Рецензии на книгу «Маленький, большой, или Парламент фейри» Джон Краули
Пир волшебства
Роман Джона Краули трудно с чем-либо сравнивать: он – единственный в своем роде и ни на что не похож. Романтическая сказка, устроенная по принципу множества вложенных друг в друга потайных ларчиков? Изысканная аллегория в ренессансном духе? Сложносочиненная семейная сага? Да, все это тоже, но еще – и это, конечно, главное – тонны текучей, невербализуемой, истинно волшебной субстанции, эдакого искристого эфира, наполняющего роман изнутри и составляющего его основное очарование. Галина Юзефович (с)
По большому счёту, на этой высокой профессиональной ноте можно было бы поставить точку. Потому что, если известный критик не может дать внятного определения что же это за расчудесная книга, то я - тем более не смогу. Но повосхищаться романом мне никто не запретит:)
Обычно я приобретаю книги, делая заказ в интернете, но прежде, для наглядности и воодушевления, захожу в один известный магазин, чтобы полазить по полкам, надышаться скопищем новинок и мысленно прикинуть что ещё положить в виртуальную корзину. Взгляд упал на толстую и большого формата книгу в суперобложке, на которой я немного подвисла. Хочу и беру! Вернее, обязательно закажу при первой скидке. Так и случилось, чему я теперь несказанно рада.
Гремучая смесь "Алисы в стране чудес", неспешного английского романа, волшебных народных сказок и даже шекспировского "Сна в летнюю ночь". Это навскидку. Но, поверьте мне, в этой книге есть что и где копать, недаром по ней пишут дипломные работы и диссертации. Не буду лукавить и говорить, что я с разбега нырнула в роман и ловко поплыла - нет, не сразу. Страниц через 50. Но зато потом, волны авторского воображения подхватили меня и стало настолько уютно и приятно существовать внутри "Маленького, большого", что тянула чтение книги как могла. Чтобы не разлучаться. Чтобы не закрывать дверцу. Чтобы не уходить.
Огромный особняк Эджвуд не только родовое поместье семьи Дринкуотер, это ещё и своеобразный портал в мир маленького народца. А уж он любит пошалить, по доброму и не очень. Любит напустить тумана, говоря о человеческих жизнях, как о некой загадочной Повести. Спросите совета у Дядюшки Форели, рассмотрите на старой фотографии странных существ среди деревьев, проникнитесь магией карт - нет ничего невозможно, стоит только поверить и чудес не оберёшься.
Будут здесь подмены детей и спящие до поры до времени герои; будут сны, приносящие сны, и попытка вырваться из замкнутого круга безответной любви; будет печаль и радость, меланхолия и детская непосредственность . И конечно, её величество - Магия, щедро разлитая на страницы. Приклеивает не хуже чем клей, притягивает, не отпускает.
Отличная книга! Отличительная книга. Непростая, со своим микроклиматом. Щедрая на дары для тех, кто никуда не спешит и готов не столько читать её, а сколько рассматривать как предмет искусства: что спряталось за этой строчкой, что за зелёное прозрачное крылышко просвечивает сквозь эту букву...
Эта книга, как раз пример того, как быстро может измениться мнение. От скуки и желания поскорее закрыть, до тёплого и светлого ощущения мира, покоя и радости. Я не любительница подобного рода сюжетов и стиля изложения, но здесь чувство волшебства перевешивает и пересиливает все остальные эмоции. В чём суть этой книги? Сложно сказать, ведь здесь много образов, много слоёв и уровней, каждый всё равно увидит что-то новое. Тут ни в коем случае нельзя спешить, хоть стиль изложения и помогает её фактически проглатывать, но тут действительно над многим нужно подумать. Я думаю, книгу не стоит читать тем, кто не любит быстрых смен событий, что-то осмысливать и выстраивать композицию. Здесь не совсем стандартный магический реализм и не совсем то волшебство, о котором мы все привыкли думать. Представьте себе, что наша жизнь – сказка, закройте глаза, прочувствуйте и наслаждайтесь. Да, она именно такая, какую хотим все мы.
