В романе Оноре де Бальзака, принесшем ему первую литературную славу, рассказана история нищего молодого честолюбца Рафаэля Валантена, на пороге самоубийства случайно купившего в антикварной лавке волшебный талисман — кусок шагреневой кожи, исполняющий все желания его владельца, но при этом всякий раз сокращающий его жизнь. Обретя богатство и наслаждения, Валантен очень скоро оказывается перед выбором: жить в свое удовольствие и тем самым обречь себя на скорую смерть — или «оскопить свое...
Все формы этих двух причин смерти сводятся к двум
глаголам желать и мочь. Между этими двумя пределами человеческой
деятельности находится иная формула, коей обладают мудрецы, и ей обязан я
счастьем моим и долголетием. Желать сжигает нас, а мочь -- разрушает, но
знать дает нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном
состоянии. Итак, желание, или хотение, во мне мертво, убито мыслью; действие
или могущество свелось к удовлетворению требований моего организма. Коротко
говоря, я сосредоточил свою жизнь не в сердце, которое может быть разбито,
не в ощущениях, которые притупляются, но в мозгу, который не изнашивается и
переживает все.
Бедняк имеет право слечь только тогда, когда он умирает.
Влюбленный хочет вырядить свою возлюбленную в шелка, облечь ее в мягкие ткани востока, а чаще всего обладает ею на убогой кровати.
Всякое самоубийство - это возвышенная поэма меланхолии.
Жалость - чувство, которое всего труднее выносить от других людей, особенно если действительно подаешь повод к жалости. Их ненависть - укрепляющее средство, она придает смысл твоей жизни, она вдохновляет на месть, но сострадание к нам убивает нас, оно еще увеличивает нашу слабость. Это - вкрадчивое зло, это - презрение под видом нежности или же оскорбительная нежность.
Он вдруг подумал, что обладание могуществом, как бы ни было оно безгранично, не научает пользоваться им. Скипетр – игрушка для ребенка, для Ришелье – секира, а для Наполеона – рычаг, с помощью которого можно повернуть мир. Власть оставляет нас такими же, каковы мы по своей природе, и возвеличивает лишь великих.
Ах, слава - товар невыгодный. Стоит дорого, сохраняется плохо. Не проявляется ли в ней эгоизм великих людей, так же как в счастье – эгоизм глупцов?
Кто отправляется в погоню за счастьем, не должен обременять себя багажом!
Чтобы судить о человеке, надо по крайней мере проникнуть в тайники его мыслей, страданий, волнений. Проявлять интерес только к внешним событиям его жизни — это все равно, что составлять хронологические таблицы, писать историю на потребу и во вкусе глупцов.
На прихоти у нас всегда найдутся деньги, мы скупимся только на затраты полезные и необходимые.
Никто не становится другом женщины, если может быть ее любовником.
Общественное мнение - самая развратная из всех проституток.
Женщины, в силу какого-то особого склада своего ума, обычно видят в человеке талантливом только его недостатки, а в дураке - только его достоинства; к достоинствам дурака они питают большую симпатию, ибо те льстят их собственным недостаткам, тогда как счастье, которое им может дать человек одаренный, стоящий выше их, не возмещает им его несовершенств. Талант - это перемежающаяся лихорадка , и у женщин нет охоты делить только его тяготы, - все они смотрят на своих любовников как на средство для удовлетворения своего тщеславия. Самих себя - вот кого они любят в нас!
— Скептики — люди самые совестливые.
— У них нет совести.
— Что вы говорите! У них по меньшей мере две совести.
Все формы причин смерти сводятся к двум глаголам ЖЕЛАТЬ И МОЧЬ. ЖЕЛАТЬ сжигает нас, а МОЧЬ - разрушает, но ЗНАТЬ даёт нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии
Наша совесть - непогрешимый судья, пока мы ещё не убили её.
Стоит молодому человеку встретить женщину, которая его не любит, или женщину, которая его слишком любит, и вся жизнь у него исковеркана.
Когда человек думает, что он что-либо усовершенствовал, на самом деле он сделал только перестановку.
Здесь, на земле, ничто не осуществляется полностью, кроме несчастья.
Спать - это всё-таки жить!
Когда любовь слишком долго остается платонической, она становится разорительна.
Человек - шут, танцующий над пропастью ("Шагреневая кожа")