Рецензии на книгу «Шагреневая кожа» Оноре де Бальзак

Два сильных и мучительных желания боролись во мне во время чтения: необходимость прочитать быстро, тогда как хотелось читать медленно, перечитывать, отводить взгляд и отдаваться сладкому послевкусию каждой фразы; и стремление прочитать как можно скорее, чтобы к этому восхитительному ощущению прибавилась ещё и интеллектуальная сытость, чтобы можно было закрыть книгу и погрузиться в самое приятное, что даёт чтение, – размышление над идеями, осмысление пережитой истории. Вам кажется, что эти два чувства не могут вступать в борьбу между собой? Я бы тоже так думал, если бы их не прочувствовал на собственной... коже?

Это не единственное новое чувство, которое подарил мне Бальзак. Никогда, никогда и никто раньше не показывал мне страсти, сжигающей обречённых игроков в игорном доме. С этой первой малозначительной для повествования детали началось для меня восхищение мастерством автора. Я мог видеть страсть во многих человеческих пороках, но никогда не видел в азарте той же дурманящей красоты, того романтизма, которым мы порой так щедро наделяем ненависть к врагу или зависимость от своего тела.

Никак не могу понять: то ли это самое лучшее, что я читал у Бальзака, то ли последний раз я читал его так давно, что ещё не мог оценить по достоинству его стиль? Каждое слово идеально, каждая мысль закончена, каждая строчка врезается в самое сердце. Откройте книгу на любой странице, и вы найдёте блестящую игру слов, гениальную фразу или же нетривиальные, не затасканные сравнения, заставляющие вашего внутреннего эстета и ценителя красоты замирать.

Это первая книга, в которой автора я чувствую больше, чем персонажа, в которой автором я восхищаюсь больше, чем персонажем. Если вы не хотите даже намёка на спойлеры, то советую пропустить следующий абзац, потому что искушение поделиться впечатлениями с людьми, уже прочитавшими, слишком велико.

В первой части Бальзак наделяет своего героя всем, что может дать творец и природа, он делает Рафаэля идеалом, ангелом воплоти, прекрасным цветком, которому сожалеют постояльцы игорного дома, на пороге которого он появляется. И свой цветок, своё бесценное творение писатель низвергает в ад и любуется своим хрупким сокровищем на пороге смерти. Сколько красоты, сколько безысходности в этой короткой сцене с монетой! Уже потом мы узнаем истинную сущность души Рафаэля, потом станем свидетелями прожитой (впрочем, больше – утраченной) жизни, но сейчас эта короткая сцена – это истинный восторг. И сколько таких в книге, их же просто не перечесть!

Не представляете, как я сожалею о том времени, когда не любил чтение. Но вся трагедия человеческой глупости в том, что ты не понимаешь, что глуп, пока не поумнеешь, не осознаёшь, что читаешь плохую литературу, пока не начнёшь понимать хорошую. И я благодарю провидение, что мне пришлось учиться именно там, где мне раскрыли глаза на красоту классической и, в частности, – французской литературы.

Кстати, раз уж я вспомнил о своём французском… Вы никогда не задумывались о том, почему именно шагреневая кожа? Этого не раскрывает перевод, но, хоть я и читал на русском, расскажу вам секрет: в названии заключено гораздо больше, чем видит русский читатель. С французского chagrin – это ещё и горе, печаль, что даёт названию книги двойное значение. И оба она оправдывает в полной мере.

***
Книга прочитана в рамках игр "Игра в классики" и "Дайте две".

Кто заплатит за удачу?

К этой книге французского классика у меня двоякое отношение, с одной стороны она очень привлекательна в своем философском звучании, с другой - безумно занудное и скучное чтиво, безмерно затянутое. Я слышал, что якобы сейчас её проходят в школе; когда я учился мы Бальзака не проходили, может он был в программе, но наша литераторша всегда жертвовала часами иностранной литературы в пользу литературы отечественной, против чего мы, собственно говоря, не возражали - про Онегина и Печорина мы уже прочитали, так лучше помучаем их еще, чем читать что-то новое.

Поэтому к "Шагреневой коже" я подходил сам, по собственной воле и был настроен очень радужно, предполагая море удовольствия от такой известной книги, тем более, что суть фабулы романа уже была известна. Меня ждало разочарование, пусть - не горькое, но все же. Я уже писал в других рецензиях, что не люблю занудный растянутый стиль Бальзака. Когда он погрязает в описании интерьеров, видов, внешности персонажей, душевных их состояний, когда ударяется в философские рассуждения, суть которых, как бы ни ценна она была, утопает в словесной воде, я ловлю себя на мысли: "Как же не хватает в Бальзаке Пушкина!"

Возьмите любую пушкинскую повесть, насколько точно и лаконично они написаны, Пушкин доверяет своему читателю, во многом полагаясь на его жизненный опыт, поэтому он не расходует слова на лишние описания, он дает главное, а детали читатель сам додумает. Если дело происходит в гостиной, достаточно одной-двух самых ярких деталей вместо подробного описания, вряд ли читатель, если ему не описать дотошно цвет и форму всех комодов и стульев, вообразит что-то вроде кухни или конюшни.

