Тяжело в бою было, но и в ученье нелегко приходится Зославе. Не так проста наука магическая, как то ей прежде мнилось. Да и дела сердечные запутались, что пряжа у дурной рукодельницы. Поди-ка разберись, сердцем выбирать, головою или политическими соображениями. А еще неведомый лиходей в Академии объявился, студентов извести пытается, то зелья отравит, то ловушку на тропе поставит. И поди-ка пойми, царевичи ему надобны или внучка берендеева, не в свои дела нос любопытный сунувшая?
-Зослава, радость моя... да ты у нас кладезь талантов, оказывается! Этакое сокровище только закопать.
Бабье любопытство - что парша, само не повыведется.
У смерти тысяча путей. Всех не избежишь.
Холопом рождён? Пускай себе. И холопы живут, и радоваться жизни своей умеют. Это ж не тяжко... встал утречком, на солнышко глянул - ясное. Уже душа поёт.
Котка подошла, об ногу потёрлась, мурлыкнула, зараза, крошку выпрашивая.
И светло с ней делиться. А вечером взопрётся на колени, развалится шаром мурчащим, будто утешая. Шкрябаешь ей за ухом, и вправду печали отступают.
Да и какие там печали были?
Помнила я бабкину сказку про жабу, которую молодец поцеловал, а она и стала раскрасавицею. Только вот как-то не верилось мне, что он добровольно жабу целовать полез. А если и полез, то, знать, жаба ему и мила была. Глядишь, с нею б и сложилось б. С девкою ж как оно стало - неведомо...
-Ты поглянь, Люциана, спят... И такие... мирные. -Спящий студиозус для окружающих безопасен.
Царева награда — она, что снег вешний. Ночью выпадет, да к утру истает, и будешь хлебать грязюку полною ложкой…
Жизнь моя, ежель оглянуться, была проста и понятна. Чем сие не милость Божинина?
Думать как оно думается.
Говорить вольно.
И делать, как велит душа твоя, а не высокая политика.
Меня с первого самого денёчка отчислить хотят, да всё никак оно не выходит. Учуся. Грызу, стало быть, науки всяческие. Другое дело, что науки эти - не калачи, и от иных организме моей польза сомнительная.
Все плачут. В слезах нет стыда, а гордость сердце душит. Этак и задушить способна. Так что плачь, Люциана... отпусти боль и забудь. Обо всём, что было, забудь...