать всё концептуальное здание (изменять взгляд на животных и человека), или, презрев факты, оберегать ветшающий замок. В книге Вааля приводятся примеры того, как консерваторы защищают пони-единорожий мирок человеческого превосходства. Примеры есть просто анекдотичные. В 2007 году учеными Киотского университета проведена серия экспериментов с шимпанзе Аюму, который продемонстрировал способности памяти, явно превосходящие человеческие. Аюму молниеносно (за пятую долю секунды!) запоминал серии из девяти цифр и набирал их затем в правильной последовательности. Люди такое сделать не могут.
И вот:
Люди, наблюдавшие за его [Аюму] действиями в Интернете, либо отказывались верить, утверждая, что это фальшивка, либо говорили что-нибудь вроде: «Я не согласен, что я тупее обезьяны». Весь эксперимент был воспринят американскими учеными недоброжелательно до такой степени, что некоторые из них даже прошли специальную тренировку, чтобы победить шимпанзе. Когда Тетсуро Матсузава, японский ученый, руководивший проектом Аюму, впервые услышал об этом, он закрыл лицо руками.
Такой вот фейспалм.
Мораль: прогресс - это умно и хорошо. Напротив, консерватизм, скрепность, отстаивание превосходства этноса, пола, вида etc - позиция, обреченная на историческое и даже, не побоюсь этого слова, эволюционное поражение.
Это последняя из трёх книг Франса де Вааля, которые я запланировал прочитать. Первая была про политическую борьбу за доминирование, вторая про истоки морали. И наконец эта, третья, про эволюцию интеллекта и про методологию исследования познавательных способностей животных. Первые две книги были про приматов, на этот раз речь идёт не только о них, но также и о некоторых других животных: млекопитающих, птицах и даже моллюсках и насекомых.
В самом деле трудно, оказывается, подойти к проблеме непредвзято, без перекосов в ту или иную сторону. Название очень точно отражает суть. Книга про нас, точнее, про тех, кто изучает познавательные способности животных:
необходимо преодолеть легко ранимое человеческое самомнение и относиться к познавательным способностям как к любому другому биологическому явлению. Если основные свойства познания возникли путем постепенного преобразования, значит, все разговоры о пропастях, границах и искрах неуместны. Вместо пропасти мы видим пологий берег, образованный миллионами постоянно накатывающих волн. Даже если на этом берегу выше всех остальных человеческий интеллект, он был создан теми же волнами, бьющими о тот же берег.
Ещё недавно господствовало представление об интеллекте как свойстве исключительно человеческом. Если эксперимент раскрывал какое-то впечатляющее достижение шимпанзе или новозеландского ворона, это достижение не считалось интеллектуальным, чтобы сохранить за Homo sapiens монополию. Пусть это результат обучения, подражания, имитации -- чего угодно, лишь бы не назвать вещь своим именем. Что бы шимпанзе ни сделали, они это делают как-то не так -- и всё тут.
Сильно напоминает то, что происходит с интеллектом искусственным. Когда лет 40 назад я проигрывал шахматную партию Каиссе, у меня не было ни малейших сомнений, что машина мыслит. У тех же, кто не играл с ней, преобладало мнение "вот пусть машина у Петросяна выиграет, тогда мы поверим, что она мыслит". (У Тиграна Петросяна, разумеется, а не у нынешнего телепридурка.) У Петросяна машина так и не выиграла, но победила Каспарова. И что же? В тот же день шахматы перестали считаться интеллектуальным занятием :)))
Сегодня у большинства людей мыслительные способности животных не вызывают более идиосинкразии. Монополия Homo sapiens рушится под массой наблюдений и экспериментов. Когда в 2007 умер попугай жако по имени Алекс -- лингвистический и математический гений, -- он удостоился некрологов в The New York Times и The Economist. Надеюсь, и в отношении искусственного разума со временем возобладает разум :)
То же самое с культурой.
Если какой-то обезьяний "народ" умеет раскалывать орехи камнями, а соседние "народы" не умеют, то это почему-то культурой не считается, хотя толщина "культурного слоя" ореховой скорлупы около их "ореховой кузницы" предполагает, что орехи здесь колют уже в течение 4000 лет. Думаю, 4000 лет назад культура местных африканских sapiens-ов не сильно отличалась от тогдашней культуры соседей-шимпанзе. А уж в окрестностях Москвы наши предки в то время наверняка свисали с деревьев, зацепившись за ветки хвостами.
