Рецензии на книгу «Дамское счастье» Эмиль Золя
Шла торговка мимо рынка,
спотыкнулась о корзинку.
В этой маленькой корзинке
Есть помада и духи,
Ленты, кружево, ботинки -
Что угодно для души?
Вот сейчас все наверняка будут надо мной смеяться. Или брезгливо сочувствовать. Или даже ругать, ведь священный долг каждой женской особи Хомо Сапиенс - выглядеть привлекательно, не правда ли? Но знаете ли, что такое для меня преисподняя?
Когда я попаду в преисподнюю, там выстроят специально для меня огромный магазин одежды. Модная лавка, "Дамское счастье", "Смерть мужьям, тюрьма любовникам" или как там ещё это именуется. И - по безграничным грехам своим - я буду мерить, мерить и мерить эти проклятущие наряды. Шум, гам, толчея и ни одной книжки, кроме глянцевых каталогов с призывами "Купите! Купите!"
Вот именно, погружаясь в один из самых популярных романов Эмиля Золя, я чувствовала то же, что чувствовал бы флорентинец века этак четырнадцатого над страницами дантова "Ада". И, поверьте, никакие корчи бедных еретиков и богохульников в клокочущем пламени не возбудят сочувствия и сопереживания больше, чем такая сценка:
- Сударыня, благоволите последовать за мной.
Сперва она думала было сопротивляться.
- Зачем это, сударь?
- Благоволите последовать за мной, сударыня, - повторил инспектор, не повышая голоса.
Она быстро оглянулась; лицо ее выражало безумную тревогу. Затем она покорилась и, снова приняв гордую осанку, пошла с видом королевы, снисходящей к услугам какого-то адъютанта. Ни одна из толпившихся вокруг покупательниц даже не заметила этой сцены, а Делош, вернувшийся к прилавку с воротничками в руках, разинул рот от изумления, увидев, что даму уводят. Не может быть! И эта тоже! А ведь какая знатная дама! Прямо хоть всех их подряд обыскивай!
Для нас с братом, помнится, было немалым открытием, что в супермаркетах цены выше в том числе и за счёт надбавки, окупающей неизменное воровство...
Универсальный магазин у Золя становится мини-моделью нового, с иголочки, прогрессивненького общества: победоносного, искрящегося и в то же самое время - уже со своими преступниками, изгоями, саботажниками, нахлебниками и вредителями исподтишка. Расступись, грязь, навоз едет! У нас есть всё, что вам нужно! Если у нас чего-то нет, значит, это вам не нужно! А кому не нравится наш прогресс и наши пышные витрины, может бежать в лес и выть там волком, такая-с перспективка. Конфликт между ремесленниками прежних дней и торговыми гигантами современности Золя решает с точки зрения наследственности. Одну сторону символизирует хрупкая и болезненная Женевьева, а другую сторону - выносливая, терпеливая и несокрушимо добродетельная Дениза, чем-то напоминающая героиню фильма "Москва слезам не верит". Женевьеву очень жалко всем, в том числе и автору, но она - дитя вырождения. Так что дорога ей - в гроб, куда несчастная девочка и сходит ко всеобщему... чуть не написала "удовольствию", но прискорбию, конечно. Выживают и оставляют потомство сильнейшие, социал-дарвинизм в действии. Сначала одежда и обувь, а вот на очереди уже и средства передвижения, оружие, продовольствие, архитектура... книги... произведения искусства...
Это был фай с серебристо-голубой каймой, знаменитый шелк "Счастье Парижа", при помощи которого Муре рассчитывал нанести соперникам решительный удар.
- А он действительно очень хорош, - сказал Бурдонкль.
- Не так хорош, как эффектен...
А ХХ век опомнился, потянулся к старинному мастерству, зааукал: Ау, искусники! Где вы?! Ни гласа, ни послушания. Искусники ушли. И остались нам в лучшем случае войлочные бусики хенд-мейд, а в худшем - расшитые поддельным жемчугом кокошники с недвусмысленными ярлыками Made in China. Не так хорошо, как эффектно...
А что же дальше? А дальше, медмуазель, медам, месье - победное шествие прогресса к сверкающим высотам. Сыплются пайетки и блёстки, развеваются, как знамёна, панталоны с валансьенским кружевом, гремят, как барабаны, пуговицы и крючки, зонтики щитами выставляют острые спицы, порхают перчатки, ниспадают тяжёлые отрезы бархата и парчи, горят шелка, пестрят ситчики весёленькой расцветки... приезжайте в "Дамское счастье", обхохочетесь! И на этом разноцветье широкого потребления как-то меркнут мужчины и женщины, посвятившие себя этому замечательному прогрессу. Господин Муре! Дениза! Где вы? Почему за твёрдой поступью вашего торгового дела не слышно ваших сердец?..