Представляю каким толстым томом выглядел бы бальзаковский вариант "Станционного смотрителя" или "Пиковой дамы". Да "Шагреневая кожа" и есть "Пиковая дама" а-ля Бальзак.

И дело не в мистической составляющей, я, рассуждая о "Шагреневой коже" меньше всего затрагивал бы мистическую сторону, потому что она здесь далеко не главная, она здесь служит всего лишь инструментом, позволяющим рассказ о ценности человеческой жизни превратить в своего рода притчу.

По сути, жизнь каждого из нас этакая шагреневая кожа, и, чтобы мы не делали, она с каждым годом становится все меньше и меньше, приближая тот день и час, когда скукожится до последней точки, той точки, что будет стоять в конце жизни каждого.

Жизнь - это все, что у нас есть, это - мы сами. И платим за всё мы тоже собой, своею жизнью. Вот почему деньги смогли завоевать такую власть над человечеством? Мир так устроен, что все в нем имеет цену, и деньги стали самым удобным эквивалентом ценности, лучше чем ракушки или зубы леопарда. Но они лишь эквивалент, а настоящая валюта, та, которая принимается всевышним банком, это - наша жизнь, цена есть всему - нашим дням, усилиям, желаниям, надеждам. Всё чего-нибудь, какой нибудь частички нашей да стоит.

Вот об этом и хотел сказать Бальзак, а еще о том, чтобы по-умному торговать с миром, чтобы не ошибаться в своих желаниях, потому что часто нам кажется, что мы остро нуждаемся в чем-то, а получив это, понимаем, что оно нам было не нужно, а ведь уже уплачено, и в этом банке отмены сделок не бывает.

Так что не нужно искать в антикваре следов Мефистофеля, да и Рафаэлю далеко до Фауста, он же не истину ищет, а удовольствий. Вот почему раньше я вспоминал пушкинскую "Пиковую даму", они - Рафаэль с Германом - одного поля ягоды. Это испытание было послано Богом, ну, а кто же еще испытует человеков? Вот и послал он Рафаэлю лоскут шагреневой кожи, чтобы о его истории поведал Бальзак, а прочитавшие её, на примере этом научились дорожить своей жизнью, да призадумались бы о том, на что и как они её тратят. А вот Рафаэль был выбран на эту роль, возможно, совсем не случайно, это испытание ему прилетело за дерзкую попытку сочинить трактат "Теория воли", воля же самый лучший оценщик жизненных трат, вот и докажи, что можешь ею пользоваться, прежде чем трактаты писать.

Из положительного: порадовала встреча со "старым другом" Растиньяком. Он и здесь, как и в "Отце Горио", верен себе и цель жизни видит в благополучной женитьбе. Ну, и гордость за то, что самая красивая женщина Парижа - Феодора - русская.

Книга перечитана для клуба "Читаем классику вместе" и игры "Назад в прошлое"

Иногда я всё-таки понимаю, почему те или иные произведения можно отнести к золотому фонду литературы и пророчить им бессмертие - актуальность некоторых тем не подвластна времени, с этим ничего не поделаешь. Собственно, Бальзак затронул именно такую проблему, которая для каждого первого человека на планете будет как минимум интересна, не говоря уже о том, что в определённый период жизни может очень даже помочь, вовремя поставив мозги на нужную полочку.

Что вы готовы отдать за то, чтоб ваши желания воплотились в реальность? Вот буквально - что вы можете оторвать от себя и отдать, учитывая тот факт, что ничего материального у вас нет в принципе - только желание обрести богатство, усадьбу, положение в обществе, без чего можно жить дальше и радоваться исполнению желаний?.. Ответ на удивление прост - можно расплатиться тем самым будущим, которое тебя ждёт, и каждое желание делает жизнь чуть короче, и так ты меняешь пять лет жизни на статус в обществе, три года - на три миллиона в золотых слитках, десять лет - на шикарный дом со слугами и садом, ну и остальные года по мелочи размениваешь, ровно до тех пор, пока не понимаешь, что жизни-то не осталось, времени насладиться - нет, и никогда не было, и уже не будет. И вот тут-то и начинаешь взвешивать своё существование, свои успехи и неудачи, всё больше и больше убеждаясь в том, что самостоятельно не достиг ничего, только желал и ждал, пока все блага свалятся с небес. Интересная жизнь, как думаете?

Книга задевает за живое, со всей дури наступает на больную мозоль, засыпает открытую рану солью и не стесняется ковырять её - ибо только так можно показать человеку, что жизнь состоит не из материальных благ, не из наслаждений и утех, что процесс зачастую важнее и интереснее результата, что жизнь - это воспоминания, события, действия, движение, преодоление препятствий. Безусловно, иногда хочется иметь джинна за пазухой, который бы исполнял желания по первому требованию, но ведь к такому привыкаешь, и уже даже не пытаешься что-то сделать самостоятельно, постоянно обращаясь только к волшебнику, чтоб в итоге осознать - ты никто, ничто, и вспомнить тебе нечего, гордиться нечем..

Сильная книга, вот именно эмоционально сильная, хоть каждый в ней и найдёт что-то сугубо личное, дёргающее ниточки только его души. И даже обилие ненужных слов, излишнюю педантичность в описаниях, словоблудие можно простить во имя той идеи, которую автор преподносит своим читателям.

