Рецензии на книгу «Правила виноделов» Джон Ирвинг

"Не жалею даже о том, что люблю тебя..."

"Мальчишки восхищаются людьми, готовыми идти на риск. В их глазах это геройство. Были бы аборты разрешены, ты мог бы отказаться, в сущности, был бы обязан, имея такие взгляды, но раз аборты запрещены, твой долг - помогать женщине. Нельзя быть на поводу у собственных прихотей, ведь стольким женщинам отказано в праве выбора. В праве распоряжаться своей судьбой. Я знаю, ты сознаёшь, что это несправедливо. Но как же ты, именно ты, сознавая это, почитаешь возможным лишать других помощи, которую можешь оказать. Ты обязан им помогать, потому что знаешь как. Кто им поможет, если не ты.

Ты в западне, но не я её поставил. Поскольку аборты запрещены, у женщин, которым он нужен, безопасного выбора нет. И у тебя нет, раз ты можешь оказать им помощь. Ты скажешь, я попираю твоё право выбора, но ведь и их право попрано.

Все загнаны в угол - и ты и женщины. Все жертвы".

...Вот есть книги, которые словно взрываются в твоей голове тысячей мыслей, заставляют пересмотреть какие-то убеждения и развеять стереотипы. Обращение к непростым, зачастую неоднозначным и более того провокационным темам - чтение не будет легким и приятным; это тяжелая книга, многогранная, прекрасная и невероятно тяжелая. И дело даже не только в жутких, очень детальных описаниях операций, абортов, родов (очень физиологичных). Книга об очень сложных ситуациях, в которых нет правильного решения, сколько их не обдумывая; книга о поиске себя и своего призвания; книга о любовном треугольнике; книга об узах, которые порой крепче. чем семейные; книга о долге и книга о том, как порой сокрушительно рушатся наши убеждения, а с ними рискует обрушиться и наша жизнь - ведь как жить без фундамента...

"Ты - созданное мной произведение. Вся остальная моя жизнь - только труд ремесленника. Не знаю, есть ли в тебе потребность творить. Но я знаю, для какой работы ты создан. И ты это знаешь. Ты - врач".

Как жить, если кажется, что выбора у тебя нет или что выбор сделали за тебя - как будто это что-то может изменить, ведь главное чтобы выбор был правильный. Только вот правильный - для кого? С чьей точки зрения? Собственной совести, норм общества и морали, заповедей Божьих? Невозможно угодить всем и сразу, надо брать ответственность за свою жизнь на себя - страшно, а что делать...Главное - это будет твой (и ничей больше) собственный личный выбор. И прийти к нему ты должен сам. Путь этот простым не будет - и весь роман собственно об этом...Как не потерять себя на пути жизненных испытаний....

"Здесь, в Сент-Облаке передо мной встал выбор: взять на себя прерогативу Б-га распоряжаться судьбами других людей или просто плыть по течению. Жизненный опыт подсказывал - всем или почти всем управляет случай. Так что люди, уповающие на победу добра над злом, должны по возможности вмешиваться в ход событий. Играть роль Б-га" (а по-моему, это не взятие на себя роли Б-га; это просто человечность - делать все от тебя зависящее, чтобы хотя бы чуточку облегчить жизнь других людей. Если ты можешь это сделать, знаешь, как сделать и это никому не вредит, а только помогает - это просто по-человечески...)

Гомер всю жизнь бежит от своего призвания, но ведь пути Господни неисповедимы. Да, доктор Уилбур, возможно, когда-то сделал выбор за него, но кто скажет, что выбор был неправильным? Уилбуру удалось разглядеть в этом мальчике, сироте из приюта, которого он беззаветно любил всю жизнь, настоящий талант спасать жизни...

А еще в книге прекрасная линия любви...

"Любовь, конечно, опасная вещь"...

Еще бы не опасная - и у любви бывают свои последствия (с которыми и приходится работать Гомеру в качестве врача). Драма людей и соперничество (пусть и не явное, и не открытое) двух мужчин за одну женщину осложняется совместным проживанием и ...детьми, теми что есть и теми, что не случилось...(сразу мне отчего-то вспомнилась фраза из одного русского фильма - тоже как раз спор двух мужчин:
- Она меня любит.
- Зато от меня детей рожать будет.
Вот такой мужской взгляд на любовь, и что-то в этом есть, если вдуматься...)

Какие трогательные отношения описаны между Уилбуром и Гомером. У Гомера не было родителей (он сирота, от которого отказались при его рождении), у Уилбора никогда не было ни жены, ни детей. Но порой и таким обездоленным людям судьба помогает и сводит их вместе - это же фактически отношения отца и сына, добрые, верные, мудрые, наполненные настоящей любовью. Хоть каждый из них и стремится показать свою самостоятельность и независимость - нет ближе людей на свете; и приют стал для Гомера навсегда отчим домом, родиной...