Знаете такие книжечки, типа "100 способов завоевать мужчину", "Как удачно выйти замуж", "Как найти мужчину своей мечты"? Каждый из авторов либо уверен в своей способности понимать чувства других людей, либо просто написал сей труд по заказу издательства. Меня удивляет сама мысль о том, что кто-то всерьез может воспринимать советы из данных книг и платить за них деньги (при покупке брошюр). Но раз эти издания существуют и продолжают появляться все новые из той же серии, значит, на них есть спрос. Но разве можно требовать от жизни формулы счастья, пытаясь ее найти в подобной литературе. Жизнь не компьютерная игра, где можно собрать сто монеток и получить дополнительную жизнь, то есть в жизни нет каких-то стандартных схем успеха ни в каких ее сферах. И менее всего их можно ожидать найти в делах сердечных. Поэтому каждая история настоящей любви уникальна и неповторима. Так и история Октава Муре и Денизы Бодю вроде бы и довольно банальна, но нет, есть в ней свои уникальные черты.
Дениза Бодю с двумя братьями пяти и шестнадцати лет из провинции приехала в Париж. Их родители умерли, не оставив ничего своим детям, и молодая девушка была вынуждена взвалить на свои плечи содержание младших братьев. Дениза поступает на службу в "Дамское счастье", не представляя, какие насмешки сослуживцев и удары судьбы ей предстоит пережить. Да еще и эта любовь к владельцу магазина, богатому вдовцу Муре, любителю женщин и развлечений. Казалось бы, на что может рассчитывать какая-то продавщица, особенно в конце XIX века, когда принадлежность к тому или иному сословию еще играло огромную роль. Но все же это подвинутая Франция, с динамично развивающимися законами современного общества на фоне формирования прародителей нынешних торговых центров. Может у девушки все же есть шанс?
Не знаю, какая линия главная в этой книге Золя: любовь продавщицы и хозяина магазина или натурализм в описании эпохи - но с уверенностью могу сказать, что обе удались на славу. Писатель потрясающе смог передать как ощущение эпохи, так и переживания героев: борьба старых устоев торговли с пришедшим им на смену большим магазином, готовым к конкуренции, предлагающим покупателям низкие цены; крах лавочников; их отчаянное упрямство в нежелании признать победу за сильным; нравственные устои женщин тех лет; беднеющее высшее общество - сколько еще тем поднял в своем монументальном романе Золя. Я восхищена талантом автора. Надо сказать, что и до этого мне приходилось читать книги из цикла: "Жерминаль" и "Земля". Но то знакомство было в рамках университетской обязаловки, а количество страниц, к которому привык автор, в таких случаях не в его пользу. Совсем другое дело, когда приходишь к писателю самостоятельно, благодаря множеству положительных отзывов и в готовности к объемному роману. И я восхищена.
Чем-то Золя напоминает Хейли, в том смысле, что берет определенную профессию или область человеческой деятельности и описывают ее, используя множество деталей. Но, безусловно, французский писатель намного глубже погружает читателя в атмосферу своих книг, с большим количеством элементов. Оба писателя хороши, каждый на свой лад, но вот пришло в голову такое сравнение.
В заключение хочу сказать, что не надо искать каких-то формул успеха. Верьте в себя и все получится!
Современный вариант Золушки от Эмиля Золя образца 1882 года. Прочитал немного позже, но с тех пор ничего особенно и не изменилось. Женщины по-прежнему основные покупательницы всякой чепухи, крупные корпорации устраняют мелких конкурентов, а девушки, как и сто с лишним лет назад, верят во всякие сказки.
Образ Золушки, столь любимый французским народом и разными другими народами, в свою очередь тоже не изменился. Современная Золушка служит в магазине принца-хозяина и он всячески продвигает ее по карьерной лестнице, руководствуясь исключительно личными интересами. Блат и женскую корыстность не отменяют даже сказки. Золушка, как и раньше, являет собою образец трудолюбия, простоты и дружелюбия. Вконец разошедшийся Золя даже ближе к концу повествования приписал своей героине дар предпринимателя. Об этом он написал, но в чем конкретно это выразилось - так и осталось загадкой. Но читатели, размягченные долгим сопливым повествованием, уже на все согласны.
Злобная мачеха еще в самом начале поглядела на Золушку и открестилась от нее, так как добрый Золя уже наделил ту двумя младшими братьями на шее. Фей, тыкв и всякой другой волшебной требухи тоже не было, ибо в произведении и так много сказочного. Золя сам признал, что ничего такого уж примечательного, за исключением вышеперечисленных достоинств, у Золушки и не было. Только если считать за достоинство высокую нравственность, проявляющуюся внешне. Золушка единственная на фоне толпы развратных продавщиц, что решила себя захоронить в заботах о младших братьях. В мыслях она давно своему принцу отдалась, но от теории до практики у нее быстрым шагом лет пятьсот. Золя, кстати, термин "любовь женщины" считает синонимом глагола "отдаться". Наш человек. Хотя и француз. В то, что принц так повелся на золушкинскую чистоту и непорочность, верится с трудом. Скорее, он ни разу не встречал на своем пути девушку типа "не дам". И она, по странному стечению обстоятельств, на его пути единственная такая.
Слезливая муть и курс благотворительности с крылышками зарождающегося социализма занимают довольно большую часть произведения. Поехавший крышей на почве безысходной страсти директор компании выглядит даже фигурой вполне реалистичной, ибо любовь зла. Полюбишь и Золушку. Хотя, на мой взгляд, простота хуже воровства. У Золушки, безусловно, есть достоинства, присущие любой симпатичной девушке. Такие, сами знаете какие - округлые и выступающие. Забыл, как их. А! Скромность. Вечно это слово из головы вылетает.
