Свой читатель появился у Саши Филипенко сразу – после успеха «Бывшего сына» и двух следующих романов. «Травля», еще до выхода книгой опубликованная «Знаменем», по данным электронного портала «Журнальный зал», стала в 2016 году самым популярным текстом всех российских толстых литературных журналов. Значит, свой читатель понимает, чего ему ожидать и от «Красного Креста». Он не обманется: есть в романе и шокирующая, на грани правдоподобия, история молодого героя; и сжатый, как пружина, сюжет;...
Во-первых, отец мой был человеком надежным, во-вторых, мне представляется возможность послужить делу Великого Октября.
Татьяна Алексеевна не боялась. Во всяком случае, тогда. Она мало что понимала, а потому, когда тот человек начал вербовку, ни в коем случае не робела.
«Сами работайте на свой дождливый месяц!» – высвобождаясь из его объятий, фыркнула я.
У футболиста всегда есть право на ошибку. Он может отдать неточный пас, пробить мимо ворот или «обрезать» – у арбитра же такой возможности нет. Если ты рефери, то должен понимать, что всегда находишься в центре конфликта. Когда ты выходишь на поле – у тебя двадцать два соперника. И ты играешь против них.
В отличие от нянечек Тане в Москве сразу понравилось. Словно Алиса, она провалилась в сказочный сон.
«Провинция человечества…» – язвила француженка.
«Пригород здравого смысла…»
«Государство, не прошедшее обряд конфирмации…»
Пока нянечки упражнялись в остроумии, девочка с интересом изучала Москву.
… маленькую итальянскую деревушку на границе со Швейцарией. Десяток каменных домов, полторы церкви. Все как полагается: вино, платаны, колокольный звон.
В соседний номер заселилась русская семья. Белые эмигранты, часами рассуждавшие о роли великой литературы. Денег на эти занятия в Швейцарии у них больше не было, а потому о долге русской словесности чесали в итальянской деревушке.
– ... Простите, у меня сегодня тяжелый день…
– Понимаю! У всех нас тяжелые дни. Тяжелые месяцы, тяжелые жизни…
– ... Я хочу рассказать вам невероятную историю. Не историю даже, но биографию страха. Я хочу рассказать вам, как внезапно овладевший человеком ужас способен изменить всю его жизнь.
У cчaстья вcегда eсть прошлое... у всякoго гoря непременнo найдeтся будущее.
… человек живет, пока на этой земле его держат дела. Нет дел – нет человека, помирает сразу. Выходит, все мы здесь, в лагерях, живы еще только потому, что где-то там, на воле, нас ждут мужья и сыновья…
Тут нужно понимать, что и СССР, и Германия были странами, которые никому не верили и давно не видели смысла в международных соглашениях. Поймите, Саша, международные обязательства работают только в том случае, когда за их несоблюдение вас могут наказать. А кто мог наказать СССР или Германию?
О боге стоит говорить, только когда о людях все сказано...
… я все хотел у вас спросить: а летчики пьют за штурвалом?
– Конечно, пьют!
– Но как? Вас же проверяют перед вылетом.
– Перед вылетом-то да, но во время-то и после нет! Нам стюардессы приносят.
Самое страшное, думала я, не в том, что обессиленные заключенные пытаются вцепиться в кусок мяса, но в том, что, если мы ничего не изменим, если об этих ужасах не узнает весь мир – спустя полвека выкристаллизуется человек, который будет есть с лопаты по собственной воле.
– Ну кто бы стал тратить столько времени на дурнушку вроде меня? Москва кишела красотками, а он прилип ко мне будто банный лист. Может, знал, что я жила на Западе? Может, хотел уехать?
Каждый вечер, стоя перед зеркалом, она перебирала платья и причины, основания и сережки. Со страхом она пыталась угадать, когда же он исчезнет, но Лешка не уходил.
Кровать – вот то редкое место, где счастливый советский человек иногда и без страха (если человек этот жил в своей собственной, а не коммунальной квартире) мог спокойно поговорить с близким.
Мы стали людьми второго сорта из страны третьего мира!
– Ну как учат… Когда вы только решаете стать арбитром, вам вручают книжечку с правилами и рассказывают об ответственности. Вам объясняют, что, не участвуя в игре, вы влияете на ее ход. В общем, некоторое время вам рассказывают довольно банальные вещи, а потом в один прекрасный день разъясняют одну простую истину: «Срешь?! Сри уверенно!»
– И правда, хорошая истина… Жаль только, что ее в большей степени усваивают наши руководители, а не судьи…
«Можем мы пройти?»
Он ничего не ответил. Я сразу поняла, что передо мной тот солдат. Люди, побывавшие в плену, лишних вопросов не задают. Я попросилась войти, и он впустил меня.
«На самом деле ты у меня очень красивая! Просто должен появиться человек, который сумеет разглядеть твою красоту».
Отец мой мог бы на этом и закончить, но для чего-то продолжил:
«Ты как конструктивистское здание!»
Да-да, представляете, он так и сказал:
«Ты, моя милая, как конструктивистский дом. Сейчас еще не все понимают твоей красоты, но, поверь мне, пройдут годы, и тобой будут восхищаться!»
Странно, что о функциональности моей он ничего не сказал. Самое смешное, что папенька оказался прав – моим мужем стал архитектор.
«Какой он?»
«Красивый, интеллигентный, похож на шведа».
«Может, действительно шпион?»
«Не знаю, но в меня уже, кажется, проник…»
«То есть вы уже того?»
«Дурак ты, Азаров!»
Все, что нам нужно знать об истории: тиран, который десятилетиями наводил страх на миллионы собственных сограждан, одним осенним днем обязательно превратится в салат или торт.
Если бы вам, мальчишкам, с детства не запрещали плакать, этот мир был бы гораздо гармоничнее и добрее
Будь храбра, Тата, но без глупостей. Не клади голову на плаху. Будь хитра и не стыдись отступить. Будь мудра! Умей соглашаться и бежать. Не доказывай человеку с ножом, что ты смелая. Всегда молчи. Не объясняй дураку, что он дурак, ибо не рассказываешь же ты дереву, что оно дерево.
Лана сжала мою руку, и я замолчал. В моей жизни были только университет и судейские курсы. Таких ситуаций мы не разбирали.
У счастья всегда есть прошлое, любит повторять моя мама, у всякого горя непременно найдется будущее.