Прочитано в рамках игры "Дайте две Light" из вишлиста aselezneva .

Жили-были старик со старухой. Сказать так сразу, что это являлось жизнью, было бы невозможным, но, как мы уже отметили, бытие их было общепризнанным фактом, поэтому мы можем с известной долей уверенности полагаться на столь авторитетное общественное мнение. Жили они во Франции, что вовсе не являлось объяснением того, что они стопроцентно относились к высокой французской нации. Даже если бы их происхождение, набор генов и степень наследственности предполагали что-то другое, то мы все равно возложили бы на них ту необходимую толику гражданского повиновения и силой государственного принуждения обязали бы их признать себя все же французами. Тем более, что старик, всю жизнь проработавший на ниве сельскохозяйственных угодий, был мелким рентье и имел небольшой в общем-то и очень незначительный доход. Старуха, как и пристало женщине ее возраста и положения, была у старика на содержании и это ей казалось вполне обыденным и незначительным. Но, согласитесь, этот факт не мог не отразиться на взаимоотношениях внутри семьи и распределении ролей, поэтому в то утро, о котором идет речь, старик обратился к старухе с весьма странной просьбой.

- Старуха, испеки мне Колобок!

Бабушка была крайне изумлена столь странной фразе, впервые прозвучавшей в этих широтах со времен Маргариты Наваррской и, не придумав ничего лучшего, сочла возможным уточнить - что именно старик имел ввиду и почему он решил возложить на нее, на старуху, столь позорную обязанность. Старик глубоко вздохнул, потому что ничего другого от глупой бабы и не ждал, но поскольку был твердо уверен в том, что все горести и несчастья в этом мире происходят именно из-за женщин, он стал объяснять старухе, что Колобок - это такая форма хлебобулочного изделия, которое имеет мало общего с полуторафранковыми круассанами в кондитерской лавке напротив, а больше напоминает приличествующий сану десятисантимовый круглый хлеб. Старуха тут же обратила внимание старика на то, что поставки муки в их семью в последнее время стали столь нерегулярны и убыточны, что она даже сомневается в целесообразности желаний старика в принципе, даже если это не касается хлеба насущного, вид которого старик пытается придать своей жалкой просьбе. А по этой причине у нее не имеется в наличии необходимого количества расходного зернового материала, столь нужного для выполнения поставленной перед ней задачи. Старик, убедившись в полной непригодности его спутницы жизни для использования в домашнем хозяйстве, в кои-то веки! (да и вообще - во всем), со вздохом вручил ей заступ, лом и метелку, показал - как ими пользоваться и отправил старуху в амбар со словами

- А ты по амбару помети, по сусекам поскреби - авось чего и выметешь!

Старуха открыла было рот, чтобы уточнить значение слова "сусек", но, поскольку старик ее уже покинул перед тропинкой, ведущей к амбару, то она так и осталась стоять с открытым ртом посреди улицы.
Прошло довольно много времени, прежде чем старуха решилась-таки подступиться к амбару и, хотя не выполнила до конца своего задания, понадеялась на французский авось.
Амбар находился в северной части земельного участка, что принадлежал старику с 1623 года по праву наследования. Это ветхое строение имело в себе только одну дверь, что, в соответствии с действующим французским законодательством, имело возможность воспользоваться льготным налогообложением. Дверь, долго не поддававшаяся, несмотря на отчаянные усилия старухи, скрипнула и отворилась. И старуха, начав мести метелкой, тут же наткнулась на ШАГРЕНЕВУЮ КОЖУ. Вот так-то, блин!!!

Наиболее прозорливые читатели ( и терпеливые тоже) могли бы понять, что кожу нашел Колобок, но блинскийсатана у меня уже сил нет. Вот что я хочу в итоге сказать - если кто-то не знал - что такое Бальзак, то может сравнить с оригиналом это начало "Колобка". Сатанакожа тоже ассоциируется с этим произведением, но в меньшей мере. И один мой друг, когда его очередная девушка упрекнула в занудности, сказал следующее - "Да, несомненно, но это именно то качество, которому я обязан куском хлеба". Этим другом был я сам. Правда давно.

Это лучшее, что когда-либо я читал у Бальзака. Мысли настолько глубоки, что сомневаешься в их принадлежности. Язык и форма мышления очень понятны. Жаль, что он так мало прожил. Желаю, чтобы дольше. Пусть моя кожа уменьшится.

О цене наших желаний и наших поступков - о нашей жизни

Интересное у меня получилось продолжение знакомства с творчеством Бальзака. До этого читала у него романы "Тридцатилетняя женщина" и "Отец Горио", наслаждалась языком (какие же всегда красивые и отточенные фразы в его книгах, наполненные многочисленными метафорами, сравнениями и проч.), следила за увлекательными сюжетными поворотами, но вот мистическую линию встречаю впервые.