В общем и целом это действительно дамский романчик, о чем и вещает его название, но во что я по каким-то причинам не верил. Сделаю вид, что не заметил фамилию автора на обложке. Судя по всему, Золя переусердствовал с абсентом в компании с художниками, когда это писал. Девушки, ля-ля-ля, найдут много прикольненького, хи-хи-хи, на страничках этого романчика. Автор иногда трезвел и напоминал о себе настоящем, очень подробно описывая деятельность своего гипермаркета, структуру этого "Ашанского счастья" и механизмы искусственной монополизации на примере Парижа 19 века.
На фоне "Денег" Золя и после "Дамского счастья" вполне можно усомниться в истинности личности автора. Здесь присутствует такой же главный герой, ловкий пройдоха-предприниматель, но он теряется на фоне женских ахов-охов и возникает вопрос - сам ли это Золя или это его мечта?
Огни большого магазина и сейчас заставляют многих замирать у витрин. Какая-нибудь очередная невероятно выгодная акция или распродажа - voilà, готово, настоящий человеческий водоворот, в котором и утонуть не трудно. Несложно представить, насколько сильнее все это будоражило сердца людей тогда, когда было новшеством. Но, несмотря на то, что и распространение огромных магазинов, и сама по себе жизнь Денизы и Октава, по сути, банальны, все равно, эта история захватывает.
Ведь этот магазин - живой организм. Дышит, растет, с милой улыбкой по одиннадцать часов в день глотает толпы людей. И, хотя он потом непременно выплевывает их обратно, как только они попрощаются с деньгами, некоторые из посетителей все равно, по доброй воле, так и застревают внутри. Не знаю, что это, зачем оно мне, как заплатить за него, но оно красивое и так подешевело! Вперед, хочу, беру, заверните! И совсем уже неважно, что настоящая экономия была бы не в том, чтобы позариться на скидку, а в том, чтобы и вовсе ничего бесполезного не покупать. Весь этот блестящий гипноз бесконечного потребления стар как мир. Тогда прорывом было наличие нескольких разных отделов под одной крышей, теперь никого уже не удивляет Икея, больше похожая на маленький город, чем на магазин, но суть все та же - люди не меняются, и ими всегда было просто манипулировать. И как ни очевиден был бы метод, всегда будут те, на ком он работает безупречно, о чем так легко и прямо рассказывает Золя.
Но с другой стороны, в этой любви Муре к людям не так уж много притворства, это не только жажда наживы. Чтобы хорошо продавать, нужно понимать и принимать маленькие слабости большинства людей, и по-настоящему их любить - пусть и любовью, больше подходящей для ручных мартышек, чем для людей. Хорошо продавать - тоже искусство, пусть и не очень благовидное, ведь процент обмана в нем гораздо больше, чем во всех остальных. И это искусство увлекает сильнее любых покупок, потому что покупатель управляет только вещами, а продавец - самими покупателями. Немножко волшебства по артикулу, и вот оно, готово - такое простое и вечное, такое мишурное и манящее, дамское счастье. Не задерживайте очередь, проходите в кассу!
Признаюсь: меня обычно утомляет хождение по магазинам, раздражает их шумная суета и огорчает невозможность найти то, что хочешь. Но у Золя универсальный магазин возведён в ранг священного храма, шелка и бархат - в культ, а повседневный процесс - чуть ли не в чувственное удовольствие, обаянию которого невозможно не поддаться. И поддаются. "Дамское счастье" - мечта капиталиста. Сонм женщин, зомбированных витринами, акциями, скидками, лестью продавцов, как во сне стекается в магазин со всех уголков Парижа. Богачки, швыряющие деньги, и бедные, надменные буржуа и робеющие перед этой роскошью домохозяйки, благоразумные (о, этих меньшинство! одна госпожа Бурделе на весь роман) и даже не пытающиеся сдержаться перед наглым натиском разноцветных прилавков, самозабвенно отдающиеся посещению магазина как отдаются любимому мужчине.
О, господин Муре, вы истинный гений предпринимательства. Страшно даже подумать, как бы вы могли развернуться сегодня с нашими-то информационными технологиями. Октав Муре - не просто удачливый делец, он профессионал, мастер, талант своего дела, сумевший превратить заурядную лавку в процветающий магазин, быстро увеличивающий прибыли и поглощающий, пожирающий улицу мелких лавок вместе с её обитателями, не сумевшими приспособиться к новым временам господства фабрик и оптовых закупок. Муре - тонкий психолог, знающий как ловчее подцепить на крючок покупательниц, так, что даже самая сдержанная и надменная из них приходит в себя у кассы с какой-то блестящей безделушкой в руках (и мне ли, купившей на днях очередное платюшко "по случаю", их осуждать!). Муре возвёл свою стратегию управления магазином в образ жизни, в своего рода философию, оперирующую женскими слабостями и наживающуюся на них. Женщины пользуются мужчинами, "Дамское счастье" пользуется женщинами - круг замкнулся.
