Закончилась последняя война, осталось только добить разбежавшуюся нечисть, служившую колдуну-смертознаю. Но куда податься уцелевшему слуге этого колдуна? Никто не поверит, что служил он не по своей воле...
– Откуда он у тебя? – спросил я, осторожно выводя коня на более-менее ровную поверхность. – Спер, поди?– Чего-о?! – оскорбился он. – Чего это сразу – спер?– А откуда бы у тебя взяться такой лошади? – Тут я заметил, что бедолага прихрамывает на переднюю левую ногу.– Сам прибег, – сказал крестьянин и вытер нос рукавом. – Приковылял, стало быть.– Угу, у таких, как ты, все само прибегает и к рукам прилипает, – согласился я.
Очень удобно признаваться в таком мужчине, когда он надёжно связан, а рот у него заткнут.
(О признании в любви)
– О чем задумался? – спросила Эсси.
– Да так… Представил нашу компанию со стороны: мертвяк, привидение, колдун, оборотень и хромая лошадь! Да нас за деньги можно показывать!
Эсси тоже молчала. Удивительное свойство для девицы — она чувствовала, когда не стоит задавать вопросов. Хотя это, наверно, потому, что она была привидением.
— Ты скажи ему, — прошептала Эсси, — что надеяться нужно всегда. Что это очень-очень больно, но все равно лучше, чем взять и сдаться!
- Ты, Эсси, прости, я обещал заботиться о тебе, а вышло… Надо было и впрямь передать тебя Ясенцу!
— Еще чего! — Она взлетела, скрестив руки на груди. — Зачем это он мне нужен? Нет уж, я с тобой напросилась, с тобой и останусь. Все равно я уж двести лет как умерла, что мне могут сделать? Даже не изнасилуют!
— В чем тебе не откажешь, так это в логике, — сказал я, откашлявшись.
— Как звать-то тебя, путник?
— А тебе что за дело, добрый человек? — спросил я. — Тебе меня звать не надо, видишь, и так повстречались!
«Жаль, что мы оба уже мертвы, — думал я. — Хотя если бы мы не умерли, так и не встретились бы… Где я, наемник, и где княжна! Хотя кто его знает…»
— От твоей простоты, Север, иногда не знаешь, плакать или смеяться! — вздохнула Эсси.
— Это не моя простота. Это мудрость предков.
— Ею ты что угодно можешь объяснить!
— Ну так на то она и мудрость, — серьезно сказал я.
— Большая любовь, — произнесла она задумчиво.
— Да никакая это… — начал было я, но вдруг осекся и сказал: — Ты права, уважаемая. Большая. Первая и последняя. И даже смерть не разлучит нас. И даже Великий Нижний. Мы его уже довели.