Собственно говоря, это одна из основных сюжетных линий, но весьма прерывистая ( в том плане, что уделить ей внимания автор мог и побольше). Шагреневая кожа, исполняющая желания, но сокращающая дни жизни молодого повесы Рафаэля. знакомый сюжет, не так ли? Общей канвой, разумеется: тут я вижу отголоски Фауста (отдать душу взамен на талант), вижу отражение в книгах "Портрет Дориана Грея" и "Портрет" Гоголя, отражение сказок, когда через сколько-то лет надо будет вернуть долг.

Долг платежом красен - вот, скорее всего, основная мысль. Хотя философское иносказание гораздо глубже: мы - это наши поступки, то, чем мы наполняем свою жизнь. Мы так же, как и герой книги, тратим свою жизнь на что-то (добродетель или низость, выражаясь языком самого классика), каждый на свое, жизнь так же сокращается (не так явно, как у Рафаэля, но все же никому пока не удавалось остаться бессмертным - вампиры из фэнтези не в счет:)

Мы не можем остановить течение нашей жизни (так же и Рафаэль не может остановить уменьшение этого кусочка кожи).

Интересными мне показались размышления старца, продавшего эту таинственную вещь нашему герою. Вот бы Рафаэлю тогда прислушаться к этим мудрым словам, возможно, и жизнь бы по-другому пошла (но тогда бы не было, конечно, этой замечательной книги).

Сейчас я вам в кратких словах открою великую тайну человеческой жизни. Человек истощает себя безотчетными поступками, – из-за них-то и иссякают источники его бытия. Все формы этих двух причин смерти сводятся к двум глаголам желать и мочь . Между этими двумя пределами человеческой деятельности находится иная формула, коей обладают мудрецы, и ей обязан я счастьем моим и долголетием. Желать сжигает нас, а мочь – разрушает, но знать дает нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии. Итак, желание, или хотение, во мне мертво, убито мыслью; действие или могущество свелось к удовлетворению требований моего организма. Коротко говоря, я сосредоточил свою жизнь не в сердце, которое может быть разбито, не в ощущениях, которые притупляются, но в мозгу, который не изнашивается и переживает все. Излишества не коснулись ни моей души, ни тела. Меж тем я обозрел весь мир. Нога моя ступала по высочайшим горам Азии и Америки, я изучил все человеческие языки, я жил при всяких правительствах. Я ссужал деньги китайцу, взяв в залог труп его отца, я спал в палатке араба, доверившись его слову, я подписывал контракты во всех европейских столицах и без боязни оставлял свое золото в вигваме дикарей; словом, я добился всего, ибо умел всем пренебречь. Моим единственным честолюбием было – видеть. Видеть – не значит ли это знать?.. А знать, молодой человек, – не значит ли это наслаждаться интуитивно? Не значит ли это открывать самую сущность жизни и глубоко проникать в нее? Что остается от материального обладания? Только идея.

Обладать надо знаниями, впечатлениями, мыслями, чувствами. Не вещами. Вещи не приносят счастья. На них можно спустить целое состояние (а герой спускает в итоге всю свою жизнь) и не приобрести ничего взамен. Такой своеобразный гимн антипотребительства - этого современного тренда последних лет.

Судите же, как прекрасна должна быть жизнь человека, который, будучи способен запечатлеть в своей мысли все реальности, переносит источники счастья в свою душу и извлекает из них множество идеальных наслаждений, очистив их от всей земной скверны. Мысль – это ключ ко всем сокровищницам, она одаряет вас всеми радостями скупца, но без его забот. И вот я парил над миром, наслаждения мои всегда были радостями духовными. Мои пиршества заключались в созерцании морей, народов, лесов, гор. Я все созерцал, но спокойно, не зная усталости; я никогда ничего не желал, я только ожидал. Я прогуливался по вселенной, как по собственному саду. То, что люди зовут печалью, любовью, честолюбием, превратностями, огорчениями, – все это для меня лишь мысли, превращаемые мною в мечтания; вместо того чтобы их ощущать, я их выражаю, я их истолковываю; вместо того чтобы позволить им пожирать мою жизнь, я драматизирую их, я их развиваю; я забавляюсь ими, как будто это романы, которые я читаю внутренним своим зрением. Я никогда не утомляю своего организма и потому все еще отличаюсь крепким здоровьем. Так как моя душа унаследовала все не растраченные мною силы, то моя голова богаче моих складов. Вот где, – сказал он, ударяя себя по лбу, – вот где настоящие миллионы! Я провожу свои дни восхитительно: мои глаза умеют видеть былое; я воскрешаю целые страны, картины разных местностей, виды океана, прекрасные образы истории. У меня есть воображаемый сераль, где я обладаю всеми женщинами, которые мне не принадлежали. Часто я снова вижу ваши войны, ваши революции и размышляю о них

Главный герой большую часть книги мне был неприятен, а под конец романа - жалок. Расчетливый человек, у которого даже любовь связана с внешними атрибутами. Для которого деньги в женщине затмевают все ее душевные качества.