Впрочем, и на господина Муре, весело прожигающего жизнь за пределами своего царства, найдётся своё наказание - неприметная простушка и провинциалка Дениза, прибывшая в Париж в полном соответствии с законами жанра без гроша в кармане, но зато с двумя братьями, отягощённая ко всему хорошему трудолюбием и совестью (первое - к вящей пользе, второе в разгульном Париже скорее к лишним неприятностям). Где все те люди, которые упрямо твердят про упадок нравов? Дайте им почитать "Дамское счастье", в котором продавщицы-приказчицы прячут незаконнорожденных деток и не стесняясь ищут покровителей (я честная девушка, у меня "никогда не бывало больше одного сразу"!), приказчики ежевечерне пропивают заработок в ближайшем кафешантане с кокотками на коленях, а хозяева занимаются тем же только с большим изяществом. Дениза в этом раю разгула и кутежа - белая ворона, подвергаемая насмешкам, излишне правильная, как и положено героиням романов, а впрочем, довольно милая и в целом живая. Хотя её превращение из угловатой, стеснительной и неудачливой рядовой продавщицы в сообразительную и обаятельную помощницу и затем и начальницу, покорившую такого тонкого ценителя женской красоты, как Муре, всё-таки стоит на втором плане. Блеск и роскошь "Дамского счастья" перебить невозможно.
Оригинальность витрин привлекает взгляд, аромат фиалковой воды кружит голову, многоцветье шелков бьёт в глаза, снежная белизна кружев слепит, руки же так и тянутся хотя бы прикоснуться к сверкающему великолепию. Ах, покажите же мне ваши новые отложные воротнички ручной работы!
Гордость и предрассудки кокетливого Парижа
Книга восхитительна своим лоском! Начиная чтения, ты, невольно, попадаешь в мир нового типа торговых центров, магазин "Дамское счастье". Кроткая и преисполненная достоинства провинциалка Дениза, прибывшая в Париж после смерти родителей по легкомысленно оброненному приглашению дядюшки попадает в весьма затруднительное положение. Читатель шаг за шагом проходит с Денизой по карьерной лестнице (а она здесь далеко не главное!), переживая травлю, насмешки, всеми силами удерживаясь от такого легкого пути падения, к которому ее, дуреху, толкают все кому не лень из "благих намерений"... И наконец встречает такую же противоречивую любовь, как весь ее путь успеха. Но конечно же, главным в этой книге оказался сам магазин! Величественный как некое божество женских пороков, искушающий, толкающий к безумствам и расточительству, возбуждающий тайные пороки и порождающий тягу к клептомании... А за ним стоит один единственный человек!...
Что восхитило:
1. Потрясающий язык! Он настолько хорош, что пропитывает тебя великосветской атмосферой, позволяя более тонко прочувствовать все лицемерие, всю показную идеальность и бесстрастность великосветского общества, и одновременно показывая низовья человеческого падения.
2. Сюжет и характеры героев. Эта книга не имеет эпических приключений, но настолько сильно берет в плен, что невозможно оторваться, даже если догадываешься чем дело закончится (Все равно, сидишь и пытаешься предугадать как именно это будет?!)
3. Атмосферность. Предположительно, это осенняя книга, но честно говоря, это не принципиально, т.к. в этой книге настолько сильная атмосфера величия женских страстей подстегиваемых предложениями и грамотной политикой магазина, что по-неволе проникнувшись ею, и с пристальным вниманием следя за разворачивающимися событиями, не замечаешь ничего другого. При этом атмосфера величия магазина противостоит атмосфере смерти старого торгового мира, показанного через конкретных персонажей, что создает дополнительные эмоции, и подталкивает на глубокие размышления.
P.S. Я в полнейшем восторге! Книга великолепна своей правильностью и ненавязчивым поучением для дамского сердца.
Гимн Торговле с бонусом в виде сказки
Он создавал новую религию; на смену опустевшим церквам и колеблющейся вере пришли его базары, отныне дававшие пищу опустошенным душам. Женщина бывала у него в праздные часы, в часы трепета и волнения, которые раньше проводила в сумраке часовен, ища выход своей болезненной страстности, прибежища в нескончаемой борьбе между божеством и мужем; она предавалась здесь культу тела, вводившему ее в мир небесной красоты.
Вот я наконец и добралась до, пожалуй, самого известного романа моего любимого зарубежного классика. Были у меня по его поводу некоторые опасения (и как оказалось, не зря), так как в связи с этим романом слышала такие фразы как «очередная история о Золушке», «прекрасная история любви», «счастливый конец». И они вызывали у меня, мягко говоря, недоумение, а в голове невольно звучал вопрос «а мы точно об одном авторе говорим?» В общем, Золя здесь меня удивил любовной линией, потому что слышанные мной фразы оказались правдивыми и не сказать, что я по этому поводу в восторге, но! Во-первых, самым моим любимым авторам я готова многое простить, каюсь тут в полной субъективности. Во-вторых, она не заняла весь сюжет, а представилась мне скорее бонусом к основной истории, от которой я в полном восторге. А, в-третьих, у меня сложилось впечатление (подчеркиваю, что это исключительно мое вИдение!), что Золя сделал в этом своем романе то, что Муре делал в своем гипермаркете:
Муре страстно желал одного — одержать победу над женщиной. Он хотел, чтобы она царила здесь, как у себя дома, он построил для нее этот храм, намереваясь подчинить ее своей власти.