Мир, в котором мы живём, по сути дела является точно таким же поместьем, в котором много дверей, лабиринтов, с возрастом всё это разрушается и стирается с лица земли. Эта книга – наша жизнь. Все мы делаем свой выбор, куда идти, и от того, какую тропинку мы выбрали, мы приходим к тому или иному решению. Не важно, во что вы верите, во что не верите – никто не защищён от исхода. Но жизнь, это не только выбор быть смелым или трусливым, не только выбор тропинки, это ещё и цикличность истории. Это уже давно установленный факт, что весь мир, вся планета движется от рождения к расцвету и заканчивает смертью. Есть те, кто велик, есть те, кто мал, спустя века снова будут появляться те, кто велик и те, кто мал и это будет повторяться до тех пор, пока жив хотя бы 1 человек. Но это не главное, главное как быстро мы утрачиваем ощущение волшебства, прячась с планетарной системой в запертой комнате и оставаясь одинокими перед самим собою. Как было сказано на обложке – это очень похоже на роман Маркеса «Сто лет одиночества», и это так, в какой-то мере это правда. Здесь есть и история рода и дом, из которого никто не выходит и то самое чувство безысходности – чувство выполнения долга, от которого не сбежать. Пленниками мы становимся лишь тогда, когда сами этого желаем, когда сами себя сажаем в клетку и говорим, что нам ничего не нужно, мы не хотим идти вперёд, у нас есть дом, есть еда, есть деньги и мы будем в этом жить. Но куда это денется, после нашей смерти, кому это останется? Мы, в большинстве своём цепляемся за ненужное, то, что тянет нас потом ко дну. А нужно поступить проще – взять самое нужное и пойти на поиски приключений. Понятно, что не в прямом смысле. Рождаясь, мы ничего не приносим в мир, закрывая за чем-то дверь, мы тоже ничего не выносим. Если мы хотим жить лучше и стать счастливее, то мы сами должны изменить взгляды на окружающую действительность. Никто, кроме нас самих не сможет решить, к примеру, работать ли всю жизнь на той работе, на которой никогда не будет перспектив, или же пойти куда-то ещё и начать с нуля. Всё что ни делается – всё к лучшему, если в жизни мы находим светлые стороны, а вот если жалуемся и клянём судьбу, то ничего из нас не выйдет.
Единственное, чего не хватило, так это более глубокого раскрытия семейных линий, то, что все семьи являются друг другу родственниками, это понятно, но хотя бы автор составил карту этих родственных узелков и кто кому кем приходится. Хотя сама по себе идея, что жених должен пешком проделать путь до своей невесты меня улыбнула. В каком-то смысле это символично – если любишь человека искренне и бескорыстно, то тебе не нужна будет пышная церемония, дорогой лимузин, толпа гостей, большинство из которых ты не знаешь. Родился ни с чем и приходишь на новый этап фактически ни с чем. И всё же нет здесь плавного перехода от одной части к другой, есть некоторые разрозненные моменты, выделяющиеся на фоне всего, которые безболезненно можно было бы убрать. Объясню в чём суть плавного перехода, был там момент с аистихой – в начале она строила дом, затем она помогала путешествовать маленькой девочке и в конце она стала «женщиной» за этим можно проследить, и переход чётко виден. А вот некоторые моменты, просто оборвались, и остались не скомбинированными. Это не сильно влияет на общее восприятие и не портит общую картину, просто маленький и тоненький штришок, который бы сделал работу ещё чище и лучше.
Если вам хочется чего-то необычного, волшебного, то тут вы найдёте всё.
Пересказ роман Джона Краули «Маленький, большой» – затея нетривиальная. Во-первых, это семейная сага с кучей сюжетных линий, в которых легко запутаться из-за огромного количества персонажей. Во-вторых, если пересказывать подробно, то история семейства Дринкуотеров может показаться сущей нелепостью; чего тут только не намешано – и фейри, и проснувшийся от векового сна император Фридрих Барбаросса, и волшебница, создающая воображаемые дома памяти, и говорящие животные, а в финале вообще происходит нечто настолько невообразимое, что лучше читателю об этом заранее не знать. Учитывайте, кстати, и то, что роман начинается как бы в настоящем и уходит в далекое будущее, при этом автор постоянно совершает экскурсы в прошлое. Одним взглядом охватить роман со всеми его перипетиями не представляется возможным. В каком-то смысле «Маленький, большой» похож на «Архитектуру загородных домов», трактат, хранящийся в Эджвуде, усадьбе Дринкуотеров
…едва ли не повсеместно на полях имелись глоссы; всюду глаз натыкался на эпиграфы, пространные названия глав и все прочие атрибуты, которые превращают текст в объект, строго выстроенный и логически упорядоченный, но прочтению не поддающийся.
Тем не менее, надо сделать хотя бы несколько замечаний по сюжету.
Итак, перед нами история большой семьи, которая живет вдали от Города (имеется в виду Нью-Йорк, но автор именует его именно так – «Город», да еще и с большой буквы) в поместье, которого не найдешь даже на самых подробных картах. Члены семьи уверены, что являются частью Повести и должны сыграть в ней те роли, которые им предначертаны. Сама же Повесть Как-то (да, в романе Краули часто встречаются заглавные буквы в самых неожиданных местах) связана с фейри. Вокруг Дринкуотеров постоянно происходят странные события. То фейри ребенка подменят, то один из Дринкуотеров обретет полную власть над всеми женщинами, что не может не привести к трагическим последствиям. Не смотря на все эти чудеса, жизнь семьи можно охарактеризовать как ожидание Чуда. Они верят, что вот-вот им о Чем-то сообщат, и тогда они сделают Что-то важное.
