Шейн напоминал самое мерзкое, самое противное, и самое надменное существо из всех, что только можно вообразить! Его взгляд говорил лишь одно: "Ну, давай, ничтожество, облажайся и я с удовольствием это прокомментирую".
Мир, в который ты так стремишься попасть сожрёт тебя со всеми потрахами, если не избавишься от слабостей.
– Двадцать кругов, Миллер.
– Ладно, но если я умру, это будет на твоей совести!
– О, поверь, моя совесть будет чиста.
– Подонок, – и я двинулась с места.
– Что ты сказала?
– Окно, говорю, открой. Несёт высокомерием.
– Или перегаром? – усмехнулся Шейн.
И вот она заиграла – музыка в моей голове. Моя собственная музыка. Мои воображаемые инструменты. Моё воображаемое музыкальное сопровождение. Как это бывало раньше. Как это было в приёмной семье… Как это бывает в моменты отчаянья… Как это было на похоронах матери… Тогда я ничего не слышала. Тогда я и научилась этому – воспроизводить музыку в голове. Делать её реальной. Выбрасывать из сознания все существующие звуки, уступая дорогу мелодии, поддерживающей во мне желание жить, творить и двигаться вперёд.
Я слышала его… Фортепиано. Тихое и мелодичное. Нежное и сильное. От грани до грани… Так, как я его чувствовала.
Взрыв! И весь музыкальный аккомпанемент обрушился разом: гитары, бас, быстрый барабанный ритм… И первые слова сами в нужный момент вырвались из груди.
Я пела так, как умела и могла это делать: чувствуя каждую фразу, каждое слово, каждую ноту. Проживая её. Становясь одним целым с музыкой в голове, с миром, что рождала во мне песня… Я парила. Не над сценой – где-то в другом мире, в другой реальности. Пела нежно и с надрывом. Сильно и мелодично. От грани до грани. Так, как я это умею.
Человек не может поменяться за один день. Люди в принципе не могут меняться - они могут становиться лучше или хуже, но суть всё равно останется. В каждом из нас. Эта суть заложена природой, родителями, Богом. Судьба никогда не позволит идти ей наперекор, как бы сильно не было стремление. Всё уже распланировано. И пусть всё будет так, как должно быть.
Те, кто идёт позади, сильно не любят тех, кто оказывается на вершине.
«Никогда не спрашивайте разрешения на то, чтобы идти за своей мечтой. Следуйте за ней хоть на край света, независимо от того, что думает об этом мир. Его мнение – не важно. У вас только одна жизнь, и вы являетесь автором вашей истории. Ответственность за вашу мечту лежит на ваших плечах»Джаред Лето
Парни никак не поймут одного: нельзя так запросто брать и целовать девушку, а потом без каких-либо объяснений провожать до дома и оставлять в одиночестве. Мы ведь не экстрасенсы!
– Эта боль – лучшие мои мгновения,
Эта роль – станет для меня последней.
Искусственное сердце и душа горящая…
Только слушай – это всё, что настоящее.
Красное – красное. Не алое, не пунцовое, не рубиновое.
Снег – белый и холодный. Не волшебный, не сказочный, не пушистый.
Запахи, вкусы, ощущения… Всё в моём понимании охвачено рамками реализма. Я не мечтательная натура, не фантазёрка и вовсе не пессимистка. Я – это я. Сегодняшний день – моё всё. Завтрашний день… это завтрашний день. Не больше и не меньше.
Музыка – единственное в моём понимании, что может быть разным: одна и та же песня способна возродить в душе множество противоречивых эмоций. Сильных и горестных. Радостных и грустных. Болезненных и воодушевляющих. То, что способна делать музыка, не может делать ничто. Она во мне. Я в ней. Мы одно целое. Мы две половины. Две родственные души. Всё остальное стандартное и безвкусное. Реальное. Такое, как было, есть и будет.