В общем, кинул нам - представительницам прекрасного пола, к которым одновременно испытывал и восхищение, и презрение — сахарную косточку-заманушку, посмеиваясь в глубине души. Ах вам не нравился натурализм «Накипи», вы осуждали, брезгливо поджав губы, откровенность «Нана»? Так вот вам сказочка, кушайте не обляпайтесь. И ведь скушали! Наконец-то публика была довольна, наконец-то на автора не накидывались критики всех мастей, обвиняя во всем чем только можно.
Но ведь Золя не был бы Золя не покажи он, как всегда ярко, живо и завораживающе, в своем романе еще одну грань той эпохи! И вот тут я довольна на триста процентов! А насколько же актуально все показанное им! Пожирание гигантами рынка частных торговцев мы все не так давно наблюдали в нашей стране. После распада Союза в лихие 90-ые люди повально кинулись в торговлю, не избежала этой участи и моя семья, ведь кушать-то хотелось. И вот тот подъем, на котором реально можно было очень не хило заработать, а потом спад, когда крупные фирмы с успехом пожирали мелкую рыбешку я не просто видела, а прочувствовала по полной. Тем интереснее мне было читать о том, как финансовый коммерческий гений Октава Муре покорял Париж. Нельзя не восхищаться им, чего только стоят всяческие хитрости, на которые он ловил своих клиентов:
День и ночь ломал он себе голову в поисках новых изобретений; чтобы избавить изнеженных дам от утомительного хождения по лестницам, он устроил два лифта, обитых бархатом. Затем он открыл буфет, где бесплатно подавались сиропы и печенье, открыл читальный зал — обставленную с чрезмерно пышной роскошью величественную галерею, где даже отважился устроить выставку картин. Но главной его задачей теперь было завоевать женщину, которая, став матерью, утратила склонность к кокетству; он стремился завоевать ее при помощи ребенка и тут уж не упускал из виду ничего: он играл на всех чувствах, создавал отделы для мальчиков и девочек, останавливал на ходу матерей, даря детям картинки и воздушные шары. Поистине гениальной была эта выдумка раздавать всем покупательницам — в виде премии — воздушные шары, красные шары из тонкой резины с оттиснутым крупными буквами названием магазина; странствуя в воздухе на конце тонкой веревочки, они плыли по улицам в качестве живых реклам.
Но главная сила Муре заключалась в печатной рекламе. Он дошел до того, что тратил триста тысяч франков в год на прейскуранты, объявления и афиши. К базару летних новинок он выпустил двести тысяч экземпляров прейскуранта, причем прейскурант был переведен на иностранные языки и в количестве пятидесяти тысяч разослан за границу. Теперь Муре снабжал его иллюстрациями и даже образчиками материй, приклеенными к страницам. Это был целый поток самовосхваления: «Дамское счастье» било в глаза всему миру, широко используя стены, газеты и даже театральные занавесы. Муре утверждал, что женщина бессильна против рекламы и что ее фатально влечет ко всякому шуму. Впрочем, он расставлял ей и более хитрые ловушки, анализируя ее душу как тонкий психолог. Так, он установил, что женщина не в силах противиться дешевизне и покупает даже то, что ей не нужно, если только убеждена, что это выгодно; исходя из этого, Муре создал целую систему постепенного понижения цен на товары, которые продавались туго; он предпочитал продать их с убытком, лишь бы они быстрее оборачивались. Он проник еще глубже в женское сердце, придумав систему «возврата» — этот шедевр иезуитского обольщения. «Берите, сударыня, вы возвратите нам эту вещь, если она перестанет вам нравиться». И женщина, которая до сих пор сопротивлялась, теперь покупала со спокойной совестью, находя себе оправдание в том, что может отказаться от своего безрассудства. Возврат вещей и понижение цен вошли в обиход новой торговли, как основные ее методы.
Но особым, непревзойденным мастером Муре проявил себя в области внутреннего устройства магазина. Он поставил за правило, чтобы ни один уголок «Дамского счастья» не пустовал: он требовал, чтобы всюду были шум, толпа, жизнь, потому что, говорил он, жизнь притягивает другую жизнь, рождает и множится. Для этого он придумывал всевозможные уловки. Во-первых, требовалось, чтобы в дверях всегда была давка — пусть прохожие думают, что здесь вспыхнул бунт; он добивался этой давки, размещая при входе удешевленные товары — ящики и корзины с продававшимися по дешевке предметами; поэтому тут вечно толпился бедный люд, преграждая дорогу остальным покупателям, и можно было подумать, что магазин ломится от наплыва публики, тогда как он часто бывал заполнен только наполовину. Кроме того, Муре умело скрывал в галереях плохо торговавшие отделы, например, летом отдел теплых шалей или отдел ситца — зимой. Он окружал их бойко торговавшими отделами и скрывал в шуме и сутолоке. Он один додумался поместить ковры и мебель на третьем этаже, ибо покупательниц тут бывало значительно меньше, а потому размещение этих отделов в нижнем этаже привело бы к образованию пустот. Если бы Муре придумал, как пропустить через свой магазин всю улицу, он, не колеблясь, осуществил бы эту идею.
Знакомо просто до боли! Шарики, Карл, шарики! А ведь написано в 1883 году! Но при этом нельзя и не сочувствовать его жертвам. Скольких погубило созданное им роскошное чудовище?