Однозначно оценить роман Краули более чем сложно. У него есть и сильные стороны, и слабые, при этом кажется порой, что они чудесным образом уравновешивают друг друга. Судите сами.
Структурно роман прекрасно продуман и мастерски исполнен. Мельчайшие детали из начала (например, телефонная книга, в подготовке которой в первой главе участвует Смоки Барнабл, пестрит странными названиями и фамилиями, сперва это кажется шуткой, но позже все эти названия и фамилии окажутся значимыми для происходящего в романе), бесконечно отражаясь и умножаясь в процессе развертывания повествования, не забываются и в конце концов становятся на надлежащие им места. Текст переполнен бесконечными аллюзиями и скрытыми цитатами. В этом смысле «Маленький, большой» – образцовый постмодернистский роман, разве что черного юмора маловато. «Песенки Матушки Гусыни» да и вообще английские детские сказки и стишки; «Алисы» Льюиса Кэрролла, чья судьба отчасти отображена в судьбе одного из Дринкуотеров; «Сон в летнюю ночь» и «Буря» Уильяма Шекспира, цитаты и мотивы пьес которого, кажется, навечно вросли в английский язык; «Лилит» Джорджа Макдональда, малоизвестного в нашей стране автора, записывающего свои фантазии еще до Толкиена и оказавшего огромное влияние на развитие жанра фэнтези; поэзия Перси Биши Шелли и Джона Китса, которых так любят англоязычные фантасты (от Дэна Симмонса до Тима Пауэрса); «Хроники Нарнии» Клайва Стейплза Льюиса, чье влияние на свое творчество Краули отрицает; «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса, чье влияние на свое творчество Краули подчеркивает; «Парламент птиц» средневекового суфийского поэта Фарида-ад-дин Аттара, алхимические и мистические трактаты эпохи Возрождения – вот основа «Маленького, большого», из всех этих текстов он и вырастает, порой поражая тем, как переплетаются такие разнообразные и неподходящие друг другу мотивы. Думается, что список не полон, думается, что еще много чего может найтись между строк этого колоссального романа.
В некотором смысле «Маленький, большой» похож на описанный в нем огромный дом, в котором и живут Дринкуотеры; дом в четыре этажа, с семью трубами, пятьюдесятью двумя дверьми и тремястами шестьюдесятью лестницами; дом, в котором так легко заблудиться, что, кстати, часто происходит с персонажами романа. В какой-то момент оказывается, что этот дом может исправно функционировать без всякой помощи извне, не надо к нему тянуть электрические провода, не надо отдельно обслуживать водопровод, он сам по себе сам себя поддержит. Так и с романом – в какой-то момент все эти бесконечные аллюзии и скрытые цитаты становятся не нужны, текст оказывается самодостаточен, он не просто из них вырос, он их перерос, полностью от них отделился.
Текст. Конечно, как же иначе может быть, если у нас книга про то, что весь мир – это текст. А люди – всего лишь персонажи Повести, у которой, конечно, есть начало, развитие и конец. И как не печально, конец нельзя отсрочить, оттянуть, отодвинуть. Он всегда наступает на 793 странице (по крайней мере в том издании, в котором читал «Маленького, большого» автор этой рецензии), хотим мы этого или нет. Неудивительно, что Оберон Барнабл, ставший сценаристом успешного телесериала, задается непростым вопросом, когда ему отдают распоряжение завершить сериал, длившийся десятилетиями:
Каким образом может завершиться история, которая была не чем иным, как обещанием нескончаемости?
Не переживайте, он умудрится-таки ее завершить. Как и Краули умудрился. Но о финале мы, разумеется, молчок (см. первый абзац этого текста). Просто последние строчки напечатаны на 793 странице. И «Маленький, большой», как бы, возможно, не хотели его герои, не станет не больше, не меньше. Повесть рассказана. До конца.
Герои. Вот тут-то и таится изъян. Практически все герои скучные и неинтересные, в них легко запутаться. Да и события, изложенные в романе, тоже далеко не так занимательны, как может показаться на первый взгляд. При том как у него все это мастерски получилось, Краули написал чрезвычайно тягучую и нудную книгу. Мало того, пустоватую. За всеми этими литературными ухищрениями и приемами скрывается натуральная пустота, небытие какое-то. Да, вот жили люди. Жили эти люди в удивительном доме. Верили эти люди в то, что они часть Повести. Ждали эти люди Чуда. Некоторые не дождались. Фейри на заднем плане смеялись. Или не смеялись, фейри в «Маленьком, большом» слишком серьезны и сами у себя на уме. И все это быстро вылетает из головы. Такое впечатление, что перед нами описание долгого-долгого сна. 793 страницы сна. Неудивительно, что при чтении где-то на середине ловишь себя на мысли, что забыл многое из того, что было описано в начале. Неудивительно, что (см. первый абзац этого текста) «Маленького, большого» сложно охватить одним взглядом. Возможно, это и достоинство романа Краули. Но вот охота ли нам, читателям, спать так долго, чтобы потом проснуться и остаться со жменей сухих осенних листьев в руках? Золото фейри по определению не может обогатить человека.