Притом, сознаюсь к стыду своему, я не понимаю любви в нищете. Пусть это от моей испорченности, которою я обязан болезни человечества, именуемой цивилизацией, но женщина – будь она привлекательна, как прекрасная Елена, эта Галатея Гомера, – не может покорить мое сердце, если она хоть чуть-чуть замарашка. Ах, да здравствует любовь в шелках и кашемире, окруженная чудесами роскоши, которые потому так чудесно украшают ее, что и сама она, может быть, роскошь! Мне нравится комкать в порыве страсти изысканные туалеты, мять цветы, заносить дерзновенную руку над красивым сооружением благоуханной прически. Горящие глаза, которые пронизывают скрывающую их кружевную вуаль, подобно тому как пламя прорывается сквозь пушечный дым, фантастически привлекательны для меня. Моей любви нужны шелковые лестницы, по которым возлюбленный безмолвно взбирается зимней ночью. Какое это наслаждение – весь в снегу, ты входишь в комнату, слабо озаренную курильницами, обтянутую разрисованным шелком, и видишь женщину, тоже стряхивающую с себя снег, ибо как иначе назвать покровы из сладострастного муслина, сквозь которые она чуть заметно обрисовывается, как ангел сквозь облако, и из которых она сейчас высвободится? А еще мне необходимы и боязливое счастье и дерзкая уверенность. Наконец я хочу увидеть эту же таинственную женщину, но в полном блеске, в светском кругу, добродетельную, вызывающую всеобщее поклонение, одетую в кружева и блистающую бриллиантами, повелевающую целым городом, занимающую положение столь высокое, внушающую к себе такое уважение, что никто не осмелится поведать ей свои чувства. Окруженная своей свитой, она украдкой бросает на меня взгляд – взгляд, ниспровергающий все эти условности, взгляд, говорящий о том, что ради меня она готова пожертвовать и светом и людьми! Разумеется, я столько раз сам смеялся над своим пристрастием к блондам, бархату, тонкому батисту, к фокусам парикмахера, к свечам, карете, титулу, геральдическим коронам на хрустале, на золотых и серебряных вещах – словом, над пристрастием ко всему деланному и наименее женственному в женщине; я глумился над собой, разубеждая себя, – все было напрасно! Меня пленяет женщина-аристократка, ее тонкая улыбка, изысканные манеры и чувство собственного достоинства; воздвигая преграду между собою и людьми, она пробуждает все мое тщеславие, а это и есть наполовину любовь. Становясь предметом всеобщей зависти, мое блаженство приобретает для меня особую сладость. Если моя любовница в своем быту отличается от других женщин, если она не ходит пешком, если живет она иначе, чем они, если на ней манто, какого у них быть не может, если от нее исходит благоухание, свойственное ей одной, – она мне нравится гораздо больше...

Он прекрасно видит, что Феодора лживый, бездушный. холодный человек, он отдает себе в этом отчет и продолжает таскаться за ней, как послушная собачонка. Полина, прекрасная чистая девушка очаровывает его лишь после того как у нее появляются деньги.

Не только в любви, в работе он также проявляет свои низкие качества: ради денег пишет лже-мемуары.

Есть в нем, наверное, что-то хорошее, люди все таки сложные существа, не одномерные, но отрицательных черт все-таки с излишком. Причем в начале романа эти качества автором набросаны, эскизно и мимолетно, но все же есть. Но потом куда все это делось? Он рассказывает о своем сыновнем послушании и почтительности, жизни в режиме жесточайшей экономии. Были у него свои твердые жизненные принципы, куда все это испарилось. Хотя нет, понятно куда - в погоне за мечтами о недоступной женщине. Но отчего так быстро в нем все переменилось?

Пожалуй, тот порядок вещей, прежде казавшийся мне несчастьем, и развил во мне прекрасные способности, которыми впоследствии я гордился. Разве не философской любознательности и чрезвычайной трудоспособности, любви к чтению – всему, что с семилетнего возраста вплоть до первого выезда в свет наполняло мою жизнь, – обязан я тем, что так легко, если верить вам, умею выражать свои идеи и идти вперед по обширному полю человеческого знания? Не одиночество ли, на которое я был обречен, не привычка ли подавлять свои чувства и жить внутреннею жизнью наделили меня умением сравнивать и размышлять?

И роман мне показался таким...категоричным. Я надеялась, что автор покажет и положительные качества героя или же путь его перевоспитания. Но нет. С самого начала все по наклонной катится вниз. И даже мораль уж слишком прямолинейна (роман, кстати, поучительный, мне нравятся такие книги) 4/5 (мистическую линию хотелось бы поразвернутее)

P.S. Как же все таки красиво написана книга (потому мне и хочется без конца цитировать ее, впитывая в себя эти образы), как детально описаны залы, гостинные, балы, наряды. Читаешь и будто переносишься в то время и вместе с героем проходишь весь путь до конца.

Прочитано в Клубе "Читаем классику вместе"

Нельзя не заметить сходство «Шагреневой кожи» с «Портретом Дориана Грея» Уайльда и «Джекилом и Хайдом» Стивенсона – главный герой, поначалу благодетельный и добропорядочный, вступает на скользкую тропу порока и поддаётся своим потаённым желаниям, в результате чего с ним происходят определённого рода фантастические события. И так же, как свои «собратья», ГГ «Кожи» Рафаэль кончает плачевно, из чего следует глобальный и применимый ко многим образцам зарубежной классики вывод: держите свои желания в узде.