Забившись в уголок неосвещенной кареты, Дениза, укачиваемая мерным движением похоронной процессии, слушала нескончаемые жалобы старого торговца; из окошечка она видела, как катафалк, проехав по улице Шоссе-дʼАнтен, стал подниматься по улице Бланш. Ей мерещилось, что за дядей, шагающим молча, тупо, точно оглушенный вол, раздается топот большого стада, которое ведут на бойню, — то была поступь обанкротившихся коммерсантов целого квартала; в их лице вся мелкая торговля шлепала по мокрой мостовой стоптанными башмаками, влача по парижской грязи позор своего разорения.
Поэтому и хэппи энд тут для меня сомнителен. Где справедливость и счастье для семьи Бодю? Двое в могиле, один в богадельне... Где оказался славный малый Делош? На улице без малейшего намека, что в его жизни будет что-то хорошее. Где старик Бурра, последний оплот сопротивления? Жалкий и смешной бездомный без гроша в кармане на старости лет. Где все те, кто оказался за боротом?.. А ведь многие из них хорошие честные люди, ничем не хуже Денизы...
Ну и кстати поговорим о Денизе. Собирательный идеальный образ, а не девушка она для меня. Изменил тут Золя натурализму. Да и даже если допустить ее реальность. Такая чистая, невинная, благородная девушка, оказавшись без гроша в кармане в большом городе, а также без связей, покровителей и тому подобного, обречена на один из двух сценариев, этот город ее в любом случае сожрет: не развратит, так убьет в прямом смысле слова, так что ее линия медленно, но откровенно скатывается в сказку. Хотяяя.... все мы знаем, что сказки заканчиваются свадьбой, а вот что будет дальше? Тут же явно эффект запретного плода, на сколько лет, а то и месяцев его хватит? В общем, циник я и реалистка)
Зато чем больше книг цикла я читаю, тем четче у меня вырисовывается «вселенная» Ругон-Маккаров, книги все сильнее пересекаются, хотя при этом их спокойно можно читать вразброс. Октав Муре, главный герой данного романа, уже хорошо знаком мне по роману «Накипь», да и частичку его юности я застала в романе о его родителях «Завоевание Плассана», а реконструкция Парижа со сносом улиц встречалась в романе "Добыча", где его дядя Аристид Саккар сколотил состояние на махинациях по этой самой реконструкции. Вроде не особо важно, но как бонус мне очень нравится, как-то я себя уже во Франции, нарисованной Золя в его эпопее, своей ощущаю)
А еще Золя это один из тех авторов, в рецензиях на книги которых я не могу удержаться от бесконечных восторгов по поводу языка! Настолько он мне вкусен, что я готова читать о чем угодно, настолько яркие картинки возникают в моем воображении, будь то игра на бирже, бал у местного богача или описание магазина:
У Денизы было такое ощущение, точно она смотрит на машину, содрогающуюся под высоким давлением от недр своих до самых витрин. Сейчас перед нею были уже не те холодные выставки, которые она видела утром; они казались согретыми и словно трепещущими от внутреннего волнения. Люди разглядывали их, женщины останавливались, толпились перед окнами, возбужденные от желаний. И ткани оживали под действием страстей, кипевших на улице; кружева чуть колыхались, таинственно скрывая за своими ниспадающими складками недра магазина; даже толстые четырехугольные штуки сукна дышали соблазном; пальто на оживших манекенах принимали все более округлые формы, а роскошное бархатное манто, гибкое и теплое, вздувалось, точно покоясь на женских плечах, облегая волнующуюся грудь, трепещущие бедра. От магазина веяло жаром, как от фабрики, и этот жар исходил главным образом от прилавков, где шла оживленная продажа и была сутолока, которая чувствовалась даже за стенами здания. В помещении стоял непрерывный гул, точно от машины, находящейся в движении в беспрестанно обрабатывающей покупательниц, — их сбивали в кучу перед прилавками, одурманивали товарами, а затем перебрасывали к кассам. И все это — с механической точностью, с силой и логикой передаточного механизма, захватывающего целые толпы женщин.
P.S.: Мои рецензии на другие части цикла "Ругон-Маккары":
"Карьера Ругонов"
"Его превосходительство Эжен Ругон"
"Добыча"
"Деньги"
"Мечта"
"Завоевание Плассана"
"Накипь"
Я вас люблю. В очередной раз.
Под сводами магазина шелк спадал дождем пуха, снежным вихрем, крупными хлопьями. Повсюду трепетали кружева, развеваясь словно паутина на летнем небе и наполняя воздух прозрачным дыханием.
Эта книга - одна из моих давних любовей (как Монте-Кристо или Сага о Форсайтах, к примеру). И росла я практически вместе с ней, сначала не понимая сюжет до конца, потом понимая как мне хочется, и только с недавних перечитываний добираясь до самой сути и полнейшего восторга.
Хотя, честно сказать, восторг был всегда. Помню, как мама читала нам вслух роман, и я завораживалась словами и витиеватыми предложениями. Потом читала уже сама и видела только сказочную историю любви и ничего больше:) Ну в 10 -12 лет этого не избежали многие книги, становясь объектами моих романтических бурлений. "Монте-Кристо", например, был тогда романом исключительно о любви Морреля и Валентины, ну или на худой конец Дантеса и Гайде.