Перед нами длинное, протяжное, тоскливое, грустное произведение, соразмерное самому себе. Роман для подготовленного читателя, который знает на что идет. Автор, конечно, заслужил овации и все те премии, которые ему выдали. Автор – молодец. Но то, что «Маленький, большой» пленит далеко не всех читателей – факт. Автора этой рецензии, кстати, так и не пленил. Автор этой рецензии чувствовал себя лишним на этом празднике жизни и отождествлял себя со Смоки Барнаблом, который тоже оказался в Повести лишним. Но о том, что там случилось со Смоки, лучше узнать из самой книги.
И еще одно предупреждение. Многие читатели жалуются на то, что «Маленький, большой» написан сложным языком. Мол, каждую страницу приходится перечитывать несколько раз. На самом деле «Маленький, большой» написан очень простым языком. Нет в нем тяжеловесного синтаксиса и потока сознания. Другое дело, что язык «Маленького, большого» может показаться сложным тем, кто читает в основном российскую фантастику про попаданцев и всякие там «Метро 2033». Вот только тем, кто привык к сложной литературе, мало что покажется занимательным. Хотя кто знает, кто знает… Хвалебные отзывы на пустом месте не пишутся. И да не отпугнет эта рецензия тех, кому «Маленький, большой» может прийтись по душе! Возможно, автору этих строк просто не найти свое место в этой Повести. Потому он отправляется на поиски другой.
Место, где большие малы, а маленькие велики
Дом — сооружение, предназначенное служить жилищем для человека, мыши, крысы, таракана-прусака, мухи, москита, блохи, бациллы и микроба.
Амброуз Бирс
Фантастические романы о домах — это особая, неустанно манящая категория литературы. Потому что что делает дом домом? Запахи, звуки, голоса, услужливое умение сжиматься и расправляться, чтобы в ночной темноте ты не убился в коридоре в томящем квесте на кухню за стаканом воды. Загадочные особняки, уютные коттеджи, загаженные многоэтажки, зловещие хижины в лесу. Дом листьев, Дом в котором, Высотка — лица литературных домов предельно многообразны, смутно узнаваемы, ускользающе знакомы.
Действие романа Краули происходит в доме, построенном в форме пентаграммы и расположенном внутри пентаграммы, которую образуют близлежащие города. В этот дом, Эджвуд, приходит обычный человек Смоки Барнабл, чтобы жениться на Дейли Элис и породниться с ее огромной семьей, где все, как один, наделены говорящими фамилиями. Их судьба предопределена старинной колодой карт, а может, маленьким народцем, а может, и нет никакой судьбы, и жизнь человеческая — это просто странная магия, которая делает дом домом.
Из книги Краули магия струится прямо между пальцев, как дым от задутой свечи или туман от озера — не поймать. Возьми любого персонажа — говорят, бабка его была русалкою, а троюродный дядька оборачивался в зайца. Сводный дедушка фотографировал фей (прямо как Конан Дойл или Кэрролл), его первая жена болтала с птицами, а вторая, говорят, была пикси и потомицей самого Шекспира, и всех их зовут Оберон, даром, что не Буэндиа. Но что бы там ни происходило на периферии зрения, сколько бы ни плясали эльфийские подменыши и говорящие рыбы, на какого персонажа ни глянь — всё простые люди, теряют голову от любви, потом от горя, потом от безделия.
Начало у книги летнее, вересково-медовое, пронизанное головокружительными описаниями влюбленностей и любовей, как движущей природной силы. Это очень красиво. Это другая особая магия книги, которая допускает существование любых чудес, маленьких и больших, больше чем даже говорящие рыбы. Но потом в книге наступает осень и начинается политическая ветка сюжета, слишком поздно припасынкованная к основному дереву, слишком впопыхах пристроенная к дому. Она похожа на военные главы "Джонатана Стрэнджа и мистера Норрела", но не смешная, чужеродная. Книга рвется, но не может дотянуть до следующего солнцестояния. Все заканчивается большим Исходом, как "Властелин колец" или, допустим, "Атлас, составленный небом" и, несмотря на теплую, закономерную концовку, потом никак не избавиться от ощущения, что все это время у тебя в руках был толстый подменыш, полные горсти сухих листьев да безжизненных шишек.