Фантастический элемент этого романа глубоко символичен. Шагреневая кожа – это фактически жизнь Рафаэля, которая сокращается, уменьшается в размерах при каждом новом выполненном желании. Несметные богатства? Минус пять лет. Пир на весь мир? Минус два года. Любовь до гроба? Ещё минус десять. Такой арифметикой, друзья, наполнена и наша с вами жизнь. Мы на всём её протяжении выполняем свои желания, не замечая как шагреневый кусок времени, отведённого нам на земле, становится всё меньше и меньше. Пять лет уходит на получение образования. Ещё лет пять – на то, чтобы получить хорошую работу и обрести стабильное положение в обществе. Года два-три, а то и десять – на то, чтобы создать семью. Лет двадцать на воспитание детей. И это только желания, присущие всем - если у вас есть персональные, будьте добры отдать за них дополнительно десяток-другой годков. Фокус в том, что ни я, ни вы, ни Рафаэль, ни старик, ни Емеля, ни Аладдин не знаем, чего мы на самом деле хотим. Бальзак на страницах «ШГ» называет желанием, за которое и жизнь отдать не жалко, любовь. Другие вольны называть то, что считают нужным, но прежде чем сделать выбор надо хорошенько подумать.

Символичны и персонажи.
Феодора, как сказал сам Бальзак, это общество. Нарядность, броскость, ужимки, этикет, а в душе – пустота. Ценны лишь внешние атрибуты, внутренние особенности никого не интересуют. Чтобы найти подход, необходимо «почерстветь», играть по общим правилам.
Полина – мать. Холит и лелеет своего питомца. Прощает ему все недостатки. Проявляет всеобъемлющую заботу. Любит несмотря ни на что. (свидетельство – в предсмертной агонии Рафаэль кусает Полину за грудь)
Растиньяк – змей-искуситель. Подчиняет своей воле. Навязывает мнение. Толкает к сомнительным действиям. Не скупится на похвалу.

«Шагреневая кожа» - характерный пример французской литературной традиции, в которой главенствует эстетическое начало. Любой факт или событие романтизируется, толкуется в усладу душе и чувствам. Эстетический принцип находит отражение во всём, даже в самых прозаичных ситуациях. Нигде, кроме излишне детализированных (и, применимо к женщинам, идеализированных) описаний персонажей, это не идёт во вред повествованию. Первые страницы с непривычки даются с трудом, но затем слова текут плавно и мелодично, искрясь, как ручей на солнце, яркими лучами. Одно удовольствие вчитываться в глубокомысленные пассажи автора:

Всё есть движение. Мысль есть движение. Природа основана на движении. Смерть есть движение, цели коего нам мало известно. Если Бог вечен – поверьте, и Он постоянно в движении. Бог, может быть, и есть само движение.

Для одних образование состоит в том, чтобы знать как звали лошадь Александра Македонского или что дога господина Дезаккор звали Беросилло, и не иметь понятия о тех, кто впервые придумал сплавлять лес или же изобрёл фарфор. Для других быть образованным – значит выкрасть завещание и прослыть честным, всеми любимым и уважаемым человеком, но отнюдь не в том, чтобы стянуть часы … а затем отправиться умирать на Гревскую площадь.

Бог ли во всём, по Спинозе, или же всё исходит от Бога, по святому Павлу… Дурачьё! Отворить или же затворить дверь – разве это не одно и то же движение! Яйцо от курицы или курица от яйца? … Вот и вся наука.

Существуют сердца нежные, хрупкие, как цветы, и они ломаются от лёгкого прикосновения, которого даже не почувствуют иные сердца-минералы.

Читайте, не пожалеете!

Шагрень вам не мигрень

Хорошо, что мое знакомство с бальзаком началось с "отца горио", а не с этой книги. Хотя ее аннотация выглядит куда как привлекательнее. На деле же старина бальзак излишне увлекся пустоватым рассуждательством о том да о сем. Сначала на тему того, как нехорошие женщины-вертихвостки не хотят посвятить себя гениальному мужчине и терпеть вместе с ним лишения. Ну, как бы вообще-то нормально любить себя и хотеть благ себе и своим детям. Это заложено у любой женщины в мозговую подкорку, не только у кокетки. А как гении заботятся о семье? Общеизвестно, что никак. Они пестуют свой дар и натряхиваются над своим призванием. В связи с этим... а и нефиг вообще жениться. Женщина - не рабыня в оковах у всяких там местечковых талантов сомнительной ценности.

Впрочем, главгер, пожалуй, несчастный человек, с детства забитый отцом-идиотом, который решил, что держа парня в ежовых рукавицах навеки удалит его от опасных соблазнов. В результате, опосля его смерти (никто ведь не вечен), согнутая годами пружина развернулась и понеслось.
Главгер, к слову, морально изуродован и болезненно повернут на половом вопросе. Поэтому таскается за тетками гулящего сорта, зато из высшего света, и тратит на них последние монеты. А вот ежели его воспитывали бы, как обычно, то ничего и не случилось бы. Ходил бы в бордели, шастал по актрисам и не забивал голову пустыми фантастическими бреднями. И не проигрался бы, и не влез в мутное дело с шагреневой кожей.
Но бальзак как бы не идет легким путем.

