Рецензии на книгу «Культура Два» Владимир Паперный
В предисловии ко второму изданию своей книги в России Владимир Паперный вспоминал, что взялся за изучение сталинской архитектуры из простого любопытства. В Москве середины 1970-ых молодому кандидату наук для преподавания достаточно было выучить мантру о внезапном переходе советских мастеров "по понятным причинам" от футуризма к классицизму. Что это были за причины, какая руководящая сила направляла архитектурные поиски и почему парадный стиль так быстро сошёл на нет после 1954 г. - об этом не говорили даже шёпотом. Белое пятно всегда вызов для настоящего учёного, и Паперный на четыре года пропал в залах библиотек за чтением постановлений советских организаций, подшивок архитектурных журналов, воспоминаний участников событий и культурологических трудов от Аверинцева до Лотмана. Результат оказался ошеломительным: прочитавший диссертацию научный руководитель Вячеслав Глазычев подумал, что Паперный решил эмигрировать. Вскоре "Культура Два" стала самиздатовским бестселлером, а её автор действительно переехал жить в США. Что же такого опасного, необычного и удивительного содержалось в абсолютно запрещённой в СССР книге, о которой современные дизайнеры, архитекторы и культурологи отзываются с неизменным восторгом?
Паперный в споре авангарда и классики не становится на чью-либо сторону, рассматривая советскую архитектуру 1920-50-ых как историческую данность, во внеценностном, по выражению философа Елены Петровской, измерении. Архитектура для него - выразительная составная часть системы политических, социально-бытовых, символических понятий и примет времени, названной им "культура 2". Хронологически она простирается от начала 1930-ых, когда было принято решение о перестройке творческих организаций, до середины 1950-ых и противостоит "культуре 1", главенствовавшей в первое десятилетие после революции. Паперный сравнивает тенденции, образы, страхи двух систем в искусстве, строительстве, идеологии и т.д. Например, в главе "Горизонтальное - вертикальное" присущие "культуре 1" стремление выйти из географических границ, строительство малоэтажных конструктивистских объектов, создание множества архитектурных мастерских и объединений противопоставляются возведению "культурой 2" устремлённых к небу высоток и станций метро, недоверию к "загранице" и появлению множества макетов и планов новых построек, зачастую вовсе не реализуемых. "Культура 2" сохраняет эти варианты будущего, ощущая себя концом истории, в отличие от предшествующей "культуры 1" с её пафосом сжигания и миростроительства. Авангард мыслил категориями класса, массы, коллектива, и Сергей Эйзенштейн в фильме "Броненосец "Потёмкин"" изображает стихию народного бунта, но десятилетием позже в центре его внимания герой (картины "Александр Невский", "Иван Грозный"), а "культура 2" провозглашает "всё во имя человека" и возводит роскошные жилые здания и общественные объекты, продолжая при этом истреблять собственных граждан. "Культура 1" абстрактна и безымянна, "культура 2" анимистична, наделяя имя почти магическим значением: не заворачивай рыбу в газету с портретом товарища Сталина, не болтай, не говори "вредитель", а не то случится нехорошее, радуйся и пой (глава "Неживое - живое")...
Интересно, что дихотомические категории исследования Паперного не ограничиваются сталинской эпохой, но обращаются к прошлому и примериваются к будущему. Студии академиков архитектуры СССР вполне схожи с иконописными мастерскими времён Ивана Грозного, огосударствление Церкви - типичный пример вертикальности культуры, а петербургское строительство - горизонтальности. Иногда две культуры сосуществуют: ленинский план монументальной пропаганды с переименованиями улиц и городов и сносом памятников перешёл в наследство "культуре 2", правда, реализован был иначе (глава "Немота - слово"); массовое бегство старообрядцев в России XVII века сосуществовало с мерами правительства по закрепощению крестьян (глава "Движение - неподвижность"). Без труда можно найти примеры чередования культур и в послевоенном СССР и в современной России. Новые станции метро и улицы в шестидесятых опять получали абстрактные названия (знаменитая "3-я улица Строителей"), фамилия генсека в официальных сообщениях по-прежнему стояла выше других членов Политбюро, символизируя сакральность Имени; в наши дни интернет уравнял всех пользователей, но государство строит собственную "вертикаль", а пресс-секретарь президента просит не упоминать рядом фамилии Путин и Навальный, видимо, суеверно опасаясь "порчи" одного другим. Постоянное воспроизведение рассмотренных Паперным тенденций ставит его работу в ряд циклических культурологических теорий.
