Романы Джейн Остин стали особенно популярны в ХХ веке, когда освобожденные и равноправные женщины всего мира массово влились в ряды читающей публики. Оказалось, что в книгах британской девицы, никогда не выходившей замуж и не покидавшей родной Хэмпшир, удивительным образом сочетаются достоинства настоящей литературы с особенностями дамского романа: это истории любви и замужества, но написанные столь иронично, наблюдательно и живо, что их по праву считают классикой английского реализма. «Гордость...
Застенчивость всегда порождается ощущением, что ты в том или ином отношении много хуже других людей.
Мне часто приходилось ловить себя на таких же ошибках, когда я совершенно неверно толковала ту или иную черту
характера, воображала, что люди гораздо более веселы или серьезны, остроумны или глупы, чем они оказывались на самом деле, и не могу даже объяснить, почему или каким образом возникало подобное заблуждение. Порой полагаешься на то, что они говорят о себе сами, гораздо чаще — на то, что говорят о них другие люди, и не даешь себе времени подумать и судить самой.
У постороннего человека не должно быть власти разлучить тех, кого связывает нежное чувство.
Как всякий человек, я хочу быть счастлив, но, как всякий человек, быть им могу только на свой лад.
Вашему искусству вести спор я могу противопоставить равное ему упрямство.
Человеческая натура имеет полезное свойство быстро привыкать ко всем переменам в лучшую сторону.
"Чем больше я узнаю свет, тем больше убеждаюсь, что никогда не встречу того, кого могла бы полюбить по-настоящему."
Люди, которым выплачивают пенсии, живут вечно.
Человек, которому некуда девать собственное время, всегда без малейшего зазрения совести посягает на чужое.
В книгах, как и в музыке, она искала мук, которые приносит сравнение счастливого прошлого с горьким настоящим.
Когда люди знают, что поступают дурно, их оскорбляет, если от них ждут более достойного поведения
И ведь какой бы чарующей, Марианна, ни была мысль о единственной и неизменной любви и как бы ни провозглашалось, что всё наше счастье навсегда зависит от одного-единственного человека, так нельзя... так не годится, так не может быть!
В предубеждениях юного ума есть особая прелесть, и невольно сожалеешь, когда они уступают место мнениям более общепринятым.
Человек, которому некуда девать собственное время, всегда без малейшего зазрения совести посягает на чужое.
Я погрешила против всех светских правил.
Я была искренней и чистосердечной, а не сдержанной, банальной, скучной и лицемерной.
Как всякий человек, я хочу быть счастлив, но, как всякий человек, быть им могу только на свой лад.
Тревогу всегда преувеличивают, если для неё нет настоящих причин.
Иным людям и семи лет не хватит, чтобы хоть сколько-нибудь понять друг друга, иным же и семи дней более чем достаточно.
Человек, которому некуда девать свобственное время, всегда без малейшего зазрения совести посягает на чужое.
Если бы я только могла узнать его сердце, все остальное было бы просто!