Just one step at a time
And closer to destiny
I knew at a glance
There'd always be a chance for me
With someone I could live for
Nowhere I would rather be
How To Destroy Angels - "Is Your Love Strong Enough?"
К прозе Краули нельзя подходить обычными мерками, он слишком особенный и необычный. Я начинал читать роман два раза, и только с третьего раза получилось "поймать" правильное настроение и проникнуться рассказанной историей. Здесь, строго говоря, нет сюжетной линии как таковой, это книга о любви, чувствах, предназначении, судьбе, о множестве разных вещей, несводимых к простому набору событий. Здесь как нельзя лучше подходит придуманное замечательным фантастом Нилом Стивенсоном понятие - "система мира". Вот именно такую цель, ни больше ни меньше, преследует Краули. В ход идёт всё: время, география, культура, история, легенды о фейри, которые предстают перед нами пугающе реальными, хотя и не жестокими, но безжалостными. Впрочем, это всё оттого, что они - существа совершенно иного порядка, непостижимые и неуследимые. Чтение романа, кстати, действительно своего рода попытка понять нечто чуждое, с трудом укладывающееся в формулировки, но неизменно маячащее где-то на окраине сознания. Вот даже и сейчас я с трудом нахожу слова. Роман можно почувствовать, но не объяснить. Вот даже и в послесловии переводчика всё внимание уделено многочисленным отсылкам к творчеству других авторов, но не попыткам как-то истолковать сам роман. Возможно, это и вправду может помочь лучше понять философию Краули, но всё же в самом тексте есть абсолютно всё, нужно только читать вдумчиво и не торопясь.
Дэвид Тибет поет о том, что Кроули рифмуется с holy, а Краули — с fouly, но у меня другие претензии. Вообще-то мне скорее нравится — жанром это нельзя назвать, пусть будет традиция — когда читателя вталкивают в герметичный мирок, водят по коридорам, с многозначительным видом кивают на закрытые двери — за ними таятся бесконечные Возможности, — а когда пытаешься возразить, мол, мы здесь уже были, и мимо этой лестницы проходим в надцатый раз — убеждают, что нет-нет, вы что-то путаете. Мне лучше знать, я этот мир сам построил, выцарапал гусиным пером в скале этой вашей скучной реальности. Так дом перестает быть метафорой и материализуется на границе того и этого миров: отсюда и Мариам Петросян, и Марк Данилевски с его «House of Leaves», почти дословно повторяющий за «Маленьким, Большим» Краули о том, что его дом «внутри больше, чем снаружи»; «Замок Горменгаст» — из той же плеяды. Характерно, что если автор и пишет что-то помимо этого романа о своем чудесном доме, который imago mundi, то остальные труды всё равно потеряются на фоне — не то все писательские сбережения растратил на эту гигантскую стройку, не то и правда почувствовал себя как дома и больше не смог с комфортом путешествовать по другим — тоже выдуманным, но чужим мирам.
«Маленький, большой» — книга волшебная этсетера, но особой радости мне не принесла (других эмоций, впрочем, тоже). Она вроде тех загородных парков, приютивших скульптурные и ландшафтные достижения разных веков, где и таинственные гроты, и золотые рыбки, и фавн бы проскакал — да боится грозной девушки с веслом. Но всё это расставлено под диктовку эстетических соображений, и если находится здесь глухое место, укрытое палой листвой, заросшее сорняками и укутанное паутиной, то и его тревожность наверняка культивируется садовником (надо бы выписать по каталогу еще этих недорогих сорняков, выглядят очень упадочно!) И Эджвуд с его парком, не то граничащим с фейскими владениями, не то вторгающийся в них, не то наблюдающий за вторжением — увы, не локус моей мечты. Слишком уютный для того, чтобы быть по-настоящему не от мира сего. И почти такой же прянично-карамельный, каким его увидел дизайнер русского издания (большинство каверов «Интеллектуального бестселлера» для меня — просто образец китча за гранью добра и зла). Не то чтобы микрокосм Краули был обыденным и нелюбопытным местом: наоборот, здесь верно подмечено, что «нет границ между мирами, коль скоро дверь уже открыта». Вот только для меня отсюда и начинается неприязнь к книге, потому что — потому что за чудесами можно наблюдать только из-за двери приоткрытой.
С чего начать?.. С долгого пути Смоки Барнабла к своей невесте Дейли Элис Дринкуотер - пешком до усадьбы Эджвуд (Edgewood - Лес-на-Краю, все правильно), дома, который изнутри больше, чем снаружи и заключает в себе множество домов? Или со встречи Джона Дринкуотера, архитектора, построившего Эджвуд, и Вайолет Брамбл, которая могла общаться с... назовем их феями, так и быть? Или с того факта, что для героев Краули наш мир заключает в себе множество иных миров, которые на самом деле больше его?..
