Стеклянные тела

Психодел во всей своей красе

Эти тела больше хрустальные, нежели стеклянные. Изможденные, опустошённые, лишенные энергии и соков, терзающие себя, истязающие, депрессивные и, в конце концов, разбивающиеся под оглушительные вопли black metal. У каждого есть причины умереть, самоубийство приносит экстазическое удовольствие. Веревки обмотаны, струны натянуты, музыка грохочет, аааа, тело разбивается в дребезги!!! Они тела, они не дали обществу ничего, они отняли свою жизнь, а вместе с этим причинили страдания тем, кто все-таки их любил. Самому сложно определиться и придти к такому завершению. Нужен Голод – уверенный, харизматичный, ведущий за собой в самую пучину, обращающийся именно к тебе, прокладывающий именно твою дорожку к смерти. Кто он? Интрига держит в напряжении всю книгу. Финал непредсказуем и крайне эмоционально заряжен!

Для быстрого эмоционального чтения без мишуры и лишних прилагательных. Только дело, только расследование и только смерти, много смертей. Психодел во всей своей красе.

Однако, и, на мой взгляд, слегка тривиально, Шведский дуэт знает лекарство от самоубийства:

«… самоубийство одна из оборотных сторон благополучия. Когда человек изо всех сил бьется, чтобы свести концы с концами, и все часы бодрствования посвящает тому, чтобы заработать себе на еду, у него просто нет сил на то, чтобы лишить себя жизни»

.

«Хуртиг взял пакет и стал рассматривать кассету. «Maxwell C-90»; он вспомнил, как подростком записывал на такие кассеты музыку с радио».

Не верится даже, что такое было. И напоминает об этом книга ужасов. :)

Один из интересных фактов, в книге упоминается роман Гёте «Страдания молодого Вертера», написанный в 1774 году, спровоцировавший волну самоубийств среди молодых людей, отождествлявших себя с несчастным главным героем. Вот как надо книги писать! Чтоб прямо до костей пробирало! Гёте на заметку.

Непроглядная тьма

Роман с ужасающей концентрацией черноты.

Еще в «Слабости Виктории Бергман», написанной шведским дуэтом, скрывающимся под именем Эрик Аксл Сунд (Хокан Сундквист и Йеркер Эрикссон), я заметила стремление авторов ввинтить в повествование как можно больше человеческой боли. Психические расстройства, насилие, непонимание, ужасы войны и разложение личности. Больше, казалось бы, уже просто некуда, но, быть может, дело в том, что «Слабость Виктории Бергман» растянулась на три довольно-таки неспешных тома, в которых боль подавали порционно, оставляя время подумать да попредполагать, морально подготовиться, поэтому все воспринималось в рамках разумного. «Стеклянные тела» в этом смысле – совсем иное.

Прежде всего приятно то, что мы встречаем старых героев. Жанетт Чильберг в долгосрочном отпуске, но ее заменяет ее приятель Йенс Хуртиг. Дело, которое сваливается на него – не из простых в том числе и по личным причинам. Стокгольм захлестнула волна подростковых самоубийств, и всех их объединяет музыка, которую подростки слушали в момент смерти. Музыка депрессивная, конечно, но суть не в этом. Она записана на аудиокассеты (в наше-то время!), отследить ее автора и пути получения – непростая задача. Полицейские подозревают, что кто-то намеренно культивирует и распространяет среди молодежи прелести самоубийства. Хуртиг в некотором ступоре – остановить убийцу – это одно, но самоубийцу? Попробуй. И все же он не собирается это оставлять, и постепенно раскручивает сложный клубок причин и следствий. То, что скрывается в центре этого клубка – ужасает.

В этой книге просто чудовищная концентрация всех возможных человеческих бед. Во-первых, это истории подростков, истории боли, безысходности и непонимания, порой – пребывания, в таком юном возрасте, на самом дне. Наркотики, алкоголь, беспросветное одиночество, самоистязание. Во-вторых, насилие физическое. В-третьих, насилие моральное. В-четвертых… Да, уже знакомые нам истории – потеря близких, чудовищные страхи, разрушающие изнутри, ужасы воспитания некоторых детей, – но поскольку это все затесалось в один том, не забыв напомнить еще о трагедиях, знакомых читателю по «Слабости Виктории Бергман», роман представляется куда более тяжелым. И менее жутким. Потому что в «Стеклянных телах» все ужасы глубоко социальны. Кстати, учитывая поднявшуюся в России бучу с «Синим китом», книга привалила как нельзя к сроку, так, что подозрительно даже.