Поэтому долго и нудно вещает читателю о том, какая должна правильная женщина у гения. Потом расписывает страдания главгера, который глупо-преступно западает на всяких пустышек, когда идеальная женщина буквально рядом. Потом всучивает ему роковой кусок кожи. И вот, казалось бы, вот сейчас начнется самый смак. Но получился как бы пшик.
Главгер оказался трусливым койотом и почесал нервно вздыхать над коварным талисманом, дабы продлить себе остаток жизни. Словно какой-то древний старикан, а не молодой мужик. И в этом снова нарисовалась чисто бальзаковская тенденция - писать молодых красивых людей с хорошей родословной этакими мальчико-девочками, которые слабоваты во всем от слова "совсем", зато так милы, прелестны и женственны. И мимими, и мимими. Нда. И шагрень им не по зубкам.

Но вот, что написано верно, так это то, как общество отталкивает, выживает из своей среды смертельного больного. Никому не нужные чужие страдания, разве что поглазеть минутку, не более. И главгер испытал это на себе сполна. И никакие деньги, связи, власть тут не помогут. Вычеркнули и все.

Еще позабавило предположение, что феодора - светская кокетка из россии - предположительно могла оказаться гермафродитом. И именно поэтому отказывала в физической близости всем-всем-всем блестящим парижанам. Бальзак, как всегда, в своем репертуаре, конечно.

Прочитано и написано в рамках коллективного чтения в клубе "Читаем классику вместе".

"Желай - и желания твои будут исполнены. Но соразмеряй свои желания со своей жизнью." (с)

Время действия: 1829 г.
Место действия: Франция / Париж
Впечатления: Насколько же богатый и насыщенный язык у Бальзака! И как же тяжело читать настолько глубокий и даже вязкий, затягивающий текст, когда давно не брал в руки французской классики. Читая первые главы "Шагреневой кожи", я размышляла над тем какой же следует иметь читательский опыт и багаж знаний, чтобы легко и просто читать и понимать Бальзака) Но как бы медленно и тяжело у меня не читался сам роман, это никак не мешало мне наслаждаться языком писателя, восхищаться его эрудиции, удивляться тому как за несколько страниц он поднял столько философских тем, сколько в иной книге и за сотни страниц не наберется. Поразительно глубокий у Бальзака слог, ну а то что воспринимать его нелегко, так это уж мои проблемы как читателя.

"...устав от красоты, всегда единой, находит несказанное удовольствие в многообразии безобразного."

Роман "Шагреневая кожа" представляется мне картинной галереей, темной и мрачной, но освещаемой висящими на ее стенах яркими и красочными полотнами. Первая картина - игорный притон с его сияющим на столе золотом и алчным блеском в глазах игроков. Вторая картина - лавка древностей, на своих 4-ех этажах собравшая все великие творения всех великих творцов всех эпох и всех цивилизаций. Третья картина - манящая переливающаяся шагреневая кожа, привлекающая взор печатью Соломона и словами, обещающими исполнение всех желаний в обмен на всего лишь годы жизни. Четвертая картина - разнузданная оргия в доме богача-банкира, когда благопристойные в начале пирующие за великолепным столом превращаются в зверей, а хозяин оказывается убийцей... И таких картин в этом романе было множество. Каждый эпизод из жизни главного героя Рафаэля, этого падшего ангела, представляется такой картиной.

Единственное, что немного подпортило мне впечатление от романа - сам главный герой Рафаэль. Мне неприятны типажи мужчин, которые надеятся пробиться в жизни через женщину и постель. Пока отец главного героя держал его в рамках строгой дисциплины, тот работал и избегал искушений. Стоило Рафаэлю остаться без отца, как его слабый характер с ленивой натурой одержали полную победу. Похвально, конечно, что бывший маркиз, мальчик из богатой семьи, лишившись состояния, смог жить в бедной мансарде и питаться одним хлебом. Но совсем не похвально, что он на 3 года закрылся в этой комнате, посматривал в окно и писал пару гениальных строк... А ведь при его приятной внешности, стеснительности и прекрасном образовании он мог работать учителем, гувернером или репетитором. Но выдавать себя сначала за ученого непризнанного гения, а потом развязного кутилу было, конечно, проще.

"Стоит молодому человеку встретить женщину, которая его не любит, или женщину, которая его слишком любит, и вся жизнь у него исковеркана. Счастье поглощает наши силы, несчастье уничтожает добродетель."

Кстати, если говорить о женщинах в жизни Рафаэля, то я очень рада, что его привлекали только порочные светские дамы. Хорошо, что он не испортил жизнь юной невинной Полины и не стал жениться на ней, и дальше плодить бедность. Ну а то что они все равно снова встретились - в тот момент Полина хотя бы уже немного позрослела и была защищена своим богатством. А вот Феодора... даже и сказать о ней нечего, жесткая и бездушная, пустая личность.

По итогу не совсем понятны для меня остались три момента:
- Почему Феодора не хотела вступать ни в какие отношения с мужчинами?) Неужто берегла репутацию для того, чтобы выйти замуж за пэра Франции?)
- Как действовала шагреневая кожа? Подобные артефакты реагируют обычно на словесные формулы, то есть чтобы получить желаемое надо озвучить, чего ты желаешь. Но ведь Рафаэль запретил себе вслух чего-то "желать", а кожа продолжала сокращаться... тогда получается реагировала даже на малейшие мысленные желания? Но так ее и на месяц не хватило бы)
- Так была любовь у Полины или нет? И что с ней случилось в итоге?