...тот, другой, мир образован рядом концентрических окружностей, которые по мере проникновения внутрь неуклонно расширяются. Чем дальше продвигаешься — тем больше они становятся. Периметр каждой из окружностей заключает в себе все больший мир, и наконец в центральной точке находится мир, который бесконечен. Или, по крайней мере, очень и очень велик.
Магия у Краули видна только боковым зрением. Нет границ между мирами, коль скоро дверь уже открыта. И "Маленький, большой" на самом деле - тягучая, неторопливая семейная сага с эффектом погружения; как только погружаешься, сразу начинаются чудеса. Текст, который не дается сразу наскоком, но воздает сторицей за усилия. Как тяжелая дубовая дверь в старинную библиотеку-сокровищницу: соберись, еще одно усилие - и вот дверь подается, а там...
— Видишь ли, — Вайолет стиснула тонкие, бледные руки и закрыла глаза. — Это — Повесть. Только длиннее и необычнее, чем мы себе представляем. Длиннее и необычнее, чем мы можем себе представить. А то, что ты должна делать, — Вайолет открыла глаза, — то, что ты должна делать и что должна делать я, это — забыть.
— Забыть что?
— Забыть о том, что Повесть рассказывается.
Трагикомедия предопределения, история, у настоящих виновников которой нет мотивов (никогда нельзя угадать, чего хотят от тебя фейри и хотят ли они чего-то от тебя вообще). Колоду карт Таро (не вспомню сейчас, какой из разновидностей), с которой мастерски умеют обращаться женщины Дринкуотеров, следует читать буквально - так и этот текст сопротивляется символическим толкованиям. Река времени несет обитателей Эджвуда сквозь любови, измены, страхи, успехи и поражения, ненадолго останавливаясь, как у обросших водорослями камней, у восхитительных даже в отрыве от романа историй, которыми фейри (ладно, черт с ними, пусть они так называются) награждают (хотя некоторых из этих наград даром не надо) своих избранников. Юный красавец однажды, заговорив с птицей, пожелал не знать отказа от женщин - и запутался в них так плотно, что смог этот узел только разрубить, но и умереть ему не дали... Девочку, незаконнорожденную дочь семейства, подменяют в день ее рождения - подменыш злобен и пуст изнутри (посвященные его уничтожению несколько страниц заставляют волосы на затылке шевелиться), девочка видит сны далеко-далеко в стране фей... Респектабельная пожилая леди, живущая в Нью-Йорке (Краули называет его просто Городом), умеет оживлять каменные статуи, становиться невидимой и прятать собственную душу подальше от врагов... Три дочери Смоки и Элис - три норны, спокойно и без суеты знающие все наперед; на чердаке Эджвуда пылится настоящий вечный двигатель; император Священной Римской империи, подобно королю Артуру, спал несколько веков, пока не был возвращен на землю... Все, устала, не могу больше выковыривать волшебство из книги, как изюм из булочки; добро пожаловать в один из самых грандиозных текстов, когда-либо создававшихся в этом мире; извините за неудобства, никто не обещал, что будет легко. Магия не дается даром.
Сказки живут дольше, но для этого они должны сделаться всего лишь сказками. Как бы то ни было, произошло это давным-давно; мир, как мы теперь знаем, — такой, каков он есть, и не иной; если и было прежде время ходов, дверей, открытых границ и множества пересечений, то теперь оно прошло. Мир состарился. Даже погода нынче не та, какая нам ясно вспоминается из прошлого; не будет уже ни прежних летних дней, ни таких же белых облаков, ни такой душистой травы, ни тени, такой глубокой и полной обещаний, — всего того, что рисует нам память, что было когда-то давным-давно.
Ты веришь в фейри?
Случается только то, что должно случиться, просто так ничего не происходит. Правда ведь?
Если Галина Юзефович когда-нибудь решит баллотироваться в президенты, мой голос ей обеспечен. Этой книгой она купила меня с потрохами. На самом деле, не только этой, многие ее советы оказались удачными, но даже «Среди других» Джо Уолтон, после которой перечитала у писательницы все, не обнуляли недоумения от похвал «Светилам» Каттон и «Квинкансу» Паллисера. «Маленький, Большой» сделал это. Как трансурановый элемент, крохотный кусочек которого перевешивает пустышки размером с дом, нагроможденные на противоположную чашу весов.
Хотя роман никак не крошечный. Его и рекомендовали в подкасте, посвященном толстым книгам. Странно, опубликованный в 1981 и взявший на следующий год Премию Мировой Фантастики (одну из трех наиболее престижных в англоязычной литературе), и номинированный на Хьюго, Небьюлу, Локус, больше ни одной из наград не отмечен, фантасты пронесли свои громокипящие кубки мимо. Единственное вразумительное объяснение – это слишком сложно и ни на что не похоже. Не с чем соотнести. Как «Улисс» мира фэнтези – невероятно круто, но девять читателей из десяти ничего не поймут.