Семейная сага, роман о призвании и книга о любви - прекрасное переплетение тем и глубокий подтекст; вся книга как океан, о котором часто говорят на ее страницах, океан человеческих судеб...5/5 (вначале хотела поставить 4/5 - вот не люблю я читать о врачах и операциях - но книга великолепная, а все медицинское лишь оттеняет правду жизни...)

P.S. А какая чудесная экранизация снята в 1999 году по мотивам романа (там, кстати, меньше этих медицинских подробностей, поэтому смотрится чуть легче, чем читается) с потрясающими актерами: Тоби Магуайр, Шарлиз Терон, Пол Радд...Смотрела, не отрываясь) Только если в книге акцент сделан на поиске героем своего истинного призвания, то в фильме, по-моему, на любви...

"Если ты её действительно любишь, дай ей то, что ей больше всего сейчас нужно, не ставя никаких условий. И не жди за это награды".

Спасибо клубу "Книжный винегрет" за такой прекрасный роман.

Третья книга флэшмоба — полёт отличный!
Когда мне было слегка за семь, нам одно время регулярно приходил журнал «Акушерство и гинекология». Врачей в семье не было, интересующихся, насколько я знаю, тоже, но упоротые упорные почтальоны настойчиво пытались нас этим делом увлечь. И вот, много лет спустя, это удалось Джону Ирвингу.
Открыв незнакомого автора, думала, что тут же с головой окунусь в бочонки с вином и семейные тайны, почувствую терпкий вкус интриг и сидра, ан нет! С разбега меня окунули совсем в другое. И только страниц через 500 читалки, когда я уже и сама начала подумывать открыть гинекологическую практику (настолько подробно автор знакомит с тонкостями дела), появляется Дом, сидр и правила. Тут я окончательно втянулась и начала получать удовольствие от авторского стиля и фантазии. Ирвинг виртуозно, очень детально, плетёт своё длинное макраме из событий и судеб. Все его герои, главные и второстепенные, очень выразительные, легко представить себе каждого — Святого Лесовика Кедра, Солнышко Гомера, Барби и Кена – Кенди и Уолли, интересен и колоритен образ Мелани, и я уже молчу про пони *выразительно подмигивает*.
А в целом прозу Ирвинга я бы описала его же словами, вся она из «мелких подробностей, составляющих самую плоть жизни».
На очереди экранизация, а в очереди — другие книги автора. И кстати, кто уже подружился с ним, посоветуйте, пожалуйста, каким романом лучше продолжить знакомство?

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Я, кажется, буду выть на Луну скоро, даже не дожидаясь полнолуния, даже среди дня и вовсе без Луны. Именно так на меня подействовали минорные ноты в романе Ирвинга.
Мне грустно и печально, но грусть светла, это Кенди и Уолли сидят на пирсе, он на инвалидной коляске, она пристроилась рядышком. Пробиваются и злость, и возмущение, и гнев, это Мелони, честная, могучая Мелони отшагивает свой путь по дорогам в поисках любимого. Любовь к сыну и любовь-жалость к женщинам, это доктор Уилбур Кедр пишет длинное-длинное письмо после того, как в очередной раз избавил очередную мученицу от ненужной обузы. Да-да, доктор Кедр на самом деле умел любить, хоть и не было у него ни сына, ни женщины. Хотя что я говорю, был у него сын.

Гомер. Любовь, желание, желание приносить пользу, - вот что такое Гомер. Кто такой - вечный сирота, готовый вечно надеяться и ждать. Так горько за него, так ужасно горько. Влюбиться в того, кто тебе не ровня, не по уму или финансовому положению, но по состоянию. Нелегко даются любовные треугольники всем, но этот треугольник - особенный. Она, она и их общий друг. И что им делать, если все друг друга любят? Не будет тут простого решения, но и то решение, что придумали они, герои, меня не порадовало. Кенди говорит про 15 лет любви, а я говорю про 15 упущенных лет. Да, они пытались как могли, "не делать никому больно" - вот их девиз, точнее, девиз Кенди. Но так не бывает. Мне кажется, это были 15 лет сплошной боли. Да, любви, но и боли тоже. Не верю, что Уолли не знал про отношения жены с Гомером, он страдал. Не верю, что Гомеру было настолько безразлично, что Кенди каждый вечер уходит с Уолли, ложится с ним в одну кровать и... он страдал. Не верю, что Кенди были безразличны страдания ее мужчин, она страдала. 15 лет круговерти страдания. А ведь всего-то и надо было, что выбрать. Да, выбор нелегок. Труден даже. Но лучше ужасный конец, чем ужас без конца, как по мне. И выбрать все равно в итоге пришлось.

Много, очень много вопросов затрагивает Джон Ирвинг в своем самом известном романе. Один из них - право женщин на аборты. И пусть я, скорее всего, наступлю кому-то на очень больную мозоль, но я не могу не зацитировать, ведь кто скажет о проблеме лучше автора (с которым я солидарна вплоть до последнего восклицательного знака!)

К несчастью, существуют извращенные умы, требующие, чтобы женщина родила ребенка вопреки своему желанию. Во имя чего? Зачем рождать на свет никому не нужных страдальцев?