Помимо множества любопытных сюрпризов, которые преподносит книга, вроде культа воды в сталинском обществе, она ещё и великолепно читается. Здесь знаменитые архитекторские байки (как Сталин подписал посередине проект гостиницы "Москва" и пришлось строить асимметричный фасад) соседствуют с обширным материалом выступлений, литературных цитат, иллюстраций и мягким авторским юмором всё понимающего человека. Кому-то культурология Паперного может показаться лишней надстройкой над действительностью или недоказуемой псевдоисторией, вроде теории пассионарности, но обаяния и дерзости неожиданных аналогий, свежести мысли у неё не отнять. "Культура Два" обязательна к прочтению не только всем историкам искусства и повседневности, но и каждому, кто пытается разглядеть за фасадом отдельных фактов нечто большее.
Книга о цикличности социальных процессов, показанных на примере истории искусств, в частности, советской архитектуры.
Культура 1 - это, если использовать метафору автора, птица из сказки, на которой можно летать, только кормя её собственным мясом. Это - "мы наш, мы новый мир построим", революция, отвержение предыдущих ценностей, правил и норм во всех областях жизни, эгалитарность и стирание границ и систем: эмансипация взамен пола, коммуна вместо семьи, абстракция и символ вместо имени, конструктивизм и футуризм в искусстве. В культуре 1 все люди как бы одинаковы, нет статусов и иерархии. Имеется, правда, лидер, но от остальных он отличается только не качеством, а "количеством" - в нем жизненно-революционного материала "больше", чем в простом смертном. Интересен также подход к лечению больных и исправлению преступников - в культуре 1 они отличаются от остальных лишь плохими условиями, в которых развилась их "неправильность". Стоит поместить их в лучшие условия - и они восстановят свою естественную, одинаковую для всех, природу. Собсвенно, то же самое можно применить к понятиям добра и зла.
Культура 2, напротив - это нечто статичное и железобетонное. Статус и иерархия в противовес уравниловке культуры 1, традиции и непреодолимые границы, что проявляется в первую очередь в архитектуре. Большое значение имеет образ ворот - этакий пропускной пункт через границу (вспомните огромные арки в сталинских домах).
Имеют силу также индивидуальность и имя - нечто данное свыше и неизменное. В противовес абстрактной, нарочито утилитарной архитектуре конструктивизма, дом в культуре 2 - это "почти человек", доходит даже до такого, что здания облицовывают светло-розовой плиткой, которая как бы символизирует кожу.
Главным образом советской культуры два может быть так и не построенный Дворец Советов. Он и не мог быть построен, так как слишком идеален, чтобы воплотиться... само здание является постаментом для огромной статуи Сталина (тут вам и иерархия, и символ вообще всей системы). Лидер в культуре два - это нечто божественное и недосягаемое (Сталин является как бы носителем, воплощением Ленина, который в свою очередь, является символом чего-то ещё более неземного).
В культуре 2 важными понятиями являются также семья (ячейка общества, первая ступень иерархии), пол и плодовитость (вспомните все символы плодородия в советской эстетике - и бесполость культуры 1). Да, сквозь призму системы ценностей культуры 2 культура 1 кажется холодной и бездушной; культура 2 вообще тяготеет к символической "теплоте" - например, сталинская архитектура обладает неким средиземноморским духом. Культура 2 может, кстати, укротить дикарство культуры 1 - например, авангард объявить классикой, повесить в музее и тем самым обезвредить.
Продолжать можно бесконечно...