Дело не в насыщающей роман до кристаллизации эзотерике, в которой Краули, в отличие от Катон и Палиссера, понимает толк, не пытаясь мешать горячее с кислым. По одному только пассажу о зодиаке, неверно расположенном на фронтонном барельефе вокзала, который привычно подмечает Ариэль Хоксвелл, видно, что автор знаком с астрологией. Но нет, эзотерика такой предмет, каким нынче не только не испортишь, а даже и вытянешь любую безнадежную муть – клади погуще и огребешь Букера. Дело в упоительной непростоте блуждающего, ветвящегося, заплетающегося внутрь себя сюжета. В дивной сложности событий, отношений, характеров, такой обычно не ждешь от фэнтези, где эльфы прекрасны и отменно стреляют из лука, гномы славно рубятся топором, а единороги какают жемчужинами. «Маленький, Большой» убивает стандарты это Набоков, Борхес и Джойс, упакованные под обложку фэнтезийной истории. А массовому читателю попроще бы, да поскромнее.
Краули работал над романом девять лет, с шестьдесят девятого по семьдесят восьмой, расточительность, которая может показаться непростительной в наше быстрое время отрывистых реплик, но эта книга стоит каждого, потраченного на нее дня. Семейная сага (не шарахайтесь в испуге. сама их терпеть не могу), прорастающая из начала XX века в наши дни, с реминисценциями, флэшбэками, то и дело корректирующими значение, не проясняя, а сильнее затеняя его дымкой эльфийского гламура. С финалом, заводящим в вовсе неожиданные дебри альтернативной истории (спекулятивная фантастика, так это у них называется) где Штаты под властью Тирана и в состоянии новой гражданской войны. И заканчивается все не пойми чем: плохо?, хорошо?, нейтрально? Никакой, милой обывательскому сердцу, определенности.
Ну что, поехали, я ваш Вергилий. Начало прошлого века, молодой талантливый и феноменально успешный американский архитектор Джон Дринкуотер увлекается эзотерикой, путешествует в поисках тайных знаний, а наталкивается сплошь на мошенников и аферистов. Однако встреча с дочерью одного из посещенных теологов, Вайолет, окажется для него знаковой. Чуть позже, в Нью-Йорке он снова столкнется с изрядно утратившим лоск "духовидцем", успевшим превратиться в подобие сына лейтенанта Шмидта, и предложит им с дочерью приют в недавно выстроенном по своему проекту демонстрационном доме. Вайолет, беременная от другого (строгостью нравов не отличалась, хотя "слаба на передок" не о ней, просто условности нашего мира не доходят до понимания девушки, в ней, впрямь, что-то от фейри и к тому же с ней колода необыкновенных карт, полученных от крестной, старой миссис Хоксвелл), так вот, Вайолет станет миссис Дринкуотер и родит Джону Аберона, Нору и Августа.
Дом заслуживает отдельного внимания. Он выстроен как архитектурный объект, призванный дать представление как о таланте создателя, так и о самых розных стилях, которые он может предложить потенциальному клиенту. Ориентированный по сторонам света, имеет четыре главных входа, неисчислимое множество окон, триста шестьдесят четыре лестницы (- По количеству дней в году. - Но дней 365. - Древние об этом не знали), кучу комнат и переходов и в нем легко заблудиться. Но главное даже не в этом, построенный для демонстрации, для выхода в мир, он скоро превращается в семейную крепость Дринкуотеров. отъединяя их от мира. Впрочем, никто не страдает, потому что ощущение неведомой, но действенной, защиты пронизывает все здесь и обитатели дома каким-то образом живут, выстраивая отношения с большим миром, ни в чем не нуждаясь (деньги не проблема), а прилегающие земельные владения, кажется, расширяются до размеров целого маленького мира, вмещая горы. леса и равнины с кланами фермеров-арендаторов.
Джон с годами все больше погружается в визионерство, но написанная им когда-то иллюстрированная "Архитектура загородных домов" продолжает издаваться, изменяясь и дополняясь, с последними изнаниями до полной неузнаваемости и стилистически превратившись в совершенную эзотерику. Вайолет раскладывает свои карты, узнавая по раскладам с удивительной точностью о предстоящих событиях и о том, что делается далеко. Дети выросли, Аберон маниакально увлечен фотографией, он все пытается поймать в объектив ускользающую реальность фэйри, в существовании которых тут никто не сомневается, и даже продумал собственное ответвление от теории Дарвина о затерянном эволюционном виде, представители которого научились маскироваться и отводить глаза, действуя в грубом мире тонкими энергиями.
