- ... Знаешь, - продолжала дальше Зоя, допив вино, - жизнь хороша именно тем, что ты не знаешь, что будет на следующее утро. И пусть у тебя позади череда серых, унылых, однообразных дней и впереди ещё много таких же, но придёт момент, когда всё изменится. Любовь - это тебе не образование. Типа первый курс, потом второй и так далее, и только через шесть лет ты врач. И не накопление денег на машину, когда ты сто лет откладываешь, а потом идёшь и покупаешь.
В Максимове самое плохое то, что он не дурак. Только мозг у него с односторонним движением. Он найдет веские аргументы, построит безупречную логическую цепь, чтобы доказать, что вы ему кругом должны.
– …вот и стараешься писать такое, что пришлось бы по вкусу нашей целевой аудитории. А что нашей целевой аудитории по вкусу больше, чем очередной гибрид Золушки с графом Монте Кристо? История несчастной забитой девушки, над которой издевались все кому не лень и которая потом стала королевой и всем отомстила, – вариант беспроигрышный.
-... Стас, мы уходим из брюшной полости. Как там у вас дела? Не поранились?
- Нет, Зоя Ивановна.
- Хорошо. Отметь в протоколе, что ни одно животное не пострадало.
- Прелестный наркоз, молодой человек, - улыбнулся Стасу Колдунов, сняв маску. - И это вы ещё не старались, верно?
На самом деле его мало интересовали Варины профессиональные качества. Пусть работает, если нравится, а нет - так нет, он как-нибудь извернётся и прокормит семью. В семье его родителей основным работником всегда был отец.
"Запомни, Стас, - говорил он, - все мужчины отвечают за весь мир в целом, а каждая женщина за каждую семью в отдельности. Другими словами, от тебя зависит, каким будет окружающий тебя мир, а от твоей жены - каким ты будешь сам".
Вот интересно, почему, страдая от непонимания жены, мужики бегут не к какой-нибудь Софье Ковалевской или Марии Кюри, а к симпатичным дурочкам, которые их не только не понимают, но и вряд ли слушают?
Не чинясь она сделала толстый бутерброд с вареньем и ела его, время от времени, как хамелеон, подхватывая с булки капли сиропа, а редактор растворил окно и со вкусом запыхтел жуткой сигареткой без фильтра.
Он принадлежал к редкой, почти исчезнувшей сейчас категории бабников-мазохистов: считая всех женщин дурами и проститутками, постоянно искал общества этих неудачных созданий божьих. «Я бы на это своего ребра пожалел», – так отзывался он о дамах, однако все время заводил дурные мимолетные романы. Шаткость Ваниных моральных устоев была прекрасно известна всем медсестрам в округе, но мало кто из них мог сопротивляться излучаемому Ваней обаянию порока.
Как-то приходит больной с тяжелым конъюнктивитом, от отека почти ничего не видит, температура под тридцать девять… Спрашивает меня: «Доктор, это очень страшно?» А я строчу себе историю и мимоходом так ему отвечаю: «Нет, нет, что вы! Сейчас вас госпитализируем и будем закапывать!» Он, бедняга, чуть со стула не свалился. Не понял, что я имела в виду глазные капли.
– Как профессионал, скажу тебе: человек может многое простить жене – предательство, обман, невнимательность, даже измену… Все, кроме одного. Он никогда не простит жене того, что не может ее полюбить. Это закон психологии.