Как объяснить это пристрастие к зародышу и бессердечие к детям, которые никому не нужны и которых ждет в жизни столько обид? Противники аборта клеймят женщин, повинных в случайной беременности, осуждают бедняков, как будто те сами виноваты в своей нищете. Не заводить много детей - это единственное, чем они могут помочь себе. Но они лишены права выбора - отличительная черта демократии, отличительная черта Америки!

И вот это "назад в будущее" нам пророчит государственная дума. А, ладно. Тут политически нейтральный сайт, не буду заводиться.

Не могла не задуматься над названием. Что за правила, почему виноделов? Те самые правила, которые каждый год Гомер, покинувший приют, выписывал заново и вешал на стенку Дома виноделов для не умеющих читать сезонников-виноделов (или, скорее, сидроделов, из яблок сидр делают). Так и мы, живем по кем-то писаным правилам, не обращая на них внимания, даже, может, и не зная, что они существуют, а они существуют. Загадочное и очень философское название.

Автор красиво пишет вроде бы и просто о жизни, а вроде бы и толкает на разное. Повозмущаться, погрустить, быть может, даже поплакать, хотя меня почему-то в этот раз грустные ноты не так расцарапали, как обычно. Возможно, я старею и становлюсь циником. В любом случае, Ирвинг - хороший автор, буду читать его еще.

Как же я боялась браться за эту книгу, а в результате читала не отрываясь.
Книга-потрясение. Про неё невозможно что-то написать, чтобы было понятно о чём она. Начнёшь пересказывать сюжет — получится банальная мелодрама. А это совсем не соответствует действительности. Это не мелодрама и не семейная сага. Хотя частички всего этого есть в романе, но они просто тонут в социальной драме густо замешанной на излишнем реализме, щедрой провокации и человеческой плоти.
И несмотря на это — роман прекрасен! Это просто жизнь во всех её проявлениях. Не всегда красивая, не всегда удобная, поворачивающаяся к нам разными сторонами.
Аборты и рождение. Жизнь и смерть. И всё это в одних руках.
Кто мы такие, чтобы судить? И что гуманней: рождение нежеланного ребёнка, обречённого на сиротство и одиночество, или избавление от беременности? (Если что, то вопрос риторический. У каждого своё мнение. Я, лично, поддерживаю доктора Кедра, как бы это не было жестоко.)
Как так можно: любить двоих? Ложь во спасение или гнусный обман близких людей? Опять же — у каждого своё мнение и каждый по-своему прав.
Это — роман-заноза. И тащить её — думать о нём больно. И не тащить — нарывать будет.
Сложный, глубокий, интересный.
По-моему, я нашла для себя ещё одного замечательного автора.

Миг между прошлым и будущим....

Каждый раз встреча с уже давно полюбившимся писателем таит в себе опасность, словно проверяя ваши чувства и отношения на прочность. Повезет или нет, срастется все как надо или поселит в душе червячок сомнения, который уже потом никуда не денешь, а будешь только пристальнее к нему приглядываться.

Так и в этот раз, долгое время откладывая роман "на потом", приступала к нему все-таки с затаенной опаской. И пусть роман не попал "в любимые" у автора, но то, что автор в очередной раз подтвердил свое умение интересно и небанально рассказывать отличные жизненные истории, в которых есть место всему, что именуется жизнь , это неоспоримый факт.

Когда-то давно, сама желая связать свою жизнь с медициной, я навсегда полюбила хотя бы читать об этом в книгах. Хорошие медицинские сюжеты, сдобренные отличной теорией и практикой не могут меня оставить равнодушной. Мне интересно все, что связано с человеком с медицинской точки зрения. И этот роман стал для меня прежде всего историей о замечательном докторе Уилбуре Кедре, не "кривя носом" помогающим женщинам в трудную минуту, когда надеяться им уже не на кого совершенно. При этом он остается совершенно земным человеком, не лишенным собственных пристрастий и ошибок, но тем интереснее читать о нем, сопереживая ему в трудную минуту и мучаясь вместе с ним сомнениями, как сделать так, чтобы сохранить свое детище и помочь тому, кого мысленно считаешь сыном определиться с выбором пути.

Пожалуй, Уилбур и Мелани получились у автора наиболее яркими цельными и интересными персонажами. Несмотря на неистовость Мелани, её грубый характер, ей тоже сопереживаешь и желаешь, чтобы она обрела свой дом, свое счастье, потому что она честная открытая и не держит камня за пазухой.

В очередной раз автор на страницах своего романа сумел ненавязчиво рассказать:
об одиночестве и желании каждого обрести семью и любовь
о верности и долге перед тем, кто тебя вырастил, кто дал силы на будущее, любил и ждал не смотря ни на что
о проблеме абортов, предлагая каждому вместе с главными героями поразмыслить, что лучше: нежеланные дети или прерывание беременности ( тут нужно иметь ввиду, что речь в романе идет о первой половине 20-го века, когда вопросы предохранения как-то совсем не ставились во главу угла, хотя самый простой и эффективный способ в том числе и от болезней, уже имел место быть)
о преданности своему делу и беззаветной любви
о выборе пути и следовании собственному предназначению
о проблемах отцов и детей
снова о проституции и несладкой доле женщин
и о многом другом, кроме равнодушия, пожалуй. За что я снова говорю Джону Ирвингу спасибо и отправляюсь выбирать следующую книгу для прочтения.