если бы про культуру все писали , как Паперный, то уж, как минимум, никто бы не думал, что политика и наука - отдельные от искусства области образцовый труд (не стандартный, а именно выдающийся), есть на что равняться
Хоровод культур
Как странно бывает, что книга, которая написана еще при советской власти(в 1979, а изданная впервые в 1985 году), способна так много рассказать и о нынешнем времени и о нас самих. Например, я поняла еще одну причину некоторых моих конфликтов и непонимания очевидных для меня вещей некоторыми людьми. А конфликт не с человеком получается, а с типом мышления, неким культурным кодом. В книге показаны случаи когда человек смог успешно переходить из культуры в культуру, но все же в основном происходило взаимоуничтожение и подмена понятий.
По теории автора в России последовательно сменяют друг друга две культуры, условно обозначенные №1 и №2. Подробно рассматривается период от революции до 30 годов (культура №1) и от 30 годов до смерти Сталина (культура №2).
Каждой из культур присущ набор неких типичных понятий и идей, не осознаваемых порой, но оказывающих огромное влияние на жизнь людей, на власть (и власть, конечно же, влияет в обратном направлении), на архитектуру, кино, живопись и вообще на все. В условиях культуры №2 не понятый вовремя посыл мог стоить человеку жизни. Паперный последовательно в каждой главе рассматривает эти понятия (Добро-Зло, Огонь-Вода, горизонтальное-вертикальное, равномерность-иерархия, разрушение-созидание). Мы узнаем тысячу интереснейших подробностей о высотных зданиях Москвы (почему они таковы как они есть, а не другие), о символике станций метро и павильонов ВДНХ. В книге множество фотографий, так что даже не побывав ни разу в Москве или Петербурге можно вполне себе понять мысль автора, хотя конечно увиденные в реале эти здания воспринимаются совсем не так как на маленьком фото.
Можно провести множество не вполне очевидных параллелей в современности, например почему на улицах наших столиц нет почти уборных. Как связаны снос киосков (который тоже отнюдь не первый раз происходят в Москве), возрождение храма Христа спасителя и отмена перевода часов по зимнему-летнему времени. По всем признакам культура №2 снова подняла голову и от этого немного страшновато.
А также совершенно непонятно для меня осталось - есть ли для нас как нации выход из этого хоровода культур, или мы обречены раз за разом наступать на те же грабли, думая что идем вперед и развиваемся? Книгу рекомендую всем неравнодушным к истории и культуре
Идея "Культуры два", в общем, не нова: автор условно выделяет две культуры: культура один (1920-начало 30), культура два – (конец 30-конец 50), и очень последовательно разбирает противоречия и разницу мировоззрений этих культур. В принципе, теория предполагает, что эти культуры и дальше чередуются между собой (т.е. с 60 годов снова начинается культура -1 и т.д.). Но, я так понимаю, что Паперный специализировался на архитектуре именно 1920-50 гг, поэтому основные примеры в книге - именно из этого периода, и все больше из архитектуры (хотя книга про культуру в целом), и архитектура в первую очередь московская (примеров из других городов считанные единицы).
Понравилась мне книга в первую очередь попыткой системного, синтетического подхода. Все книги по архитектуре, которые я раньше читала (их, признаюсь, не так много) можно было назвать скорее описательными. В лучшем случае находились какие-то элементы анализа. А вот в «Культуре -2» есть попытки синтеза. Хоть, в некоторых отзывах и пишут, что до настоящего синтеза еще далековато, но все-таки здесь есть попытки уложить все в единую модель, не просто описать отдельные здания, а дать общую картину, в контексте всей культуры и истории. И пусть, эта модель ограничена (уже хотя бы из-за этой дихотомии: всего лишь две культуры это, конечно, грубовато), и пусть эту модель едва ли можно без корректировок перенести не другие временные периоды (когда автор пытается иллюстрировать свои мысли событиями петровской, а то и допетровской эпохи, получается не всегда убедительно) – все равно книга очень ценна общностью и системностью подхода. Да, и вообще, есть над чем после прочтения призадуматься.