И еще: интересно, у Бальзака все произведения более или менее связаны? Например, "Гобсек" связан с "Отцом Горио", а "Шагреневая кожа" с "Красной гостиницей"... И если это так, то есть ли еще произведения, например, о Феодоре и Полине?

"Власть оставляет нас такими же, каковы мы по своей природе, и возвеличивает лишь великих. Рафаэль мог все, но не совершил ничего."

Итого: Великолепный роман, который тяжело читается, но уж точно не забудется. Некоторые эпизоды мне хотелось перечитывать заново, настолько ярко и красиво они написаны. Сцену в лавке древностей я точно не скоро выброшу из головы. При этом за довольно небольшой обьем Бальзак умудрился описать совершенно разные слои общества, и дать подробный обзор жизни тогдашних светских представителей. Меня особенно позабавило как Бальзак "прошелся" по докторам)))

"- Больной - мономан? Хорошо, согласен! Но у него двести тысяч ливров доходу, такие мономаны встречаются весьма редко, и мы во всяком случае должны дать ему совет. А надбрюшие ли подействовало на мозг или же мозг на надбрюшие, это мы, вероятно, установим, когда он умрет. Итак, резюмируем. Он болен - это факт неоспоримый."

А я резюмирую, что хоть и очень медленно, но Бальзака определенно буду читать дальше.

Книга прочитана в клубе "Читаем классику вместе"

История о сделке с дьяволом

Эпиграфом к «Шагреневой коже» стала извилистая чёрная линия, похожая на змею. В контексте романа она напоминает о змее-искусителе из истории Адама и Евы. К теме сделки с дьяволом, суть которой неизменна, обращались многие писатели. В подобных историях герой, испытывающий психическое или духовное расстройство, подвергается искушению, представленному в виде символа зла. В «Шагреневой коже» таким символом стал антиквар из лавки древностей. Он пообещал Рафаэлю, настроенному на самоубийство, чудесное избавление от бед, предупредив, однако, что до него более энергичные люди, посмеявшись над загадочным влиянием талисмана на судьбу, отказывались от аналогичного предложения и не захотели рискнуть заключить договор с неведомой властью, что, кстати, говорит об их человечности и подлинном величии. Герой же соглашается на сделку, принимая шагреневую кожу. Но за всё приходится расплачиваться, в данном случае – какой-либо формой утраты души. Для бальзаковского героя ценой сделки стало душевное страдание в жизни.

Счастье вряд ли может быть достигнуто мгновенным исполнением любого желания. Для его достижения очень важным является результат выбора личностью одной из двух фундаментальных позиций человеческого существования (обладание и бытие), конфликт между которыми и описывается в историях о договоре с дьяволом. Вопрос "Иметь или быть?", наверное, в конечном счёте сводится к вопросу "Что выбрать: страсть к разрушению или любовь к жизни?". От ответа на этот вопрос зависит судьба человека. Жажда обладания и истинное благополучие исключают друг друга. На мой взгляд, главная проблема героя заключается в изначально неверной ценностной ориентации, направленной не на бытие, а на обладание. Антиквар говорил ему: «Ведь в конце концов вы хотели умереть? Ну что ж, ваше самоубийство только отсрочено». Всё же в самом конце романа «Рафаэль пытался укрыться в святилище бытия», но было уже поздно...

«Печальные проблески безжалостной мудрости! Они озаряют уже совершившиеся события, вскрывают наши ошибки, и мы сами тогда ничего не можем простить себе».

Ода эгоизму

Молодой человек отчаявшись решает покончить жизнь самоубийством, но тут ему в руки попадает волшебный артефакт, исполняющий желания (практически договор с дьяволом, ведь за исполнение желаний придется расплатиться душой; или джинн, который исполнив все желания заберет в плату жизнь). И если узнав историю шагреневой кожи, Рафаэль готов был умереть после исполнения первого же желания, то поверив в её возможности, он испугался смерти. И теперь пытается не желать, ведь оказывается, он так хочет жить. Правда его жизнь похожа на прозябание. Так и мотает героя всю книгу от боязни действий, до лихорадочного поглощения жизни; он то пытается узнать природу волшебства шагреневой кожи и победить её, то бросается в омут любви, отрицая действие артефакта, то цинично пользуется обретенным могуществом, то забирается в глубокую нору предаваясь жалости к себе.
Кроме того Рафаэль рассказывает другу "как дошел до жизни такой", и вместе с Эмилем читатель узнает историю героя до получения им шагреневой кожи.
Не смогла оценить высоко историю, потому что интерес был какой-то неровный, то довольно интересно было, то несколько скучно. Иногда чуть не тонула в количестве слов, иногда нравилась такая велеречивость.
Слушала книгу в аудиоформате, в исполнении Михаила Розенберга. В целом мне его голос и качество исполнения понравились, но не сразу, в начале немного высоким голос показался для приятного восприятия.

Книга прочитана в Клубе "Читаем классику вместе"