Слякотным февральским вечером (ну что за гадость - дождь в феврале!), усадив мужа стрелять каких-то монстров за компьютер и уложив ребенка в полезный развивающий коврик, я тихонько пробралась на кухню, предварительно расчесав волосы и смыв с плеча кусочки срыгнутого банана, налила себе полный бокал "Киндзмараули" и приготовилась к свиданию с одним из тех мужчин, чьи ум, чувство юмора и банальная гениальность не оставляют меня равнодушной.

...свидание затянулось на неделю...

Мы говорили о многом. И начали, конечно же, с названия.

Я: Джон, ты вообще в курсе, что в одном из переводов твоя книга зовется "Правилами виноделов". Я вот даже читать ее не начинала без бокала, а теперь себя чувствую дурой.
Ирвинг: Виноделов? А при чем тут вино? Я писал о сидре, который у нас в Америке вообще безалкогольный.
Я: Ну, скажем прямо, ты не о сидре писал. Ты о таких малых вещах не пишешь, потому что, милый, просто не способен на это. Не с твоей глобальностью.
Ирвинг: Ладно, ты права. Сидра мне маловато. Не могу же я читателю, взявшему в руки мой толстенный роман, рассказать об одном только производстве сидра.
Я: Конечно! Ведь, чтобы сидр сделать, надо для начала яблоки собрать, а чтобы их собрать, они должны вырасти.
Ирвинг: Вот-вот! И я о том же!
Я: А заодно можно и технологию проведения аборта во всех подробностях рассмотреть, не забыв также о родах с осложнениями и без оных...
Ирвинг: Нет! Ну скажи! Это что, лишним было? Или тема не душещипательная? Никого же равнодушным не оставит!
Я: Так-то оно так! Ты тролль знатный. Только вот с душещипательностью ты чуток переборщил. На кой ляд было описывать этот тупой любовный треугольник, одним концом улетающий воевать и временно пропадающий без вести?
Ирвинг: Да не глупи! Неужели не поняла, в чем тут соль? Я же побаловал и себя, и тебя тем, что взял этот, как ты его зовешь, тупой любовный треугольник и поставил его таким матом в системе координат, что она стала даже не четырхмерной, а вообще n-мерной.
Я: Да я-то поняла, но поначалу злило. А еще как-то кровушки было маловато. Хотя... Что-то я всех абортированных не посчитала. Вместе с ними как раз в меру получается.
Ирвинг: Именно. А вообще как, понравилось?
Я: Джон! Дурацкий вопрос! Если я сбегаю к тебе на свидание от любимых мужа и ребенка, урываю часы от собственного сна и готова читать хоть одним глазком, когда мою посуду...
Ирвинг: Понятно. Значит, я написал обычный для себя гениальный роман.
Я: Точно.

Читая роман я удивлялась, откуда взялось это название "Правила виноделов". Особенно, конечно, первую треть, до того как в повествовании появился Сердечный Камень. Но и потом стало не сильно понятнее, всё-таки сидр и вино - это разные напитки. Так что спасибо послесловию переводчика, из которого стал известен дословный перевод названия книги "Правила Дома Сидра". Мало того, что оно-то как раз имеют отношение к сюжету, так еще и придают названию философскую глубину.
Волею судьбы мне в руки попала интересная история жизни отца и сына. Пусть и не кровных, но от этого не менее любящих друг друга, а то и более (разные бывают родительско-детские отношения). История отца начинается с взрослого возраста уже и рассказана до самого итога жизни. История сына дается с его рождения и до зрелости.

К минусам романа отнесу, во-первых, излишнюю физиологичность, подробность описаний операций. Вот честно, первое время меня такое устраивало, но в какой-то момент произошел перебор и даже пришлось пересиливать себя, чтобы вернуться к роману. А во-вторых, некоторую затянутость. Самую чуточку. Тут я не могу сказать, что вот бы сократить раза в два и идеально, нет, но если бы было совсем немного поменьше, прочитала бы с большим удовольствием.
Роман всесезонный, он и по времени охватил более 40 лет, но всё же достаточно много времени уделено описанию осеннего сбора яблок с приготовлением сидра.
А еще мне понравилось, что в этой книге важными являются три книги - "Джейн Эйр" Бронте, "Дэвид Копперфилд" и "Большие надежды" Диккенса. Можно даже сказать, что они являются персонажами книги.

Книга прочитана по игре "Четыре сезона", бонусный тур, по совету dee_dee спасибо большое!
А также в совместных чтениях группы "Книжный винегрет"

... мы учимся любить трудных.

