Пожалуй, нет более известной повести, чем повесть Марка Твена «Приключения Тома Сойера», которую с удовольствием читают уже более ста лет дети и взрослые. И это совсем не удивительно, ведь в ней есть все, что так привлекает читателя, — романтика приключений, живой юмор, захватывающий своими неожиданными поворотами сюжет и даже томительные любовные переживания главного героя — сорванца и проказника Тома Сойера!
- Будем держать пленников в пещере, пока не заплатят выкупа.
- А что такое - выкуп?
- Деньги. Заставляешь их занимать, сколько можно у знакомых; ну, а если они и через год не заплатят, тогда убиваешь. Все так делают. Только женщин не убивают. Женщин держат в плену, а убивать не убивают. Они всегда красавицы, богатые и ужасно всего обятся. Отбираешь у них часы, вещи, - только разговаривать надо вежливо и снимать шляпу. Вежливее разбойников вообще никого на свете нет, это ты в любой книжке прочтёшь. Ну, женщины в тебя сразу влюбляются, а когда поживут в пещере недельку-другую, то перестанут плакать, и вообще их оттуда уже не выживешь. Если их выгнать, они поверятся, повертятся и опять придут обратно. Во всех книгах так.
(диалог Тома Сойера и Гекльберри Финна)
Последнее перышко сломало спину верблюда.
Оказывается, Том, быть богатым вовсе не такое весёлое дело. Богатство — тоска и забота, тоска и забота…
Если хочешь, чтобы человек что-нибудь сделал, пусть даст зарок, что не станет делать этого во веки веков. Вернейший способ!
И он так наслаждался своими горестями, что не в силах был допустить, чтобы какая-нибудь земная радость или раздражающее веселье вторглись в его душу; он оберегал свою скорбь, как святыню.
Нет такой школы во всей нашей стране, где юные девицы не считали бы своим долгом заканчивать свои сочинения религиозной проповедью. И чем распущеннее какая-нибудь великовозрастная школьница, чем меньше в ней религиозного чувства, тем набожнее, длиннее и строже мораль её классных сочинений.
Только то и приятно, что трудно достать.
Работа — это то, что человек обязан делать, а Игра — то, чего он делать не обязан.
Чем бессмысленней какой-нибудь закоренелый обычай, тем труднее положить ему конец
Когда пишешь роман о взрослых, точно знаешь, где остановиться, — на свадьбе; но когда пишешь о детях, приходится ставить последнюю точку там, где тебе удобнее.
Нет хуже дурака, чем старый дурак.
Именно потому, что не было никакого запрета, все его греховные желания исчезли и потеряли свою привлекательность.
Сам того не ведая, он открыл великий закон, управляющий поступками людей, а именно: для того чтобы человек или мальчик страстно захотел обладать какой-нибудь вещью, пусть эта вещь достанется ему возможно труднее.
У девчонок всё можно узнать по лицу — выдержки у них никакой.
Всякий предмет, доставшийся нам ценой благородного, честного труда, кажется нам слаще и милее.
Церковь дрянь по сравнению с цирком. В цирке все время что-нибудь представляют. Когда я вырасту, то пойду в клоуны.
Стоит только дать слово, что не будешь чего-нибудь делать, как непременно этого захочется.
Убить её? Разве я говорил, что убью? Его я убил бы, будь он здесь, но не её. Если хочешь отомстить женщине, незачем её убивать. Изуродуй её, вот и всё! Вырежь ей ноздри, обруби уши, как свинье.
Вскоре надежда как будто опять воскресла в их сердцах — не потому, что для этого была какая-нибудь причина, а потому, что таково уж свойство надежды: она возрождается снова и снова, пока человек ещё молод и не привык терпеть неудачи.
Он всегда чувствовал себя несчастным в понедельник утром, так как этим днём начиналась новая неделя терзаний в школе. Ему даже хотелось тогда, чтобы в жизни совсем не было воскресений, так как после краткой свободы возвращение в темницу ещё тяжелее.
Как и все простодушные люди, она не без гордости считала себя тонким дипломатом и видела в своих наивнейших замыслах чудеса ехидного коварства