И я убеждён: когда японские макаки моют батат в ручье, это тоже культура. Она зародилась на наших глазах всего несколько десятилетий назад. Зародилась бы раньше, если бы у макак были бататы.
В общем, прав был Дарвин: наше отличие от остальных животных чисто количественное.
Мы делаем всё то же, что все остальные, но кое-что у нас получается лучше. Кое-что другое, кстати говоря, хуже. Например, шимпанзе может за 0.2с запомнить положение девяти цифр на экране, а никто из sapiens-ов на такое не способен.
Зато я знаю, что первые цифры после запятой числа e дважды совпадают с годом рождения Льва Николаевича Толстого. А шимпанзе вообще не знает, кто такой Лев Николаевич.
Думаю, теперь и кое-кто из лайвлибовцев будет знать начало числа e=2.718281828[***]. Лично я таким образом навсегда запомнил год рождения Толстого :)
Каждому своё. Лайвлибовцу лайвлибовское. Примату приматово.
Книга мне показалась информативной, но скучноватой.
Например, история про щедрость капуцинов была неожиданной. (Капуцинов-обезьян, а не капуцинов-монахов. Надеюсь, монахи тоже щедры.) Капуцины мне казались намного примитивнее, чем оказались. Описания остроумных экспериментов интересны, но слишком уж их много для популярной книги.
Хорошо очерчены границы исследования. Мне теперь ясно, что сравнивать разные виды (в том числе и с человеком) очень и очень трудно, если вообще возможно. Как очень точно заметил Франс де Вааль, сравнить интеллекты владельца кошки владельца собаки ещё как-то можно. Но сравнивать интеллекты самих кошки и собаки -- дело скорее всего безнадёжное, поскольку непонятно, как создать тесты, которые кошка и собака поймут одинаково.
В общем, прочитал три книги Франса де Вааля. Всем рекомендую смотреть фильмы, основанные на его результатах. Если захочется подробностей, тогда беритесь за книги. В них есть много того, чего в фильмах нет.
Достаточно ли мы умны, чтобы не быть высокомерными?
Именно в высокомерии заключается проблема человечества, когда речь заходит о месте людей в живой природе. Люди считают себя выше всего живого лишь на основании того, что наши орудия далеко ушли от палок-копалок. А так ли это? Скорее нет, чем да - разница, больше в количестве, а не в качестве, о чём и рассказывает эта книга.
Вам кажется, что собака вас понимает? Скорее всего, так и есть. Учёные на веру это не принимают, но у них уже есть кое-какие доказательства.
Конечно, креационистов никакой книгой не убедить, что животные - не только ценный мех и килограммы легкоусвояемого мяса, но людям, достаточно умным, чтобы судить об уме животных, книга придётся по душе.
Познавательные способности каждого вида настолько хороши, насколько помогают его выживанию.
В каждом сообществе шимпанзе применяется от пятнадцати до двадцати пяти разных орудий, которые различаются в зависимости от культурных и экологических обстоятельств. Например, члены одного из сообществ, обитающих в саванне, охотятся с помощью остроконечных палок. Это открытие вызвало переполох, так как орудия для охоты считались еще одним уникальным достижением человека.
Очень нечестно спрашивать, может ли белка досчитать до десяти, если умение считать ей никогда в жизни не пригодится. Белка превосходно умеет отыскивать спрятанные орехи, как и некоторые птицы.
Моя позиция несколько отличалась, так как я предпочитал воздерживаться от каких-либо формальных заявлений относительно такого трудноопределимого понятия, как «сознание». Никто толком не знает, что это такое. Но по той же причине я поспешил отметить, что не отрицаю наличия сознания у любого вида. Как я себе представляю, и у лягушки может быть сознание. Гриффин занял более позитивную позицию, отметив, что раз продуманные заранее действия наблюдаются у многих животных, а у человека их принято связывать с сознанием, значит, резонно предположить, что сознание присуще и другим видам.
Предложение Гриффина всерьез отнестись к процессу познания у животных привело к появлению нового названия этой области науки – когнитивная этология. Это громкое название, но его значение мне как этологу по крайней мере понятно. К сожалению, термин «этология» еще не завоевал всемирного признания, и программы проверки орфографии регулярно переделывают этологию в этнологию, этиологию и даже теологию. Поэтому неудивительно, что многие этологи называют себя биологами поведения. Другие названия когнитивной этологии – животное познание или сравнительное познание. Однако эти наименования также имеют недостатки. Животное познание по определению не включает человека, поэтому непреднамеренно сохраняет дистанцию между животными и человеком.