Есть книги, о которых хочется кричать на каждом углу, потому что кажется, что это должны прочесть все.
Есть книги, о которых хочется говорить, сидя с другом в очередном случайном кафе для осуждения, говорить взахлеб, запинаясь, вспоминая штрихи, сравнивая эмоции.
Есть книги, о которых хочется промолчать, оставляя себе то, что они тебе подарили.

А есть такие книги как эта. После которых твой мир рушиться и собирается заново, почти такой же, но уже неуловимо другой. Именно такие книги исподволь меняют что-то в тебе и твоем мировоззрении. Потом, ты вряд ли вспомнишь их, услышав легендарный вопрос о "книге, изменившей твою жизнь", но именно это они и делают.

"Правила Дома сидра" - это квинтэссенция того, как пишет Джон Ирвинг. Едкая, жизненная, чрезмерно реальная, насыщенная жизнью, плотью и физиологией книга. Она может оттолкнуть, вызвать брезгливое сморщивание носа и негодование, но другой она быть и не может. Нельзя писать книгу о человеческой жизни, поднимать болезненные вопросы поиска человеком его места в жизни, допустимости помощи в осуществлении страшного выбора: дать или не дать родиться собственному ребенку, и при этом писать о фиалках и легкости бытия. То есть не так. Конечно же можно. Просто тогда тебе не удастся перетряхнуть основы и заставить задуматься.

Со мной однажды сработало у Людмилы Улицкой и "Казуса Кукоцкого". Навсегда в голове остались слова главного героя Павла Алексеевича об ужасах подпольных абортов и страшном преступлении запрета легальных. Тоже предельно физиологично и честно, тоже можно гневно ругать чернушность литературы. Но я всегда буду признательна за тот холодный душ, и всегда с содроганием буду помнить пару в университете и момент, когда на вопрос о необходимости запрета абортов большинство подняло руки. Страшно и логично в современных реалиях.
И тут эта книга - очередной обух по голове. Но я перегибаю и сдвигаю акценты, это всё же не книга об абортах. Это летопись жизни целого мира - сиротского приюта Сент-Облако.

Мы вступаем на страницы этого романа вместе с зарождением этого места. Видим, какие пути и какие принятые и не принятые решения приведут доктора Кедра в ту исходную точку, где на месте брошенных поселений и вырубленного леса зародится смесь детского приюта и больницы.
То самое место, которое станет домом для огромного количества появившихся там на свет сирот, в том числе и для Гомера Буна - мальчика, которому предстоит прошагать многие километры и пережить годы, прежде чем он встретит свой дом. А до этого он будет встречать приемные семьи, взрослеть, учиться приносить пользу и быть эгоистом. Все предопределено, но не всегда ты знаешь об этом с самого начала.
Вместе с ним можно пережить все возможные эмоции: от горечи отсутствия выбора до головокружительной любви. Вместе с ним почти семьсот страниц можно верить, надеяться и следовать правилам.
Он не притягивает своей очаровательностью и не отталкивает сложностью характера, он просто человек. Такой же как читатель, со своими промашками, слабостями и ошибками. И так каждый из них. Ведь нет плохих героев и хороших, картонного зла (ну ладно, как раз оно тут есть) и незапятнанного добра.
Они все люди.
И отец приюта д-р Кедр, и сестры с заведующей - они дарят свет и тепло, но они не идеальны. Кто-то назовет их героями и ангелами, кто-то проклятыми чудовищами, а они просто живут. Отдают себя и свою жизнь ради своих детей.
Ради Гомера Бура, Мелони, Кудри Дея, Фаззи Бука, Лужка Грина, Мэри Агнес Корк, Давида Копперфильда, Стирфорта. Ради Солнышка... А те не платят им бесконечной благодарностью и добротой, они просто живут и проносят сквозь жизнь незаметную благодарность своему первому дому.
А ещё есть Олив и Сениор Уортингтоны, полные юношеского огня Уолли и Кенди, неутомимый Реймонд Кендел и целый мир фермы «Океанские дали» со своими горестями и печалями. Ещё столько жизней и историй, которые не надо пересказывать, а надо прожить.

Я восхищаюсь тем, что пишет Ирвинг и тем, как он это делает. Каким-то непостижимым образом у него получается оживлять происходящее, делиться тем миром, которого ты никогда даже не видел. И ты не просто представляешь себе яблоневые сады или разрушенную террасу над рекой по каким-то фильмам и смутному описанию, ты практически получаешь чужие воспоминания в свою голову, ощущая этот еле заметный гнилостный запах ещё крепкой, но уже вобравшей в себя слишком много воды, древесины, спелый дух созревших плодов под палящим солнцем и практически ощущаешь капли солоноватого пота на лбу. Слышишь хруст кюретки и ощущаешь металлический запах сворачивающейся крови. А потом всё перешибает сладковатый аромат эфира и холодный ветер с океана.
Целая жизнь. Чужая. Правда ведь?
Но если так, то почему тогда с последними строками именно в твоих глазах стоят слезы от боли прощания и опустошающей потери...

Спите спокойно, мои Принцы Мэна, мои Короли Новой Англии.
Доброй ночи!

Работа Господня.