Ну, я еще в книге много картинок известных московских архитектурных достопримечательностей (в т.ч. и неосуществленных, типа Дворца Советов), что тоже очень приятно :)
Блестящая партия «игры в бисер»: выверенная, ловкая, остроумная и артистичная. Но всё же, на мой взгляд, только прелестная игра. Почему? Потому что реальность сложнее любых представлений о реальности. Мне кажется, что и сам автор подспудно чувствует некоторую шаткость своей теоретической конструкции, недаром в предисловии к очередному переизданию он намекает на «ветхость структуралистской методологии», на принципах которой построена теория «Культуры Два».
И всё же, даже если теория не всегда выдерживает столкновения с реальностью, но, помещенная в идеальное умозрительное пространство - некое подобие снежного шара - она очень гармонична и красива: разглядывать её – чистое удовольствие. Ради одного только богатого и захватывающего фактического материала определенно стоило прочесть эту книгу.
По мне так, вполне себе Берн от культурологии: очень жизненно, очень красивая теория и очень хорошо подобраны примеры. Но, конечно, нужно ещё, чтобы уложилась в голове и немножко опроверглась.
Сложное междисциплинарное исследование, затрагивающее области искусствоведения, культурологии, философии, истории. Автор свободно скользит между разными эпохами и видами искусства, разными событиями и подтверждающих их документами. Мы легко можем увидеть, что тезис, касающийся 30-х годов 20 века, находит параллели в петровском времени и наоборот. Что примечательно, это нисколько не вредит, а более того, делает работу крайне интересной и полной.
Вещь определённо достойная перечитывания, прикладная при внимательном изучении, несущая в себе критерии анализа, который можно применить к текущей культурно-исторической ситуации, а потому позволяющая строить прогнозы.
В чем-то устаревшая (отдельно отмечу поражающие воображение апелляции к языческому "наследию" - вроде объяснения постреволюционного "пафоса сжигания" через "культ Сварожича"), но все равно очень яркая книга, и нетрудно представить, какой силы взрывной эффект она должна была произвести в СССР, пусть даже официально ненапечатанная. Немедленно возникает соблазн применить предложенную Паперным схему к текущему положению вещей, конечно. Жаль, что многое осталось "за кадром" - так, выстраивая систему характерных для культуры 1 и культуры 2 оппозиций, Паперный не касается точек нейтрализации этих оппозиций, а мне этот вопрос как раз кажется одним из самых интересных.
А я шагаю по Москве.. и в принципе ничего не замечаю.
Удивительно, как много вещей, которые окружают нас каждый день, таят в себе загадку и историю. Теперь, выходя каждое утро на октябрьской, я гордо смотрю на небосвод.
Прекрасная книга! Представьте, что перед вами бесконечные карточки из чертежей, планов, выписки из исторических речей, указы разных правителей, биографии исторических личностей и экономические сводки. Все это вывалено на огромном дубовом столе и перед вами стоит задача - все разобрать, все связать и потом все это обьяснить. Что будете делать? Уйдёте с головой в исследования, воспоминания людей о том периоде и историческую хронику? Можно и так. Но на самом деле возьмите эту книгу, потому что у вас навряд ли получится лучше.
Если мир воспринимать как систему, то невозможно создание одного без влияния другого. Именно об этом рассказывает в своей книге Владимир Паперный. Собрав в единое исследование архитектуру 20-50х годов и то, что происходило со страной, он в мельчайших подробностях рассказывает, как одно влияло на другое.
Если ты не историк по образованию, то довольно тяжело разглядеть взаимосвязь образования нового государства, изречений Ленина и макета дворца советов. Тяжело замечать в архитектуре горизонтальные и вертикальные постройки, параллельно сравнивая их с эпохой Петра. Но пожалуй, так даже интереснее, ведь ты начинаешь смотреть на привычный мир под другим углом.
Стиль повествования, манера изложения, множественное сравнение и фотографии - все в этой книги замечательно. Я ее только закрыла, а уже хочется чего-нибудь подобное начать читать.