Нора останется старой девой. Август маниакально увлечется техникой и пожелает открыть автомастерскую, но, по совету матери, отправится спросить дозволения у бесплотных покровителей семьи, а попросит вместо этого благосклонности девушки, в которую влюблен... всех девушек, каких пожелает. Что и получит, стащив у матери ее колоду (такую плату потребовал Зимородок, говоривший от лица фейри). И на время превратится в секс-террориста, ни одна девушка в округе не может устоять против эльфийского гламура. обладателем которого он стал. Многие фермерские дочери и молодые горожанки окажутся беременными, а парень, поняв, что превратился из человека в воплощение приапизма, попросит о расторжении сделки и... превратится в форель. Для семьи он просто исчезнет, сбежит, хотя все будут знать, что огромная белая форель, что всегда приплывает на зов и дает точные советы - их родственник. А в Дом придет фермерская дочь, выгнанная отцом и родит наследника Генри. Он вырастет, уедет в большой мир учиться на доктора, но после вернется и скоро овдовеет, одиноко воспитывая двух девочек с говорящими именами: Дэйли Элис (ежедневная, обыденная Алиса) и Софи (мудрость).
Это примерно десятая часть происходящего в книге, дальше события уплотнятся и усложнятся, найдется место и предначертанному алхимическому браку, и спящей царевне и эльфийскому подменышу, и царевне-лебеди, которая обратится царевной-лягушкой. Читать. попутно распутывая клубки сложных ассоциаций, невероятно интересно и это сорт читательского наслаждения, какой Набоков называл дрожью вдоль позвоночника, а Стивен Кинг восторгом абсолютного узнавания. У меня для подобных случаев эйфория и бабочки порхают в районе солнечного сплетения - все как в начале влюбленности. Рекомендовать всем подряд я бы не стала. Не в том дело, что это "для умных", а в том, что наличие достаточно высокого уровня эрудиции здесь непременное условие, без него разгадывание вложенных друг в друга изящных головоломок превратится в мозгодробительное блуждание по лабиринтам, где каждый коридор заканчивается тупиком. Неслучайно Урсула ле Гуин назвала "Маленького, Большого" книгой, которая изменяет определение понятия фэнтези. Дивная вещь не для всех.
Некислый такой томик скажу я вам. В нем есть маленький минус - слишком много аллюзий на полузнакомые российскому человеку детали (фейри, эльфы, незнакомые книги), но рекомендация Гарольда Блума на обратной стороне перекрыла все сомнения.
Семейная сага. Старинный дом, Новая Англия. С одной стороны - все нормально, если бы не то, что домик с очень любопытной планировкой и там живут очень станные люди. И вы еще влюбились в одну из дочек хозяина, пусть даже она под два метра ростом и со странностями.
Однажды теплым днем некто Смоки Барнабл отправляется в пешее путешествие до дома своей возлюбленной Дейли Элис, чтобы по приходу жениться. А дальше все начинает закручиваться и совсем не в ту сторону, куда бы мог предположить прозаический и приземленный молодой человек.
В самом общем смысле это семейная сага, но здорово приправленная чем-то вроде магического реализма. Потому что члены этой странной семейки мало того, что живут в чудном доме, так еще и общаются с Малым народцем. Магии тут кстати гораздо больше, чем реализма.
Впечатления странные. Во-первых, немаленький объем книги просто пугает, особенно после того, как понимаешь, каким языком это написано. Временами автор очаровывает своими описаниями, картинами мира, за которыми приятно наблюдать, семейными историями, за которыми с удовольствие следишь. А иногда я начинала жалеть, что читаю лежа, потому что меня просто вырубало после нескольких страниц. Вообще залпом такое не прочтешь.
И чем дальше, чем абсурднее становилось повествование, тем сильнее у меня скрипел мозг и желание читать вообще пропадало.Да и вообще возникло ощущение, что герои как-то плосковаты, а смысла в истории или сюжета мал мала меньше. Под конец я просто заставляла себя вычитывать некий лимит в день, чтобы добить книгу. Увы, безумно жаль, но ничего не поделаешь – оказалась совершенно не моя Повесть.
Странным образом, как сам дом Дринкуотеров из саги "Маленький, большой" гораздо больше, чем кажется снаружи, так и книга Краули, значительно больше внешне, чем оказывается внутри. Все ее плюсы - хороший язык, мифологическая составляющая, временной и географический колорит - сходят на нет из-за излишней неспешности повествования, его экстрадетализации, порой чересчур высокопарного языка, за всем этим фантастические элементы книги просто теряются. Четырем поколениям одной семьи тесно на страницах этого фолианта, и потому многие из них повторяют судьбу части сонма фантастических существ "Маленького, большого" - соскальзывают со страниц и канут в безвестность. А Повесть тем временем длится.
Краули написал книгу, как Дринкуотер построил Эджвуд - много всего, со стороны должно впечатлять, но в итоге - есть много в тысячу раз более уютных домов (и книг).