Люблю этот роман у автора. Тяжелый, местами надрывный, но в финале все же жизнеутверждающий. Для меня он стал открытием.
(Tsumiki_Miniwa)

Именно таким роман и оказался - тяжёлым, надрывным, но жизнеутверждающим.
С творчеством Джона Ирвинга уже была знакома раньше, ценю его манеру написания - ярко, подробно, реалистично, словно видел всё собственными глазами, родившись в Сент-Облаке, слушая вечерние чтения, молясь за принцев Мэна и королей Новой Англии, принимая роды и делая аборты вместе с доктором Кедром, собирая урожай яблок на ферме «Океанские дали»...
Нравятся герои романа. У каждого имеется свой недуг, свои тайны, свои слабости и недостатки, но ни разу не возникло желания осуждать кого-то. Джон Ирвинг приоткрывает души, показывает, что каждый человек нуждается в понимании и любви.
Интересен сюжет о детском приюте. Любящий и заботливый персонал, в лице доктора Уилбура Кедра, медсестёр Анджелы и Эдны, посвящает свою жизнь выхаживанию детей-сирот. Они помогают малышам войти в этот мир, нарекают именами, подбирают семьи для усыновления... Это - работа Господня. Но д-р Кедр ещё и делает аборты, что коллеги считают работой дьявола.
Именно тема абортов - центральная тема романа. Ирвинг не просто заставляет читателя задуматься над этим вопросом, он наглядно демонстрирует результаты самостоятельных непрофессиональных вмешательств не желающих рожать, приводит примеры и причины по которым женщина попадает в безвыходное положение, пытается объяснить, что нельзя осуждать тех, которые вольно или невольно стали жертвами случая.
Конечно, книга не переубедит противников абортов, но заставит понять и простить, как сделал это Гомер Бур. Ему пришлось пройти долгий путь, стать преемником д-ра Кедра, перевоплотившись в д-ра Фаззи Бука, чтобы согласится со своим учителем: обе работы угодны Богу - и принятие родов и аборт.
«Работа Господня — тяжкий труд, но раз уж хватило духу взвалить его на себя, исполнять его надо наилучшим образом».

Если копнуть глубже, то за центральной темой абортов можно обнаружить целую систему правил и запретов, которые вывешены в романе «Правилами Дома Сидра». Их не то что никто не читает, но большинство принимает совсем за другие правила, которые их не касаются...

Ждать и надеяться

Первое знакомство с автором всегда непредсказуемо. Будучи по натуре влюбчивым читателем, я все же долго сомневаюсь, прежде чем открыть для себя новую фамилию. Если выбор ограничен определенной книгой и к тому же еще и немалого объема, сложно вдвойне. Добавьте к сим обстоятельствам еще и щепотку сомнений в виде ограничения по времени (мне одной кажется, что в декабре стрелки на часах бегут с небывалой скоростью?) и поймете, насколько легко мне бывает забрести в дебри под названием «как-нибудь потом» и взамен пойти на повторное свидание со знакомым и полюбившимся автором.

С Джоном Ирвингом все с самого начала пошло не так. Я не планировала томов. Их было немало в этом году. Я хотела почитать что-то из современной зарубежной литературы, но перевернула первую страницу и…

«Звали его доктор Уилбур Кедр, и, хотя от него всегда исходил легчайший запах эфира, одна из сестер, думая о нем, нет-нет и вспоминала твердую, долговечную древесину хвойного дерева, имеющего то же название. Что касается имени Уилбур, она его терпеть не могла; самая мысль, что столь идиотское сочетание звуков приходится произносить вместе с такой солидной фамилией, казалась ей оскорбительной. Другая медсестра пребывала в уверенности, что влюблена в доктора Кедра. И когда была ее очередь давать имя младенцу, она частенько нарекала его Джоном Кедром, или Джоном Уилбуром…» (с.)

