Детство — это такое время, когда в жизни каждого появляется что-нибудь волшебное. У кого-то — говорящий велосипед, у кого-то — заброшенная великанская деревня, у кого-то — подружка, очень-очень высокая девочка, которая печёт самое вкусное печенье. Вот и у Севки, главного героя повести Нины Дашевской «Вилли», всё это есть. Он, как и все дети, мечтает о настоящей дружбе, верит в чудеса, и они с ним обязательно случаются. То есть, конечно, случаются с ним не только чудеса, но Севка никогда не...
— Ну ты даёшь, — удивился Марк, — совсем живёшь вне социума. Все вокруг только об этом и говорят! Я так понял, что «вне социума» — это не знать того, о чём все говорят.
– И я очень прошу тебя, Себастьян, веди себя по-человечески!» Можно подумать, я обычно веду себя как муравьед.
Знаешь, иногда это даже важнее. Важнее, что тебя помнят, чем то, что тебя никак не могут найти.
— Вилли!.. А я уж испугался, что ты совсем перестал говорить… — Я вообще-то не переставал. Это ты почему-то перестал слышать.
И тут я увидел. Правда целый город. Потерянный карандаш рисовал что-то в потерянном блокноте. Оторванная пуговица смотрела на меня через очки без стёкол. Два ключика, позвякивая о чём-то своём, пили чай из забытого кем-то термоса.
– Они ждут, пока их найдут? – спросил я у Вилли.
– Да нет, уже не ждут. Просто живут тут, и всё. Если уж потерялся, то ведь лучше не одному жить. А с кем-то, кто тоже потерялся.
Обычно я пытаюсь проскочить в класс незаметно. Просунуть нос в дверь и, когда Анна Сергеевна отвернётся, проскользнуть по стенке на свою последнюю парту. Но она всегда замечает. Всегда!
Привет, воробьи! Здравствуй, утренний трамвай! («Дзынь!» – сказал он мне в ответ.) Как же это здорово – набрать с утра целый мешок «здравствуй». И солнца. И ветра в ушах.
— Знаешь, Севка, а давай поедем с тобой к морю, — сказала мама. То есть на самом деле она сказала: — Ешь аккуратно, не кроши.
Но мне неинтересно слушать такие скучные вещи. Поэтому я часто слышу совсем не то, что мне говорят.
тот, кто имеет дело с книгами, не обходится вытиранием рук о штаны.
И я пошёл домой через парк, чтобы отвлечься. Правда, парк не совсем в той стороне, где мой дом, – даже, можно сказать, совсем в противоположной. Но я же не виноват, что парк так неудобно расположен. Зато там каштаны. А по дороге к моему дому каштанов нет
- ...Композиторы строят город из звуков, и любой человек может туда попасть, если слушает. Ходить по улицам. Но жить в этих домах могут только те, кто умеет играть их музыку сам.
- А книги? Это ведь тоже дома, а? Тоже город. Кто читает - как будто в это время живёт там.
— Миша, ты совсем впал в детство! — говорила мама. — Вообще-то я из него не выпадал, — говорил папа.
Я всегда, когда вижу буквы, — читаю, не могу остановиться, так у меня зрение устроено.
…Какое всё-таки это ужасное место – школа. Человеку там улыбаться почему-то запрещено. Улыбнулся – и привет, дневник на стол!