Но время шло, я взрослела и "Дамское счастье" приобретало иные черты и переливалось не только розовыми, но и другими красками. Что удивительно: этот роман с каждым перечитыванием становится только объёмней, глубже и реалистичней.
Да, сказочность в нём имеется. Но социальности тоже сколько угодно. В этот раз Золя раскрылся для меня ещё полнее, потому что характер торговли в нашей стране тоже меняется, и я узнавала в описании работы продавцов или в мелких деталях привлечения клиентов черты нашего сейчасного времени. Все эти распродажи и снижения цен, рытьё в груде товаров, поиски заполучить вещь подешевле и получше - очень узнаваемая картина. А ещё я выучила фразу, с помощью которой можно выскользнуть из зубастых объятий продавщиц, стремящихся всучить тебе вещь, которую ты дольше других рассматривала. Сложно в таком случае повернуться и уйти из отдела, уж слишком велик напор, но я теперь гордо изреку: "К сожалению, у вас ничего нет мне по вкусу. Благодарю вас". Пусть удивляются))
Шучу, конечно, но Золя просто невероятно реален и читая его, словно живёшь внутри его книг.
Я не знаю как можно добиться такого эффекта: слышать шуршание ткани и ощущать духоту огромных залов магазина. Не понимая что такое коленкор и саржа, я реально видела эти огромные куски материй. А кружева?! А веера?! А перчатки?! А опьянение роскошью декора отделов, придуманных талантливым торговцем Муре?
Невозможно пересказывать роман, не цитируя целыми обзацами. И этого тоже будет мало, потому что в двери Дамского счастья надо войти и поселиться там, потерявшись на время для домашних.
Сколько ярких персонажей, сколько волнующих характеров, сколько порушенных судеб, раздавленных неудержимыми колесами прогрессивной торговли!
Золя верен себе, и вот на страницах появляется старый состоятельный любовник, который цинично финансирует торговые идеи двух новых возлюбленных своей пассии. Вот проститутка под прикрытием продавщицы - Клара, вот гнусный сплетник Готен, вот вор Альбер и его матушка - упивающаяся самолюбием и лестью мадам Орели...
В вот бедные семьи торговцев по старинке, тихо уходящие в небытие. К чему было упорствовать и держаться за свою идею? А с другой стороны, ведь рушилась не только их торговля, но и вся устоявшаяся жизнь...
Муре всегда был для меня чрезвычайно обаятельным героем. Теперь я бы прибавила, любя и с улыбкой "обаятельным мерзавцем". Он талантлив - это бесспорно. Наглый, умный, тонкий знаток женщин. С ним интересно общаться, с ним забавно флиртовать, и наверное, здорово быть его любовницей. Особенно, если сразу понимать, что это временно:)
Но стать его женой.... Это незавидная участь, скажу я вам. Муре - человек вседамский, он не подаётся укрощению. Его вряд ли получится стянуть узами брака. Нет, любить жену он будет ( на свой манер), но и лгать ей тоже. Изворачиваться, пытаясь скрыть мелкие, а может и крупные грешки. Так что взрослая я не завидую Денизе, а наоборот сочувствую. Да к тому же, обстоятельства вступления в брак очень хрупкие: жениться, чтобы завладеть женщиной. А дальше что? Только на этом желании много не построить, как мне кажется.
Второй главный персонаж - Дениза Бодю, тоже выросла вместе со мной. Вернее, изменилась. В детстве, к Золушке вопросов не возникало, сейчас же героиня иногда кажется персонажем немного на котурнах. Словно кукла, заведённая кем-то и скованная в свободе действия. Мне нравится эта девочка, ее жизнестойкость, моральный дух, чувство сострадания, но иногда она становится песней с перебором. Не смотря на всё моё терпение по жизни (а ситуации у меня были схожие по необходимости удержаться на работе, к примеру) но я бы, честно, в некоторых моментах сорвалась. Даже понимая, что нельзя, что рискую, что нужно покорно склонить голову, иначе несдобровать. Или, скорее, если не сорвалась бы, то уж точно подумала бы иначе, чем думает Дениза о своих врагах, о своём унижении... Ведь мы слышим её мысли, и впечатление пластмассовости нет-нет, да и проскальзнёт.
Хотя, самое глупое дело - примерять на себя образ героини, ведь я всего лишь человек, и до идеальной Денизы мне очень далеко. Говорю, без всякого сарказма, пытаюсь размышлять.
Роман шикарный! Сколько раз я буду писать эту фразу, когда речь о Золя? Надеюсь ещё раз 20, до окончания всего цикла романов. Язык снова выше всяческих похвал, это уже фирменная фишка автора. Что тема, что воплощение - в любимые, в очередной раз!
А это история создания реального Парижского универмага "LE BON MARCHE". Ссылка
Шикарный роман, шикарный язык... Вообще, применительно к этой книге вспоминаются одни превосходные прилагательные: роскошно, грандиозно, умопомрачительно, феерически... Это поэтичнейшая "поэма без героев" - вернее, герои-то есть, и очень даже интересные, а вот центральный персонаж один - процветающий универсальный магазин "Дамское счастье". Париж, девятнадцатый век, зарождение блистательной эпохи универмагов.