… пропала. Ещё какое-то время в голове реяла мысль о том, что ничего масштабного до конца года я прочесть не успею. Еще были попытки переключения на более незатейливую литературу. Только, неизвестно почему, под стук колес и мерное покачивание вагона метро мне все вспоминались эти несколько строк, лёгкое, насмешливое, но и в меру серьезное начало. Не растекаясь мыслию по древу, скажу просто: растеребив себе душу желанием узнать, что же это за человек - Уилбур Кедр, я все же выбрала увесистый том.
Жизнь не терпит прямолинейности. Не терпит категоричных «да» и «нет». Поскольку все мы – лишь мотыльки, слепо бьющиеся об освещенную гладь стекла. Не познаем цену жизни, пока не встретимся с ее пленяющей и такой опасной красотой. Кто знает, чем она для нас обернется? Уроком ценою в обожженные крылья или последним желанием? Каждый сам выбирает свой путь.
Ирвинг спутал все мои чувства и, в конечном счете, заставил признать поражение. Впервые я искренне переживала за всех героев романа. Понимала и принимала, но не занимала определенной стороны. Глубоко сопереживала каждому. А ведь в пространстве книги автор поднимает спорные темы.
Доктор Кедр – директор приюта на протяжении долгих лет. Он помог появиться на свет далеко не одному младенцу. Вмести с сестрами Эдной и Анджелой одарил теплом, дал кров и заменил семью. Для него рождение ребенка – работа Господня, его долг и его крест. Вместе с тем в Сент-Облаке находят себе недолгий приют и несчастные женщины. Те, кто по воле судьбы или по собственному желанию готов оставить новорожденного, а то и вовсе сделать аборт. «Имеют право» - скажете вы. Сейчас – безусловно, во времена доктора Кедра – невозможно, аморально и наказуемо. Неважно, чем могут обернуться для будущей матери роды – счастьем материнства или смертью. Уилбур Кедр принимает и женщин, даруя им возможность сделать свой выбор. Для него и это работа Господня. Он не делает различий.
Гомер Бур – самое прекрасное произведение доктора Кедра. Ребенок Сент-Облака, сын. Пусть и не по крови. Гомер на собственном примере ощутил всю боль сироты. Для него, юного и бесспорно талантливого ученика профессионального акушера, тоже не было сомнений в понимании работы Господни, пока…
Собственно, с этого «пока» и начинаются качели, на которых автор раскачивает читателя. Ведь можно понять и позицию доктора Кедра, для которого принятие законом правомерности абортов – насущная необходимость, и понять Гомера, не меряющего душу ребенка понятием «дергается/не дергается». Я понимаю и того, и другого.
Я понимаю нежелание Гомера становиться убийцей, я понимаю и Уилбура. Ведь подчас аборт – единственная возможность спасти умирающую женщину. Вот только никогда сердцем не приму матерей, отдающих своих детей в детский дом. В этой спорной позиции автор поступает мудро – не навязывает своего мнения. Он мягко, по-отечески подводит к мысли, что любое мнение одинаково важно.
Естественно, Ирвинг не ограничивает роман лишь вопросами морали. Ведь «Правила виноделов» - еще и обширное полотно, на котором колоритно и с размахом разворачиваются судьбы героев. Для меня треугольник «Уолли – Кенди – Гомер» - нетипичная сюжетная фигура. Обычно по мере прочтения я чётко определяю для себя, какая пара мне нравится больше, какая точка в этом геометрическом рисунке лишняя. В романе все намного сложнее, потому что автор заставляет любить каждого героя книги. И бесконечно доброго, веселого и отважного Уолли, ставшего героем и одновременно жертвой войны; и красавицу Кенди, сердце которой не способно выбрать между обещанием близкому человеку и любовью; и, конечно, Гомера, пожертвовавшего слишком многим во благо тех, кто ему дорог.
Мне действительно больно. Мы проживаем жизнь, хотим мы того или нет, по правилам. Писанным или нет. Мы следуем законам, которые так часто не находят отклика в душе. Мы подчиняемся, но делает ли это нас счастливыми? Счастье быть любимым должно было бы подарить Гомеру долгожданную семью. Так почему единственное, что получил он от жизни, - сын и принятие собственного предназначения? Всю жизнь ждать и надеяться, чтобы однажды понять, что твое место все-таки там, где ты родился! Верность данному слову и вера в лучшее должны бы подарить Кенди и Уолли счастье, да разве возможно оно теперь? Слишком много вопросов в нескончаемом потоке человеческого отчаяния.
Ирвинг заставляет пересмотреть взгляды. С таким трепетом ждала я встречу с Мелони… Кто бы мог подумать, что она станет тем толчком, что заставит Гомера двигаться вперед? Так негодовала я подчас от менторского тона Уилбура Кедра, так сердилась на его навязывание Гомеру призвания… Пусть и понимала сердцем, что он прав. Так почему же так больно в конце?

А роман… Роман, конечно, прекрасен. Пусть иногда он был немного шероховат (ох уж этот половинчатый, неподдающийся логике перевод имен и названий…), но в целом это никак не поколебало моей уверенности, что Джон Ирвинг – живописец. Хоть и скрывается под маской писателя. Вместе с любимыми моими героями я побывала в сумрачном, заснеженном Сент-Облаке, неуютном лишь только на вид, собирала яблоки в чудесных «Океанских далях», переживала долгое и страшное путешествие в тропических лесах Бирмы и… Столько всего чувствовала! Боялась и верила, любила и сомневалась. Ждала и надеялась.

Верите ли вы в любовь с первого взгляда? Гомер понял, что любит Кенди, лишь только увидев. Так и мне хватило одного романа, чтобы понять, что с Джоном Ирвингом нам по пути.

Если бы сирота мог выбирать, интересно, что бы он предпочел - свое рождение или аборт?

Шикарнейший роман, многослойный.
Итак, долгожданное знакомству с Джоном Ирвингом положено благодаря "Правилам виноделов"! Так не хотелось, чтобы книга заканчивалась - не хотелось расставания с его героями! Сразу же возникло желание прочесть все остальные книги американского писателях. Чувствуется, что рассказчик он прекрасный, и не столь важно, о чем он пишет, все равно находит отклик в душе читающего. Авторские познания увлекают, а насыщенность текста неимоверно радует. К примеру, мне очень понравилось описание медицинских подробностей - в таком ключе я ещё не читала художественную прозу. Я очень люблю гинекологии и акушерство, а тут прямо кладезь подробных открытий. В этом плане книга для меня была ценнейшим источником информации.