Земля не станет квадратной. Снег не будет тёплым. Красное не назовут белым.
А для музыки границ не существует.
- ...задний ход дают только трусы и неудачники, смелые же и достойные люди всегда идут вперёд, несмотря на то, как сильно виляет дорожка.
– Ну так что, решила, к кому хочешь? – ухмылялась Николь, исследуя зал взглядом.
– К кому угодно, лишь бы не к недоумку.
Николь ехидно изогнула бровь:
– Значит к Калебу?
Не смогла не улыбнуться:
– Разве я об этом сказала?
– Уверена, этот парень неровно к тебе дышит.
Хмыкнула:
– Вчера Дани назвала его геем.
– П-ф-ф… Если он гей, тогда у меня член в штанах!
Я рассмеялась:
– Правда, что ли?
– Клянусь, он там появится, если этот парень окажется не той ориентации!
«У других участниц в сто раз больше шансов достигнуть вершины и остаться на ней, чем у тебя. Потому что их легко подмять под себя, а ты… ты будешь сопротивляться до последнего и в итоге этот мир использует тебя и уничтожит. Это шоу-бизнес. Ты ничего о нём не знаешь. Ты даже не понимаешь, что он уже тебя использует».
Убей меня, забудь меня...
Мой голос пеплом растворится.
Открой глаза - узнай ответ,
Тебе всё это только снится.
На самом деле меня нет,
Весь я - твоё воображение.
Твой приз несбывшихся надежд,
Печаль и боль от поражений.Эта боль - лучшие мои мгновения,
Эта роль - станет для меня последней.
Искусственное сердце и душа горящая...
Просто слушай - это всё, что настоящее.
Всё проходит. Пройдёт и это.
Мне не было страшно. Я больше не нервничала. Сердце вернулось к нормальному ритму, потому что теперь… им управляла музыка… Она была везде. Во всём теле. Музыка рождалась в моей голове, текла по венам до самых кончиков пальцев и била по струнам, рождая волшебство. Игра на гитаре – моё волшебство.
Я растворялась в её звуках, покидала этот мир, сама становилась музыкой. Это была эйфория. Это незабываемо. Это бесподобно и ни с чем не сравнимо. Музыка – моя жизнь. Моя гитара – моя жизнь. И сейчас моя «крошка» со мной, а значит, во мне не осталось места для сомнений и неуверенности. Я играю так, как умею, – неидеально, но вкладывая всю душу.
Начав с лёгкого перебора, невесомо задевала кончиками пальцев новёхонькие струны, закрыв глаза, не думая ни о чём. Пока не пришло время показать мощь настоящего рока! Рока легендарной группы!
– Слушай меня, Тейт, – тихо прошептал Шейн. – Не смотри. Только слушай. Когда я на сцене… я настоящий. Только там я живой. Слушай музыку… эти слова идут из самого сердца. В них нет лжи, потому что в них я такой, какой есть. Не смотри. Только слушай…
- Миллер...
- М?..
- Ты ведь не прекрасный сон? - тяжёлые веки Шейна были закрыты, губы едва шевелились.
- Я твой кошмар, Бенсон, - ответила на полном серьёзе.
- Точно, - слабо хмыкнул Шейн, - самый прекрасный кошмар на свете.
Но кто мне поверит, что знакомства с Шейном из FB и наши с ним отношения находятся на уровне где-то между - "ненависть: гори ты, Шейн в аду" и "ненависть а-ля: один из нас умрёт от рук другого"
Никто не поверит.
– Знаешь, Ше-е-ен, если бы я и была вашим сталкером, визжала от каждой песни и вся моя комната была увешана плакатами вашей группы, то клянусь, твоё лицо на каждом из них было бы изуродовано в лучших традициях жанра. Ну знаешь там, выколотые глаза, зашитый рот… – Самодовольно улыбнулась, скрестила руки на груди и в ожидании ответа склонила голову набок.