Любопытная черта романа – углубление в искусство, музыку и живопись. Авторам это все знакомо не понаслышке, Хокан занимается и тем, и другим, поэтому описания творческого процесса и полученных результатов читать вдвойне интересно. Правда, посыл по поводу музыки оказался для меня невнятным. Не то чтобы нас предостерегают от прослушивания блэк- и дэт-метала, но все-таки музыка стала инструментарием преступников, и есть риск, что особо впечатлительные бросятся запрещать своим чадам плавать в этих областях. Не надо, уважаемые! Авторы описали ничтожно узкий сегмент этого направления. Ну, а вообще, хотелось бы, конечно, видеть более ясно выраженное мнение коллективного Сунда по этому поводу.

Не обошлось и без минусов – по сравнению со «Слабостью Виктории Бергман», эта книга куда более «киношная». На вкус и цвет, полагаю, но меня пара вычурных сцен с эпическими фразами и позами несколько огорчила.

Но в целом «Стеклянные тела» не разочаровали, разве что немного поразили своей умопомрачительной депрессивностью. В воображении я встряхиваю Хокана за плечи (не знаю, почему подозреваю в беспросветном духе романа именно его) и твержу: «Взбодрись, черт тебя дери, все не так плохо!»

А роман с удовольствием рекомендую к прочтению, правда, учтите, что он не для слабонервных. И если вы не читали «Слабость Виктории Бергман», просто выбросьте все мои сравнения из головы – «Стеклянные тела» можно читать в полном отрыве от нее, они связаны только некоторыми персонажами, на восприятие текста это никак не повлияет.

Льдинки в сердце

Оказывается, Эрик Аксл Сунд – это творческий псевдоним, под которым объединились двое писателей – Хокан Аксландер Сундквист и Йеркер Эрикссон . Почитала биографии обоих, кем они только не работали, но среди многочисленных профессий и подработок оба состояли в музыкальных группах (или тоже одной на двоих?). И этот огромный опыт на двоих чувствуется в книге, каждый центральный персонаж «объёмный» и детально насыщенный: Айман с тяжелейшим багажом прошлого; Хуртиг с ностальгической тягой к старым компьютерным играм; богемные Пол и Эдит, окутанные дымом сигарет и вечно сидящие на мели.

Но гораздо важнее не ошибиться и не сфальшивить, вырисовывая хрупкую душу подростка. Недолюбленного, одинокого, обозлённого ребёнка, пытающегося доказать всем и каждому, что жизнь — это ничто, а вот смерть — это поступок.

Я видела множество статей о количестве самоубийств в Швеции, не знаю, верить или нет статистическим данным и всяким там сравнениям, но вот на одном сайте высказали интересную мысль: «Швеция была первой страной, которая стала вести достоверную статистику самоубийств, в отличие от более религиозных стран, где суициды всячески скрывались и не обсуждались». В другой статье рассказывали, какими изощрёнными способами умерщвляют себя шведы. В «Стеклянных телах» подростки

Почему тела — стеклянные? По всему тексту разбросаны осколки:
- Айман делает зеркальную коробку, переплетая старые томики «Алисы в стране чудес».
- Симон разбивает стеклянный столик.
- В одном из эпизодов сам Симон сравнивается со стеклом («вдребезги»).
- Полиция сообщает о несчастном, который умер от столкновения с лобовым стеклом машины.
- Врачи ставят Айман диагноз: «деструкция стекловидного тела».

Стекло — что-то острое, ощерившееся, обо что легко порезаться, но в то же время оно само хрупкое. Стеклянные подростки, они так легко разбиваются.

Но есть не только ощущение «стекла». Одиночество, безысходность, дождливый серый день без какого-то намёка на солнце. Хуртиг отчётливо это ощущает, спустившись в клуб-подвал-ад, окружённый болью и насилием, он белая овца среди мрака заведения, чёрных кожаных курток и мрачных душ. Он чужак, потому что он 1) коп 2) взрослый. Хотя он тоже одинок и и со своей душевной болью, ведь его сестра так же покончила с собой, как все эти несчастные подростки.

Голод. Это не причина, но это стимул. Может быть кто-то из этих ребят передумал бы и не решился, но звуки адской музыки в ушах и текст, написанный ими самими, подстёгивают и не дают шагнуть назад. Эффект Вертера в 21 веке.

Исаак, один из центральных персонажей, который примерно с середины книги не внушает доверия, рассказывает, что на создание картин его вдохновляла философия группы японских художников «Гутай» — «красота, возникающая из разрушения или разложения». На самом деле в манифесте художников говорилось: «Искусство «Гутай» не преобразует материал, искусство «Гутай» дает ему жизнь».