А какая важная тема, рассмотренная в двухстороннем порядке, поднята Ирвингом! Наверное, так ещё никто не писал об абортах! Не могу сказать, что склонилась в сторону доктора Кедра, но теперь мне более понятны мысли сторонников прекращения жизни во утробе матери.

"Работа Господня" и "работа дьяволова". Как провести грань между?! Главное - не навреди и принеси пользу...
Сироты и аборты в одном доме. Страшно вообразить такое. Те, кому даровали жизнь, живут там, где подобных им уничтожают рукою врача, с дозволения матери, лишают их жизни. Можно много рассуждать о душе, о Боге, но на примере жизни Гомера, талантливого врача-самоучки, автор, как мне показалось, стоит на стороне жизни.

Если бы сирота мог выбирать, интересно, что бы он предпочел - свое рождение или аборт?

- автор не спрашивает, он отвечает на вопрос. И многие моменты,связанные с этим, он тонко поднял в своём романе.

Любовная линия тоже очень трогательная и щепетильная здесь. Сложно осудить любовь одной девушки к двоим молодым людям, но и понять её нелегко. Кажется, и тут писатель благосклонен к Гомеру, к сироте, показывая его желание иметь от Кенди ребёнка и не желание Уолли быть отцом, который"благословляя" её на аборт после войны лишается шанса иметь детей.

Роман полон судеб разных людей, каждый из которых ищет себя в жизни, ищет своё счастье. В какой-то мере книга заставила пересмотреть и себя и свою жизнь, от этого чтение было ещё более интересным.

И ещё. О правилах. Не спроста есть у нас такое выражение: "В любом правиле есть исключение". По-моему, на протяжении всего романа автор пытался доказать эту фразу, показывая, что каждое из правил можно рассмотреть как минимум с двух позиций. Это своего рода продолжение концепции о свободе выбора.

До сих пор пребываю в прозаическом восторге и некотором литературном поиске если не похожего,то столь интересного, увлекающего,заставляющего думать.

«Здесь, в Сент-Облаке...», или «В других местах на земле...»

Часто я опасаюсь большого объёма романов, тем более в играх, да ещё в таких, когда выбор книги от меня не зависит ни коим образом. К тому же, мне обычно не везёт на приятные книжные открытия, если произведение выпадает случайно. К названию «Правила виноделов» я поначалу отнеслась скептически. Что за виноделы, какие могут быть у них правила?!. Я и представить не могла, насколько название и первое впечатление от него далеки от сюжета. В послесловии, тем не менее, читатель находит ответ на вопрос, почему «Правила виноделов», но мне все равно больше нравится перевод, близкий к оригинальному - «Правила Дома Сидра».

В унылом местечке Сент-Облако расположен сиротский приют, в который стекаются женщины, планирующие оставить ребёнка после родов, либо же прервать беременность, что категорически запрещено законом. Но доктор Уилбур Кедр, человек буквально не от мира сего, считает себя не вправе распоряжаться чужими судьбами и делает то, о чем его попросят попавшие в беду девушки. И, конечно же, в приют приезжают затем, чтобы усыновить ребёнка. Кому-то из детей везёт с новой семьей, кому-то, вроде Гомера Бура, нет. Жизнь в приюте очень однообразна, дни похожи один на другой, выбора чем заниматься, кого любить нет. За всю свою жизнь в приюте Гомер прочёл четыре книги, но несчётное количество раз, даже выбор профессии за него, казалось бы, сделан любимым доктором Кедром. Но однажды в приют приезжает белый кадиллак с прекрасной молодой парой, занимающейся производством сидра. Уилл и Кенди, ровесники к тому времени повзрослевшего Гомера, хотят на пару дней забрать его с собой, чтобы он выбрал яблонь из их хозяйства и разбил перед приютом яблоневый сад...

Невероятно противоречивые чувства я испытываю после прочтения практически ко всем героям книги. Одно осознаю точно - данный роман - это шедевр. Насколько мудрым был старик Кедр!.. Как крепко отпечаток «сироты» наложен на судьбу Гомера, как бы он не стремился к семейному теплу!.. Девушка с тяжелым характером Мелани, тоже воспитанница приюта, меня заставила уважать себя, я просто влюбилась в её честность и прямолинейность. Несмотря на позитивные первые впечатления от Кенди и Уолли, ближе к концу книги мне хотелось стать Мелани, и отметелить их варежкой с металлическими шариками!.. Очень хочется познакомиться с немногочисленными женщинами, всю жизнь отдавших работе в приюте, какие же они получились у автора замечательные! Чувство юмора у него превосходное, столько забавных сцен в романе!

А правила стоит порой нарушать, вот что я вам скажу.