Как и в другой своей книге "Чрево Парижа", где в центре повествования стоял громадный рынок, Золя сосредоточил все события, все чувства и мысли героев вокруг "Дамского счастья". Уходят в прошлое добрые старые лавки с небольшим оборотом, с семейными традициями, передачей дела от отца к детям. Они просто не выдерживают конкуренции и гибнут - одна за другой. Автор жалеет их владельцев, и в тоже время подчеркивает, что это - время перемен, бороться бесполезно, лучше смириться и покорно дать себя проглотить. И что из того, что представители старой гвардии - суконщики, бельевщики, чулочики, цветочники и прочие изо всех сил стараются противостоять мощи универмага? Все равно они будут раздавлены - осколки старого мира под железной пятой нововведений.
И грандиозное "Дамское счастье" с его тысячами тысяч соблазнительных товаров захватывает в свои сети все новые судьбы - там работают сотни людей, а покупательницы осаждают его ежедневно, в восторге от этой роскоши - блеск огней, шум, запахи, созерцание новых шикарных вещей возбуждают и сводят с ума большинство женщин. Кто не любит красиво одеваться? Кому не нравится украшать свой дом? Кто не захочет купить еще, ах еще только одну прелестную игрушку ребенку? Для каждой дамы найдется свой "магнит". Все это учитывает Муре - гениальный предприниматель, психолог и стратег, владелец "Дамского счастья". Он знает, как осчастливить любую из нас.
По сути, история Золушки - Денизы Бодю, скромной провинциалочки, сделавшей карьеру в "Счастье" - еще одна иллюстрация к картине безраздельного властвования универмага и его владельца. Страсть Муре к Денизе предопределена тем, что не удается ее легко заполучить, делец же к такому не привык. Сама Дениза - всего лишь еще один приз, который хозяин "Дамского счастья" и дамских душ завоевывает хотя и не легко, но неотвратимо.
Золя просто шикарен!
Право же, - сказал наконец Муре, получив возможность договорить, - можно продавать все, что угодно, когда умеешь продавать. В этом суть нашей победы.
Откуда у бизнеса ноги растут, или Торговля — двигатель прогресса
Степень моего восхищения литературным дарованием и, наверное, даже гением Эмиля Золя приближается к совершенно невообразимому числу, именуемому в математике гугол (не путать с Гуглом). И насколько в своё время поразил меня своим великолепием роман "Чрево Парижа", настолько же добавил, усилил, умножил и присовокупил к этой и так высшей оценке вот этот роман.
Ну, о богатстве и точности, насыщенности образами и эпитетами литературного языка, на котором с читателями разговаривает Золя, я уже написал не раз — наверное почти что в каждой своей рецензии на читаемые последовательно романы из цикла "Ругон-Маккары". И в этом смысле роман, опять-таки, превосходит многие из романов цикла (на сегодняшний день это уже 10 книга из "Ругон-Маккары" и такое же сильное впечатление оказал только уже упомянутый мной "Чрево Парижа"). Снимаю шляпу!
Второй повод для преклонения заключается в глубине проникновения Золя в психологию торговли. В психологию и вообще во всю машинерию торгового дела. Столь тщательное изучение автором всех нюансов существования громадных универсальных магазинов, всех тонкостей рекламы и всех деталей организации самого торгово-маркетингового процесса не может не привести в восторг! Вот ей-ей, впору одну из лекций по психологии торговли выполнять на основе этого романа. Снимаю шляпу!
Наверное немного найдётся писателей, которые смогли бы с такой безжалостной филигранностью показать все теневые и все положительные стороны всё более раскручивающегося маховика обуржуазивания современного (конец XIX века) общества и общественного устройства.
С одной стороны мы видим все выгоды осуществления Огюстом Муре всех новых приёмов и форм организации торговли, который не только двигает саму торговлю, но и способствует движению денежных потоков в обществе, а также расширению масштабов промышленного производства: Спрос усиливает и катализирует Производство, а произведённый Товар посредством Торговли влияет в свою очередь на Спрос. И крутится машина буржуазно-капиталистической формации. Бежит молочко по вымечку, а с вымечка через копытечко да на сыру землю. И порой хочется снять шляпу уже перед этим самым талантливым ловкачом Огюстом Муре.
С другой стороны, мы не можем не сочувствовать всем тем мелким лавочникам и ремесленникам, которые в результате всех этих процессов, олицетворённых в этом романе универмагом "Дамское счастье" и его владельцем Огюстом Муре, разоряются и оказываются на свалке жизни вообще, и при крахе жизни своей собственной и членов их семей.
И вот эти качели Эмиль Золя раскачивает всё время, все 480 страниц романа — мы то радуемся бизнес-успехам и ловкому процветанию Огюста Муре, то переживаем и огорчаемся личным трагедиям всех прочих друзей и знакомых мадемуазель Денизы. Согласитесь, немного найдётся авторов, способных вычеканить свой профиль одновременно на двух сторонах монеты. Снимаю шляпу!
Ну и, наконец, невозможно оставить за бортом своего внимания историю личных отношений и чувств между молодой и бедной продавщицей универмага "Дамское счастье" Денизой Бодю и богачом и владельцем этого суперунивермага Огюстом Муре — интересно, обретёт ли Дениза своё личное "дамское счастье"?..