Слишком буквально, слишком превратно, слишком безумно. Неслучайно прошлая жизнь многих героев связана с какой-то дикой сектой (сатанинский домострой). Думаю, именно там нужно искать зачатки сумасшествия и всех имевших место событий.

По Швеции прокатилась волна самоубийств. Причем одним городом или регионом дело не ограничивается: по всей стране юноши и девушки лишают себя жизни, проявляя ужасающую фантазию по части способа. Всех этих отчаявшихся объединяет одно: старые кассетные плееры с записями некоего "широко известного в своём подъезде" (то бишь, неизвестного широкой публике) исполнителя по имени Голод. Кто же он, этот загадочный любитель устаревших аудио-носителей, создающий саундтреки для самоубийц?
Возглавляет расследование Йенс Хуртиг, друг которого лично знаком с одной из жертв этой эпидемии суицида. Йенс - толковый сыщик, который довольно быстро делает открытие: самоубийства молодежи - лишь часть общей картины.

Этот роман тягуче-меланхоличен, некоторые эпизоды безбожно затянуты. Ощущение, будто определенные абзацы авторы писали просто, чтобы что-нибудь написать, поэтому местами получается печальное перемусоливание одного и того же.

Линий рассказа несколько, повествование то и дело перескакивает с одного персонажа на другого - все они связаны на манер паутины. Главы о самоубийцах, следователях, работниках молодежного центра, Голоде и убийствах - эти эпизоды постепенно складываются в единое полотно, в картину, написанную в серых, черных и красных тонах.

Атмосфера романа сумрачная, пронизанная мрачняком и безнадегой. Впрочем, учитывая дух предыдущей трилогии авторов "Маленькие слабости Виктории Бергман", ничего другого и не ожидалось. Кстати, в романе фигурируют полицейские (и ещё пара человек), "засветившиеся" в "Маленьких слабостях". Однако, кроме персонажей, истории ничем не связаны.

История с Голодом изначально казалась такой многообещающей, а в результате - ничего особенного, никакого хитрого подвыверта. А я-то уж нафантазировала чего-нибудь в духе мозговыносящей короткометражки из "Монреальского синдрома" Франка Тилье.

Детективная сторона, и так-то не особо яркая, просто тонет в тоске и заунывности. Так что роман мне не понравился - ничего интересного.

Эта книга не из тех, что захватывают с первой строки-абзаца-страницы. Прежде чем стало хоть что-то понятно, пришлось как-то пережить абсолютно путаное начало - несколько десятков электронных страниц с эпизодами из жизни разных персонажей. Но впрочем, это длилось недолго. И тут как из тумана (по ощущениям) возник свет, и стало более-менее понятно, что к чему - больше десятка подростков покончили жизнь самоубийством, и при каждом из них нашли таинственную кассету со странной музыкой. Её автор - загадочный Голод, про которого никто ничего толком не знает.
И этого хватило, чтобы хоть какой-то интерес к сюжету наконец проснулся, несмотря на то, что и дальше книга состоит из таких же точно эпизодов - некоторые из них всего на пол-страницы. Однако эта рваная структура текста все же чем-то необъяснимо привлекает, и все эти отрывки в конце концов складываются в цельную картину, обнажающую те стороны жизни общества, о которой благополучные люди стараются не думать.

Сама атмосфера книги мрачная и безысходная, как, впрочем, и положено хорошему скандинавскому триллеру. Здесь чего только не намешано - неблагополучные подростки, наркотики, семейное насилие, проблемы миграции, религия, детские психологические травмы. Но не все эти моменты отражены в той мере, в какой хотелось бы - многое скомкано, сказано между делом, вскользь и в двух словах. А собственно детективная составляющая для меня перестала быть существенной уже примерно к середине книги - я полностью погрязла в этом болоте жизненных драм, намотанных одна на другую. В результате меня больше интересовала судьба Айман, и хотелось, чтобы наконец раскрылись все эти намеки и недоговорённости, которые всю книгу сопровождали эпизоды с её участием.

То ли стиль автора (точнее, авторов) тому виной, то ли построение повествования, то ли моё личное восприятие, а может быть, и всё это вместе - но мне неоднократно приходилось совершать небольшие усилия, чтобы сконцентрироваться и продолжить чтение. В целом можно сказать, что книга далась мне не очень легко, да ещё здесь присутствует эпизод насилия над животным - вещи такого плана очень быстро гасят мой читательский пыл.
Словом, вроде бы неплохо, но бывает и лучше - интересней, глубже, атмосферней. Поэтому я не совсем уверена, что возьмусь читать продолжение, когда (если) оно появится.